скачать книгу бесплатно
– Так вот откуда этот тон, – не удержался Лев от комментария.
– Тон? Нагличаю, да? Простите, привычка дурная. Преподаватели на курсе меня за это ругали-ругали, но отучить так и не смогли. А я вот думаю, что когда-нибудь мне эта привычка хорошую службу сослужит. Не всем же официоз нравится. Есть люди, которым с простыми смертными проще тайной поделиться, верно я мыслю?
– Уверен, вы над этим много размышляли, – уклонился от ответа Лев. – Догадались, о чем пойдет речь?
– О Рассуловой, конечно. – Сычев указал рукой на ворота: – Пойдемте, прогуляемся до места «икс». Там мало что осталось, но общую картину мы все же увидим. Что не увидим, я дорисую, – и двинулся вперед, на ходу вводя Гурова в курс дела. – Рассулова совершила глобальный промах, когда начала откровенничать со следователем, но откуда ей знать, как работает система. Девушка совсем молодая, опыта в подобных делах никакого. И подсказать некому. Вы знаете, что она совсем одна? Ни родителей, ни сестер-братьев. Подруг и то толком нет. Живет своей работой, изредка с коллегами выходит в свет. Концерты, театр, кино – вот и все развлечения. Начальство ее ценит за ответственность и кропотливость в работе. Вообще, насколько я понял, специалист она неплохой. Жаль, учиться дальше не хочет, из нее вышел бы отличный ученый.
– Откуда такие выводы?
– Память у нее прекрасная. Представляете, в каком она состоянии была во время нападения? А такие подробности помнит, точно на пленку записала.
До самого места нападения Сычев болтал не умолкая, Гуров даже утомился его слушать, но останавливать не стал. Парнишка ему нравился, и хватка у него явно соответствовала выбранной профессии. «Если не зарвется, станет отличным адвокатом», – сделал свои выводы Лев.
Как только добрались до места, тон Сычева изменился. Легкость и расслабленность улетучились, их сменила деловитость и сосредоточенность. Рассказ он вел профессионально, сыпал деталями, обращал внимание на мелочи и незначительные нюансы. В целом картину обрисовал красочно, будто сам присутствовал при нападении. Версию Демина о том, что на месте происшествия был кто-то помимо насильника и жертвы, высказал с такой уверенностью, словно уже знал имя третьего лица.
– Вот здесь он ее догнал. Видите, следы от ботинок Светланы все еще видны на асфальте? Представляете, с какой скоростью он на нее налетел? Две четкие полосы, без лупы видны. Кусты поломало в одном месте, а ботинки нашли чуть дальше. Это он ее уже по земле тащил. Дальше пуговицы нашли, по фоткам восстановил. Вот здесь, здесь и здесь. – Сычев указал места, где эксперты собрали пуговицы. – Отлетели недалеко, потому что ветки задержали. Потом Светлане удалось выскользнуть из его рук. Это когда насильник на свои штаны отвлекся. Подняться она не успела, насильник ухватил ее за волосы, подтянул к себе, кофточку порвал, а она его пяткой по коленной чашечке ударила, не сильно, но попала в нужное место. Какое-то время выиграла, пока он рукой колено тер. Снова выскользнула, отползла метра на три, но подняться так и не смогла. От страха, наверное. Ноги не держали, так она сказала.
Во время рассказа Сычев уверенно передвигался по парку, пока не дошел до места, огороженного сигнальной лентой.
– А здесь нашли тело, – сообщил он Гурову. – Я специально вас сначала сюда привел, чтобы вы увидели, как далеко находится место, где нашли тело, от того места, где Светлане удалось от насильника сбежать. Теперь идем дальше.
Пройти пришлось метров двадцать. Гуров с удивлением рассматривал место, которое Сычев определил как отправную точку, с которой началось спасение жертвы.
– Почему вы думаете, что Светлана бежала именно отсюда? – спросил он.
– Видите, как кусты поломаны? Это она через них продиралась. Частицы одежды до сих пор на ветках.
Лев присмотрелся и увидел обрывки ткани бирюзового цвета.
– Это ее кофточка зацепилась за ветки. Здесь же она его и толкнула. Сильно, но не смертельно. Видите, кора у березы розоватого цвета? Это кровь насильника, я на экспертизу образец сдавал. На независимую экспертизу.
– Результаты у вас?
