Всего 50

скачать книгу бесплатно


– Ну, что ты, моя хорошая? Что там у тебя внутри происходит, а? – спросила я машину, похлопав её по нагретой летним солнцем «торпеде». – Довезёшь меня до места? А там мы тебе уделим внимание.

Напрасно не удосужилась провести перед стартом положенную инспекцию. Пеняй на себя.

Под Штутгартом у меня жили родственники. Несколько дней назад я позвонила им и договорилась, что остановлюсь по пути. Вот там и сделаю техосмотр. Вряд ли обнаружится что-то серьёзное. Всё-таки «Мерседес»…

Я включила радио. Удивительная Эдит Пиаф без вопросов составила мне компанию.

Через два часа, чуть не заснув за рулём, я остановилась выпить кофе. Приободрилась, сделала ещё один рывок и к десяти вечера благополучно въехала в посёлок, где обитали родственники.

Тётя, дядя, их дочери – две мои кузины, их мужья и мать мужа старшей дочери – все были рады встрече.

После первых перекрестных реплик, которые обрывались и оставались без ответа, повышенные от эмоций голоса родственников стали стихать, и мы теплой компанией сгрудились вокруг большого, накрытого общими усилиями стола.

Посыпались восклицания, вопросы, подробности жизни: не виделись ни много, ни мало – тринадцать лет. Хорошо знакомые, добрые лица двоюродных сестёр, превратившихся из девчонок в солидных женщин-матерей, возвращали меня в далёкие годы детства, и радость встречи сопровождалась подспудной грустью. Каждый жил своей жизнью, в каждом дому – по кому. Разве расскажешь за один присест…

Зная, что мне на днях исполняется пятьдесят, дядя Гриша вручил мне белый конверт и взволнованным, ласковым голосом сказал:

– Мы тебе никогда ничего не дарили, но вот… тут… ты купи себе сама, чего хочется, добре?

– Спасибо!

– Ты далёко решила ехать… Не боишься?

– Да нет, не боюсь. Вот только мотор стал тарахтеть, как у трактора.

– А проверяла?

– Давно не проверяла… Надо бы на подъёмнике глянуть. Вдруг там выхлопная труба отваливается? Звук как-то с ней связан, кажется.

– Да вон у Петьки дружок-немец свою мастерскую по ремонту держит. Сейчас позвоним, узнаем…

Пётр был зятем дяди Гриши. Таким, словно дядя Гриша подобрал его для любимой дочери по своему образу и подобию: работящий, спокойный, готовый прийти на помощь. И молчаливый. Настоящий мужчина, в общем.

Пётр быстро договорился со своим другом-автослесарем, и уже через полчаса я стояла в просторной прохладной мастерской, с любопытством глядя в днище своей машины, поднятой на специальном кране. Она, как игрушечная, будто в ней и веса никакого, висела в воздухе на расстоянии не менее двух метров от пола.

Я отошла в сторонку, чтобы не путаться под ногами, а мужчины все вместе осматривали объект так, как только мужчины и могут осматривать машину – забыв обо всём на свете. Пётр, по просьбе мастера, забрался по прикрученной к подъёмному крану лестнице и включил зажигание. «Мерседес» ещё сильнее, чем на автобане, закряхтел – акустика мастерской ему в этом помогала, как певцу помогают округлые своды высоких потолков.

Мастер в синем комбинезоне, с длинными волосами певца семидесятых, прислушался, присмотрелся и сделал заключение:

– Неполадка серьёзная, для устранения нужно время. День-два.

– Я не могу так долго ждать. У меня на носу юбилей.

– Юбилей? Тогда езжайте так. Тут одна деталь в моторе играет роль. Вместе с установкой не меньше тысячи евро обойдется. Но если вы не будете сильно развивать скорость, то машина ещё, в принципе, тысячи две километров пройдет спокойно.

– Не опасно? – встревоженно поинтересовался дядя.

– Нет, две-две с половиной тысячи не опасно. Потом придется менять.

