скачать книгу бесплатно
– Смотри, какой колер?
– Что?
– Это фирма! То есть модный фасон! Этот, самый… секонд-хенд!
– Что? – ребята привстали.
– Секонд-хенд, так оно называется. Как раз по вашей худой натуре! Ну то исть… – медведь подумал, что слово «худой» здесь неудачное. Ребята действительно очень худенькие, но худым нередко называют плохое. Медведь стал наобум говорить слова, которые услышал от иностранцев. Парня встали полукругом.
– Это фирмы, фирм…
– Зачем нам песья нечисть? Мы не трогаем вещей, снятых у песиков!
– Я не снял, я получил! Купил!
– А теперь продать надо? Ребята, это спекулянт!
– Он уже заодно с псами! – медведь попытался выкрутиться, но на него наскочили разом. Медведь покатился кубарем назад, сжимая все вещи разом. Платки, обрывки разлетелись. Волков взбесила куртка иностранного производства.
– Не дам! Не дам, эт мое!! – медведь стал раскачиваться, чтобы сбить волков таранов. Но ребята, невзирая на усталость, были резвые. Медведя зажали и выдернули у него из лап куртку. Ее тут же принялись рвать на части. Медведь в страхе пополз на четвереньках. Куртку били так, словно она олицетворяла мировое зло. От нее остался только ворох мелких обрывков. Парни стали кричать, что медведь больше не являлся сюда с иностранным материалом. Вдали остановился журналист и стал быстро все снимать. Ребята были еще неопытные, и не сообразили, что он делает. Журналист щелкнул кнопками и поспешил прочь. Он еще хотел взять интервью непосредственно у того медведя. Но тот убежал на север.
За пределами городов иностранцы пытались наладить контакт с молодежью. Виктория увидела, как молодая волчица кричала на девушку:
– Не общайся с этими идиотами!! Ты поняла или нет?!
У девушки очень схожие черты лица, окрас волос и фигура. Наверное, это младшая сестра или даже дочь. Внезапно волчица перестала кричать и сжала ее в своих объятиях. Обе очень плакали. Виктория не понимала, чем вызвана такая ярая ненависть к иностранцам, ведь это не бандиты и не драконы. Резко ухудшилась ситуация с поставкой комплектующих. Из-за перенапряжения случались аварии на производстве, на транспорте. В городских магазинах начисто исчезла крупа, консервы были только рыбные или куриные трехлетней давности. Ходил слух о массовой гибели птиц на агрокомбинатах. Волки ходили на рыбалку и охоту, даже если у них были ранения. Приезжали представители службы Кайстрова, один раз приехал сам Кайстров. Волки – взрослые, молодые и даже юные – кричали ему:
– Выбрался из-под обломков? Не зажало?
Во время битвы с ящерами Драконий Глаз подбил несколько машин в разных частях колонны, где был Кайстров. Глаз был далеко и фактически удар наносили лишь самые слабые из его всполохов. После этого сразу атаковали колонну. Те, кто вернулся из того переплета, рассказывают, как пришлось перемещаться – бегать, падать и ползти, драться с ящерами на огромных скоростях. Между тем Кайстров не бегал, он сидел под обломками и делал вид, будто отстреливается. Он стрелял по-настоящему, однако с точки зрения бойцов это все оказалось бутафорией. Кайстров не отбросил драконов. И он не довез боеприпасы туда, где они были необходимы. Там дрались врукопашную. Кайстров вскоре исчез; а один из его помощников долго ходил по госпиталям и высматривал, почти ничего не говоря. Волки думали, он проверяет качество лечения. Да какое может быть лечение! Драконий яд ужасен. Знакомый Кайстрова обошел всех, но поговорил лишь с некоторыми волками. Уезжая, он был как будто недоволен.
