скачать книгу бесплатно
– А если она давно не ела? Ей худо не будет? – спросил Игорь.
– Ну сделай пока один. И чай вскипяти.
Игорь послушно отправился на маленькую кухонку, загремел там привезёнными Иваном электрическим чайником и канистрой с водой.
– Не, Вань, ты мне скажи – в чём тут прикол? Где ты её взял? – задавал вопросы Сашка, вылезая из-под одеяла. – Игорь, а ты тоже в курсе сценария? – поинтересовался он в сторону кухни.
– Ничего я не в курсе! – проворчал Игорь из-за перегородки.
Иван рассказал про разбудивший его стук в дверь и окно. Некоторое время все молчали. Игорь принёс свежезаваренный чай и бутерброд с колбасой и сыром. Пригласили гостью за стол, но она отрицательно мотнула головой. Тогда они поставили перед старушкой ещё одну табуретку, и устроили на ней бокал и тарелку с бутербродом.
– Переобуть бы её… – Парни с подозрением смотрели на дырявые ботинки. – Вань, у тебя тут ничего не завалялось подходящего?
Иван полез под кровати – там, бывает, стоят какие-нибудь коробки с добром. Ничего. Заглянул в старенький диван. Тут повезло не на много больше – нашлись галоши, тоже древние, но целые. С сомнением покрутив их в руках, Иван вернул добычу на место. Потом полез на печку. И выглянул из-за занавески счастливый – здесь обнаружился целый клад – старые, но добротные валенки, причём как раз на женскую ногу.
Прикинули – галоши налезли на валенки, а валенки подошли гостье. Сашка подумал и, стянув с себя толстые шерстяные носки, добавил их «до кучи». Ноги у неё, к счастью, были не отморожены.
Бабулька неспеша пила горячий чай и жевала бутерброд. Парни уселись напротив неё на кровать, где до этого спал Сашка. Все молчали. Хотя и без слов было понятно, что думы у всех одинаковые – кто такая их гостья, откуда она взялась и что с ней дальше делать?
Решение на последний вопрос подсказала сама старушка. Подкрепившись, она решительно отказалась от второй порции, и почти тут же стала задрёмывать. Оно и понятно – согревшегося и насытившегося человека всегда тянет в сон. Тут уж друзья не стали мудрить – предложили ей на выбор спальное место. Бабушка, так и не проронив ни слова, пыталась устроиться на широкой лавке возле русской печи, но они втроём её отговорили, мотивируя это тем, что печь не топлена, да и дверь рядом, будет холодно. Тогда она предпочла низенький диванчик, где спал Ваня, но жестами попросила снять с него постель. Пришлось выполнить пожелание, но Иван выдал ей ещё одну подушку и одеяло (этого добра в двухстворчатом шкафу было навалом). Сам он, потеснив Игоря, улегся на большой высокой кровати с блестящими шариками на спинке.
Гостья устроилась на диване прямо в одежде и сразу же уснула. Через некоторое время задремали и парни.
Сон Ивана был неглубоким, и потому, услыхав какой-то шорох, он тут же открыл глаза. Звук шёл со стороны дивана. Он чуть слышно скрипнул, потом вслед скрипу пискнули потревоженные половицы. Нашарив под подушкой сотовый телефон, Иван нажал на кнопку. Свет вспыхнувшего экрана осветил избу и стоявшую уже у порога гостью.
– Э! Куда вы? – окликнул он бабушку, толкая Игоря в бок. Моментально проснувшиеся Игорь и Сашка успели только поднять головы от подушек, как за ней уже захлопнулась дверь.
Парни вскочили и бросились следом, но… Выбежав на «мост», они увидели только качающийся, как маятник, тяжёлый крюк, закрывавший до этого входную дверь.
Все были без обуви, без верхней одежды, пришлось возвращаться в избу, чтобы одеться. Ваня с Игорем бросились назад, а Сашка, успевший каким-то чудом занырнуть в ботинки, всё же выскочил на улицу.
Когда буквально через несколько секунд наспех одетые и обутые Игорь и Иван пулей вылетели за ним следом, то чуть не уронили застывшего на месте друга. Сашка, сделав буквально несколько шагов от двери, застыл, как изваяние. Накинув ему на плечи куртку, парни, не понимая, смотрели на него.
– Чего?! Где она?!