Пётр с дядей отпустили меня попить на дорожку чайку в кругу женской части коллектива, а сами втихаря и по-джентльменски помыли машину снаружи и почистили внутри. Засверкала, как новенькая! Не «Линкольн», но достаточно юбилейно.

Я решительно утопила педаль газа.

Автобан, проложенный через холмистую местность, извивался серой атласной лентой. Гордость Германии – дороги всегда меня поражали. Особенно когда я находилась за рулём.

Положа руку на сердце, добраться до Барселоны на машине – проверка на прочность, даже если останавливаться на ночь в мотеле. Августовская жара вояжу не способствовала. А те две беспроблемные две тысячи километров, которые пообещал автослесарь, окажутся на исходе, по расчетам, после пересечения испанской границы.

План моего путешествия можно было назвать, со всех точек зрения, грандиозным: на границе Германии и Швейцарии, возможно, в утончённом Цюрихе, мне предстояла встреча со счастьем. В лице моего любимого мужчины. Серёжа намеревался преподнести мне юбилейный подарок – соединение наших судеб. Весь последний месяц он намекал на сюрприз. Зная его скрытный характер, я не выдавливала из него ни дату, ни место. Просто ждала. Просто? Нет, трепеща.

Мы негласно собирались сделать короткую передышку в Швейцарии и вместе, что называется, в «две руки» поехать в Барсу. Допуская, что Серёжа может опоздать, я предусмотрела дополнительный вариант: пересеку границу с Италией за день до дня рождения и доберусь до подруги, живущей под Генуей. Там передохну, запаркую машину рядом с домом моей Нади, куплю билет на поезд до Барселоны и в ночь перед юбилеем выеду в один из лучших городов Испании. Вдруг Серёжа прилетит сразу туда? Оба варианта развития событий подкреплялись договорённостями по телефону со всеми, кто, так или иначе, входил в план – в качестве участника или свидетеля его осуществления.

Надя отличалась реактивным включением в ситуацию.

– Давай куплю тебе заранее билет на поезд Генуя-Барселона? – предложила она на правах итальянского старожила.

– Нет, спасибо. Если что, куплю билет сама, в день отъезда. Билеты в кассе будут, не сомневаюсь. Вряд ли толпа генуэзцев и блуждающих в ней туристов, числом, равным составу поезда, разом кинется накануне моего дня рождения в Барселону…

Что касается вояжа, и тут я ни в чём не сомневалась. Ни в чем. Кроме самого для меня главного – приезда Серёжи. В этом месте плана почему-то ныло сердце…

Барселона была для меня темным лесом. Конечно, я знала, что там жил и оставил после себя грандиозный след великий Антонио Гауди, но биографии его, к своему стыду, не читала. Состава команды игроков «Барсы» тоже не смогла бы перечислить. Хорошо помнила всемирно известную песню Фредди Меркьюри в дуэте с Монсеррат Кабалье, но в слова песни опять-таки не вникала. И достопримечательности города, изображенные на той открытке, что попала мне в руки невзначай, в памяти не удерживала. Всё увижу своими глазами – так будет ярче, незабываемее. Мое воображение пробил, правда, большой фонтан, разноцветная подсветка и высота улетающих вверх струй. Я ехала и представляла, как мы с Серёжей будем стоять у этих фонтанов в обнимку, вечером, в день моего рождения. Вечер будет теплым, мягким, небо – чёрным, и на его фоне ярче будут выглядеть цветные брызги воды. Музыка, подобранная для этого шоу, будет пронзительной, как наша с ним история… Но никакой печали! Ведь рядом будет мой любимый мужчина, долгожданный Серёжка. Уф! Пять раз употребилось слово «будет»! Значит, это сБУДЕТся?