– Ему там все зажало! Он прирос… и это его спасло! – говорят раненые. На комбинате произошла авария с выбросом токсических веществ. Всех сотрудников распустили на неопределенный срок. Волки из других районов, недолго думая, стали уезжать. Виктория тоже об этом подумала – среди штабов возникла путаница, кто за что отвечает. В Народном Совете вопросы экономического развития курировал лис Георг Толокушенцев. Он выпустил указ о том, что в Кралепоре разрешено создавать предприятия совместно с иностранцами. Но очень скоро указ был заблокирован Ракитиным. Одновременно на местах были вынуждены решать свои тактические задачи, не зная общей картины. Мясо птиц исчезло из продажи вовсе. Комбинату не привезли наличных средств и кто-то дал приказ не держать сотрудников. Вернуться в центральные области можно с военными, со знакомыми или пешком. Виктория так ни с кем и не познакомилась; прежних товарищей из детдома она не встретила, поскольку старалась ни к кому не подходить близко. Ее пугали волки с погонами. У Виктории сложилось мнение, что ее могут внезапно схватить, арестовать, и она тогда исчезнет. Но она не была трусихой. С иностранцами волки не общаются, хотя у тех можно легко доставать мелкие полезные вещи. Для себя иностранцы привозят главным образом съедобные полуфабрикаты, но и мука там есть, и хлеб – правда, непривычной формы. Виктория один раз только снимала средства со счета, а потом уже не решалась. Она посчитала красненькие купюры. Хватит на пять книг или на пятьдесят толстых тетрадей. Остальное все потратилось на какие-то пустяки… ведь не покупала же ничего. На заводе было бесплатное питание (без мяса), общим объемом на 1500 калорий в день. Виктория решила допытаться, есть ли реальный шанс пройти обучение за границей – не имея при этом гражданства и не сделав предварительной оплаты. Иностранцы со своими автомобилями массово отправились на восток. По дурной дороге Виктория прошла двадцать верст. Кеды совсем истрепались, а в сандалиях по такой дороге неудобно шагать. Рюкзак очень мешал идти, но Виктория ни за что бы не решилась выбросить из него хоть одну книгу. К концу пути она совсем вымоталась. Пройдя по бездорожью тридцать верст, она увидела городок над кручью. Слева – только возвышенности, а справа уже настоящие горы. Река идет прямо через границу. Здесь проезжали иностранцы, но их минифургоны помчались дальше. Виктория села на пенек и сидела неподвижно. Из-за усталости есть не хотелось совсем. Под ступней оказался острый камень, да как уколет! Виктория едва не зарыдала. Ей хотелось пить. Вздрагивая, она медленно спустилась к реке и зачерпнула воду кружечкой. Постепенно она стала слышать отдаленные запахи. В городке живут еноты и бобры, у волков один район, куда другие звери не заходят. Там – опять погоны. Военных было всего пятеро, но Виктория зашагала в сторону чужих следов. Они увели ее на луг, расположенный между лесом и обрывом. Над обрывом – деревянные поручни. Виктория вспомнила, как ее и детей Олег вытащил именно с такого мостика. Много шума внизу. Иностранцы ищут переправу.
– О! Мисс Виктория! – сказал один пес, таким тоном, будто видел Викторию лишь вчера. Он сказал, что в Кралепоре очень трудно читать названия. Русский язык очень сложен и поэтому трудно общаться с местными. Далеко не все кралепорские зайцы понимают зайцев из-за рубежа, а собаки, в свою очередь, чаще всего не знают по-заячьи. Виктория предложила свои услуги переводчика. Группа журналистов стала перемещаться по гористым районам области, а на зиму поехала к границе. Виктория тоже отправилась к границе. Там был стационарный лагерь со всеми удобствами. Оттуда можно было уехать в дальние города, к морю, или к аэропорту. Для этого надо иметь разрешение на въезд. Виктории объяснили, что надо подать заявку, с указанием цели. Но до прохождения тестов никто не докажет, что он – будущий способный студент. Поэтому об учебе нужно сказать попозже.
Среди иностранцев были немолодые популяризаторы наук, телеведущие. Их всегда сопровождает толпа. Виктория заметила Инвейга – тот держался с достоинством, делал замечания насчет науки, но на него не слишком-то обращают внимание. Виктория до сих пор не знала, что именно написал Инвейг. Он говорил про какие-то таблоиды.
– Мисс Виктория, вы тут! А у меня к вам должок небольшой. Верней, наоборот! – Инвейг оскалился в улыбке. – Это Вы мне слегка должны.
Виктория посмотрела пристально.
– Я что, брала у Вас кредит? Или обещала?