– Разумеется, но об этом позже, хочу поделиться своей версией. Здесь Светлане удалось от насильника сбежать. Бежала она сперва по кустам, потом только на дорогу выскочила, метрах в пятидесяти отсюда. Но насильника точно здесь оставила. Откуда знаю? Она это место описала. Одиноко стоящая береза, рядом пенек небольшой, диаметром не больше чайной чашки. Слева куст дикого шиповника, справа и чуть в стороне – три елки в ряд. Видите их?
– И все это Светлана запомнила, когда убегала? – Гуров был впечатлен.
– Ага. Говорю же, память у нее не просто фотографическая, она как видеокамера. В таких подробностях место описать – уму непостижимо. Она даже про цветы пожухлые, которые возле пенька растут, и то не забыла сказать. И цвет, и размер, и форму описала.
– Да, всякое я в жизни видел, но о таком даже не слыхал, – покачал головой Лев. – И как ей это удалось?
– На подкорке осталось, – уверенно заявил Сычев. – Она ведь не сразу все это вспомнила и выложила. Мы с ней работу провели нешуточную, чтобы все это в памяти восстановить.
– То есть этой информации у следователя нет, – подытожил Лев.
– Нет, конечно. Стану я раньше времени с ним делиться. Я все это для суда припас.
– А мне, значит, выложили?
– Вы ведь на Светланиной стороне, потому и рассказал. – Подтверждения своему предположению адвокат не ждал.
– С чего вдруг? – поддразнил его Гуров.
– Потому что вы всегда на стороне обездоленных. Ну, и за правду, – заявил Сычев. – А это значит, что вы автоматически встаете на нашу сторону.
– Вы уверены, что Светлана невиновна?
– А вы еще сомневаетесь? – Сычев даже удивился, для него этот вопрос казался решенным.
– Мне нужна встреча с девушкой, – твердо проговорил Лев. – И как можно скорее.
– Как адвокат я могу встречаться с клиентом в любое время, но вы же знаете, как работает бюрократический аппарат, – вздохнул Сычев. – Вас смогу провести только завтра.
– Тогда завтра и встретимся, – кивнул Лев, развернулся на сто восемьдесят градусов и быстрым шагом пошел из парка.
Сычев такого поворота не ожидал и от неожиданности не сразу сообразил, что встреча их подошла к концу. Минуты три он стоял на месте, затем бросился догонять полковника. На полпути затею бросил, перешел на медленный шаг, потом вдруг остановился, поднял глаза к небу и мечтательно произнес:
– Это дело принесет мне удачу. Кто бы мог подумать, что свое первое дело я буду вести на пару с легендарным Гуровым? Эх, только бы он не передумал!
Но в глубине души он был уверен, что Гуров не передумает, а это значит, что Светлана Рассулова в свои двадцать четыре года не попадет в тюрьму за преступление, совершенное другим человеком.
Глава 2
Память у Светланы Рассуловой действительно оказалась феноменальной, в этом Гуров получил возможность убедиться лично. Адвокат Сычев позвонил ему на следующий день ровно в восемь. Каким-то непостижимым образом ему удалось в столь ранний час утрясти все формальности и добиться разрешения на посещение подзащитной, так что в восемь сорок пять Гуров уже сидел в помещении следственного изолятора и беседовал с подозреваемой.
Самообладание девушки вызывало уважение. Совсем молоденькая, явно впервые попавшая в жернова пенитенциарной системы, она держалась с достоинством. Голова высоко поднята, смотрит прямо и открыто, руки держит на столе, и при этом никаких нервных движений типа ерзанья на стуле или барабанной дроби пальцами по столешнице. Ни слез, ни гримас, ни вздохов.
Начал Гуров с того, что обозначил свой статус. Девушке он представился по всей форме, но пояснил, что в деле выступает не как официальное лицо, поэтому отвечать или не отвечать на его вопросы – решать ей. Светлана выслушала его и перевела взгляд на адвоката. Тот уверенно кивнул, и девушка, расслабившись, попросила начинать, а она, мол, по ходу определится. «Доверчивая слишком, – сделал вывод Лев. – И в этом Сычев не ошибся: так безоговорочно принимать мнение назначенного адвоката? Ох, и нахлебается девчонка».
Начало беседы он выбрал нейтральное. Поговорили о родственниках Светланы, о ее работе, о привычках и пристрастиях. Вскользь коснулись темы поклонников, но быстро от нее ушли. Не то чтобы Светлане эта тема была неприятна, просто говорить там было особо не о чем. В свои двадцать четыре года она не имела опыта серьезных отношений с мужчиной, о чем прямо и заявила Гурову, после чего тема исчерпала сама себя.