С самого начала я знала, что обязательно его дождусь. Не раз представляя мгновение встречи, воображала себе, как он обнимет меня сзади, обхватив руками, положит голову мне на плечо, уткнувшись подбородком в ключицу, коснётся кончиком носа моей шеи, беззвучно поцелует в ухо и тихо, спокойно скажет: «Как я счастлив быть с тобою рядом…»

Я прокручивала это в своём воображении миллион раз. Мне не надоедало. Банально хотелось маленькой толики пресловутого женского счастья. Кто осмелится меня в этом упрекнуть?

ГЛАВА 3. Страна свобод и правопорядка

Машина шла по автобану легко, как скользит качественная шариковая ручка по бумаге.

Подъезжая к швейцарской границе, я автоматически, как и положено законопослушной гражданке, сбавила скорость – задолго до указателя, где это предусматривалось в обязательном порядке.

Калейдоскоп невероятных по красоте пейзажей не умалял моей тоски. День достиг четырёх часов, а из Москвы до сих пор ни одной смс.

С угасающим энтузиазмом я поглядывала на дисплей телефона. Серёжа не отличался словоохотливостью и часто смолкал без предупреждения. Но сейчас был особый случай. Любимый обещал «вести» меня по трассе, мысленным взором сопровождая и оберегая в пути. Честно говоря, я и впрямь чувствовала его присутствие. Но для «подъёма» бодрости духа от смс не отказалась бы. Тем более Швейцария, взятая за своего рода перевалочный пункт, неумолимо приближалась. Здесь я намеревалась разделить с Серёжей руль и жизнь.

В одном из разговоров по телефону он подтвердил встречу именно в Швейцарии. Для себя я определила этот шанс как «пятьдесят на пятьдесят». Хотелось, конечно, иметь больше на чаше, помеченной словом «за». А впрочем, ничего страшного. До дня рождения ещё оставалось время, да и сюрпризу больше соответствовал прилет Серёжи непосредственно в Барселону. Однако ехать вдвоём, пронзая Альпы и оставляя их за собой вместе с горечью потерянных в разлуке лет, было бы волшебно…

Я представила Серёжу за рулем, сосредоточенного и в то же время расслабленного, с улыбкой поглядывающего на меня… Мы не стесняемся некоторой сентиментальности. Его взгляд, устремлённый вдаль, глубок, как наше чувство друг к другу, и ясен, как наше совместное будущее, в которое мы, наконец, едем вдвоем. Левая Серёжкина рука лежит на руле, а правой он держит мою руку. Держит так, словно боится даже на секунду потерять возможность меня касаться. Он ждал этого момента долгие четыре года, делая ради этого путешествия вдвоём всё, что было в его силах. Он держит мою руку, слегка пожимая пальцы, и не собирается отпускать. Разве что для необходимого маневра.

В черте границы я пока что сама взяла себя в руки. Приготовила паспорт, освежила на губах помаду, достала кошелёк.

Полицейский слегка наклонился к окошку машины и вежливо меня поприветствовал. Просматривая паспорт, он с улыбкой сказал:

– Никогда бы не подумал, что вам пятьдесят. Максимум – тридцать пять.

– Вы преувеличиваете! Но – спасибо, всё равно приятно…

– Я правду говорю. Мужчины не умеют определять возраст и почти всегда ошибаются. Кроме полицейских! – Он широко улыбнулся и показал рукой направо. – Виньетки – там. Доброго пути!

Страж швейцарского порядка непроизвольно поднял мне настроение, вернув паспорт с таким выражением лица, словно только ради этого и брал его в руки.

Виньетка доступа на территорию Швейцарии стоила тридцать евро и действовала год со дня выдачи. Сейчас я её наклею, а когда мы с Серёжей будем возвращаться из Барселоны в Германию, то и виньетка станет свидетелем нашего счастья.

Радостная, возбуждённая, я пересекла границу, отъехала десять метров и остановила машину.

В белом одноэтажном здании хмурый, лысый служитель порядка и тупо выдавал виньетки. Но его коллега двумя минутами раньше оказался добрым «за себя и за того парня», так что меня не смутило сухое обращение лысого.