– Ах, нет! Простите, спутал. Это не Вы, это одна деловая блондинка мне должна. Столько лиц кругом, не успеваешь все расставить. Но Вы согласитесь, что узнали об иностранных языках немало благодаря мне?
– Да, да. Мистер Инвейг, я могу отсюда подать заявку на обучение в вузе.
– Подать – конечно! Но учиться ведь здесь негде! Вы что? Тут же одна дикая природа, и существа, ею кормящиеся. Учиться надо в вузе!
– А где вуз?
– В разных странах. Смотря какой вас интересует. Бизнес, менеджмент или…
– Мне хочется изучить кристалловедение, все прикладные аспекты этого дела, а также кое-что из химии. Конечно, математику хорошо изучить! Экономику. Это разные дисциплины?…
Инвейг поймал робость ее голоса и сказал:
– Зависит от Вас! Но сначала Вы должны себя хорошо зарекомендовать. Если Вы поедете сейчас со мной… а, прямо сейчас вы не можете ехать. Вы должны пройти стажировку. Здесь это получится. Дальше как хотите. Можете выбирать вуз на экваторе, в южном полушарии. Даже за океаном.
– Там дают учиться бесплатно?
– Я же сказал – как хотите. Я помогу Вам подать заявку.
Он принес лист, где почти все позиции были уже заполнены и стал дышать почти в ухо. Виктории это было неприятно – сказать об этом явно она не хотела, ведь она привыкла стойкости. Она просмотрела бегло лист и увидела в нем странные позиции. Правил, принятых в других странах, она не знает. Но все равно позиции странные. Виктория сказала, что ей необходимо сходить в уборную. Инвейг пошел было за ней к особой зоне лагеря. Но Виктория прыгнула в траву и побежала далеко в лес. Там она еще несколько раз внимательно прочла лист. Выходит, подписав это, она дает Инвейгу некоторые обязательства – не вузу, а Инвейгу лично. Некоторые слова очень трудны для перевода. Виктория ночевала в лесу (поскольку ночи были прохладные – не морозные, не ледяные как в Кралепоре; температура ночью была гораздо выше нуля). Рано утром Виктория попрыгала, разожгла костерок и спалила в нем листы. Она спрашивала об учебе, и все иностранцы отвечали, что бесплатно принимают лиц с очень высоким проходным баллом, тех, кто побеждал в конкурсах, или имеет достижения в масштабах страны. Виктория была немного озадачена. Ей также сказали, что участвовать в конкурсах имеют право любые лица не старше определенного возраста, даже если они работают мусорщиками. Ага, выходит через конкурс можно поступить! Поскольку сдавать экзамены надо еще в школе, а ведь Виктория не училась в зарубежной школе. Ее приняли в качестве стажера «языковых и цифровых технологий». Нужно было переводить тексты с русского на иностранный, сопровождать журналистов, иногда – заниматься монтажом аппаратуры. По сравнению с работой на заводе это занятие казалось вконец пустяковым. Виктория так увлеклась, что даже забыла, какой сейчас месяц. Журналисты ездили вдоль границы, общались с зайцами, привозили откуда-то книги. К Инвейгу ночью подошел субъект с перекрученной спиной. У него все было кривое – ноги, спина, пальцы, даже усы под носом. Он что-то пропищал. Инвейг сунул ему банкноту. Субъект неодобрительно скрипнул:
– Мало!
– Молчи, Аметист! Думаешь, мне легко даются деньги? У меня статус, но… добывать средства для зарубежных работ очень трудно! Я же не имею связей в спецслужбах. То есть – имею, но иначе! Что в этой мелкой стране? Есть талантливая молодежь? Очень мало!
– Мало, мало! – согласился Аметист.
– На севере… огромные земли. Среди волков должны быть… но там все сумасшедшие. Надо подождать, может потом. Их армия еще не разваливается.
– Части-чно. В дома можно пройти. Но уйти от погони. Тяжело. Они убивают.
– Купил бы машину.
