Святой убийца

«Они тут совсем охренели со своими перестраховками! Они тут следят, чтобы жена покойника не вышла, или охраняют ее, чтобы к ней никто не зашел?» – подумал сыщик, а вслух сказал, доставая удостоверение:

– Так, бойцы, свободны! Можете оставить пост.

Те, козырнув, повиновались и затопали башмаками вниз по лестнице.

Жена Киреева оказалась миловидной женщиной преклонного возраста. О смерти мужа ей было известно, но убитой горем Анна Николаевна не выглядела. Возможно, обладала очень сильным характером и железными нервами. А возможно, после тридцати лет совместной жизни особо теплых чувств к мужу у нее не осталось. А может, никогда и не было. Их квартира оказалась пятикомнатной, нестандартной для этого дома. Видимо, была перепланирована благодаря усилиям покойного. Про обстановку можно было ничего не говорить – даже для Москвы она выглядело шикарно.

– Анна Николаевна, соболезную в связи со смертью вашего мужа, – тактично начал разговор Гуров, предварительно представившись.

Женщина его перебила:

– Расскажите, как убили Пашу.

Сыщик посмотрел ей прямо в глаза и ответил после паузы:

– Его заманили в уединенное место и убили ударом топора.

– И кто на такое способен? – удивилась Киреева.

– Вот я здесь как раз затем, чтобы это выяснить, – ответил Гуров.

Анна Николаевна мало чем помогла сыщику. Дело в том, что ее покойный муж был очень авторитарным человеком. Почти с самого начала их семейной жизни Киреев поставил одно из главных условий: «Дома – ни слова о работе». Спорить с ним было бесполезно, и с тех пор так и повелось – ни Анна Николаевна, ни Павел Петрович о своих удачах или проблемах на службе не говорили. А вот попросить помощи в каких-то вопросах, даже если они касались работы, он ей не запрещал. Но однажды все-таки свой же запрет нарушил сам Киреев.

– Паша тогда пришел поздно и навеселе. Он был очень злой и непрерывно что-то ворчал себе под нос. А затем забрал бутылку виски из мини-бара и закрылся в своем рабочем кабинете, куда без его приглашения, кстати, тоже заходить запрещалось. – Анна Николаевна сделала глоток воды, а потом продолжила: – Так вот, было слышно, как он мечется по кабинету и разговаривает сам с собой. А потом воскликнул: «И эта сволочь со мной покончить обещала? Я сам с этим придурком Геной покончу!» Так что были ли у него на работе враги, я не знаю. Да и там, где он работает, вряд ли найдутся такие, кто может человека топором зарубить.

Впервые за все время беседы Анна Николаевна всхлипнула.

– Когда это было? – не дал ей отвлечься Гуров.

– Три года назад, – произнесла женщина, вновь взяв себя в руки.

– А еще что-то вы об этом Гене знаете? – поинтересовался сыщик.

– Нет, – покачала головой та. – Говорю же, у нас правило было: дома – ни слова о работе. Я из всех его коллег, бывших и нынешних, от силы человек пять знаю. Но Гены среди них точно нет.

– Ну а в жизни у вашего мужа были враги? – Гуров внимательно, хоть и без надежды, посмотрел на вдову.

– Завистников – полно. Недоброжелателей – тоже немало. Но врагов не было. Паша за всю жизнь при мне даже серьезно не поругался ни с кем. Так, мелкие ссоры и склоки, – ответила женщина.

Итак, первая зацепка у Гурова появилась. Нужно изучить коррупционные дела. Выяснить, были ли там какие-то трех-пятилетней давности, и найти, фигурировал ли в них кто-нибудь с именем Геннадий. Вполне возможно, что он пытался сдать Киреева за взятку, поскольку так и не получил обещанного. Ну, и три года на подготовку мести было бы вполне достаточно, чтобы совершить казнь с хладнокровием и без жалости. Тем более перед смертью Киреев стоял на коленях, словно его заставили вымаливать прощение.

