скачать книгу бесплатно
Мула нигде не было. Огороженная миссия занимала восемь-десять акров – бесплодный участок, на котором паслись несколько ослов и коз. В руинах глинобитной стены вокруг миссии устроили жилища семьи поселенцев, и вились дымки очагов, еле видные в солнечном свете. Малец обошел церковь и вошел в ризницу. Грифы отбежали прочь, словно огромные куры, шаркая лапами по соломе и штукатурке. Купольные своды над головой облепила темная шерстяная масса – она двигалась, дышала и вскрикивала. В ризнице стоял деревянный стол с глиняными горшками, а у дальней стены лежали останки нескольких трупов, в том числе ребенка. Малец вернулся в церковь и взял седло. Допил бутылку, закинул седло на плечо и вышел наружу.
В нишах на фасаде выстроился целый отряд святых, по которым американские солдаты пристреливали винтовки, и фигуры с отбитыми ушами и носами были усеяны темными пятнами окислившегося свинца. Огромные резные филенчатые двери повисли на петлях, а высеченная из камня Богоматерь держала на руках безголового младенца. Малец стоял, щурясь на полуденной жаре. Потом заметил следы мула. Не следы, а еле взбитая пыль, и вели они через весь участок от двери церкви к воротам в восточной стене. Он забросил седло повыше на плечо и зашагал по этим следам.
Когда он проходил мимо, собака, лежавшая в тени ворот, с угрюмым видом вылезла на солнце, а потом забилась обратно в тень. Он зашагал по дороге, что вела с холма к реке, оборванец оборванцем. В густом лесу пеканов и дубов дорога пошла вверх, и внизу показалась речка. На переправе трое негров мыли экипаж, и малец спустился с холма, постоял у воды и через некоторое время их окликнул.
Негры окатывали водой черный лакированный корпус; один выпрямился и повернулся к мальцу. Лошади стояли по колено в воде.
Чего говоришь? крикнул негр.
Мула не видели?
Мула?
Мул у меня потерялся. Вроде в эту сторону пошел.
Негр утерся тыльной стороной руки.
С час назад по дороге прошел кто-то. По-моему, вон туда, вдоль реки. Может, и мул. Про хвост и гриву не скажу, а уши были длинные.
Два других негра ухмыльнулись. Малец поглядел вдоль реки, сплюнул и двинулся по тропе, через ивняк и хлюпающую траву.
В сотне ярдов он нашел у реки мула. Мокрый по брюхо, тот поднял голову, а затем снова потянулся к сочной прибрежной траве. Малец сбросил седло, поднял волочившиеся поводья, привязал мула к какому-то суку и неохотно пнул. Мул подался чуть в сторону и продолжал щипать траву. Малец ощупал голову, но свою умопомрачительную шляпу он уже где-то потерял. Пробравшись сквозь деревья, он остановился и посмотрел на холодные речные водовороты. И стал заходить в реку, как никуда не годный крещающийся. 34
III
Предложение стать солдатом – Беседа с капитаном Уайтом – Его взгляды – Лагерь – Продажа мула – Бар в Ларедито – Меннонит – Приятеля убивают
Он лежал голый под деревьями, растянув одежду сушиться на ветках, когда неподалеку остановился, натянув уздцы, ехавший вдоль реки всадник.
Малец повернул голову. Сквозь ивняк виднелись лошадиные ноги. Малец перевернулся на живот.
Верховой спешился и встал рядом с лошадью.
Малец потянулся за своим ножом с обвитой ручкой.
Эй ты, привет, окликнул верховой.
Он не ответил. И подвинулся, чтобы лучше видеть сквозь ветки.
Эй, там, привет. Ты где?
Чего надо?
Поговорить.
О чем?
Чтоб мне в аду гореть, выходи давай. Я белый и христианской веры.
Малец потянулся сквозь ивовые ветки за штанами. Дернул свисавший ремень, но штаны зацепились за сук.
На дерево, что ли, тебя занесла нелегкая?
Слушай, ехал бы ты дальше и оставил бы меня в покое.
Да я только поговорить. Злить тебя у меня и в мыслях не было.