Аметист сморщил узкую морду и превратился в куст. Затем в тень. Затем в длинную, причудливо изогнутую корягу, над которой застыли белые растения. Аметист – большой мастер прятаться и проникать во все щели. Он мог незаметно влезть везде, где не было серьезной автоматической слежки; в те времена, даже за океаном такие системы только начали внедряться. Аметиста можно легко догнать, поскольку ноги слишком кривоваты. Для этого нужно его заметить, поймать след, а вот это уже сложно. Аметист замечательно прятал свои следы. Всю жизнь он предлагал свои услуги разным сторонам, получал немалые деньги, но не разбогател. Он давно не молод, и ноги часто гнутся не туда. Но Аметиста не поймать. Нескольких хорьков волки настигли в погоне и разорвали. Аметист был немного напуган, однако его след остался незамеченным, поэтому он тенью скользил по Кралепору. Он мог спрятаться и в поезде, и под дном грузовика. Самолетам Аметист доверяет мало. В Кралепоре охраняют самолеты.
Журналисты жаловались на грубость и агрессивность волков Кралепора. По их словам, в других странах, волки не такие.
– Там они пониже ростом и не имеют узоров на теле. Бывают и высокие волки. Но довольно редко. Все принадлежит военным и у них все разваливается. Мисс Виктория, Вам доводилось испытывать произвол военных?
– К сожалению.
– Вы не могли бы дать нам небольшое интервью? В рамках Вашей языковой стажировки Вы переведете нам текст вопросов. Мы будем спрашивать по очереди на двух языках.
– А в Кралепоре это покажут?
– Несомненно; но есть и другая, обширная, аудитория. Кралепор это увидит и ему будет стыдно. Волки будут вынуждены принять меры.
Виктория подумала и согласилась. Она тщательно перевела все вопросы. Перед записью с нею начали вести разговор «для разогрева», чтобы во время съемок совсем уже не стесняться.
– Значит, Вы расскажете о случаях недостойного поведения. Это можно смонтировать и с другими интервью, кстати! Мисс Виктория, знали ли Вы лично кого-то из военных.
Виктория чуть помедлила.
– Да. Но он хороший мальчик. Я хочу сказать, он хороший волк.
– Как его Вы называете обычно?
– Олег. Олег Диодоров его зовут.
– Дио-до-ров. Это не тот сорвиголова, который пролез в логово драконов? Который взорвал их Глаз? Об этом писали коллеги с запада. Разве Вы не слышали.
– Я не читала тех газет. Значит, Олег жив!
– Он сорвиголова. Так не поступают военные профессионалы.
– А можно мне?
– Приготовились! Съемка!
Виктории сходу пришлось переключиться на совсем иные вопросы. Она нисколько не растерялась, не дрогнула и говорила уверенным голосом. Мысли ее носились, но этого не видно на экране. Псы были очень довольны и пожелали снимать ее вновь, когда будет необходимость. Виктория попросила запись или фото, где можно было увидеть Олега. У оператора был журнал, состоявший из одних только фотографий. Журнал называется «Текучка», и содержит фотоматериалы недавних событий. В двух небольших квадратах Виктория видела Олега. На одном виден склон горы, когда Олег встал почти боком. Гимнастерка и штаны его. Лицо вышло однотонным (до склона было далеко). Но форма ушей и цвет лица точно как у Олега Диодорова. На другой фотографии он идет вместе с товарищами. Их Виктория не знала. Оператор сказал, что у западной границы волки убили кучу мирных жителей, показал на фото с Аломбоевым (Аломбоев был на одном кадре с Геотаром, а Геотар был в кадре с Олегом; вместе Олег и Аломбоев не показаны. Аломбоев выкосил кучу сомнительных койотов. Это именно их сфотографировали). Журналисты говорили о произволе военных и о военной пропаганде. Виктория вспомнила, как Олег ходил в школы, техникумы и вузы, чтобы рассказать об армии. Журналисты горестно трясут ушами:
– Ведь это кошмар! С детства детей приучали к насилию! С юных лет! Разве можно это рекламировать?
– Может быть, он… заблуждался. В армии могут легко заставить, а он – не начальник.
– Но он офицер? Отлично! Мисс Виктория, мы об этом тоже хотели снять. И о другом. В маленьких странах есть свои военные, у них тоже произвол, вот увидите.