Расплатившись, я поблагодарила и лёгкой поступью покинула помещение. Виньетку удалось прикрепить на лобовом стекле, в области зеркала заднего вида – таким хитрым образом, что сама я, находясь за рулём, не видела её вообще. Этот трюк мне «подарил» друг-автомобилист, тоже предпочитавший свободный от наклеек обзор дороги.

Ну, здравствуй, Швейцария! Как ты тут без меня поживала? Судя по всему, неплохо. Красиво, по крайней мере.

Я постояла у машины ещё некоторое время, расслабляясь. Присела пару раз, разминая ноги. Сделаем-ка ласточку – для повышения настроения!

Серёжа… Ты все равно здесь, со мной. Смотри – мы пересекли границу. У нас вообще нет границ! Потому что мы любим друг друга. Ты стремишься ко мне – это главное. А я потерплю. Мне кажется, терпеть осталось совсем чуть-чуть. До Барселоны. Ты ведь обещал мне её подарить? Скоро подаришь. Помнишь, как ты сказал однажды: «Подарю тебе всё, включая себя»…

Отправив ему бодрую смс-ку, я тронулась с места, пристроив мобильный так, чтобы сразу протянуть навстречу пришедшему ответу руку.

Альпы бежали по левому борту машины. Надо сказать, красота их ещё сильнее действует, когда едешь за рулем. Они ближе тебе, чем те Альпы, которые видишь из окна вагона. Наверное, потому что в любой момент можно остановиться и выйти из машины. Вдохнув свежий альпийский воздух, раскрыть объятия миру и покою, поприветствовать каждую из вершин горной гряды. Замереть в восторге, забыть на время обо всём. Можно вообще изменить маршрут и поехать туда, куда поманит взгляд. Главное, чтобы там дорога не оборвалась. Но даже если она оборвётся, можно расположиться на альпийском лугу и, глядя в украшенный снежными пиками вершин горизонт, съесть свой заготовленный бутерброд. А потом вернуться на исходную точку – отдохнувшей и умиротворенной. Главное – не терять оптимизма.

Выстроенная природой-архитектором, цепочка альпийских гор завораживала. Виляя из стороны в сторону, рискуя потерять управление, я делала снимки через лобовое и боковые стёкла.

Трасса оставалась полупустой, иначе бы меня уже давно кто-то «заложил» полиции. В законопослушных странах такое случается. Народ стоит навытяжку на страже порядка. Виляяет, ага! – пьяная. Заложить неадекватного за рулём – значит, спасти его и, возможно, ещё парочку человек. Так что, в целом, дело благородное. И я отложила фотоаппарат в сторону.

Туда ли я повернула? Согласно карте, которая лежала раскрытой на нужной странице, мой поворот на Цюрих должен был быть вот-вот.

Я рулила, любуясь летним пейзажем, и невольно сравнивала Швейцарию и Германию. Вроде бы всё так же, да не так. Это – как одна картинная галерея отличается от другой: копии полотен совпадают, а вот общий антураж и детали существенно разнятся. Если Германия чиста, то Швейцария вылизана. Если Германия выглядит ухоженной, то Швейцария в этом отношении безукоризненна. Особенно деревушки в долинах Альп с их непременными белыми церквушками посередине и трафаретными коровками на склонах, мерно жующими свою сочную альпийскую травку. Серёжа говорил, что мы тут будем жить. Я даже представила себя в белом льняном переднике, на сосновом табурете, с теплыми сосками покорной коровы в руках. А что, доить корову – не такая уж сложная наука. Было бы желание! В детстве меня учила бабушка.

Корову мы, конечно, вряд ли купим. Скорее всего, купим машину-дом и будем жить в нём на колесах. Исколесим всю Европу. В таком «доме», наверное, хорошо вдвоём. Один – за рулём, другой – лежит, отдыхает на полке. Или может чайку пока что заварить…

Потребовалась передышка, и я припарковала разгорячённую машину на заправке. Бензинчику пока что «выпить».

