скачать книгу бесплатно
– В порядке, – тут же отозвался я, хотя в мозгу искрило от боли, и я едва мог вдохнуть. – Отвяжись и дай мне спокойно облегчиться!
– Хорошо, сэр, – с сомнением выговорил слуга.
Я посмотрел на присланную птицу. Калека. Одна лапа ссохлась, не хватает половины перьев, глаз застлан молочной пленкой. Кривая сухоногая тварь. Она сверкала, будто покрытая инеем, перья намертво смерзлись. Ворон открыл клюв, но вместо послания оттуда вырвались только шипение и треск, будто кинули в огонь пригоршню сосновых игл, и они сейчас стреляют и корчатся.
– ГАЛХЭРРОУ, – выдавил ворон. – …КОРОЛИ ПЫТАЮТСЯ… ОКЕАНСКОГО ДЕМОНА… УПРАВЯТСЯ…
Накатила волна треска, здоровый глаз закрутился в глазнице, будто мозг поехал на карусели.
– ЗАХВАТИЛИ… МОЮ КЛАДОВУЮ…
Снова ничего не слышно из-за помех. Наконец, помехи отхлынули, и раздосадованный голос прорычал:
– ВЕРНИ ЕГО! НЕ ЗАВАЛИ ДЕЛО!
В общем, не самое информативное из стариковских посланий. Я ожидал, что птица сгорит сама по себе, как они всегда раньше делали, но этот лишь хлопнулся набок и странно повернул голову. Я потряс птицу. Ну, ведь мертвая же, нет слов.
– Сэр, я вызову помощь, сэр, – заикнулся перепуганный слуга.
– Я в порядке, – заверил я, но он уже ушел.
Я кинул заиндевелую птицу в толчок, и постарался полотенцем собрать как можно больше крови. Когда птица исчезла, рука начала оживать – и это было скверно. Я ощущал рваные края раны, разорванные мышцы, ссаженные кости. Хоть и выздоровею через час, пока мне нужно вино. Я залил кровью пол и штаны. Когда ей полностью пропиталось и благоуханное полотенце, я и его швырнул в толчок. В голове стучал молот, холод ушел из руки, и она запылала от боли. Хорошо, что слуга не видел, как я вываливаюсь из кабинки. Что он подумает о крови на плиточном полу, трудно представить.
Хоть меня и трясло, я постарался быстрее вернуться в ложу. Ворон многого не сказал, но я понял главное: что-то взяли из склепа, где Воронья лапа хранил свои безделушки. У меня по шкуре побежали мурашки. Как такое в принципе возможно?
Глянув на мое мокрое от пота лицо, Ненн с тревогой спросила:
– Неожиданный гость?
Я заграбастал бутылку вина и в рекордное время вылакал почти всю. Руку кололо так, будто я валился в логово дикобразов. Должно быть, Ненн предупредила любовника насчет меня, и потому он не задавал вопросов, но пялился на абсурдного кукольного монстра на сцене и умело отвлекал Амайру объяснением его работы. Я понял, отчего он нравился Ненн.
Я уже собирался рассказать, в чем дело, как в ложу вломился парень в плаще поверх мокрой от пота униформы солдат Цитадели, раскрасневшийся, хватающий ртом воздух. Видно, бежал со всех ног.
– Капитан Галхэрроу, со мной, срочно!
– Что случилась? – спросил я, хотя уже знал ответ.
– Сир, это склеп Вороньей лапы! Его взломали!
5
Если вы – бессмертный колдун, способный превращать в пыль города и пробивать дыры в небе, вы неизбежно накопите за века жизни кое-какие безделушки: сентиментальные мелочи, сувениры из далеких стран, жуткие орудия варварской мощи – все как обычно. Собранная Вороньей лапой коллекция мрачных реликвий из самых тяжелых моментов нашей истории хранилась в подземелье в нескольких милях от города. И хранили ее не столько солдаты, сколько заклятия самого Безымянного. И никто, кроме подобных ему, не мог бы взломать хранилище.