Виктория видела спокойную жизнь стран, граничащих с Кралепором в этом регионе. Нельзя сказать, что в тех странах все было в порядке, но она ощущала спокойствие, неторопливую размеренность. Ей стало казаться, что покоя в Кралепоре никогда не было. Ей задавали немного странные вопросы, она говорила с жаром, иногда чувствовала подвох, но все равно говорила серьезно. Команда, куда устроилась Виктория, двигается вдоль рубежей, уходит в горы, возвращается, обрабатывает информационный материал. Дальше чем на сорок верст от границы Виктория никогда не уходила. Инвейг уехал и дал ей адрес, по которому с ним можно связаться в экваториальной стране. Там расположен нужный вуз. Еще есть вузы за океаном, туда слишком долго ехать. Там точно нужны деньги. У экватора есть возможность одновременно учиться и работать. Виктория не то, чтоб верила Инвейгу, однако его слова подтверждали самые разные лица, из разных стран. Виктория решила, что поучится, а потом вернется. Или хотя б посмотрит, что там есть. Красивые искусственные кристаллы рождались в ее воображении, росли, делались разумными – под ее контролем, конечно. Виктория придумывала, как в перспективе можно создавать «живые» кристаллы из неорганических веществ, такие, чтобы умели расти, усложнять свою конструкцию и наполняться новой информацией. Это очень важно для создания искусственного интеллекта и других сложных систем.
…
При всей своей ловкости Аметист мог обойти лишь небольшие площади за день, поэтому он «привлек» к участию енотов и росомах. Их наречия он слегка понимал. Еще он показывал смятые листы с рисунками, смысл которых понятен без перевода. Знаки «опасность», «радиация», «химикаты» енотам на глаза не попадались. Зато они знали, где есть «большая вода», «поле с хлебом» и «медицина». Аметист расплачивался мелкими красными купюрами, жестами показывал, что ему надо лечиться. У своих соплеменников еноты лечиться не могли, поскольку те боялись учиться в медицинских вузах. В военный вуз с медицинской кафедрой енотов не брали. На бытовом уровне еноты не прочь поругаться с волчицами, особенно если енотов много, а волчица одна. Росомахи и другие куньи настроены схожим образом. Аметист имел что-то такое в лице, что внешне сближало его с енотами, хотя он сам – помесь собаки и мелкого зверя. Аметисту удалось незамеченным пройти от южных рубежей до самой столицы. Таких опытных как он, был немного. Других нанятых волки поймали, и связь с теми субъектами потеряна. Аметист оценил ресурсный потенциал центральных кралепорских областей. Эта информация нужна не Инвейгу, а другим. В экономике Инвейг едва разбирается – Виктория задавала ему вопросы относительно базовых экономических понятий, в ответ Инвейг цитировал фразы из газет или просто их зачитывал, полистав сперва. С Инвейгом не было постоянных спутников – секретарей, референтов, других помощников. С собой он носит два чемодана с кодовыми замками. Инвейг шутил, рассказывал истории из далекого прошлого, настолько далекого, что невозможно было понять, это правда или вымысел. В стародавние времена Мир населяли народы, которые затем исчезли: например, существовало несколько рас волков. Одна большая ветвь сформировала кралепорских волков, потом из нее вышла веточка к полярным волкам, но все равно родство было большое. Другая ветвь расположена гораздо дальше – от нее произошли южные волки. Еще были те, кто не умел говорить, волки-дикари. Их было много разновидностей, все они пропали. О тех страшных волках Виктория знала из сказок, однако уже в семь лет читать сказки ей не нравилось, гораздо больше хотелось читать романы. В Кралепоре были книги авторов, живших в другом Мире. Поскольку те книги на русском, Виктория их читала. Еще Олег давал ей почитать…
