скачать книгу бесплатно
Оказалось, я ошибалась. Я была с ним почти постоянно. Но не имела ни малейшего понятия, что на самом деле творится в его душе. Выходит, он лгал мне так же, как и им? Или моя вина перевесила все то доброе, что он чувствовал ко мне когда-то?
Бросив машину возле особняка, я с тяжелым сердцем вошла в холл. Тишина стояла несказанная. Что особенно странно, учитывая, что все вдовы здесь.
Собственно, удивляла именно тишина, сопровождавшая их присутствие. Подобного на моей памяти не случалось. Каждая из них была натурой деятельной и на месте не сидела. Посему, даже, если никто не состязался за первое место в доме, шума от их присутствия всегда было предостаточно. Но не сейчас.
Задрав голову вверх, я прислушалась. Ничего. Даже слышно, как на сквозняке едва ощутимо звенят хрустальные капли огромной люстры.
То, что мое появление не стало секретом сомнений не вызывало. Подходя к дому, я видела, как колыхнулись занавески сразу в нескольких окнах. Но ни одна из обитательниц особняка не вышла даже на лестничный пролет. Что ж, поиграем…
Перехватив ручку чемодана поудобнее, я направилась в свою комнату. Как и остальные комнаты для прислуги, она располагалась на первом этаже. Правда, кроме меня и Юры в доме никто постоянно не жил. Но частенько оставались. Здесь же размещалось несколько комнат для гостей. Однако обычно их не использовали, так как на втором этаже гостевые были куда богаче. Эти же предназначались на случай полного заполнения особняка или для не слишком ценных визитеров. Но ни тех, ни других Эдем не видел с тех пор, как Давид превратил его в место уединения и созерцания.
На втором этаже обустроились все жены. Вдовы. Их спальни были в правом крыле, спальни для гостей находились в левом. Строго, как и на первом этаже.
Третий этаж всецело принадлежал Давиду. Самой маленькой комнаткой была его спальня. Из нее же открывался лучший вид. Остальное пространство было поделено на две неравные половины: небольшую гостиную, где он проводил большую часть своего времени, и студию.
Что творилось на чердаке я не имела ни малейшего понятия, ибо за все время ни разу туда не поднималась. В подвале же, помимо хозяйственных помещений, располагался огромный гараж, вмещавший в себя не только автомобили обитателей особняка, но и коллекционные машины из собрания Давида. А также обширный винный погреб и подсобные помещения.
Ключ с пушистой кисточкой по-прежнему был вставлен в замок моей спальни. Но в самой комнате некоторые вещи лежали не так, как я оставила их. Комнату явно обыскали, и не раз.
Распахнув окно, я запустила в просторное помещение свежий воздух и ароматы сада. Утренний туман, принесенный с реки, еще не до конца рассеялся. Было прохладно.
Разбирая чемодан, я вновь продумывала свои дальнейшие действия. Призывала себя быть сильной.
В дверь постучали. Страх удушливой волной прокатился по телу. Гоня его прочь, я сказала чуть хрипло:
– Войдите.
В комнату робко заглянули Наташа и Люба. Но встретив мою улыбку, тут же принялись обниматься. Однако и без слез не обошлось. Наташа покачала головой и без всякого осуждения, с одним лишь сочувствием, посмотрев на Любу сказала:
– Вот ведь глаза на мокром месте. Как Давида нашли, так и плачет все время… А после того, как узнала, что он о нас, о внуках ее так сильно позаботился, совсем удержу нет…
– Вдовы тоже плачут?
На лице Наташи появилась невиданная доселе жесткость. Непреклонность. Люба зарыдала пуще прежнего, но беззвучно, лишь отирая беспрестанно падающие по щекам слезы.