Уже разозлил.
Не ты тот парень, что разнес башку «мексу» вчера вечером? Я не служитель закона, не дрейфь.
А кому это так интересно?
Капитану Уайту. Хочет уговорить того парня вступить в армию.
В армию?
Да, сэр.
В какую такую армию?
В отряд капитана Уайта. Мы собираемся задать этим мексиканцам.
Война закончилась[20 - Имеется в виду американо-мексиканская война 1846 – 1848 гг.].
А он так не считает. Да где ты там?
Малец встал, стащил штаны с ветки и надел. Натянул сапоги, вложил в правое голенище нож и вышел из ивняка, на ходу надевая рубаху.
Вербовщик сидел на траве, скрестив ноги. На нем были штаны из оленьей кожи и запыленный цилиндр из черного шелка. В углу рта торчала маленькая мексиканская сигара. Увидев, что за чудо вылезло из ивняка, он покачал головой.
Видать, не лучшие времена, сынок?
У меня хороших и не было никогда.
В Мексику поехать готов?
Чего я там потерял?
Для тебя это шанс выбиться в люди. Надо решаться на что-то, пока ноги не протянул.
А дают чего?
Каждый получает коня и патроны. Ну, а тебе, пожалуй, какую-никакую одежу справим.
У меня и винтовки нет.
Найдем.
А платить будут?
Да чтоб мне гореть в аду, сынок, на кой тебе плата. Все, что добудешь, – твое. Как-никак в Мексику собираемся. Военные трофеи. Все в отряде станут крупными землевладельцами. Сколько у тебя сейчас земли?
Я в солдатской службе ни бельмеса не смыслю.
Вербовщик пристально его разглядывал. Вытащил изо рта незажженную сигару, отвернулся, сплюнул и вставил обратно. Сам-то откуда?
Из Теннесси.
Теннесси. Ну, тогда уж стрелять ты умеешь как пить дать.
Малец присел на корточки в траву. Взглянул на лошадь незнакомца. Сбруя из тисненой кожи с серебряной оторочкой. На лбу звездочка, белые чулки на ногах, а сочную траву ухватывает целыми охапками. А ты откуда? спросил малец.
Я в Техасе с тридцать восьмого[21 - В 1836 г. переселенцы провозгласили независимую от Мексики Республику Техас. В 1845 г. Техас был аннексирован США, что и стало поводом для американо-мексиканской войны.]. Не встреть я капитана Уайта, не знаю, что бы со мной сталось. Видок у меня был похлеще, чем у тебя, но капитан появился и воскресил меня, как Лазаря. Направил мои стопы на путь истинный. А я уж было ударился в пьянство и распутство и не остановился бы, пока не попал бы в ад. Он усмотрел во мне такое, что стоило спасать, а я усматриваю это в тебе. Ну, что скажешь?
Не знаю.
Давай, поехали со мной, познакомишься с капитаном.
Малец играл стебельками травы. Потом снова взглянул на лошадь. Ладно, сказал он. Я так понимаю, повредить мне это не повредит.
Так они и ехали по городку: вербовщик во всем своем великолепии на лошади с белыми чулками и малец позади него на муле, как арестант. Их путь лежал по узким проулкам, где изнывали под зноем мазанки. Крыши заросли колючей опунцией и травой, по ним бродили козы, и это убогое глинобитное царство оглашал еле слышный звон похоронных колокольчиков. Свернув на Торговую улицу, они миновали скопище повозок на Главной площади и улочку, где мальчишки продавали с маленьких тележек виноград и инжир. Мимо прошмыгнуло несколько тощих собак. Они пересекли Военную площадь и проехали улочку, куда накануне вечером малец приводил мула на водопой, – сейчас у колодца кучковались женщины и девушки, стояли оплетенные глиняные кувшины самых разных форм. Проехали они и мимо домика, где голосили женщины, а у двери среди зноя и мух стоял небольшой катафалк, запряженный терпеливыми и недвижными лошадьми.