… кое-как пережив зиму, армия столкнулась с дефицитом продовольствия. Причиной было катастрофическое снижение поголовья на птицефермах, проблемы с молоком, исчерпание стратегических запасов, которые в последние годы никак не пополнялись. Все сразу уходило в армию, на предприятия или в магазины. У Толокушенцева была куча знакомых, ответственных за снабжение, Ракитин некоторым жестоко врезал еще в прошлом году. Потом те лисы уже не появлялись на улице. Толокушенцев быстро набросал новый экономический план, где иностранцам напрямую позволялось использовать кралепорское сырье в рамках совместной экономической деятельности. Толокушенцева терзал страх, что и ему Ракитин врежет. Лисы, зайцы и медведь из Народного Совета сидели в столице, в то время как Ракитин из последних сил ездил по Кралепору, стараясь навести порядок. Команде Геотара предоставили огромный запас топлива для вездеходов. Нужно было пройти тысячи километров до края материка, а затем вернуться. Для транспортировки топлива также необходимо топливо. Поэтому Геотар получил колонну тяжелых вездеходов, которые были целиком загружены бочками. Команда двигалась на других вездеходах, там тоже были бочки. Отдельно от бочек лежит несколько центнеров взрывчатки. Геотар считал, что у драконов внутри камней спрятаны некие управляющие устройства, очень хорошо замаскированные. Нечто подобное вывел из строя Олег Диодоров. Тогда у него был лишь один детонатор. Геотару хотелось забросать весь полуостров бомбами, но он так и не смог договориться с самолетами. Впрочем, что уж там говорить – если даже сам Ракитин не договорился. Геотар не помнил, чтоб Ракитин когда-то жаловался и передавал опасные дела другим; он всегда был впереди. На марше от границы до десятой долготы Геотар без конца рассказывал забавные истории, которые благодаря радиосвязи можно было слышать во всех машинах. В перерывах играла бодрая динамичная музыка, под которую очень приятно танцевать с подругой. Почти все в команде никогда не танцевали, Олег тоже не танцевал. От десятой долготы некоторое время команда мчалась по землям других стран, потом начались нейтральные земли. В горах полуострова нет озер и других водоемов с большой рыбой. Птицы гнездятся в разных местах, огромные стаи летят на край материка. Геотар полагал, что оставшиеся драконы сидят на равнинах западной части полуострова. Проникнуть туда можно или по узким ущельям – но тогда придется очень долго петлять под скалами; неизвестно к тому же, удастся ли пересечь те участки до конца. Другой путь – через горы напрямую, по перевалам и склонам. Где-то, пожалуй, вездеход сам не пройдет, понадобиться возводить мосты. Материалы для легких мостов взяли. Геотару приходилось использовать эти конструкции во время операций, правда, столько машин по ним не проходила. Тогда вообще были без машин. Геотар вспоминал операции против бандитов на западе и востоке. На север были существа, похожие на демонов.
– Вульпарии? – спросил Радостин.
– Да, вроде бы, такие же дикие морды из сказок! Олег… – голос Геотара вдруг погрустнел. – Значит, Саша осталась на Поле. А в следующие месяцы ее след был где-нибудь?
Геотар имел в виду, что Саша приходила в этот Мир незримо, незаметно для окружающих, но это была она, и поэтому частичка ее должна была сохраниться в Мире.
– Нет, Геотар Гардарикович. Это описано в наших легендах… но боюсь, в наше технологическое время этого уже нам не покажут. Я бы очень хотел.
Геотар замолчал. До горной гряды было уже совсем близко. Во время кратких стоянок коллеги проверяли все систему. Колонну с топливом решено оставить до гор. Коллеги начали спорить, кто останется, чтоб ее охранять. Никто не хотел оставаться, все хотели уйти на битву с драконами. Геотар хотел попросить Олега Диодорова. Но он вспомнил, как ребята говорили: рядом с Домиком не бывает убитых. Диодоров Олег Максимович, первые буква фамилии и инициалов. Глубокая задумчивость охватила Геотара. Он перестал смотреть на запад и смотрел лишь на лохматые субтропические леса, которые закрывали горизонт к востоку. В той стороне остался Кралепор. Там матери-волчицы, дети, совсем молоденькие, но уже побывавшие на войне. Нигде об это не писали, но Геотар знал об огромных потерях. У тех, кто выжил, раны кровоточат. Если б была Саша Радостина… она бы всем помогла. Она бы организовала всю медицину. Вместе с бойцами погибали и врачи, и теперь Геотар даже не мог сказать, сколько врачей осталось в Кралепоре. У них в поселке есть медпункт. Под новый год у Геотара родился новый ребеночек, уже пятый.
– Если я не вернусь, опять на Георгия все ляжет. Теперь мне кажется, что не я их отец, а Георгий. Ведь он был с ними даже чаще чем я. И помогал супруге. Конечно, я отец, и бесконечно всех люблю. Почему-то я никогда не бываю ранен. Если бы меня ранили в прошлый раз, я бы, пожалуй, остался дома, с семьей – но тогда бы я не смог организовать здесь. На Олега все сваливать некрасиво.