Об убитом Светлана заговорила сама, видно, терпения не хватило. Называла его не иначе, как «этот человек». Узнали ли они его имя? Имеет ли семью, детей? Действительно ли его смерть наступила мгновенно, или адвокат щадит ее чувства? Что будет с телом, если так и не найдутся родственники? Вопросы ставила так, что становилось понятно: в смерти насильника она винит себя. Никаких сомнений на этот счет у нее не возникало. Кто же, если не она? Тот факт, что он намеревался причинить ей вред (и это если мягко выражаться), девушка почему-то игнорировала.
Такая ситуация раздражала адвоката, но он молчал, отдав бразды правления полковнику. Гуров терпеливо отвечал, а когда ее вопросы иссякли, понял, что девушка готова отвечать на его вопросы, и задал свой:
– Как думаете, сможете рассказать, как все случилось?
– О том, как он на меня напал, или как я его убила? – На последнем слове голос дрогнул, и Лев понял, что самообладание дается девушке не так легко, как это выглядит со стороны.
– Давайте договоримся так: пока судья не огласил приговор, не объявил вас виновной в смерти человека, вы больше не станете произносить эту фразу, – после непродолжительной паузы потребовал он. – Презумпция невиновности распространяется на каждого гражданина Российской Федерации. Будь сейчас на вашем месте насильник, и беседуй я с ним, он тоже имел бы право не называть себя насильником, так как этот факт еще не доказан и опирается только на ваши показания. Вам известно, что такое презумпция невиновности?
– Разумеется. Это известно всем, – нервно повела плечами Светлана.
– Тогда вы должны знать, что подозреваемый, или обвиняемый, не обязан доказывать свою невиновность. Это бремя лежит на стороне обвинения. Вам смысл фразы ясен? Невиновность вы не должны доказывать, тем более брать на себя ответственность за доказательство вины. Скажите, вы видели, как насильник испустил последний вздох? Проверяли отсутствие пульса и дыхания после его падения? Осмотрели рану и зафиксировали ее тяжесть? У вас достаточно профессионализма, чтобы определить причину смерти? Ну, отвечайте! – Лев по непонятной даже ему самому причине разозлился не на шутку.
– Нет, нет, нет! Ничего подобного я не сделала! Как, по-вашему, я могла это сделать? Он упал, я поняла, что это мой шанс, и побежала. Считаете, мне нужно было остаться? Пощупать его пульс, сделать искусственное дыхание, зажать рану своей кофточкой. Вернее, ее остатками, все равно ведь он ее всю в клочья изорвал! Шарил своими потными ладонями по моей груди, комкал блузку и рвал. Комкал и рвал! Мерзость! Какая же мерзость!
Светлану начало трясти, она обхватила плечи руками и стала раскачиваться из стороны в сторону, при этом не произнося ни звука.
– Так-то лучше, – совершенно неожиданно улыбнулся Лев. – Я уж подумал, что вы из гранита сделаны. Такая реакция куда естественнее.
– Боже, как я вас ненавижу! – выпалила девушка.
– Так и должно быть. Вы должны меня ненавидеть. Ненавидеть только за то, что я принадлежу к тому же полу, что и ваш насильник. И адвоката своего должны ненавидеть, и всех других мужчин. Сейчас. Временно. Потом это чувство пройдет, но не сегодня. И не завтра. Вы должны переболеть этим чувством. А самое главное, что вы должны уяснить, – даже если этот подонок умер от ваших рук, он это заслужил. Не он жертва, а вы. Он – насильник. Мерзавец и подонок, которому не место в здоровом обществе. А вы – жертва. Жертва насилия, которой чудом удалось избежать трагедии. Ведь так?
– Так. – Светлана подняла глаза и посмотрела на Гурова. Взгляд ее изменился, в нем появилась надежда. Не ледяное самообладание, а простая человеческая надежда. Взгляд слабой женщины, ищущей защиты у сильного мужчины.
– А раз так, будем разбираться. Возвращаясь к вопросу: я хочу услышать рассказ с самого начала. С того момента, как вы вышли из здания Медицинского центра, и до того момента, как оказались в отделении полиции.
Светлана уперла взгляд в стену где-то позади полковника и начала вспоминать.
