скачать книгу бесплатно
О прожитом с иронией. Часть вторая
Александр Владимирович Махнёв
Книга «О прожитом с иронией» является продолжением иронических зарисовок прозаика Александра Махнёва. Сюжеты, временные рамки событий в повествованиях разные, но объединяет их лёгкий юмор, ирония, вызывающие улыбку и, конечно, способствующие хорошему настроению. А это главная задача подобного рода произведений, считает автор.
Александр Махнёв
О прожитом с иронией. Часть вторая
Рисунки подготовлены кандидатом исторических наук, членом Творческого союза художников России и Международной федерации художников П.П. Крамаренко. Несколько рисунков взяты из открытых источников в сети Интернет.
© Махнёв А.В., 2021
© Оформление. Издательство «У Никитских ворот», 2021
Предисловие
В 2017 году вышла в свет книга московского прозаика Александра Махнёва «О прожитом с иронией», часть первая. Тираж невелик, но разошёлся довольно быстро. В книге автор предложил читателю иронические зарисовки, некие жизненные истории, лёгкие в прочтении и абсолютно безобидные. Александр Владимирович советует: «Прочтите эти истории. Они просты в восприятии, интересны и жизненны. Мои герои порой смешны и нелепы, но я отношусь к ним с любовью и уважением. Ирония – это отнюдь не издёвка, это особый инструмент подачи комической сути происходящего события, и задача её – вызвать у читателя улыбку, добрую улыбку, освободить сознание хотя бы на несколько минут от сиюминутных проблем, житейских сложностей, освободить, а значит, продлить человеку жизнь. В этом благая цель моих литературных зарисовок. Улыбнитесь! Расслабьтесь! Удачи вам!»
Удивительного в том, что первая книга Александра Махнёва оказалась востребованной читательской аудиторией, ничего нет. Ирония, лёгкая, добрая шутка востребованы всегда, это то, чего порой нам всем в жизни не хватает.
И вот перед вами обещанная автором вторая книга. Она преподносится полноценным печатным изданием, дизайн обложки по сравнению с первой книгой почти не изменён. Сюжеты, конечно, разные, но все они из жизни, не надуманны, и вновь здесь присутствует лёгкая ирония, способная вызвать улыбку при прочтении.
Вот рассказ «Ловелас». Красавчик мальчишка Сергей Славский, ему бы девчонкой родиться, сетовала мать, дед, так тот прямо говорил – «подвела природа». Конечно, красавец по жизни по определению не мог не быть в центре внимания. Засматривались на паренька в школе одноклассницы, в красавца курсанта военного училища влюблялись девушки, и лейтенантом Славский в военном гарнизоне вниманием женского пола не обойдён. И он отвечал взаимностью. Любвеобильным был парень, но отнюдь не бабником, зная себе цену, к выбору подруг относился избирательно – дружил только с красавицами. Любвеобилие сыграло с ним злую шутку. Хотя это как посмотреть… Не буду рассказывать дальше, прочтите, и вы всё поймёте сами, поймёте и улыбнётесь.
Есть в книге несколько рассказов, посвящённых интересному персонажу.
Речь о Затевахине.
Фамилия не часто встречающаяся, это не Петров или Сидоров, это Иван Затевахин. Есть Затевахины военачальники, академики, учёные, есть довольно известные личности – всех этих людей роднит с героем повествований фамилия, и только. Автор подчёркивает: литературный образ Ивана собирательный, и искать связь с известными людьми не стоит. А чем интересен этот герой, его окружение, вы поймёте, прочитав повествования Александра Владимировича.
Итак, читаем рассказы прозаика Александра Махнёва. Будем надеяться, что у него хватит сил и энергии продолжить жизненные зарисовки, может, увидим и третью его книгу. Очень хотелось бы.
Секретарь Союза писателей России
капитан первого ранга В. В. Шигин
Удивительная история
Повесть
История забавная, она и грустная, и трогательная, и смешная. В ней много удивителъ ного.
Два абсолютно разных человека – опытный жёсткий оперативник и шагающий в неизвестность маленький человечек, не росточком, нет, душой маленький, – в то утро встретились. Встретились нелепо и, конечно, случайно. Провидение свело. Не оттолкнуло, не развело, а именно свело…
Ранняя осень. 1990 год. Подмосковный городок Энск
1.