Больше Гурову разговаривать с вдовой было не о чем, и он покинул эту шикарную, но какую-то бездушную квартиру. Спустившись во двор, он увидел, что полицейские машины уже разъехались, и немного пожалел, что не взял номер телефона майора Ступина, но решил, что в настоящий момент это не критично. Вряд ли его ребята закончили обход ближайших домов, а это значит, что у самого Гурова сейчас информации больше. Ну а завтра можно связаться с ОМВД по Донскому району и там узнать, удалось ли кого-то найти.

Сейчас стоило бы поехать в Главк и заняться изучением тех дел, которые заводили на Киреева, попытаться опросить людей, которые над ними работали. Впрочем, еще не дойдя до машины, Гуров передумал. Нужно наведаться в мэрию столицы и там пообщаться с людьми. Конечно, большинство из них будет говорить, каким хорошим был заместитель мэра, но найдутся и те, кто им был недоволен. Возможно, они и помогут найти того, кто ненавидел Киреева настолько, что решил его казнить.

Направляясь с Якиманки в столичную мэрию, Гуров вдруг подумал о том, а не могут ли быть как-то связаны между собой убийство неизвестного бомжа, над которым он едва начал работать сегодня утром, и казнь Киреева. В совпадения сыщик никогда не верил, но ему показался странным тот факт, что эти две на первый взгляд абсолютно не связанные между собой казни произошли с перерывом в несколько часов. А в том, что и первое, и второе убийства были именно казнями, Гуров ни капли не сомневался.

По предварительным заключениям экспертов, бомжа в подвале дома казнили поздно ночью. А уже через несколько часов был убит Киреев. То есть чисто теоретически преступники могли спокойно добраться из одного района в другой, дождаться вторую жертву и спокойно убить ее.

Вот только в этой теории сразу несколько неувязочек получается. Во-первых, оба казненных были из диаметрально противоположных социальных слоев, и связывать их ничто не могло. Во-вторых, способы убийства в обоих случаях были разными. А в-третьих, бомжа перед казнью пытали, чтобы получить какую-то информацию, а Кирееву просто рубанули топором по шее.

«Да уж, старею, наверное, раз такие идеи в голову лезут, – усмехнувшись, подумал Гуров и тут же сам себя поправил: – Впрочем, в нашем деле с лету нельзя даже самую бредовую теорию отвергать».

Сыщик ничуть не удивился, когда оказалось, что в московской мэрии уже известно об убийстве Киреева. Все-таки день был рабочий, чиновник на месте не появился, и, естественно, сотрудники аппарата стали выяснять причину его отсутствия. Кто этим занимался и откуда узнал о смерти заместителя мэра Москвы по вопросам жилищно-коммунального хозяйства и благоустройства, Гурова абсолютно не интересовало. Ему было достаточно того, что охрана на входе беспрепятственно пропустила его в кабинет Киреева, перед которым, в приемной, его встретила молоденькая секретарша по имени Инна. Сыщику сразу бросилось в глаза, что девушка выглядела расстроенной.

– Грустите по Павлу Петровичу? – поинтересовался он.

– Честно? – Инна вскинула на «важняка» бирюзовые глазки. Тот кивнул.

– По нему – нет. А вот хорошую работу могу потерять. Поэтому и грущу. Новые начальники обычно с собой своих секретарей приводят. Так что, вероятно, я тут последние денечки дорабатываю, а равноценную работу найти будет сложно, – ответила та, немного удивив Гурова.

– Инна, вы всегда незнакомым людям так легко открываетесь? – с улыбкой поинтересовался он.

– Нет, конечно, – дернув плечиком, ответила та. – Просто от вас мне ничего не нужно. Так что какой смысл строить из себя девочку?

– Что выросло, то выросло! – снова не сдержал улыбку сыщик. – Разрешите я сначала кабинет Павла Петровича посмотрю, а потом мы с вами еще немного побеседуем.

Инна в ответ молча развела руками, а потом указала на массивную дверь. Дескать, проходите, там открыто, мешать не буду.

Гуров по опыту знал, что рабочий кабинет может многое рассказать о его владельце. К примеру, их со Стасом апартаменты в Главке выглядели аскетичными и немного суровыми. И если на столе у самого Гурова всегда был идеальный порядок, то у Крячко там царил такой хаос, как и сама жизнь Станислава, который относился к ней немного разгильдяйски.