– Смотрите… – Сашка потыкал пальцем куда-то под ноги.
Иван с Игорём непонимающе уставились на снег.
– И чего?! Бабулёк-то где?!
Но Сашка продолжал указывать им вниз.
– Не знаю я, где она. Я не видел. Смотрите…
Тут до парней начало доходить. Никаких изменений в погоде за эти несколько часов не произошло – был такой же крепкий мороз, так же ярко светили звёзды. И по заснеженному двору от калитки к дому были видны следы, оставленные ими троими. ТОЛЬКО ИМИ ТРОИМИ!!! Никакого другого человека нигде больше не проходило.
Посветив в глубокие отпечатки телефоном, парни ясно видели оттиски ботинок, причем они были направлены именно к дому.
– Это мои следы… – растерянно проговорил Сашка, продемонстрировав для верности свой протектор. – Ну так я и шёл последним…
С этим все были вынуждены согласиться. Осмотр других следов тоже ничего не дал. Никакого намёка на то, что кто-то ещё шёл по двору, не было. Нахмурившись, Иван посветил в сторону окон дома. Вон, в это окно раздавался стук перед тем, как появилась старушка.
Под окнами снег был девственно чист.
Парни только переглянулись и присвистнули.
Вернувшись в дом, они обнаружили, что рваные ботинки гостьи, брошенные ими у порога, исчезли. Также исчезли и валенки с калошами.
На часах было четыре утра.
Долго потом парни не могли прийти в себя. Понять, что же это всё-таки такое на самом деле, было просто невозможно. Они строили самые различные предположения, но ни одно не подходило. Общим «глюк» никак не мог быть. Да и не «глюк» это был – вон она, вмятина на подушке от головы лежавшей на ней гостьи, валенок с галошами нет. Да и новых шерстяных носок Сашки – тоже…
– Чертовщина какая-то… – пробормотал Игорь. – Мы же не много вчера выпили…
– А может там чего-нибудь в водку подмешано? – ещё раз предположил Ваня.
– Даже если и подмешано, то всем троим одно и то же чудиться всё равно не может, – вздохнул Сашка, – это я тебе как несостоявшийся врач говорю.
– Я, кстати, тоже потом какой-то странный свет видел в соседнем доме, – сознался Иван после некоторого раздумья. – Точно такой, как ты сказал – как будто телевизор работает… Вы уже спали… Он чуть посветил и погас. Только там точно никого нет – никаких следов и сугроб до половины двери…
– Вот-вот, а вы на меня ржали! – вяло попенял друзьям Саша.
Так и не придя ни к какому выводу, парни улеглись спать.
А утром снова были шокированы: у порога стояли исчезнувшие валенки с галошами, а сверху были аккуратно положены Санькины носки.
Но наши люди – это и есть наши люди. Решив, что на этом чудеса должны, наконец, прекратиться, друзья не удрали тотчас из деревни, а спокойно провели весь день в деревенском доме. Перед отъездом Ваня аккуратно снял со стены рамку с фотографиями, вытащил оттуда снимки прабабушки и прадеда, пояснив друзьям, что сделает с них копии и потом вернёт на место.
В город парни вернулись только вечером, клятвенно обещав друг другу, что никому не проболтаются о том, что с ними произошло. Не хотелось как-то перед людьми выглядеть дураками.
История эта может так и сошла бы за какой-то необъяснимый бред, но однажды, несколько лет спустя, Иван получил от Игоря предложение стать крёстным отцом его маленького сына. После той памятной поездки друзья уже не теряли друг друга из вида, время от времени встречались и были в курсе перемен в жизни друг друга.
И вот в церкви Иван, следуя примеру своей беременной жены, в ожидании начала таинства крещения, купил несколько свечей. Подойдя к одной из икон, он зажёг свечу и поднял глаза на лик. И чуть не выронил свечку из руки. С тёмной от времени иконы на него смотрели уже знакомые глаза. Такое же материнское тепло лилось из этого взгляда, какое он ощутил на себе, когда распахнул дверь деревенского дома и увидел старушку. Иван вздрогнул – со старинной иконы на него смотрела молодая женщина с младенцем на руках.
После обряда Иван подвёл к иконе и Игоря с Сашкой. У них была точно такая же реакция, как и у него самого. Посовещавшись, они подошли к пожилому священнику. Тот внимательно выслушал их рассказ, понимающе кивнул.