«Цюрих. Открытые двери Швейцарии»…

Буклет на русском языке лежал в придорожном кафе на стуле. Названия глав бросались в глаза своими достаточно точными формулировками. «Недвижимость – гавань без шторма», «Открытые сейфы банковской тайны», «Страна свобод и правопорядка».

Я никогда Швейцарией особо не интересовалась. А тут двадцать шесть кантонов и их главные города – Цюрих, Берн, Обвальд, Ури, Санкт-Галлен, Тургау, Ааргау, Золотурн, Цуг, Швиц, Гларус, Валлис, Тичино, Во, Фрибур, Невшатель – приглашали всех желающих. Золотурн… Смачное название. Надо туда, с Серёжей. И в Во! Это будет – во!

«Отведайте потроха «по рецепту Тургау»! Блюдо из потрохов, воспетое ещё Франсуа Рабле, подают во всех кантонах. Швейцарский шоколад «Шокосуис» отличается безупречным исходным сырьем!

А ещё «люксембургерли» – сладость, появившаяся всего пятьдесят лет назад. Небольшие воздушные миндальные пирожные с различным фруктовым вкусом есть и во Франции, и в Италии, и в Бельгии, и в самом Люксембурге, но лучшее место их дегустации здесь.

Эталонный час по Гринвичскому меридиану стоит отмечать сугубо на швейцарских часах: классический дизайн, в котором сочетаются основные стрелки с лунным календарем, окошечками дней и месяцев, удобной индикацией времени суток в 24-часовом измерении. «Женевское клеймо… Женевский кантон – обязательное место производства, рубиновые камни, высокий уровень отделки и надежности, вплоть до запрета использования проволочных пружин – таковы условия производства швейцарских часов».

А в Берне, оказывается, есть дом Альберта Эйнштейна. И музей средств связи и коллекционных почтовых марок. Не зря Ален Делон, Фил Коллинз и Тина Тернер приобрели тут виллы. А раньше здесь жили Чарли Чаплин, Одри Хепберн, Жорж Сименон и даже Байрон…

Я прочла всё, что бросилось в глаза, однако, настроенная лишь на свою мечту, с легким сердцем проехала мимо фестиваля джазов в Монтре, мимо традиционных женевских праздников – фестиваля Палио в Нионе и открытого турнира по теннису в Гштаде и, кажется, пропустила ещё международный турнир лёгкой атлетики… Хороший буклетик попался, «спасибо Богу и людям», как любила повторять моя бабушка Мария.

Несмотря на это блестящее наследие, изысканная дороговизна Цюриха отдельным аттракционом у меня не прошла. И на сэндвич за пять евро аппетит не взыграл. Холодок какой-то сквозил тут во многом. Холодок Альп, или холодок размеренной, устаканенной жизни? Гигантский фонтан над озером Леман, выброс которого достигал ста сорока метров, казался почему-то ледяным.

Наверное, я проехала в темноте и сквозь дырки знаменитого сыра «Грюйер» в средневековом городе с одноименным названием. Потому что меня преследовал специфический запах швейцарского сыра…

А как же замок Шильон, воспетый Байроном в «Узнике Шильона»? Монблан, хоть издалека? Ладно, хватит комплексовать, всё это мы проделаем вместе с Серёжей…

***

Поворот я, конечно, проморгала. На заправке, которые здесь, к счастью, регулярно приветствовали водителя, выпила кофе и выяснила, что еду, в принципе, правильно, но дала крюк. Видимо, придется заночевать в Швейцарии.

Сев за руль, я пристегнулась и медленно тронулась с места. Всё-таки после каждой остановки мотор машины всё хуже себя ведет, так что пока едет, надо ехать…

Через пятьдесят километров я выпила заготовленный на переднем сиденьи йогурт, почти не сбавляя скорости, и переставила кассету с музыкой.

Алла Пугачёва на весь салон правдиво и мощно «рассказывала» историю сильной женщины, плачущей у окна. Этой песней певица всегда доводила меня до слез. Ничего, скоро будут только слезы радости, можно и поплакать напоследок.