После сверхшикарной обстановки в квартире Киреева Гуров ожидал и в кабинете заместителя мэра увидеть что-то подобное, однако его ожидания не оправдались. Обстановка на рабочем месте чиновника оказалась довольно скромной. Нет, конечно, любой, кто зашел бы сюда, сразу бы понял, что он в кабинете у начальника. Но, пожалуй, какого-нибудь аппаратчика из Саратова или Белгорода, к примеру. На рабочее место заместителя столичного мэра этот антураж ничуть не тянул.

«Вот ты какой, Павел Петрович! На людях, значит, сдержанный и незлобный, а дома – тиран златолюбивый», – присвистнув, подумал Гуров и повернулся к Инне, которая из женского любопытства все-таки выбралась из-за своего стола и стояла в дверях, наблюдая за тем, что будет делать сыщик.

– Инна, а каким Киреев был начальником? – поинтересовался Гуров.

– Да как сказать, – пожала та плечами. – Излишне не придирался, но поблажек не давал. За любой косяк наказывал жестко. Рук не распускал. Не хамил… Да вроде и особо придраться к нему не за что. Но про таких никто не скажет: у меня босс хороший!

Гуров кивнул и пошел к столу Киреева. Ничего примечательного ни на столешнице, ни в ящиках не было. Какие-то документы, канцелярские принадлежности, предметы личной гигиены – влажные салфетки, ватные палочки, зубочистки. Там даже электробритва, зубная щетка и пара флаконов с парфюмерией оказались, и больше ничего! И лишь один объемный блокнот в кожаном переплете слегка нарушал этот натюрморт.

Гуров полистал его, и внутри оказались записи о встречах, какие-то непонятные пока обрывки фраз. Было и несколько столбиков цифр. И все это немного насторожило сыщика. Зачем человеку блокнот для записей, когда на столе лежал отличный ноутбук? А для того, чтобы напоминать о встречах, у начальника существует секретарша. Впрочем, может, Киреев был чиновником старой закалки и предпочитал все записывать, чтобы подстраховаться?.. Как бы то ни было, Гуров решил, что этой книжице стоит уделить побольше внимания. Возможно, она даст какую-то подсказку для того, чтобы понять, кто так ненавидел его владельца, что безжалостным образом казнил.

– Я забираю это и это, – констатировал сыщик, бросив блокнот на ноутбук.

– А разве без ордера это можно делать? – удивленно поинтересовалась секретарша.

– Мне – можно, – улыбнулся Гуров. – К тому же без ордера и понятых вещи не изымают у подозреваемых. А твой покойный начальник – жертва.

– Да как скажете, – вновь дернула плечиком девушка. – Берите. Мне не жалко.

– Спасибо, – чуть склонил голову сыщик. – А теперь проходи, присаживайся, и поговорим…

Разговор с Инной лишь укрепил мнение Гурова о том, каким человеком был Киреев. На работе его боялись, но не до дрожи в коленях. Премии он выписывал регулярно, но небольшие. И штрафовал так же стабильно, но намного серьезнее. Любимчиков у Киреева не было, впрочем, как и тех, кого он всячески старался принизить. В целом же своего начальника подчиненные не любили. Впрочем, и тех, кто его ненавидел, в департаменте жилищно-коммунального хозяйства и благоустройства не было. И странная вырисовывалась картина – и в личной жизни, и на нелегком трудовом поприще Киреев не имел ни друзей, ни врагов. И все же его за что-то убили!

Фактически в подчинении у Киреева было огромное количество людей, начиная от дворников, заканчивая начальником департамента жилищно-коммунального хозяйства. И общался он со многими. Но чаще всего оказывал внимание начальнику вышеуказанного департамента – Соловьеву Александру Владимировичу и начальнику департамента капитального ремонта – Салихову Артуру Романовичу. Эти двое проводили в кабинете Киреева больше времени, чем остальные подчиненные, и Гуров решил, что с ними тоже стоит побеседовать.