– Капитан-сэр, я хочу с вами! – хмуро объявила Амайра. – Я ведь тоже «Черное крыло». Я должна!
– Ты не «Черное крыло», а горничная при «Черных крыльях», – сурово одернул я. – Чувствуешь разницу? И будь благодарна за нее. Оставайся с капитаном, и он проводит тебя домой, когда закончится представление.
– Но вы же пропустите финал!
– Не беспокойся, я знаю, чем все кончится.
Капитан Бетч кивнул мне, Ненн что-то прошептала ему на ухо, он рассмеялся, Ненн лукаво улыбнулась ему. Затем мы отправились вслед за солдатом Цитадели.
Снаружи ждала карета. Потный молодой офицер не дал больше никаких объяснений. Очевидно, ему приказали не раскрывать рот лишний раз. Мы помчались из города как умалишенные. От вина, потери крови и проселочной дороги, не слишком подходящей для городской кареты, дурнота накатывала всякий раз, когда выбоины пытались выкинуть меня наружу.
Мы ехали в Нархайм. Я ненавидел это место.
Машина защищала Границу четыре дюжины лет. В это время Воронья лапа появлялся лишь изредка и ненадолго. Но однажды, задолго до моего рождения, три года он почти безвылазно сидел тут. Он жил в усадьбе невдалеке от города, в огромном роскошном особняке, отличавшемся фантастической вульгарностью. Воронья лапа никогда не объявлял о своем намерении бросить жилье – просто перестал там появляться. Никто не знал, почему, и само собой, никто не торопился занять пустующий дворец. Даже самые отчаянные воры не решались заглянуть внутрь, польстившись на канделябры и артистично выточенные кресла.
Мы вкатились на заросший травой гравий аллеи. Там уже стояла вереница карет, а поблизости, похоже, ожидал целый кавалерийский полк. Солдаты нервничали, сидели в седлах с саблями на плечах.
– Как твоя рука? – спросила Ненн.
– Болит. Воронья лапа пытался рассказать мне про кражу, но его посланец не смог нормально передать новость.
– И что бы это значило? – спросила Ненн.
Нам отдавали честь встречные, Ненн салютовала в ответ, я просто кивал.
– Не знаю. Но точно ничего хорошего.
Ненн фыркнула.
– Тебе следовало давным-давно вырезать чертову штуку. Дай мне нож, и я займусь этим прямо сейчас.
– Уж поверь мне, не стоит, – посоветовал я. – Тебе будет скверно.
Ненн удивленно посмотрела на меня, но я не захотел комментировать сказанное. Однажды, когда стало невмоготу, я попытался вырезать ворона. И узнал, что Воронья лапа позаботился о сохранности своего знака. А меры противодействия у Безымянного простейшие: бац, и нет нарушителя. В том случае – меня. Ну, почти.
У входа стояла охрана. Офицер провел меня с Ненн за огромные двойные двери. Там все оставалось нетронутым, покрытым толстыми слоями паутины и пыли – серым саваном для блистательного покойника. Здешняя охрана предпочитала ни до чего не дотрагиваться без крайней нужды, и потому внутри было холодно и затхло. Несло мертвечиной. Покрыт толстым слоем пыли ковер, на нем звериные следы. Пусть люди и боялись залезть в дела Безымянного даже на йоту, крысы и лисы подобных страхов не испытывали.
– От этого места обосраться можно, – призналась Ненн.
– Ты проводишь все время в Мороке, ищешь безделушки для Амейры, а от старого дворца у тебя волосы дыбом?
– Морок – штука простая. Если там на тебя и лезут уродцы, тычешь в них острым, и они дохнут. А Нархайм будто вывалился из времени. Плюсом к этому, всегда может заявиться сам-знаешь-кто и поймать нас лазающими по его дворцу. Говорят, когда он исчез, все его слуги умерли за год. Целых полсотни: служанки, садовники, даже парнишка, присматривавший за собаками – просто ссохлись и скончались.
– Люди болтают много всякого дерьма, – указал я. – Я слышал историю про то, что вы с Железным козлом были любовниками. И то, что ты – его внебрачная дочь. А когда-то ты была искалианской княжной.