Тот день для нее был очень удачным. В лабораторию пришел срочный заказ из области. Не банальные общеклинические исследования мочи и кала, не гематологические исследования крови, и даже не цитологические анализы эндоскопических материалов, а исследования на генные полиморфизмы. Мутация по Ляйдену, мутация ингибитора активатора плазминогена, мутация метионинсинтетазредуктазы… Звучит и то как песня, а уж поработать, поломать голову над сложной задачкой – просто мечта! И эта мечта досталась не кому-то, а ей, Светлане! Начальник лаборатории так и сказал: иди-ка, Светик, помозгуй над проблемой, тебе это по силам. Ей по силам! Это же высшая степень доверия.
И Светлана расстаралась. Недельную работу за шесть часов выполнила. Результаты в формы занесла и начальнику на стол. Тот только головой покачал, мол, знал, что Рассулова сотрудник обязательный и работает оперативно, но чтобы настолько… Похвалил при всех, посоветовал брать с девушки пример и не преминул обозначить, что благодаря Светланиной работоспособности ее коллеги получают возможность завершить рабочий день почти на четыре часа раньше положенного. После такого заявления даже самые завистливые языки прикусили, без привычных поддевок рассыпались в похвалах, а потом домой засобирались.
Собралась и Светлана. Попутчиков у нее не было, ездить на такси в одиночку – дорого. Для прогулки по парку рановато, но ведь дорога знакомая, сколько лет она по ней ходит, и ничего. Залезла в кошелек, пересчитала наличку. Вопрос решился сам собой: до зарплаты десять дней, а денег кот наплакал. В этом месяце она существенно порастратилась: ботики, новые джинсы, да еще раритетное издание по медицине. Все это вылилось в копеечку, так что о такси можно забыть.
Вышла на улицу, поежилась. Темно, сыро, и ветер прохладный, совсем не дружелюбный. Снова мелькнула мысль: Наталка Звонкина в ее районе живет, может, ей предложить на такси скинуться? Уже собиралась вернуться, но вспомнила, как та хвасталась, что за ней, мол, новый кавалер на крутом джипе прикатит. Напрашиваться в попутчики – это будет наглость. Так и пошла одна.
До парка успела согреться, ходьба быстрым шагом хорошо бодрит, да и настроение поднимает неплохо. Пешком ходить Светлана любила. Идешь себе, планы строишь или просто мечтаешь о чем-то приятном. Так и время быстрее бежит, и для здоровья польза. На этот раз мечты завели ее в город Тель-Авив, где творит чудеса в репродуктологии профессор Шелиах. Вот бы хоть недельку у него попрактиковаться. Пусть не у него самого, а в его лаборатории. Хоть просто поприсутствовать, и то какая польза, какой опыт!
Работы профессора Шелиаха Светлана изучала лет пять и с каждым годом восхищалась ими все сильнее. Шелиах стал Светланиным кумиром, она разве что не боготворила его. В Тель-Авив попасть мечтала исключительно ради того, чтобы воочию профессора увидеть, получить возможность оценить его ум и неординарные хирургические способности. Деньги копила, от дополнительных смен не отказывалась, на дому калымила, соседям системы и уколы ставила. Но до исполнения заветной мечты было еще далеко, так что пока оставалось только мечтать.
Шаги за спиной она услышала, но не зафиксировала. Ну, шаги и шаги, эка невидаль. Даже когда тот побежал, не сильно заволновалась. Страх пришел позже, после того, как от удара через куст перелетела, а этот гаденыш сверху навалился. Зрачки бегают, левая бровь тиком пошла, и руки потные. Он ими под пальто лезет, до тела добраться пытается, а в глазах безумие плещется.
Но самое ужасное не то, что липкая плоть по бедрам трется, и не разорванная в клочья кофточка, самое ужасное, что лицо не прячет. А что это может означать? Все? Дальше ничего, только конец? Будь у него другие планы, маску бы надел или еще какую-то маскировку придумал, а тут все в открытую. «Боже, как жить хочется! Пусть бедно, пусть плохо, но жить!» Мысли мелькали как-то отстраненно, будто вдали, будто чужие.
