скачать книгу бесплатно
«Какое мне дело до него», – мрачно думала Каллиопа.
В нем нет ничего, что есть в ней. Ни ответственности, ни привязанности к семье. Она приникла лбом к холодному стеклу, наблюдая, как лорд Уэствуд подбирает вожжи, и невольно отмечая, что все его движения исполнены небрежной грации.
Ей вспомнилась их первая встреча в самом начале сезона. Неужели прошло лишь несколько недель? А как будто целая жизнь… Или всего мгновение. С той ночи, когда…
Нет! Вспоминать об этом невыносимо! Только не теперь, не в разгаре заседания общества. Кругом подруги, они заметят ее смятение, начнут расспрашивать, это ни к чему. Она ведь всегда такая собранная, спокойная. Всегда прекрасно владеет собой. Это необходимо, такой хочет видеть ее семья.
Почему же внутри все начинает дрожать, стоило ей просто увидеть, как он проезжает по улице? Что за нелепость!
Каллиопа сжала бахромчатый край шторы, собираясь занавесить окно. Но прежде чем она успела это сделать и укрыть себя и свои разбушевавшиеся эмоции от посторонних глаз, лорд Уэствуд поднял взгляд и увидел ее, он увидел, как она смотрит на него!
На его лицо набежало облако, он нахмурился, бархатистые карие глаза сузились, но почти в то же мгновение облако рассеялось, он широко улыбнулся, блеснув белыми пиратскими зубами, и небрежно помахал ей рукой. Каллиопа невольно вздрогнула и резко задернула штору. Вот негодяй! Она отвернулась от окна, плотнее завернулась в кашемировую шаль – и поймала пристальный взгляд Клио. Каллиопа любила сестру, ближайшую к ней по возрасту и художественным наклонностям, но иногда зеленые пытливые глаза Клио приводили ее в замешательство.
– Не нужно стоять на солнце, Кэл, – мягко проговорила Клио. – От солнца у тебя так раскраснелись щеки.
* * *
Каллиопа Чейз.
Камерон нахмурился, когда она опустила шторы, словно боясь впустить в дом злого духа.
Ему не должно быть до нее никакого дела. Ему и правда нет дела. Да, Каллиопа Чейз очень привлекательна. Но Лондон полон привлекательными барышнями, и многие из них далеко не такие колючие и странные. Но почему-то со времени их последней встречи, а точнее сказать ссоры, он не мог выбросить ее из головы. Так недолго стать мазохистом, подобно его эксцентричному кузену Джеральду, который платит проституткам изрядные суммы, чтобы те стегали его по ягодицам, и получает от боли удовольствие.
Камерон громко рассмеялся, представив разгневанную Каллиопу Чейз с хлыстом в руках. Картина показалась ему весьма реалистичной. Эту девицу следовало назвать именем другой мифологической героини. Она далеко не муза – изменчивая, капризная и чарующая. Она – Афина, богиня войны, в любую минуту готовая встать на защиту того, во что верит, права она или нет.
Афина с загадочной печалью в глазах…
Перед тем как свернуть на другую улицу, Кэм оглянулся через плечо, не мелькнут ли в окне локоны воронова крыла белокожей богини с блестящими глазами. Но шторы в доме Чейзов были плотно сдвинуты. Тем не менее он чувствовал, что она все еще стоит за ними. Он видел ее мысленным взором.
Молодой человек свернул в парк, чтобы сократить путь до дома, и отпустил вожжи, давая лошадям пробежаться как следует. Впереди маячил экипаж Маунтбэнка. Глупый щенок злится, что Камерон танцевал с Эмлин Сондерс. Неужели неясно, что он не стремится в конкуренты. Эмлин хорошенькая девушка, с ней есть о чем поговорить, и чувством юмора не обделена, хоть и дружит с мисс Чейз. Он с ней разговаривал, смотрел на нее, видел, что девушка мила, привлекательна и даже вполне остроумна, но его это не волновало.
Он скучал. Его преследовали скука и пустота, которую не заполнить ни клубами, ни лошадьми, ни женщинами. Всегда с ним эта холодная пустота. И забыл он о ней только однажды, когда его обожгла горячая искорка – в глазах Каллиопы Чейз.