– Люди говорят, что и ты странный. И точно, болтают много всякого дерьма, – парировала Ненн.
Мы разговаривали так, потому что нервничали. Дело не только в пыли или темноте. Дом словно умер, а мы ступали по царству мертвых. Я бы не удивился, если бы из пола поднялся разъяренный призрак матери и проклял меня. Может, я увижу, как моя жена швыряет детей с балкона, или Леван Ост придет и спросит, почему я не постарался как следует защитить его?
Молодой офицер свел нас вниз по винтовой лестнице. Внизу нас встретила маршал Давайндейн. Ее синее с золотым шитьем платье выглядело по-дурацки среди сумрака, смерти и пыли. Театральный наряд оскорблял здешний покой.
– А, капитан. Замечательно, – выговорила маршал и изобразила удивленный взгляд при виде Ненн. – Майор, я не посылала за вами. Командор, зачем вы привели ее?
– Пьеса была скучная, – сообщила Ненн.
– Вы когда-нибудь пытались переубедить Ненн? – риторически осведомился я.
Конечно, это не объяснение для маршала Границы. Но ведь Ненн уже здесь, и вряд ли стоит из-за этого спорить. Похоже, Давандейн думала так же.
– Идите за мной, – сказала она и повела нас по подвалу.
Туннель был рассчитан на средний рост, так что Ненн пришлось нагибаться, а мне без малого ползти на четвереньках. А гадкое предчувствие внутри разрослось и затвердело. Я кое-что спрятал здесь после Осады.
Око Шавады.
Тварь, много лет жившую в глазнице княгини Хероно.
– Вот же дерьмовое дерьмо, – прокомментировала Ненн.
Коридор привел в зал со сводчатым потолком и огромной дверью в дальней стене. А перед ней – лужа. Ее мимо воли оставили бывшие тут стражники. А, верней, то, что от них осталось. До меня не сразу дошло, в чем дело. А потом я ощутил знакомый ядовито-сухой, мертвенный, неестественный запах.
– Сколько здесь было людей?
– Двенадцать, – холодно и зло ответила маршал.
– Все тут? – спросил я.
– Трудно сказать, – ответила Давандейн.
Она обвела взглядом куски мяса, когда-то бывшие отцами, братьями, дядьями и сыновьями. От вида сворачивающейся крови выпитое вино попросилось наружу. Настоятельно. Тела были расчленены со странной точностью: аккуратно, упорядоченно разделены на куски, будто говядина для бульона. Я грохнул достаточно бедолаг и знаю, что прикончить человека не составляет труда. Проткнуть или немного порезать – и готово. А вот разделить руку на три-четыре части – это немалая работа. Тот, кто учинил здесь бойню, постарался на славу.
– Вы сосчитали головы?
– Их только девять. Но двадцать три ступни.
Ненн посчитала на пальцах. Она не отличалась талантом к математике. Я подождал, пока до Ненн дойдет.
Когда дошло, она нахмурилась.
– Что их убило? – спросила она.
– Мы не знаем. Но посмотрите сюда, – предложила Давандейн и указала на изуродованную голову.
Глаза закатились, кровь потоками лилась из носа, рта, ушей.
– Напоминает психочервей, – заметил я.
– Малыш? Здесь? – буркнула Ненн.
– Не исключено. Убийца зашел в гробницу и покинул ее прежде, чем мы успели ответить на сигнал тревоги.
Спокойно зашел, взял, ушел. Это пугало куда сильнее, чем останки солдат и мысли о пропавших головах. Цитадель держала стражу у склепа больше для проформы, давала работу старикам-ветеранам, чтобы прибавить к пенсии – если, конечно, те могли вынести старое жилище Вороньей лапы. Вряд ли старики надевали доспехи чаще раза в год. Судя по тому, как оно обернулось, надевать их следовало гораздо чаще. Хотя доспехи могли и не помочь.
– Они успели передать сообщение?