– Этим дьяволицам все нипочем. Лишь о себе и думают. Полночи ругались, остальные полночи по дому рыскали. Ищут все что-то, да думают, никто их не видит. Срамота! Хорошо, Давид не знает, кем они оказались на самом деле…
Надо сказать, что постоянно из всех жен Давида в особняке жила только Лика. И ее сестрица, конечно, тоже. Остальные заявлялись сюда время от времени. По поводу и без.
С вестью о смерти Давида в особняк вернулись все и разом. Кроме Юльки, но она себя к «женам» не причисляла. Она предпочла остаться в своей городской квартире. Но, полагаю, сейчас ее переезд – вопрос времени. Судя по ее грандиозным планам, в стороне от событий она не останется. Посему ей стоит быть здесь.
– Интуиция подсказывает, что следует ждать гостей. Приготовишь, пожалуйста, комнату Юли? И еще одну, для гостей.
– Гостей? – озадачилась Наташа.
– На случай, если сын Давида решит задержаться.
– Так он приедет? – обрадовалась Люба и даже перестала плакать. – Такой славный мальчик. Когда он жил в России, я часто брала его к себе. Нянчила как родного. Давид весь в творчестве был. А бабушке уже тяжеловато одной, вот мы с Юрой и развлекали его, как могли…Славный ребенок, просто чудо…
Славный ребенок уже давно вырос и веру в чудеса заметно растерял. Но разочаровывать Любу я не стала. Тем более, сама не понимала, как относиться к Глебу. Ведь кто он есть – вторая по значимости и сложности загадка для меня.
Нина же в особняке никогда не оставалась. Давид построил для нее небольшой домик чуть ниже по реке, и она предпочитала жить там. Тем более, что прогулочным шагом до Эдема ей было минут двадцать, не больше.
Других домов в ближайшие несколько километров отсюда не имелось. И в этом было одно из главных преимуществ здешних мест.
Однако скрытость Эдема не всегда спасала от нежелательных гостей. Так, вопреки запрету Давида переступать порог его дома, в особняке поселился Русик. Он, равно как и его мать, теперь делали вид, что почивший хозяин дома никогда подобного не говорил и его присутствие здесь – дело само собой разумеющееся.
Хотя, сам по себе какой-либо запрет из уст Давида – это нонсенс. Более свободолюбивого и открытого человека сыскать на земле было трудно. Пожалуй, ему и в голову не пришло бы ограничивать кого-то. Для него это было столь же немыслимо, как и кому-то позволить ограничить себя.
Однако Русик нарвался. Причина их ссоры была мне неизвестна и абсолютно неинтересна. Знаю только, что Ольга за сына просила, но не была услышана. Что тоже своего рода сенсация, ибо отказывать просящему (особенно женщине, особенно своей бывшей любовнице) Давид, казалось, был неспособен. И все же почти месяц назад Русик стал персоной нон грата.
О том, что он явился, Наташа успела меня предупредить. Посему, услышав его препротивный писклявый голосок, я не удивилась.
–Елизавета Петровна пожаловали, – глумился он, свесившись через перила второго этажа. – Чем обязаны такой чести?
– Куда интереснее, какого лешего ты здесь делаешь? – появляясь из коридора, ведущего в гараж, хмыкнула Юлька.
– А мне твое разрешение не нужно! – тут же взвился Русик. Юлька широко улыбнулась.
– Мое – нет. Теперь Елизавета Петровна здесь хозяйка. Ей и решать. Кстати, тебе особенно важно знать – в офисе Лисовского, вместе с дарственной на Эдем, лежит подробнейшая опись всего имущества. Это я так, чтобы никакая вещица не затерялась…
– Ты что же сына моего в воровстве обвиняешь?! – взвыла Ольга, неожиданно появившись из-за спины сыночка.
– Я? – изобразила изумление Юлька. – Как можно? Сама мысль о том, что столь благонравный гражданин способен на подлость и мелкое воровство…
– Ах, ты…
Ольга стремительно ринулась вниз по лестнице. Судя по тому, что ее слегка пошатывало, а в руке железной хваткой был зажат бокал с виски, о трезвом уме речи не шло. Я резко шагнула к ней наперерез, оставив Юльку позади.