В самом деле, она любопытное явление. Но всерьез задумываться об этом ему не очень хотелось…
Лошади запыхались после скачки по парку, и он придержал их, но на улице, ведущей к дому, внезапно образовалась пробка.
– Черт! – пробормотал Кэм, вытягивая шею, чтобы заглянуть за преградившее путь ландо. Он направлялся на музыкальный вечер, которого ждал с нетерпением – там должна была звучать древнегреческая музыка. И вот застрял.
Ландо накренилось набок, и он увидел, что перед домом маркизы Тенбрей собралась толпа, и все взгляды обращены на окно, в которое забрался накануне пресловутый Вор Лилии и похитил этрусскую диадему. Вор на какое-то время оставил светское общество в покое, и вдруг новая вылазка – это была самая свежая сенсация.
Камерон хмыкнул и откинулся на сиденье, ожидая, пока толпа рассосется. Вор Лилии – чересчур театральное прозвище. Его подвиги довольно забавны – он ловко щелкает по носу некоторых светских коллекционеров. Если бы только…
Если бы только это не было так опасно и пагубно. Кэм всегда был готов рукоплескать смельчакам, превозносить чудачества. Взять его собственную семью! Чудаки, все до единого. Но некоторые вещи слишком важны, чтобы с ними шутить, он крадет не просто дорогие вещи, а то, чему нет цены, – речь идет об объектах исторического наследия. Кто знает, куда попадут эти предметы, какая судьба их ожидает?
Но есть ценности, до которых Вор Лилии пока не добрался. Чья судьба намного плачевнее, как, например, Артемиды герцога Авертона.
Кэм невольно дернул поводья, и лошади беспокойно вскинули головы. Он заставил себя успокоиться, забормотал животным ласковые слова. Никто так не бесил его, как Алчный Герцог!
Артемиду вывезли с ее родного Делоса, где она находилась тысячелетия. Она принадлежала Греции, а теперь стала игрушкой английского лорда. Ничтожества, который не сознавал ее истинной ценности.
Ты знаешь, кто такая Артемида? – словно услышал Кэм шепот матери. – Любимое дитя Зевса, богиня луны и охоты, Дева Серебряного Лука. Она мчится по лесу в серебряной колеснице, всегда свободная, не принадлежащая ни одному мужчине. Однажды она пустила стрелу в город неверных мужчин, и стрела пронзила их всех, не останавливаясь в полете, пока не свершилось правосудие…
А теперь она пленница, которой больше не суждено увидеть греческую луну. Что сказала бы по этому поводу высокообразованная мисс Чейз? Кэм не сомневался, что у нее есть собственное мнение об Алчном Герцоге и его последнем приобретении – Алебастровой Богине. Но поделится ли она с ним этим мнением?
Кареты снова тронулись, и он наконец продолжил свой путь. Да, Каллиопа Чейз непременно нашла бы, что сказать по этому поводу. И он вдруг осознал, что ему было бы любопытно ее послушать.
Глава 2
Каллиопа рассеянно смотрела в трюмо на свое отражение, пока горничная причесывала ее для музыкального вечера. А вечер намечался не просто любительский, где барышни с разной степенью мастерства играют на арфах и фортепьяно. На нем предполагалось воссоздать музыку, звучавшую в античных пьесах Эсхила и Еврипида. Каллиопа ждала его с нетерпением, события такого рода всегда таили в себе для нее бездну очарования. Но сейчас ее мысли, отрывистые и смутные, неслись наперегонки, словно весенние облака.
Она не могла перестать думать о лорде Уэствуде. Он стоял перед ее мысленным взором таким, каким она увидела его в окно – беззаботно смеющимся, с растрепанными волосами. Раздраженно вздохнув, она взяла со стола белую розу и принялась обрывать ее лепестки. Это началось сразу же, как только она увидела Камерона де Вера. Он выбил ее из колеи, заставил глупо нервничать. Его насмешливая улыбка возмущала и приводила ее в замешательство. Невозможный человек, и идеи у него совершенно ложные. И отчего-то она ему сразу не понравилась.
– Мисс Чейз, – укорила ее горничная. – Так вы, пожалуй, совсем не оставите цветов для прически.
Каллиопа с удивлением обнаружила, что уничтожила обе розы.
