скачать книгу бесплатно
Посттравматическое расстройство заработал офицер полиции, который даже не был на службе. В выходной он отправился на пробежку, оказался на мосту над автострадой, стал свидетелем происшествия, позвонил в диспетчерскую и передал важную информацию, но все же был бессилен остановить трагедию, которая разворачивалась внизу. Вот у кого развилось ПТР. Вот кто винил себя за то, что не мог сделать большего. Вот кто в конце концов потерял здоровье, ушел в отставку и стал затворником. Свидетель.
– Прости, – произнесла Келли вместо всего этого и услышала вздох Лекси.
– Всё в порядке.
Они обе понимали, что ничего не в порядке, но не хотели ссориться. В следующем разговоре Лекси поделится планами на Рождество, а Келли расскажет, какая у нее замечательная работа.
И обе станут делать вид, что всё замечательно.
Как и последние десять лет.
– Как дела на службе? – спросила Лекси, словно прочитав мысли Келли.
– Нормально. Всё по-старому, знаешь. – Она старалась говорить бодро, но Лекси это не обмануло.
– Ох, Кел, тебе нужна новая высота. Ты не думала снова подать заявление в спецподразделение? Не могут же там вечно на тебя злиться.
Келли была не так в этом уверена. Ее уход четыре года назад из отдела по борьбе с сексуальными преступлениями стал стремительным и неприглядным. Она провела девять месяцев на больничном, а когда вернулась, ей предложили начать с «чистого листа», хотя на самом деле новое назначение было наказанием. Келли с головой ушла в работу, быстро стала одной из самых уважаемых в местном отделении офицеров, перед самой собой притворялась патрульной до мозга костей, но каждый день мечтала снова заняться серьезными расследованиями.
– Нынешнее назначение должно помочь, – не унималась Лекси. – Теперь начальство, конечно, поймет, что ты больше не… – Она резко умолкла, явно не зная, как обозначить время, проведенное Келли на больничном, когда у той не хватало сил выйти из дома и не покрыться потом.
– Мне и так хорошо, – коротко ответила Келли. – Нужно идти – кто-то у двери стоит.
– Обещаешь приехать к нам поскорее?
– Обещаю. Люблю тебя, сестренка.
– И я тебя люблю.
Положив трубку, Келли вздохнула.
Ее так обрадовало это трехмесячное направление в отдел по борьбе с карманными кражами, который разбирался с бесчисленными ворами лондонской подземки. И дело было даже не в том, что она могла ходить в штатском, – хотя после четырех лет ношения формы это было приятно, – а в ощущении реальности перемен. Она чувствовала, что волна преступности, затронувшая многих в городе, пошла на спад. С тех пор как Келли приступила к работе в БТП, появлялись все новые и новые спецподразделения. Они и расследовали серьезные преступления. Патрульным оставались лишь нарушения порядка и антиобщественное поведение. Келли всего неделю назад вновь надела форму, а хватать за шиворот ей приходилось, если не считать Карла Бейлиса, лишь подростков, залезавших с ногами на сиденья, и обычных пятничных выпивох, которые рвались через турникеты, наполняя воздух парами алкоголя.
Готова ли она вернуться в спецотряд? Келли считала, что да, но когда обсудила эту идею со своим инспектором, то ответ получила короткий и по существу: «У людей на этой работе долгая память. Твое возвращение считают слишком рискованным».
В качестве утешительного приза он прикрепил ее к отделу по борьбе с карманниками: уже не патрулирование, но еще не такая сильная эмоциональная вовлеченность. Рассчитывал этим ее успокоить, но только лишний раз напомнил о том, что Келли потеряла.
Лекси права: нужно двигаться дальше.
5
Кэти редко можно увидеть раньше полудня: по вечерам в ресторане на чай дают охотнее, чем в обед, да и в выходные она рано не ложится. Но вчера поднялась к себе еще до десяти, и, когда я заглянула к ней по пути в спальню (от старых привычек трудно избавиться), дочь уже крепко спала. И вот сейчас я лежу в постели, пытаюсь проникнуться дождливым утром понедельника, когда раздается вой и стук бойлера. А я-то надеялась, что в выходные мне просто почудилось.
– Сломался.
Саймон издает звук, который можно принять за согласие, протягивает под одеялом руку и подтаскивает меня ближе. Я вырываюсь.
– На работу опоздаем. Мне придется вызвать кого-нибудь взглянуть на бойлер, с ним определенно не всё в порядке.