– Нет, но смогли нажать, – сказала Давандейн и указала на рычаг в стене. – Сигнал пошел в Цитадель. Эту систему не трогали уже полвека, и никто сначала не понял, отчего завыла сирена. Инженеры разбирались двадцать минут. Когда разобрались, сюда примчался Четвертый полк, но убийцы и след простыл.
Ненн закинула лакрицу за щеку, пару раз сомкнула челюсти. Еще одна мерзкая привычка.
– Вы все говорите: убийца, убийца. А может, их не кто-то убил, а что-то? Я видала в Мороке тварей, способных на такое. Дульчер может уходить за раз толпу крепких ребят. Дульчер – это у которого сплошь голова. Как муравьиный лев.
– Эти твари не вламываются в склепы, – указала Давандейн.
Она была в дурном настроении. Наверное, принимала близко к сердцу. Может, она послала сюда старых друзей, в награду за долгую верную службу, чтобы спокойно досиживать за приличные деньги. Или в этом роде. Лучше не спрашивать.
Чтобы ломиться в склеп Вороньей лапы, надо иметь нервы гораздо крепче, чем у меня. Таких и не отыщешь по нашу сторону ада. Даже у «малыша». Я проверил, как легко вынимается меч из ножен. Хотя какой прок от железа, если поблизости мелкий монстр?
– Что они взяли из склепа? – спросил я.
– Затем вы и здесь, чтобы рассказать нам. Как я поняла, у вас особые отношения с Безымянным. У вас меньше всего шансов превратиться в фарш при попытке зайти в кладовую.
М-да. Лицо игрока в покер. Ни тени улыбки. Может, это была не шутка? Давандейн поманила пальчиком – идите, мол, – и мы захлюпали через лужу.
На склепе – толстая дверь из железа и бронзы, напоминающая ту, что защищает вход в Машину Ноля. Как и там, никаких видимых путей ее открыть: ни ручки, ни поворотного колеса. Просто большой плоский диск, казавшийся чуточку смещенным.
Я встал около него и присмотрелся.
– Охранники были здесь только для того, чтобы отвадить любопытных, – заметил я и принюхался.
Да, знакомый запах, сухой и кислый.
– Настоящей защитой были оставленные Вороньей лапой заклятия. Чтобы пройти внутрь, мне понадобится помощь.
– Хотите спиннера?
– У меня есть свои средства. Большинство из спиннеров нового поколения, скорее, отожжет себе причиндалы, чем обезвредит ловушки Безымянного. У меня на примете есть кое-кто другой. Я хочу, чтобы вы все мотали отсюда и держались подальше. И ушлите конников. Они привлекают внимание. А его нам вовсе не нужно привлекать.
– Хотите принять командование?
Давандейн – жесткий и сильный командир. На ее плечах лежит вся Граница. Маршал привыкла командовать тысячами людей. Но в ее голосе прозвучало облегчение.
«Хотите» – не совсем подходящее слово. Но я кивнул. Лучше уж в моих руках, чем в чужих.
* * *
Тнота вынес из кареты пьяного Малдона. Солдаты убрались еще несколько часов назад, к моей немалой радости. Ни к чему им видеть, в каком состоянии наше мелкое дерьмо. Я часто под хмельком, но я могу функционировать и таким, а Глек давно ушел в то место, откуда на все начхать.
– Я целый час потратил на кражу этой бутылки, – пожаловался недомерок. – Оно трудно, когда нет глаз.
Голос плавает. Стервец пьян в дупель.
Глек выглядел на десять лет, хотя шарф, намотанный на оставшуюся от глаз дыру, маскировал возраст. Я подобрал для Малдона простую хорошую одежду, надежно прикрывавшую его тощее костлявое тело. Теперь она свисала грязными лохмотьями. Сквозь расстегнутую рубаху виднелась безволосая цыплячья грудь. Черт, а ведь взрослый Глек Малдон был ужасающе волосатым.
– Ты ж знаешь, что можешь взять бутылку прямо из моего бара, – сообщил я. – Он под настенными часами. Можешь все, кроме южного белого.