– Если честно, то я слышу подобную историю второй раз в жизни. Первую, весьма похожую, мне рассказала моя бабушка, когда я был ещё ребёнком. Не пугайтесь, молодые люди, то, что произошло с вами – это, действительно, чудо. К вам приходила сама Богородица. Это на иконе она красивая молодая женщина. К людям она является совсем в другом виде, чаще всего в неприглядном. Это своего рода испытание на человечность, и вы его, я так понимаю, выдержали.
Священник улыбнулся, понимающе глянул на притихших молодых мужчин.
– Не верите мне? Это ваше право. Но Богородица обычно щедро благодарит достойных. У вас ведь тоже после этого были перемены к лучшему, не так ли?
Священник снова улыбнулся и откланялся, оставив друзей наедине со своими мыслями и чувствами.
Мужчины переглянулись. Иван после той истории благополучно женился, сейчас они с женой ждали второго ребёнка. Игорь помирился с женой, и сегодня они крестили своего первенца. Саша снова вернулся в медицинский, окончил его с красным дипломом и уже работал, снискав славу подающего большие надежды детского хирурга. Через неделю у него должна состояться свадьба.
Веснушки
Мила Рутова пришла сегодня на работу пораньше – надо было срочно закончить начатую статью. Привычно включив компьютер, она защелкала клавишами клавиатуры – пока ехала в полупустой маршрутке, ее очень удачно посетило вдохновение, и теперь Мила почти точно знала, что писать.
Надо сказать, что ей несказанно повезло, потому что едва Мила поставила заключительную точку в тексте, в кабинет заглянул ее руководитель. Завотделом просто расцвел, увидев Рутову.
– Люда, привет! Как поживает наша статья?
– Привет, Борисыч. Родилась. Ты удачно зашел, я как раз заканчиваю.
– Ну, тогда с новорожденной тебя!
Мила хмыкнула в ответ. Пробежалась глазами по последним абзацам и лишь потом перевела взгляд на Льва Борисовича.
Она не ошиблась. Тот зашел не просто так. Уже через пару минут с совершенно серьезным лицом он дал своей подчиненной Людмиле Рутовой очередное задание. Нужно было ни много ни мало: съездить в соседнюю область, посетить там один металлургический завод и написать пару статей о передовиках производства.
– Как в старые добрые времена? – переспросила Мила не без иронии.
– Правильно. Поверь, Людмила, я немало уже живу на свете и могу с уверенностью сказать, что в этом мире ничего не меняется.
Сдав законченную статью, Мила оформила командировку и поехала в соседнюю область. А чего бы ей не поехать? Вполне приятная, сорока с небольшим, дама, у которой в жизни все уже сложилось – был хороший муж, выросли и неплохо устроились два сына. Нормальная работа. Свой, давно сформировавшийся круг приятелей и приятельниц. Вполне все так среднестатистически, все более-менее ровно. Почему бы не съездить и не развеяться?
Посетив завод, Мила довольно быстро справилась с заданием. Сделав нужные наброски для будущих статей, она выкроила себе полдня, чтобы погулять по городу. И для души полезно, и наблюдения за местными жителями и осмотр достопримечательностей могут пригодиться для работы. Уж что-что, а примечать интересное и не менее интересно писать об этом Людмила Рутова умела. Журналистом она была хорошим.
Выйдя на набережную, Мила села на скамейку. Осень радовала душу и взгляд яркими красками бабьего лета. Воздух казался прозрачным – не то от того, что листва на деревьях и кустах заметно поредела, не то потому, что даже, несмотря на яркое солнце, уже чувствовалась осенняя прохлада.
Подставив лицо солнечным лучам, Мила глубоко вдохнула в себя эту звенящую свежесть, посидела некоторое время, наслаждаясь тишиной и покоем. Со стороны реки неожиданно подул прохладный ветерок, и женщина, резко раскрыв глаза, развернулась спиной к воде.
Мимо скамейки проходила стайка девчонок лет десяти. Одна из них вдруг повернула голову и посмотрела на Милу. А Мила на нее. Секунду или даже меньше длилось это переглядывание. Девочки уже проходили мимо. Отойдя на некоторое расстояние, та девчушка снова обернулась.