– Это будет стоить целое состояние. Ты же знаешь водопроводчиков: еще порог не переступили, а уже выставляют счет на сто фунтов.
– Ну, сама-то я его не починю, а ты… – Я замолкаю, бросая на Саймона многозначительный взгляд.
– Эй, не так уж я и безнадежен! – Он щекочет меня, и я визжу.
Чудовищная криворукость Саймона может сравниться лишь с моей собственной. В свое время мы с Мэттом купили дом, изъятый за неуплату долгов, – иначе никогда не смогли бы его себе позволить, – и план был такой: все делаем вместе. Но, после того как я во второй раз просверлила водопроводную трубу, мне пришлось уступить и согласиться держаться подальше от инструментов. Ремонт по дому перешел в разряд «мужских» дел, как вынос мусора и копание под капотом автомобиля. Живя втроем с детьми, я привыкла все чинить сама, но полочка в ванной трижды падала, а шкаф в комнате Кэти шатался самым очевидным образом. В вопросах ремонта Саймон оказался таким же неумехой, как и я, что втайне меня разочаровало.
– Какой смысл один бойлер чинить? – произносит он. – Всю ванную нужно переделывать.
– Ну, в ближайшее время этого не случится, – отвечаю я, думая о рождественских подарках, которые скоро лягут на мою кредитку тяжким бременем. – Нам нужно починить душ, а с остальным смириться. – Я уютно устраиваюсь под одеялом, чувствуя, как теплое тело Саймона обволакивает меня, и одним глазом посматриваю на часы.
– Пустая трата денег. – Саймон резко сбрасывает одеяло, и нас обоих обдает порывом холодного воздуха.
Я удивленно сажусь в постели.
– С каких пор ты беспокоишься о деньгах?
Именно я слежу за нашими тратами. Это у меня в крови. А вот Саймон обращается с деньгами очень небрежно, словно человек, который никогда не оказывался на мели.
– Прости, – говорит он, смущенно пожимая плечами. – Не с той ноги встал. Просто стыдно латать то, что нуждается в серьезной починке. А что если взять кредит на полный ремонт?
Я воображаю ванную комнату своей мечты: хромированную, с белой плиткой, как в том парижском отеле, куда Саймон отвез меня в нашу первую годовщину.
– Мы не можем себе этого позволить, ведь скоро Рождество.
– Я заплачу, – произносит Саймон и, судя по взгляду, немедленно начинает сожалеть о своем безрассудстве, но слова назад не берет. – Ты не даешь мне помогать с выплатой ипотеки, так позволь купить тебе новую ванную.
Неужели последние комментарии Джастина попали в цель? Я открываю рот, чтобы возразить, но Саймон поднимает руку.
– Я настаиваю. Сам поищу приличную строительную компанию. Если такая вообще существует! Ладно, пойдем, а то я опоздаю, да и ты тоже.
Он вскакивает. Я свешиваю ноги с кровати и нащупываю пушистые тапочки. Халат холодит обнаженную кожу. Я, поеживаясь, спускаюсь по лестнице на кухню и ставлю чайник. Вокруг ног вьется Бисквит и едва не опрокидывает меня на пол, приходится поскорее насыпать корма в его миску.
Шум душа утихает, хлопает дверь ванной. На лестничной площадке раздаются шаги и приглушенные голоса, когда Кэти и Саймон сталкиваются в коридоре. Бойлер вновь начинает завывать. Похоже, Кэти сегодня торопится. А вот готовясь к вечеринке, она может часами сидеть в ванной. Не то чтобы Саймон когда-нибудь на это жаловался. Он скорее обойдется без душа, чем станет подгонять Кэти.
– Подростки, – пожал плечами он после того, как я однажды отчитала дочь за то, что она долго занимала ванную. – Мне не нужно много времени, чтобы голову помыть. – С печальной улыбкой он провел ладонью по редеющей седой шевелюре.
– Ты очень чуткий, – сказала я.
После вспыльчивого Мэтта такое облегчение жить с кем-то настолько терпеливым. Я ни разу не видела, чтобы Саймон вышел из себя. Он сохранял спокойствие даже после сотого прихода соседей с жалобами на музыку, которую слушал Джастин, – хотя их собственные дети вопили куда громче. В Саймоне просто не было злости.
Мелисса прищурилась, когда я рассказала о том, что до нашей встречи Саймон десять лет жил один.
– И что с ним не так?