Капитан квартировал в гостинице на площади, где росли деревья и стояла зеленая беседка со скамьями. За железными воротами перед фасадом гостиницы открывался проход с двориком в конце. Беленые стены были украшены маленькими разноцветными плитками. Сапоги у вербовщика были кожаные, с тиснением, и их высокие каблуки элегантно цокали по плиткам и ступеням лестницы, что вела из дворика в комнаты наверху. Дворик утопал в зелени, ее только что полили, и от нее поднимался пар. Вербовщик размашисто прошагал по длинному балкону и громко постучал в последнюю дверь. Голос изнутри пригласил войти.
Он сидел за плетеным столиком и писал письма, этот капитан. Они ждали стоя, и подчиненный капитана держал свой черный цилиндр в руках. Капитан продолжал писать, даже не взглянув на них. Стояла тишина; слышно было лишь, как на улице женщина говорит по-испански и как поскрипывает перо капитана.
Дописав, капитан отложил перо и поднял глаза. Он взглянул на своего человека, взглянул на мальца, затем склонил голову и стал читать написанное. Удовлетворенно кивнув, посыпал письмо песком из ониксовой песочницы и сложил. Взял из коробка на столе спичку, зажег и держал над ней палочку воска для печатей, пока на бумаге не расплылась медальоном красная лужица. Взмахнув рукой, капитан потушил спичку, дунул на бумагу и приложил к печати свой перстень. Затем поставил письмо между двумя книгами на столе, откинулся на стуле и снова взглянул на мальца. Серьезно кивнул. Прошу садиться, сказал он.
Они устроились на скамье темного дерева. За поясом у вербовщика висел большой револьвер, и, садясь, он развернул ремень так, чтобы пистолет оказался между ног. Накрыл его шляпой и откинулся на спинку. Малец сидел прямо, скрестив ноги в потрепанных сапогах.
Капитан отодвинул стул, поднялся, вышел из-за стола и встал перед ними. Постояв так добрую минуту, он уселся на стол, болтая ногами. В волосах и вислых усах его пробивалась седина, но старым капитана не назовешь. Значит, ты тот самый человек и есть, проговорил он.
Какой это «тот самый»? спросил малец.
Какой это «тот самый», сэр, поправил вербовщик.
Сколько тебе лет, сынок?
Девятнадцать.
Капитан кивнул. Оглядел мальца с головы до ног. И что же с тобой приключилось?
Чего?
«Сэр» надо говорить, снова поправил вербовщик.
Сэр?
Я спросил, что с тобой приключилось.
Малец взглянул на вербовщика, на свои колени, потом перевел взгляд на капитана.
Грабители на меня напали.
Грабители, повторил капитан.
Забрали все подчистую. Часы и все остальное.
Винтовка у тебя есть?
Нет, больше нету.
Где тебя ограбили?
Не знаю. Никаких названий там не было. Просто чистое поле.
Откуда ты ехал?
Я ехал из Нака… Нака…
Накогдочеса?
Ага.
«Да, сэр».
Да, сэр.
Сколько их было?
Малец непонимающе уставился на него.
Грабителей. Сколько было грабителей?
Семь-восемь, наверно. По башке мне какой-то доской шарахнули.
Капитан прищурил один глаз. Мексиканцы?
Не все. Мексиканцы, негры. И еще двое белых. Стадо ворованного скота гнали. Только старый нож у меня и остался, в сапоге был.
Капитан кивнул и сложил руки между коленей. Как тебе договор?[22 - Речь идет о договоре, подписанном в январе 1847 г. в Кампо-де-Кауэнга (ныне Лос-Анджелес), который обозначил прекращение военных действий между США и Мексикой на территории Северной Калифорнии. Позже по итогам войны 1846 – 1848 гг. был подписан официальный договор Гвадалупе-Идальго (1848), по которому Мексика потеряла около 40% своей территории, а США получили новые земли площадью около 1 300 000 кв. км.]
Малец снова покосился на сидевшего рядом. Глаза у того были закрыты. Малец посмотрел на свои руки. Про это я ничего не знаю.
Боюсь, так же обстоит дело с большинством американцев, вздохнул капитан. Откуда ты родом, сынок?
Из Теннесси.