Новые переносные антенны позволяли держать непрерывную связь с форпостом на западной границе. Ракитин обещал присылать шифрограммы регулярно. Там нет приказов или большого текста. Индивидуальный код не спутать. Уже перед самим полуостровом Ракитин написал, что истребители не хотят сопровождать стратегическую авиацию: боятся нового Ока. Огнем всегда управляли вожаки драконов – или драконихи, которых не успевали заметить. Вожаков видели. Было пять или шесть случаев, когда Драконий Глаз подходил совсем близко и лучи атаковали; но если в тот момент удавалось убить вожака, атака резко ослабевала или даже прекращалась. Скорость истребителей позволяла им от непрямых огненных всполохов, которыми Глаз атаковал другие цели. У драконов часто было много целей и от прямых ударов было не уйти. От непрямых можно. Истребители могли накрыть ракетами зону, где располагался вожак. Однажды это им удалось сделать, во второй раз они выбрали неудачный момент. Несколько машин тогда сгорело. Стратегическая авиация рисковала еще сильней. Геотар целые сутки ждал уточнения насчет самолетов.
– Истребителям негде садиться на земле! Тьфу, только сейчас это понял. С палуб этих… авианосцев чертовых взлететь можно. Но таких платформ мы не делаем. Ладно. Если ящеры сидят без Глаза, мы просто разнесем их сверху. Мы должны будем найти их логова. Наверное, придется кого-то заблокировать.
Кто-то должен все-таки охранять колонну с топливом. Чтоб никто не обиделся, Геотар велел все сыграть в «камень-ножницы-бумага». Кто чаще других проиграет, то и останется. Геотар набрал команду в двенадцать волков и попросил их не расстраиваться. Тем временем разведчики обнаружили очень удобный перевал, уходящий на юго-запад. Вездеходы пошли по желтой траве. Хотя кругом было много света и тепла, листва кругом была причудливых пестрых оттенков. Нормального зеленого цвета почти не встречали, а взамен видел салатово-желтые, желто-красные, изумрудно-коричневые оттенки, иногда с вкраплением бирюзы. Геотар и другие опытные волки изо всех сил ловили следы обработанного кремния. Из камней драконы мастерили свои острые ножи и стрелы. Перевал закончился обрывом, от которого идут крутые склоны, которые сходятся под острым углом. Вездеходы внизу не проедут. По скалам тянутся площадки, шириной почти подходящие для вездеходов. На ближайшую скалу перекинули походный мост. Команда разделилась. Олег Радостин вместе с друзьями стал выверять маршрут по скалам с целью установить, можно ли там пройти к плато. Его край виден с большой высоты. Под скалами можно бежать на ногах. Пока Олег искал пути для вездеходов, Геотар и самые опытные волки пробежали половину пути к плато. Каменной пыли стало гораздо больше. Геотар включил портативный прибор для регистрации волн. Прибор отключился.
– Давай зажгись. – прибор отключился снова. Один из волков был специалистом по микроэлектронике. В приборе установлен очень высокий порог чувствительности для фиксации очень слабых колебаний. Волк изменил настройки так, чтобы порог чувствительности стал минимальным. Прибор загорелся и стал кричать о волнах, которых он не знает. Также прибор зафиксировал крайне слабые тепловые потоки, аналогичные тем, что шли в сторону работающего глаза. Геотар нахмурился. По всем приметам, у драконов нет их небесного оружия – или они лишь пытаются его воссоздать. Геотар решил немного спровоцировать драконов, чтобы определить их силу. До самого подножья плато драконов не заметили. Геотар решил вернуться.
– Олег, ну что?
– В двух местах скалы очень ненадежные. Одну из пропастей перекрыли, но дальше начинается очень опасный серпантин. На таком я ездил лишь однажды.
Олег показал Геотару падающую в пропасть ленту. По ней можно было бы пройти пешком, держась за скалы. Из таких лент по словам Олега состоит вся дорога. По пути к плато Геотар видел узкий-узкий перешеек между ним и скалой, до которой теоретически можно дойти по серпантину. Со стороны плато за перешейком стоит плотный лес. Также непонятно, пройдут ли там вездеходы. У Геотара было несколько мотоциклов с огромными протекторами – именно на них ехали вдоль скалы. Геотар стал советоваться со взрослыми волками.