– Извините, Мэри, – пробормотала она, бросая голый стебель на туалетный столик.
– Сделать вам Артемиду, мисс? Сейчас это самая модная прическа.
– Нет, спасибо, – вздрогнула Каллиопа, представив, что появится на вечере с такой же прической, как у всех. – Лучше мою обычную.
Мэри слегка надулась. Она всегда полагала, что даром тратит свое мастерство на Каллиопу с ее консервативными вкусами. Но юная леди ничем не могла ей помочь. Она твердо знала, чего хочет и что ей подходит.
Однажды она даже вообразила, что ей подходит Камерон де Вер. Когда он впервые вернулся в Англию после долгого путешествия по Италии и Греции, в гостиных только и говорили о том, какой он красивый и какой возмутительно безрассудный. Но не это ее прельстило. Ее заинтересовало, что он, как и она сама, изучает древнюю историю и искусства. Ей хотелось послушать о его путешествиях, поглядеть на предметы древности, которые он конечно же привез с собой ради их сохранения и изучения.
Многое говорило о том, что им суждено подружиться, ведь их отцы дружили в молодые годы. Сэр Уолтер Чейз и покойный граф Уэствудский, ученые и собиратели древностей, были друзьями-сопер никами. Граф вытянул козырную карту в этом соревновании коллекционеров – нашел невесту, самую настоящую гречанку, в то время как Чейз женился на француженке. И Каллиопа, и Камерон росли в окружении прекрасной старины, хотя после того, как де Веры отправились в свое долгое заграничное путешествие, когда их сын был еще мальчиком, они не виделись.
Когда уже взрослым он вернулся в Лондон, Каллиопа, слушая сплетни о нем, позволила зародиться в сердце робкой надежде. Может, наконец, появился мужчина, способный понять ее? Разделить ее увлеченность, чего не мог никто из ее прежних поклонников? Но надежда рухнула, стоило им встретиться лицом к лицу на приеме, который он уст роил в городском особняке его родителей, теперь принадлежавшем ему.
Каллиопа с раннего детства обожала бюст Гермеса, некогда украшавший вестибюль особняка. Ее отец мечтал купить его, но старый герцог, к разочарованию Каллиопы, отклонял все предложения. А она так любила озорную улыбку Гермеса, такую живую на холодном мраморе, любила его крылатый шлем и завитки кудрявых волос. В день приема она в страшном волнении ждала, что вот сейчас снова увидит Гермеса своего детства.
Но его там не оказалось! Ниша в стене пустовала, как и все другие ниши, некогда вмещавшие изысканные вазы и кубки. Отец и сестры уже присоединились к гостям в зале, а пораженная Каллиопа замешкалась в вестибюле. Она стояла у опустевшей ниши, не отрывая от нее взгляда, словно надеялась заставить Гермеса возникнуть из пустоты. Похоже, что ее надежда – снова увидеть прекрасные памятники античности, встретив нового графа, поговорить с ним об этих бесценных сокровищах и, возможно, завязать дружбу – потерпела крушение. А Каллиопа не любила, когда рушились ее надежды.
– Так-так, – услышала она низкий бархатистый голос, неуловимо насмешливый, – видимо, вы и есть пропавшая мисс Чейз.
Каллиопа оглянулась через плечо и увидела в нескольких шагах от себя молодого мужчину. Он улыбался ей, и эта улыбка усиливала его сходство с ее дорогим Гермесом. Он был одет в модные светло-коричневые бриджи, темно-синий сюртук и светлосерый парчовый жилет, просто завязанный галстук украшала камея. Но в этом английском вестибюле он выглядел чужестранцем, с его бронзовым загаром и слишком длинными вьющимися черными волосами. Только карие глаза показались ей знакомыми.
«Греческий бог, – вспомнила она слова Лотти, – ох, Кэл, он настоящий греческий бог».
– А вы, значит, лорд Уэствуд, – сдержанно ответила она, смущенная своей реакцией на него, особенно на его улыбку. Не так она представляла себе эту встречу.
– Да, это я и есть, – ответил он, приближаясь, грациозный, как леопард. Он подошел так близко, что она почувствовала лимонный запах его одеколона, ощутила тепло тела. И невольно попятилась к успокоительной прохладе мраморной ниши.