Иван Егорович Коломиец удалялся от дома. Лицо сурово, голова гордо поднята. Шёл быстро и решительно. Но этой самой решительности хватило ровным счётом на квартал. У автобусной остановки притормозил, сел на лавочку и задумался. Не слишком ли громко он хлопнул дверью, и стоило ли психовать по пустякам. Впрочем, почему по пустякам. Супруга выставила мужа за дверь, и это можно считать пустяком?
Нет уж, позвольте, это не пустяк, это произвол. Он привстал, решительно стукнул рукой по лавочке.
Да, это произвол!
И вновь сел.
А может, не стоило спешить? Лариска не впервые устраивает подобные концерты, наверно, и на сей раз это просто бабья дурь. Может, она сейчас стоит у окна и смотрит, где там её непутёвый.
Коломиец вновь дёрнулся и даже глянул в сторону дома. Но с лавчонки не слез и рукой её больше не трогал. Лавка ни при чём, её из дому не гнали, стоит себе родимая и таких, как он, пускает задницу погреть и поразмышлять.
А что, собственно, произошло?
Ну, попросили его с работы, не выгнали, а именно попросили. Должность сократилась, и всё. Многим в эти перестроечные года пришлось покинуть насиженные места. Вот и их цех закрыли. И не важно, что Коломиец один из лучших в своей скромной профессии, изобретений куча, что-то есть эксклюзивное, дипломов дома пол-ящика. Это всё не важно. Всё, что они в своём кондитерском цеху изобретали, нынче из Франции, Турции, Италии и вообще из-за бугра прилетает. Порой вкуснее и дешевле. И это надо честно признать. Так что самое достойное нынче, кстати и доходное для их комбината, просто выпекать батоны да кирпичи серого хлеба – вот их участь, а всё иное побоку.
Иван Егорович глянул на часы.
Бог ты мой! Он уже три часа сидит на остановке.
Надо что-то решать. А что, собственно, решать? Выбор невелик – или с повинной домой, или в материну коммуналку.
Вспомнилось лицо благоверной, на этом лице было всё – ненависть, злость… слюни изо рта и голос, это не голос, это визг. Как она там кричала?
– Пошёл вон! Тунеядец, бездарь, импотент, убожество!!!
Точно так и кричала – импотент, убожество…
И что, к этой… надо возвращаться?
Ни за что!
Коломиец встал с лавочки и уже вполне уверенно двинулся в сторону дома мамаши, к родной коммуналке, к комнатке, где он родился и вырос. Хорошо хоть после смерти мамы хватило ума не продавать родное гнездилище, хотя Лариска требовала: дескать, кому комната нужна, вот если бы квартира, а то комната.
А вот шиш тебе!!!
С этой, пожалуй, единственно доброй за весь сегодняшний день мыслью он и шёл. Солнышко выглянуло из-за тучки, на душе стало комфортнее. Ничего, вся жизнь впереди. Дочурку только жаль, съест её Лариска. Но он в обиду…
Мысль завершить Коломиец не успел, чьё-то огромное тело сбило с ног. И уже падая, услышал:
– Стоять! Стрелять буду! Стоять!
Иван Егорович инстинктивно закрыл глаза, руками обхватил тело неизвестного. Они барахтались несколько минут. Затем раздался крик, стон, тело обмякло и сползло. Коломиец открыл глаза. Рядом на коленях стоял мужчина, в правой руке пистолет, а левой он уверенно надевал наручники на упавшего человека. Мужчина улыбнулся и даже, как показалось Коломийцу, подмигнул.
– Ну ты молодец, надо же такого бугая сломать.
Иван было попытался сказать, что не ломал он никого и вообще шёл в мамину коммуналку, но сказать ничего не мог, воздуха не хватало, он только тяжело дышал. Мужчина поднялся, отряхнул пыль с колен и протянул руку Коломийцу:
– Давай, дружок, поднимайся.
Иван тяжело встал, потряс головой, вытер рукой вспотевшее лицо. Рядом стоял милиционер, и, как в старых добрых приключенческих фильмах, вокруг толпились зеваки. Лежащий на земле мужчина зашевелился.