От неожиданности ее метнуло вправо. На ногах она устояла, что вселяло некую надежду на то, что все не так уж безнадежно.
– Приведи себя в порядок. Сейчас же.
– Или что? – показательно сделав солидный глоток, глумливо поинтересовалась она.
Русик радостно лыбился, поглядывая на нас. Я напомнила себе, что душеспасительные беседы никогда мне не давались. Демонстрируя равнодушие, сказала:
–Ничего. Мы ждем гостей. Быть в адеквате в твоих же интересах.
Не желая продолжать, я развернулась на пятках и зашагала в противоположную сторону. Юлька тут же поспешила следом. Ольга крикнула напряженно:
– Каких еще гостей?
– В погонах.
Прикрыв дверь кабинета, Юлька спросила:
– Ты серьезно?
– Чувство юмора у меня ныне на нуле. Или ниже оного.
– К нам едут менты?!
– Они самые.
– На кой они здесь?
Ответить я не успела. В кабинет заглянула Наташа и сказала быстро:
– Нина и Глеб приехали.
Я кивнула и поспешила удалиться, оставив Юльку в полнейшем замешательстве. Поприветствовав их, я попросила Наташу:
– Пожалуйста, будь другом, попроси всех собраться в гостиной.
– Если не захотят? – уже зашагав к лестнице, спросила Наташа. Юлька презрительно хмыкнула.
– За волосы тащи.
Судя по блеску в глазах Наташи, идея ей приглянулась. Похоже, за последние дни вдовы успели изрядно ее достать.
– Скажи, это касается Давида.
– И его завещания, – добавила Нина и первой направилась в гостиную.
Мы поплелись следом. Глеб замыкал шествие. Я чувствовала его взгляд на своем затылке и радовалась, что не умею читать мысли.
Он выбрал кресло подле камина в стороне с лучшим обзором комнаты, с отличным видом в сад. И вряд ли знал, что это кресло его отца.
Я поспешно отвернулась. Находиться здесь становилось невыносимым. А ведь это только начало.
Пока бурчащие и всячески подчеркивающие свое недовольство вдовы рассаживались по креслам, диванам и пуфам гостиной, я нервно расхаживала вдоль окна, занимавшего всю правую стену. Глеб следил за мной с равнодушным вниманием, будто за стрелкой на часах. Остальные то и дело пытались втянуть друг друга в ненужный диалог. Нина молчала. Я игнорировала всех.
– Наташа, пожалуйста, попроси остальных тоже присоединиться к нам.
– Остальных? – вскинула бровь Лика.
– Как ты знаешь, в доме еще есть садовник, домработница и водитель, – хмыкнула Стелла. – Или, став почти законной супругой гения, ты перестала отличать их от мебели?
Лика бросила на Стеллу испепеляющий взгляд, не произведя ровным счетом никакого впечатления. Однако от комментариев воздержалась. Как и всех присутствующих, ее тревожило происходящее. И, не разобравшись, она поостереглась показывать характер.
Хотя колкие слова явно вертелись на языке. Ведь в значительной мере Стелла была права. Сестры Черненко выросли в глухом углу Ленинградской области, в забытом всеми крошечном военном поселке. С ликвидацией военной базы, а было это еще во времена крушения Союза, поселок стал хиреть и загнивать. Причем разложение шло столь быстро и неминуемо, что к моменту поступления сестер в школу в поселке практически не осталось трезвомыслящего населения. Все, кто думал о будущем, либо уехали в город, либо переселились в более крупные населенные пункты области. В поселке же остались либо лентяи, либо бездари. И те, и другие очень уважали водочку. Но денег на нее не хватало. Родители же сестер охотно предлагали альтернативный напиток, не брезгуя употреблением собственного варева.