А Мила застыла, как изваяние. Даже не могла некоторое время понять, что случилось. Ну что, казалось бы, такого из того, что какой-то ребенок посмотрел на тебя на улице?
Но ей показалось, что она все это время даже не дышала. Почему? Да потому… потому, что Людмиле вдруг показалось, что она увидела себя со стороны. Себя, Милу Рутову, только на тридцать с лишним лет моложе. Те же серые глаза, те же пухлые щеки. Даже россыпь веснушек на носу и щеках – все это было точно таким же, как у нее самой много-много лет назад. Бывает же такое!
Мила даже головой потрясла, пытаясь отогнать наваждение. Густые рыжие волосы (Мила до сих пор не пользовалась никакими красками) рассыпались по плечам. Ее лицо точно так же покрыто веснушками, как и у девочки, только она давно уже их не замечает, как, впрочем, и большинство людей вокруг нее. С годами Людмила научилась выглядеть так, чтобы веснушки были последними, что видели в ней другие. Как говорится – дура та женщина, что в тридцать лет еще не красавица. Мила Рутова дурой не была.
А вот у девочки в ее возрасте вполне могут быть с этим проблемы. Люду поначалу тоже иногда обзывали. Это теперь она с гордостью носит звание Рыжая. В детстве же это обидное прозвище! Дай бог, мама этой малышки научит ее правильному отношению к цвету своих волос и веснушкам.
Долго еще потом эта встреча не давала Людмиле покоя. Даже вечером время от времени девчушка всплывала в ее памяти. Удивительное дело – живешь вот так, и не знаешь, что где-то уже родилась и так же ходит по земле твоя копия. И никакого родства между вами вроде нет, а надо же – похожа, как две капли воды!
Утром следующего дня Мила собралась в обратную дорогу. Погода снова радовала глаз, и, пытаясь выкроить у осени побольше яркого солнышка, тепла и просто свободы, Людмила решила выйти из гостиницы пораньше, чтобы еще раз пройтись по городу. До вокзала было не очень далеко, на автобус она успеет.
Не спеша брела гостья по небольшим улочкам, любуясь архитектурой старинного города, иногда просто всматриваясь в лица людей, в их действия. Все это было не только Милиной профессией, ей это просто нравилось – наблюдать.
Вот, например, красивая кованая ограда, что отделяет территорию какого-то трехэтажного здания от тротуара. Мила вгляделась в дом. Нечто среднее между школой и детским садом, во дворе много детских штучек – горки, качели и прочее, но дети вон там, возле крыльца, явно не садовского возраста!
– Мама! – Раздался вдруг совсем рядом детский крик.
Мила вздрогнула и обернулась. К той самой решетке, чьей красотой любовалась Людмила только что, подбежал мальчик лет шести. Подбежал, схватился маленькими ручками за прутья, прижался румяной мордашкой к ним, и глядел на Милу восторженными блестящими глазенками. А по носу и щекам его весело разлетелись крупные веснушки.
Мила почувствовала, что земля закачалась под ногами. Во все глаза она смотрела на ребенка. К нему уже спешила пожилая, немного грузная тётечка.
– Дениска! – Подошла, ласково (причем не наигранно, а по-настоящему ласково), она взяла малыша за руку, взглянула на застывшую на месте Милу. Улыбнулась немного грустно: – Вы простите нас. Это случайно получилось.
Ошарашенная Людмила только согласно покачала головой. А потом зачем-то задала вопрос в спину уводившей мальчика женщине:
– Извините, а что в этом доме находится?
Ответ словно обухом ударил Милу.
– Детский дом.
Купив на вокзале билет, Мила Рутова полчаса мучилась в зале ожидания, пытаясь стряхнуть с себя наваждение, не покидавшее ее с момента встречи с мальчуганом. «Что я так задергалась?! Ну, подумаешь, ребенок! Ну и что, что из детского дома! Ну и что, что он назвал меня мамой! Они же в каждой встречной тетке готовы признать мать! Тебе ли не знать, ты же журналист! Акула пера! Что ты так разволновалась?! Уедешь сейчас, и все забудется потихоньку».
Стараясь унять, никак не желавшее униматься, волнение, Мила стала нарезать круги по залу. Когда до прибытия автобуса осталось минут пятнадцать, объявили, что рейс отменяется по техническим причинам и просили всех купивших билет подойти к кассе. Узнав, что следующий рейс в ее город будет вечером, Мила обменяла билет.