– Здесь когда-то стоял бюст Гермеса, – сказала она, с трудом сглатывая слюну, чтобы унять внезапную дрожь в голосе. – Он был очень красивый.
– Да, очень красивый, – ответил он, не отводя от нее взгляда. – Но я вернул его в Грецию. На его родину.
И тогда она поняла, что им никогда не стать друзьями…
* * *
– Что скажете, мисс Чейз?
Каллиопа подскочила на стуле, выведенная из задумчивости вопросом Мэри. Она посмотрела в зеркало и увидела, что у нее пылают щеки и неестественно блестят глаза. Словно эта сцена в вестибюле особняка де Веров произошла не несколько недель назад, а только что. Она тряхнула головой, отгоняя наваждение, внимательно посмотрела в зеркало, ее необузданные кудри были приглажены, волосы гладко зачесаны назад в привычный тугой узел и украшены оставшимися белыми розами.
– Прекрасно, как всегда, Мэри, – пробормотала Каллиопа, переведя дыхание.
Довольная Мэри кивнула и направилась за шалью и туфлями. Каллиопа взяла жемчужные сережки, пытаясь выкинуть из головы тот эпизод и сосредоточиться на предстоящем вечере. Камерон де Вер не имеет никакого значения! Обычный заблуждающийся человек. Ну, немного красивее других.
Едва она вдела серьги, как в дверь постучали.
– Карета ждет, мисс Чейз, – объявил дворецкий.
– Спасибо, – ответила Каллиопа, глубоко вздохнула и медленно поднялась.
* * *
– Если бы у леди Рассел перья были еще чуточку выше, она улетела бы в небо, как обезумевший попугай, и гости остались бы без хозяйки, – прошептала Клио, склоняясь к уху Каллиопы.
Каллиопа прижала руку в перчатке к губам, чтобы не рассмеяться. Вид у устроительницы музыкального вечера и в самом деле был довольно причудливый – из пурпурно-зеленого атласного тюрбана вверх устремлялись фонтаном разноцветные перья. Клио всегда вела себя сдержанно и скромно, заставляя окружающих считать, что она не имеет своего мнения и не заслуживает их внимания. Но они ошибались. Проницательные зеленые глаза все подмечали, и время от времени Клио роняла неожиданно едкое и точное замечание. Сравнение с попугаем было еще вполне невинным.
– А мисс Прэт-Бекворт? – прошептала в ответ Каллиопа. – Видимо, бедняжке кто-то сказал, что оранжевые ленты – гвоздь сезона, и она поверила!
– Но они все-таки лучше, чем тот ядовито-зеленый кошмар, который был на ней в опере. Может быть, нашему обществу стоит взять над ней шефство? – озабоченно покачала головой Клио.
Они с Каллиопой прохаживались по залу, стараясь не смотреть на весьма посредственную картину с бушующим морем, которой вслух притворно восхитились. Вечер греческой музыки не был особенно привлекателен для лондонского света, но леди Рассел была фигурой популярной, в тюрбане и без него, и ей удавалось собирать вокруг себя людей философского склада. Зал быстро заполнялся, гости в ожидании музыки кружили у поставленных рядами позолоченных стульев, болтали, потягивали лимонад, а кто-то более крепкие напитки. Здесь не было жуткой толчеи, можно было не бояться, что вспотеешь, упадешь в обморок или тебе наступят на шлейф. Сего дня предполагалось говорить о музыке и истории, что было так по душе Каллиопе. Но она все никак не могла сосредоточиться на теме сегодняшнего вечера. Она была слишком взволнована.
Клио сняла очки и потерла переносицу. В отличие от Каллиопы, которая предпочитала ходить в муслиновых белых платьях, Клио была в изумрудно-зеленом, шелковом, с золотой вышивкой, а ее каштаново-рыжие волосы украшала золотистая лента.
– Как думаешь, Кэл, Вор Лилии сейчас здесь? – спросила она.
Каллиопа подобралась. Как она могла забыть? Она быстро оглядела собрание, молодых людей здесь собралось немало – высокие, маленькие, привлекательные, невзрачные. Но не было того, кого она искала.
Может, оттого ей так беспокойно? Ну уж нет! Ее нисколько не заботит времяпрепровождение Камерона де Вера. Она просто подумала, что вечер греческой музыки может его заинтересовать…
– Вряд ли, – проговорила она.