Интересно, как она, Алла Борисовна, пережила свои пятьдесят? Что чувствует публичный человек, окружённый толпой обожателей и, по сути, обязанный обнародовать свою дату, даже если ему этого не хочется? Пугачёва в тот год совершила турне, демонстрируя всем прекрасную форму и доказывая, что пятьдесят – не возраст. Но сесть в машину и оторваться ото всего, «оторваться от суеты», как гласил один из её дисков, она себе позволить явно не могла. Обязательства перед своим призванием гнали её отмечать юбилей. Она ведь у своей славы в плену. И всегда – её должница, хочет она, или нет. Возможно, певица уже давно устала («устала Алла…»), а расслабиться больше нельзя. Надо соответствовать своей планке, предъявляя постоянную подать Богу, наделившему её редким даром. А попроси она свободы, что он ей ответил бы? «И кто ты тогда? Обычная женщина накануне тривиального старения? По вкусу ли это тебе, привыкшей быть в центре внимания? Ты уже никогда не будешь свободной от самой себя… Векселя выданы на очень крупные суммы. Плати!»

Не знать пощады от привычного алгоритма жизни, наверное, тяжко. Я выстроила свою программу жизни так, что свобода была у меня в приоритете всегда. Не абсолютная, нет. Свои привязки существовали, и время от времени я пыталась от них избавляться.

Например, бросила курить, сказав себе, что сигарета не может владеть мною. Это же абсурд – быть ведомой такой дурацкой привычкой. Неужели сигарета – сильнее меня? И я сумела бросить.

Мне уже давным-давно кажется, что доказывать самой себе свою силу необходимо. Жизненно важно. Иначе в слабых местах переломится хребет…

***

Ответа на смс не было долго. Километр за километром я уговаривала себя не кукситься раньше времени.

Наконец позывные раздались, заставив меня сбросить скорость.

Но ни одна буква в пришедшей смс не указывала на то, что Серёжка находится в пути, или, как я размечталась, уже прибыл в Цюрих. Он заботливо желал мне ровной дороги и просил себя беречь. Значит, встреча состоится все-таки в Барселоне.

Итак, не раскисать: лишаюсь напарника, но не лишаюсь надежды обрести банальное, но такое необходимое женское счастье.

Горы всегда внушали мне уважение. В них покоится недоступная тайна и скрытый смысл. Они отрешённо возвышаются над миром, который суетится у их подножия. У гор – мужская энергетика. Мощная. Непререкаемая. Обе стихии всегда пополняли у меня утечку энергии. Морская стихия – женская. Подвижная: то бушует, то плачет, то ластится. А горы молчат, как мужчины. Неподвижность гор есть мужская надежность. Стабильность. В горах я себя чувствовала спокойнее, увереннее…

Ёлки-палки альпийские, придется сделать передышку, а то левая лопатка уже сигналит…

Заправляя машину бензином, я отошла в сторону и сфотографировала волшебную панораму горной гряды. Спасибо бойким клопам! Если бы не они, не держать мне сейчас в руках моего цифрового «соглядатая» …

Где-то позади, за одной из гор, остался закат, и лишь его отсветы продолжали окрашивать горные склоны тем особым оранжевым оттенком, который так нравился мне.

Поставив машину на скорость-контроль, я откинула голову на подголовник. Внезапно охватила дикая усталость. Где-то заночевать, или ехать дальше и остановиться на ночлег в Италии? Не склоняясь ни к одному из решений, я ехала, поглядывая на показания спидометра.

На «скорость-контроле» машина стабильно выдавала сто десять километров в час. Это помогало сконцентрироваться, добавляя адреналина на тех участках пути, где, по идее, нужно было совершать манёвр, увеличивая скорость или сбрасывая её. Но я держала сто десять километров из чистого упрямства и продолжала маневрировать в опасном режиме. Риск никогда меня не прельщал, но его пряная щепотка добавляла вкуса жизни.