Лика сбежала из дома, едва ей исполнилось шестнадцать. Поступила в первый попавшийся техникум, предоставлявший общежитие, и помахала неуместному прошлому ручкой. Лена, будучи всего на год старше, во всем сопровождала сестру. Даже комнату в общежитии они получили одну на двоих.
Учеба Лику не привлекала. Зато манила глянцевая жизнь. Устроившись ночной официанткой в один из самых дорогих ночных клубов города, она взяла курс на мечту. Несколько лет и покровителей спустя, она уже успела напрочь позабыть и малую родину, и общежитие, и нищету. Щедрый любовник снимал ей шикарную квартиру, подарил новенький кабриолет и пару раз свозил к теплым морям. Лена по-прежнему сопровождала сестру во всех переменах. Разве что на море ее не брали.
Однако кардинальные перемены в ее жизнь принес Давид. Он утвердил ее на роль в своем фильме. На съемках в Сибири между ними завязался роман. По возвращении в Питер она сразу перебралась в Эдем. Лена как-то проболталась, что переезд был столь стремительным, что с бывшим покровителем новая кинозвезда даже забыла попрощаться.
– Принеси мне кофе, – буркнула Ольга, развеяв мои раздумья. – Покрепче.
Люба поспешила на кухню. Я же внимательно посмотрела на Ольгу. Надо признать, что держалась она молодцом. Успела даже переодеться и накраситься. Надеюсь, в мозгах тоже прояснилось. За ее спиной маячил Русик. Он явно сильно нервничал. С чего бы это интересно?
Подождав, пока Ольга получит свой кофе, я сказала:
– Спасибо, что собрались…
– Будешь толкать речь? – поморщился Русик. – Неинтересно.
– Я хотела бы, чтобы вы знали обо всем заранее, – проигнорировав его выпад, продолжила я. – И были готовы.
– Узнали о чем? – заподозрила неладное Лика. Нина едва заметно кивнула.
Словно в пропасть шагнув, я сказала:
– Смерть Давида не была естественной. Его убили. С минуты на минуту прибудет полиция. Они будут беседовать с каждым из нас. Вас.
Тишина настала одуряющая. Вдовы разом превратились в восковые изваяния. У обычно столь острых на слова женщин вдруг исчерпался весь словарный запас. В надежде на глупую шутку их взгляды были обращены ко мне. Увы, я не шутила.
– Уже интересно?
Спокойный и мирный голос Глеба прозвучал словно набат. Он поднялся с кресла отца и приблизился ко мне.
Темно-синие джинсы, рубашка в едва заметную клетку. Непослушные волосы и взгляд…Я опустила глаза в пол. А он заговорил своим чуть хриплым голосом:
– Спасибо, Лиза. Что касается вас, дамы. У вас есть еще некоторое время до приезда следователя. Соберитесь с мыслями. Потратьте время с пользой. Если нужно вызвать адвоката – сейчас самое время.
Их реакция была ему абсолютно безразлична. Мягкой походкой опасного хищника он направился в холл. Юлька не сдержалась и с клокочущей яростью спросила:
– Вы что же это, Глеб Давидович, нас в смерти покойного батюшки подозреваете?
Глеб остановился, но не обернулся. Сказал буднично:
– Не подозреваю. Уверен. Убийца среди нас.
В Эдеме было несколько беседок больше похожих на небольшие летние павильоны времен царской России. Он выбрал ту, что стояла на самом краю холма, открывая величественный вид на бурную реку, лес и бескрайнее северное небо. Ее называли Речной.
Я протянула ему чашку горячего кофе. Обняла обеими руками свою. Мне было никак не согреться.
Посмотрев на меня, Глеб спросил с незлой усмешкой:
– С мышьяком?
– Мышьяк кончился. Положила цианид. Надеюсь, ты не против?
Он вновь усмехнулся и сделал пару глотков. Но вряд ли почувствовал вкус арабики. Все мы сейчас, будто натянутые струны. И мысли у всех об одном.
– Вдовы шумят?