Тот, что был с пистолетом, повернулся к милиционеру.
– Лопахин, пока этот битюг не пришёл в себя, грузи. А Иванов, Иванов где?
Из толпы вывернулся второй милиционер.
– Здесь я, Сергей Петрович.
Оперативник с пистолетом, тот, кого милиционер назвал Сергеем Петровичем, нагнулся, в поисках оружия обстучал лежащего по телу.
– Хлопцы, грузите его.
Затем покрутил головой, словно кого-то искал, и остановил взгляд на Коломийце:
– А ты что ждёшь? Давай в машину.
Сказано было столь решительно, что Иван Егорович не посмел возразить. Он лишь протянул Сергею Петровичу почему-то оказавшуюся в руке кепку бугая.
– Вот…
Оперативник похлопал Ивана по плечу:
– Молодец! Пошли.
Через двадцать минут они были в районном отделении милиции. Дальше Коломиец лишь выполнял команды. Сказали сесть в коридоре, сел и сидел, пока не вызвали в кабинет. На двери кабинета висела табличка: «Старший оперуполномоченный Ломакин С. П.». Вызвали в кабинет. Сказали подпиши. Подписал. Что подписал, не читал, да и особо не интересовался, наверно, что-то нужное для милиции. Вновь отправили в коридор. Вновь, сидя на стуле, изучал табличку на двери – «Старший оперуполномоченный…».
Время к шести вечера.
Дверь кабинета приоткрылась, выглянул Ломакин.
– Что сидим? Пошли.
Коломиец встал и пошёл за Сергеем Петровичем. На втором этаже их ждал молодой паренёк.
– Что, вот этот?
Ломакин буркнул:
– А ты что, министра внутренних дел ждёшь? Другого не будет.
И уже обращаясь к Коломийцу, сказал:
– Понятым будешь. Ясно?
Иван Егорович кивнул. Про понятых он что-то слышал, вроде это люди, которые присутствуют при изъятии документов или каких вещей у преступников.
И уже смелее ответил:
– Ясно, товарищ начальник.
К семи вечера парень, звали его Павел, пожав руку, отпустил Ивана Егоровича:
– Спасибо за содействие органам. Всего доброго.
Коломиец вытер вдруг вспотевшую руку.
– И что, мне можно идти? А куда?
Паша пожал плечами:
– А куда хочешь, можешь к Ломакину спуститься.
Коломиец так и сделал. Спустился к кабинету с табличкой, тихонечко постучался. Ответа не последовало. Он присел на знакомый стул. Идти, не идти? Вновь поднялся, постучал в дверь, теперь громче.
– Ну, кто ещё там…
Ломакин выглянул в коридор.
– А… Это ты. Что нужно?
Иван Егорович растерянно посмотрел на Ломакина:
– Так это… Я пошёл?
Ломакин прищурившись посмотрел на Коломийца:
– Тебе что, ночевать негде?
Иван вздрогнул. Хороший нюх у оперативника. Но ответил бодро:
– Почему же негде. Есть где, есть и квартира, и дом, всё есть. Я просто подумал, вдруг вам ещё какая помощь потребуется. Я всегда готов.
Ломакин с явным подозрением смотрел на Коломийца.
– Помочь? Помочь-это хорошо. Давай-ка ты завтра к девяти подходи, разберёмся.
Иван Егорович улыбнулся:
– Я понял. Сергей Петрович, так я подойду? Ломакина в двери уже не было.
2.
В мамину коммуналку Коломиец добрался к восьми. По пути заскочил в гастроном, купил батон, кефир и шесть штук плавленых сырков. Большего при желании купить не мог-полки пусты. Вот и дом. Лифт, как всегда, не работал, так что на девятый этаж не дошёл, а дополз. Дверь комнаты почему-то оказалась открытой. Соседка, вечно опухшая от пьянства Алиска, прятала глаза, видно было, нашкодила. Шарить в чужих шкафах и комнатах эта дама умела.
Он устало посмотрел на Алису:
– Сергеевна, опять в комнату лазила? Я же просил, если что надо, ты спроси, может, что и дам. У мамы брать нечего, зачем ты лазишь?
Сергеевна что-то фыркнула и ушла к себе.