– Ничего! Просто не встретил подходящего человека. Зато поднаторел в домашнем хозяйстве. Готовит, убирает, даже гладит.
– Когда расстанетесь, отправишь его ко мне? Нил способен собрать компьютер с нуля, но как выключается пылесос, похоже, понятия не имеет.
Я рассмеялась. С самых первых дней чувствовала, что никогда не расстанусь с Саймоном. Помню трепет возбуждения, который охватил меня при нашем первом поцелуе; дрожь во время быстрого, неуклюжего секса, которым завершилось первое свидание, – все это будоражило еще сильнее, поскольку было совсем не в моем характере. Именно тем мне больше всего и нравился Саймон – рядом с ним я чувствовала себя другим человеком. Не мамой, не подружкой или женой Мэтта. Собой, Зоуи Уокер. К Мэтту я переехала сразу из родительского дома, а когда в тридцать лет оказалась одна, то так беспокоилась о детях, что было не до выяснения: кто же такая я сама? Встреча с Саймоном все изменила.
Я завариваю чай и отношу наверх поднос с четырьмя кружками. Стучусь в дверь Джастина, осторожно переступаю через хлам на полу и ставлю дымящуюся чашку на тумбочку рядом с кроватью.
– Джастин, чай.
Он не шевелится, и я забираю вчерашнее приношение – остывшее и нетронутое. Смотрю на сына: трехдневная щетина покрывает его нежное лицо с ямочкой на подбородке, длинные волосы упали на глаза, одна рука вытянута к изголовью.
– Дорогой, уже почти семь.
В ответ он что-то бормочет. На тумбочке лежит открытый ноутбук, на экране – какой-то музыкальный форум. Белые буквы на черном фоне. Если буду смотреть на него слишком долго, голова разболится. Слева фотография, которую Джастин использует в интернете, – его лицо, но почти полностью закрытое протянутой к камере ладонью. На ней черными буквами написано имя пользователя: Game8oy_94.
Двадцать два года, а ведет себя как двенадцатилетний. Кэти всегда так торопилась повзрослеть – не могла дождаться, пока оставит в прошлом Барби и «Моих маленьких пони», – но мужчины, похоже, остаются мальчишками гораздо дольше.
Я размышляю о том, что сказал Саймон прошлой ночью. Неужели Джастин действительно и в тридцать лет будет жить с нами? Раньше я думала, что никогда не захочу, чтобы мои дети покинули дом. Мне нравилось жить здесь втроем, встречаться за ужином, а в остальном – просто сосуществовать. Мы с Кэти иногда гуляли, а Джастин крутился на кухне, пока я готовила чай, воровал жареную картошку со сковороды и делился хитросплетениями компьютерных игр, в которых я ничего не смыслила. И обманывала себя мыслью, что мы словно соседи по квартире. Но когда ко мне переехал Саймон, я поняла, как сильно скучала по тому, чтобы по-настоящему делить свою жизнь с кем-то.
Джастин натягивает одеяло на голову.
– Ты опоздаешь на работу, – говорю я, понимая, что и сама опоздаю, если продолжу стоять на месте.
– Мне нехорошо, – раздается его приглушенный голос.
Я резко сдергиваю с сына одеяло.
– Мелисса взяла тебя на работу на свой страх и риск, Джастин. Не вздумай притворяться больным, слышишь?
Настойчивый тон моего голоса наконец доходит до него. Джастин понимает, что без поддержки Мелиссы – или без моей просьбы, если уж на то пошло – у него не было бы работы.
– Ладно. Не продолжай.
Он опускает ноги на пол и сидит на краю кровати в одних боксерах, ероша лохматые волосы, а я выхожу из комнаты.
Из приоткрытой двери ванной вырываются струйки пара. Я стучусь к Кэти, и она приглашает меня войти. Устроившись за письменным столом, дочка подводит брови. На ее лице безукоризненный макияж, а на голове намотано полотенце.
– Мам, ты потрясная. Я выпью чай, пока буду укладывать волосы. Выйдем в полседьмого?
– Хочешь тостов?
– От них меня разносит. Потом что-нибудь съем.
Она посылает мне воздушный поцелуй и берет свою кружку с надписью «Успокойся и смотри “Единственный путь – это Эссек” [2 - Молодежное реалити-шоу.]». Кэти выглядит эффектно даже в махровом халате. Ноги от ушей. Бог знает, откуда она их взяла. Уж точно не от меня, а Мэтт хоть и выше ростом, довольно коренастый.