И вдруг он имя ее неожиданно начал называть. Ласково так, интимно. Светик, Светлячок, так ее только отец называл, да и то в глубоком детстве. От этого еще гаже стало, злость появилась. Она и помогла в конечном итоге. Ах ты, гаденыш, на самое дорогое, на воспоминания об отце покусился! Рванулась, коленом в пах, он взвизгнул, как поросенок, и в сторону откатился. Пока не очухался, она вскочила – и бегом. Догнал, только она уже была готова – сколько сил осталось, все в удар вложила. Била почему-то в грудь. Двумя кулаками, кувалдой сложенными. Он не устоял, поскользнулся на траве и о ствол березовый затылком приложился.
Упал и затих. Ей показалось, дышать перестал, только в тот момент не до него было. Одна мысль мозг сверлила: бежать, бежать, бежать! Она и побежала. К шагам не прислушивалась, просто летела вперед, и все. Падала, вставала и снова бежала. Когда через лазейку в заборе на освещенную улицу выбежала, заставила себя остановиться, пальтишко на груди стянула, пуговиц-то нет. Волосы поправила и быстрым шагом по улице пошла. Память услужливо подсказала, в какую сторону идти.
Прохожие от нее как от чумной шарахались, ни один помощь не предложил. Машины мимо едут, пешеходы по своим делам спешат. И все мимо. Сперва обидно стало. Как так? Она от смерти чудом спаслась, а они такие равнодушные. Нельзя же так! Потом даже обрадовалась. Расспросы и любопытные взгляды, по ее полуголому телу шарящие, она бы точно не выдержала. А в отделении никого своим видом не удивила, уж они всего насмотрелись, и похуже бывало.
Эмоции Светлана выплескивала около часа, потом детали пошли. Показалось ли ей, что насильник знал ее лично? Наверное, знал. Имя ведь называл. Уверена ли, что имя, а не просто ласковые прозвища? Да кто теперь угадает? Ножа при насильнике не было, это точно. Руки его по телу шарили, где там нож держать? Разве что в пиджаке. Такой вот интеллигентный насильник ей достался. В водолазке и в пиджаке.
Про пиджак Гуров отдельно уточнил. Он наизусть помнил перечень личных вещей, найденных на месте преступления и непосредственно на погибшем. Пиджак в их число не входил. Светлана же утверждала, что пиджак был. Черный, с отделкой на нагрудных карманах и шелковой подкладкой того же цвета. Так уж вышло, что запомнила.
Еще одна деталь, врезавшаяся в память девушки: специфический запах, исходящий от одежды насильника. Тошнотворно-сладкий с горчинкой, очень знакомый. Может, у них в лаборатории какой-то реактив так пахнет, точно сказать девушка не могла. На подкорке запах засел, а ассоциация не приходила. Но нюхать насильника Гуров ей предлагать не стал. Девушке и так досталось, незачем стресс усугублять. Если уж необходимость в этом появится, тогда и поговорим.
В общем и целом встречей Лев остался доволен. Поблагодарил за сотрудничество, напомнил про обещание не брать на себя вину раньше положенного, на этом и расстались. Адвокат с расспросами лезть не стал, проявил корректность. У ворот руку пожал и по своим делам отправился. Лев же поехал в отдел.
В кабинете в этот день было тихо и пусто. Крячко, ввиду отсутствия текущих дел, выпросился в отгул. Его стол, непривычно чистый, притягивал взгляд. Накануне Стас весь день бумаги перебирал, сортировал документы и по папкам распихивал. Папки в сейф убрал, кое-что в ящики стола распихал, да еще тряпку у уборщицы выцыганил, натер столешницу так, что смотреть больно. Одним словом, подготовился к выходному.
У Гурова же, напротив, стол ломился от бумаг, раскрытых папок и формуляров. Чтобы привести мысли в порядок, он решил последовать примеру товарища. Не спеша начал собирать исписанные листы, подшивать к делам протоколы, заполнять формуляры. Но все это между делом. Главной его заботой была история Светланы Рассуловой. Вот вроде все банально, все просто до безобразия, а что-то корябает, покоя не дает.
Допустим, насильник знал жертву. Такое нередко случается. Ходит озабоченный мужчина вокруг женщины, смотрит на нее изо дня в день, а потом вдруг решает, что пришел тот час, когда она должна стать его. В мозгу переклинивает, или что-то в этом роде, так психиатры говорят. Осень – сезон подходящий. В осеннюю непогоду у шизиков обострения – обычное дело. Вот и у этого обострение случилось.
Что из этого предположения можно вынести? Произвести проверку психически неуравновешенных мужчин, состоящих на учете в психдиспансерах. Благо можно фото предъявить, а не на пальцах объяснять, кого он ищет. Интересно, озаботился ли этим следователь? По идее, должен был, ему ведь нужно личность устанавливать.