– Так ты все-таки догадываешься, кто это может быть? – спросила Клио. – Ты знаешь?
– Ничего я не знаю, – с досадой ответила Каллиопа. – Откуда мне знать? Я просто строю предположения.
– Но ты считаешь, что тут его нет?
Каллиопа кивнула.
– Тогда откуда?.. – Но Клио не успела договорить, потому что ее окликнула Талия, которая на другом конце комнаты рассматривала музыкальные инструменты – к неудовольствию музыкантов.
Клио отошла, оставив Каллиопу в одиночестве. Здесь были хорошие знакомые, с кем следовало поздороваться, но Каллиопа чувствовала, что будет не слишком приятной собеседницей, в то время как ее мысли целиком заняты де Вером и Вором Лилии. Она поставила пустой бокал на ближайший столик и двинулась в сторону от толпы к дверям, ведущим в оранжерею.
В застекленной оранжерее было тепло, пахло влажной землей и цветами. Расставленные там и тут чугунные скамейки манили присесть. Каллиопа была рада побыть в тишине и собраться с мыслями. В дальнем конце оранжереи была установлена группа античных фигур – каменная Афродита и ее полуодетые прислужницы равнодушно созерцали цветник. Их холодное совершенство заставило восхищенную Каллиопу подойти ближе.
– Если бы мне быть такой, как ты, – прошептала она надменной Афродите. – Уверенной. Неизменной. Без страхов и сомнений.
– Это было бы чрезвычайно скучно, – произнес голос Уэствуда.
– Вы следили за мной? – спросила она, почти не удивившись, поворачиваясь к нему.
– Вовсе нет, мисс Чейз, – ответил он, одаривая ее одной из своих чарующих улыбок. – Я здесь уже давно наслаждаюсь уединением и бокалом вина. – Он показал полупустой бокал. – А тут входите вы и разговариваете сами с собой. Невозможно было не услышать.
Каллиопа отвела назад ладони, прижала их к холодному камню и с достоинством выпрямилась. Его коньячного оттенка глаза, матовые, глубокие, кажется, видели слишком много. Каллиопа совершенно растерялась.
– Я тоже искала уединения, – наконец нашлась она. – Пока не начнется музыка.
Он понимающе кивнул.
– Люди иногда хотят слишком многого. А единственное прибежище – это одиночество.
Он сделал шаг к ней, затем другой. Каллиопа почувствовала озноб, но он смотрел уже не на нее, а на статую.
– Вы выбрали хорошую наперсницу, – заметил он. – Она выглядит такой… всезнающей. Ведь за свою долгую жизнь она успела повидать все.
Каллиопа тоже перевела глаза на Афродиту, на ее потрескавшийся круглый белый подбородок, на струящиеся локоны. Она в самом деле казалась всезнающей и… насмешливой, как сам Уэствуд.
– Интересно, как ей нравятся рауты леди Рассел? По сравнению с греческими пирами?
Он засмеялся громко и бесцеремонно, и этот смех пробрал ее до косточек.
– Она, я думаю, находит их весьма пресными. Ведь прежде она стояла в святилище храма Афродиты, а там происходили…
– Оргии?
Он взглянул на нее с неожиданным интересом:
– О, мисс Чейз! Вы меня шокируете.
От его взгляда у Каллиопы запылали щеки, но она усилием воли прогнала жалкий румянец. Ученому чужда излишняя щепетильность.
– У моего отца большая библиотека по античной литературе. Я много читала, даже «Письма Леванта» Джона Голта. И путевые заметки леди Мэри Вортли Монтегю.
– Ну разумеется. Значит, после оргий музыкальные вечера кажутся ей чересчур скучными. Уверен, она обрадовалась, когда вы заговорили с ней.
Каллиопа прикоснулась к сандалии на ноге Афродиты, холод камня проник сквозь тонкую лайку перчатки. Безмолвная наперсница – лучшая из всех.
– Была бы ваша воля, вы отправили бы ее разрушаться на руины ее храма, и мне было бы не с кем поговорить.
– Ах, мисс Чейз. – Он наклонился к самому ее уху, и его теплое дыхание защекотало ей висок. – Кто сказал, что оргиям пришел конец?