«Куплено и оплачено», – говаривал он, ухмыляясь и похлопывая себя по пивному животу. Невозможно быть сильнее непохожим на Саймона – высокого и стройного, с длинными ногами, которые отлично выглядят в брюках и очаровательно забавно – в шортах.
– Держу пари, он ни разу в жизни рук не запачкал, – презрительно произнес Мэтт после их первой встречи: неловкой, на пороге дома, когда мой бывший муж провожал Кэти.
– Может, ему и не нужно было, – возразила я и в ту же секунду пожалела о своих словах. Ведь Мэтт на самом деле умный. Возможно, не такой образованный, как Саймон, но определенно не дурак. Если бы не я, он закончил бы колледж.
Я приношу чай Саймону. Он уже надел бледно-голубую рубашку и темно-синие брюки. Пиджак пока еще в шкафу. В «Телеграф» принято одеваться неформально, и Саймон в качестве уступки перестал носить галстуки, но костюм на джинсы не сменил. Не такой он человек. Я бросаю взгляд на часы и запираюсь в ванной, надеясь, что мне оставили немного горячей воды. Однако это не так, и прием душа заканчивается довольно быстро.
Когда раздается стук в дверь, я уже вытираюсь.
– Почти закончила!
– Это всего лишь я. Мне пора.
– Ой! – Я обматываю полотенцем влажное тело и открываю дверь. – Думала, мы вместе поедем.
Саймон целует меня.
– Я же говорил, что сегодня должен выйти пораньше.
– Десять минут, и мы с Кэти будем готовы.
– Извини, мне действительно нужно идти. Я позвоню тебе позже.
Он спускается вниз, а я заканчиваю вытираться, злясь на себя из-за того, что расстроилась. Саймон всего лишь не пошел со мной на станцию, а я реагирую словно девочка-подросток, которая отталкивает джемпер своего бойфренда. Раньше Саймон работал посменно, освещая ранние и поздние выпуски новостей и время от времени дежуря по выходным. Несколько месяцев назад – в начале августа – положение дел изменилось, его перевели на постоянный график с понедельника по пятницу. Я думала, его это обрадует, но, вместо того чтобы наслаждаться совместными вечерами, он возвращался подавленным и ворчал:
– Не люблю перемены.
– Ну, попроси всё вернуть обратно.
– Это так не работает, – обрывал он меня. – Ты не понимаешь.
Он был прав: я не понимала. И сейчас не понимаю: почему не подождать нас с Кэти десять минут?
– Удачи! – кричит он Кэти, спускаясь по лестнице. – Срази их наповал!
– Нервничаешь? – спрашиваю я, пока мы идем к станции.
Молчание Кэти красноречивей любых слов. Она прижимает к себе портфолио с дюжиной фотографий, которые стоили целое состояние. На каждом снимке у Кэти новый наряд и новое выражение лица. Но на всех фотографиях она прекрасна. За них заплатил Саймон, это был сюрприз на ее восемнадцатилетие. Не думаю, что я когда-нибудь видела дочь такой же счастливой, как в тот день рождения.
– Не уверена, что вынесу еще один отказ, – тихо произносит она.
Я вздыхаю.
– Это нелегкое ремесло, Кэти. Боюсь, ты еще много отказов получишь.
– Спасибо. Приятно знать, что твоя собственная мать так в тебя верит. – Она встряхивает светлыми волосами, словно готова умчаться прочь. Только вот нам нужно в одну и ту же сторону.
– Не дуйся, Кэти. Ты же понимаешь, что я имею в виду.
У входа на станцию «Кристал Пэлас» играет на гитаре девушка с дредами, я здороваюсь с ней и достаю из кармана пальто монетку. Уличную музыкантшу зовут Меган, она чуть-чуть старше Кэти. Я знаю об этом, поскольку однажды с ней разговорилась. Девушка рассказала, что родители выгнали ее из дома и теперь она ночует у друзей, играет на улицах и отстаивает очереди в благотворительные фонды Норвуда и Брикстона, где раздают еду малоимущим.
– Холодно сегодня, правда? – Я бросаю десять пенсов в гитарный футляр, монетка ударяется о горсть других. Меган прерывается, чтобы поблагодарить меня, и легко подхватывает мелодию на следующем аккорде.
– Десять пенсов ей не помогут, мам.
Мы входим на станцию, и песня Меган затихает позади.