Относительно личного знакомства насильника с жертвой, было бы неплохо в Медицинский центр съездить. Светлана мужчину могла и не заметить, а вот завистливые сослуживицы вычислить могли. Только на каком основании он туда поедет? Дело ведет другой отдел, и коллег Рассуловой либо уже допросили, либо начнут допрашивать на днях. Есть вероятность, что кто-то из «активистов» доложит следователю о внезапном интересе к делу Рассуловой полковника с Петровки. Ситуация получится неприятная. Выходит, остается одно: идти к следователю сейчас.
Номера личного телефона следователя Вакулова у полковника не было, поэтому он набрал номер Перовского отделения полиции и попросил соединить с Вакуловым. Предварительно представившись, разумеется. Вакулов трубку взял быстро, но тон, которым он начал разговор, показался Гурову настороженным.
– День добрый, Станислав Витальевич. Вас беспокоит полковник Гуров, коллега с Петровки.
– Мне передали, – сухо отчеканил Вакулов и замолчал, ожидая продолжения.
– Станислав Витальевич, хочу просить вас о личном одолжении. – Гуров надеялся, что у следователя не хватит наглости отказать ему в личной услуге, тогда как, пойди он по официальному пути, тот мог затребовать официального запроса или чего-то в этом духе. – Сможете уделить мне десять-пятнадцать минут времени?
– В чем заключается суть одолжения? – не спешил сдавать позиции Вакулов.
– Не хотелось бы по телефону. Личная встреча более предпочтительна. Или это создаст проблемы? Если так, не беспокойтесь, я найду другой выход.
Фразу Гуров построил так, что ее можно было истолковать и как своего рода угрозу. Уловка сработала.
– Хорошо, назначайте место и время, – после минутной паузы согласился Вакулов.
– Могу подъехать к вам, – предложил Лев.
– Это лишнее. Встретимся на нейтральной территории. Недалеко от Садового кольца, если по Николоямской ехать, есть буфет-кафе. Кормят прилично и на полпути – что вам, что мне. Подойдет? – Говорил Вакулов быстро, уверенно, видно, не первый раз в этом общепите встречу назначал.
– Хорошо. Как скоро сможете подъехать?
– Буду через час.
– Ждите, постараюсь уложиться в этот же срок.
Когда Гуров вошел в кафе, Вакулов был уже на месте. В форме, при погонах и жутко серьезный. «Да, достался же мне фрукт. Вот Демин подсуропил», – мысленно вздохнул Лев. Таких типов, как Вакулов, он за время службы повидал. Гонора мешок, а как до дела доходит, так норовят в сторону уйти. Пусть, мол, дураки работают, а мы под шумок на их горбах свои звезды заработаем.
– Здравствуйте, Станислав Витальевич, – подойдя к столу, протянул он руку.
– Здравия желаю, товарищ полковник! – Руку Вакулов пожал, но неформальный тон не принял.
«Опасается, подвоха ждет, – догадался Гуров. – Впрочем, правильно ждет». Он выдвинул стул, сел напротив Вакулова.
– С вашего позволения, я обед закажу, иначе до вечера голодным ходить, – заявил тот и, подозвав официанта, продиктовал, не заглядывая в меню, перечень блюд, которые хотел бы видеть на своем столе.
Гуров от обеда отказался, заказав минеральной воды. Заказ ждали молча, даже про погоду не говорили. Вакулов делал вид, что усиленно следит за официантом, при таком раскладе начинать разговор было не с руки, так что Лев тоже молчал. Потом полчаса следователь расправлялся с обедом из четырех блюд, и только когда последний кусок вишневого пирога исчез у него во рту, он отодвинул поднос с тарелками на край стола и произнес:
– Вы сказали, вам нужна моя помощь?
– Не совсем так, – осторожно произнес Лев. – Скорее это я могу вам помочь.
– Вот как? Не знал, что нуждаюсь в помощи, – нахмурился Вакулов. – Хотелось бы услышать подробности.
– Вы ведете дело Светланы Рассуловой. Так вот, я ознакомился с материалами дела и считаю, что обвинение против девушки выдвинуто несколько преждевременно.
– Вот как? – удивленно протянул Вакулов. – Преждевременно. Могу я поинтересоваться причиной вашего любопытства?