Отойдя от окошка, она посмотрела на часы. До отъезда домой было еще больше шести часов. Глубоко вздохнув, Мила направилась к выходу в город.
Через некоторое время она поднималась на крыльцо того самого детского дома, где проживал окликнувший ее мальчик.
«Зачем иду? Что мне здесь надо?» – думала она, а сама молила Бога, чтобы не встретиться еще раз с тем ребенком. «Ведь он разволнуется, увидев меня, может заплакать…» – Миле уже почему-то было жаль мальчика. «Дались мне эти веснушки!»
Директор заведения приняла Людмилу. Взглянув на ее журналистское удостоверение, вздохнула: «Ну и что же вы хотите?»
Мила и сама не знала. Но у нее недаром был писательский талант, голова сработала почти мгновенно.
– Понимаете, я хочу написать книгу. Там будет кое-что и про детский дом. Мне не нужны имена и фамилии. Ни ваших работников, ни ваших воспитанников. Мне просто нужен живой материал… – Людмилу саму покоробило от слова «материал», но она намеренно употребила его, чтобы дать понять директрисе, что ей не нужна конкретика, что она не собирается «копать» под коллектив и установленные здесь порядки. – Мне хотелось бы услышать истории детей. Вы и ваши коллеги ведь много интересного знаете…
Конечно, заведующая знала. И, конечно же, ей было некогда. Она призвала на помощь какую-то свою помощницу – на вид совсем еще молоденькую стройную девочку. Лишь потом, как следует приглядевшись к ее лицу, Мила заметила сеточку морщин у глаз. Сразу прибавив девушке лет десять, она послушно отправилась за ней куда-то в другой кабинет, чтобы там «собирать материал» для своей будущей книги, о которой Мила совсем даже не помышляла. Если честно, то она вообще не знала, зачем именно явилась сюда. Просто ноги принесли и все. Но был у Милы уже некоторый жизненный опыт, когда (она знала это наверняка) лучше отдаться обстоятельствам и плыть по течению.
Часа два Людмила Рутова изображала из себя писателя. Историй было несколько, и все они, действительно, были интересные. Тот еще материал! Сюда же от хорошей жизни не попадают!
Потом девушке позвонили и она, выслушав телефонную трубку, пригласила гостью в столовую на обед. Видимо готовили здесь на совесть, раз не побоялись пустить журналистку в святая святых.
Есть Миле от волнения совсем не хотелось, но не принять предложение было бы некрасиво и немного подозрительно.
Выйдя в коридор, Людмила перевела дух – он был пуст. Ну, да, конечно, дети ведь на обеде. Не раз она слышала, что в детдоме самое страшное – это смотреть в глаза детям. А как же столовая, там ведь они все равно ее увидят? Но думать об этом не хотелось, и Мила снова решила: «А, будь, что будет!».
Чутье ее не подвело. Множество ребят лишь мельком глянуло на нее, видимо дети приняли новое лицо за какую-нибудь проверяющую. Ходят ведь у них тут всякие инспекторы, наверняка ходят.
Помощница директрисы отвела Милу за отдельный столик. Они пообедали, продолжая при этом вполне непринужденно беседовать. В сторону детей Мила старалась не смотреть.
Проведя в детском доме почти четыре часа, Мила решила откланяться. Волнение ее почему-то понемногу улеглось само собой, и она вышла из кабинета воспитательницы почти расслабленной. Со спокойным сердцем прошла коридор, вышла в просторный холл на входе в здание. И тут же увидела девочку с набережной. Она стояла возле окна. Увидев Милу, ребенок явно удивился. Удивилась ли она сама? Да у Людмилы снова словно что-то взорвалось внутри. Она запнулась было, устремив взгляд на девочку.
И тут раздался топот детских ног и к девчушке подбежал мальчик. Подбежал, прижался к ней всем телом, обхватил руками. А потом повернул коротко стриженую голову и посмотрел на Людмилу уже знакомыми Денискиными глазенками.
Так они и стояли, глядя друг на друга, некоторое время. Тут раздался голос Милиной сопровождающей, и ей пришлось перевести взгляд на нее.
Уже в дверях, боясь обернуться и увидеть глаза детей, Мила Рутова каким-то не своим голосом спросила:
– А как зовут этих ребяток?