– Драконов нет. Но должны же они быть!
Молодые ребята стоят в стороне.
– Олег Максимович, здесь уже море недалеко? А карта верная? Не может получиться, что на ней что-нибудь закрасили или, наоборот, не дорисовали? В прошлый раз пришлось идти по несуществующим горам. С точки зрения карты они не существуют.
– Друзья, по крайней мере, основные реперные точки – географические объекты, которые нельзя перепутать – стоят именно там, где они указаны на карте. Поэтому, я думаю, береговой край там указан тоже верно. Едва ли драконы будут строить себе дамбы, длиной в сотни километров.
– Да они вообще ничего не могут строить! Они умеют только жрать и разрушать! Ха! Умели. От драконов ничего почти не осталось.
– Ну, кое-что осталось. Драконихи. Может быть, они хотят договориться с чертями.
– Драконихи дуры.
Геотар решил оставить все вездеходы на перевале. Самые мощные пулеметы стоят на броне. Аломбоев, не уставая, тащил новый станковый пулемет. Он делал это настолько ловко, что другим волкам тоже хотелось быть как он; они шли в бодром темпе с тяжелыми стволами, станинами и ящиками; они уставали, но никак не показывали этого. Аломбоев как будто никогда не уставал. Мотоциклы создавали грохот, который слышали чуткие птицы. Олег шел со своей ротой в середине команды. Прошел сигнал «Всем внимание». Волки присели и направили автоматы в сторону скал. Аломбоев с автоматом помчался вперед.
– Тише! – шепнул Радостин. – Сперва понаблюдаем.
Два дракона с деформированными руками ползали у плато, что-то собирали. Камни они клали прямо в рот и, судя по всему проглатывали. Геотар насчитал, что каждый дракон собрал не меньше сорока камней, сразу все во рту не удержать. Дракон полез наверх. Другой тоже попытался, но поехал вниз на кривых ногах. По всей чешуи видны отметины от пуль. Дракон широко открыл пасть и изверг из себя все камни.
Резкий кислый запах потек по округе.
– Гадость. Или это яд? – Геотар прицелился. Из дракона выпало камней двадцать. Когда он открыл пасть во второй раз, Геотар выстрел в нее. Дракона отшвырнула назад. Затылок раскололся. Несколько опытных волков бесшумно бросились по тропе, которой скрылся первый ящер. Никаких сильных запахов, если не считать яда. Разведчики увидели, как дракон, шатаясь, тянется по плато к лесу, возле которого видны еще фигуры ящеров. Одна так же раскрыла рот. Геотар увидел, что прибор заметил узлы волн непонятного происхождения. Эти волны скачут по точкам, которые почти совпадают с положением драконов. Если дракон движется, узлы также начинают смещаться. Волны от них идут без конца. Вся команда оперативно поднялась на плато.
– Их волны являются хорошим ориентиром. Драконы отведут нас к своему новому оружию. Мы его уничтожим сами. Аломбой, ты не устал тащить взрывчатку?
– Нет! Нет! – тяжелые ящики соединены с детонатором, которым можно запустить дистанционно. Геотар вдруг заметил, что связь глохнет. Слабая цифровая нить идет к вездеходам, а с заправочной колонной вообще нет контакта. Геотар облизнулся и сказал, что это последний фокус драконов.
– Пойдем за этим болтунами и перестреляем. Если там будет дракониха, перестреляем тоже.
Отряды побежали по драконьему следу и вскоре увидели, как драконы-переносчики камней лежат почти без движения и только слабо колышат хвостами. Одного дракона убили. Сигнал от неизвестных волн ослаб на две малых единицы. Тело дракона стало разлагаться, и очевидно, яд повреждал камни. С другой стороны, выйдя из дракона камни усиливали волн на те же две единицы. На плато было множество вмятин и разрезов. Олег увидел воронку, возникшую в результате падения метеорита. Он ощутил приступ усталости. Ребята из его рота тащила на себе рюкзаки с патронами, и у всех патронов больше, чем у Олега. Но все шагают бодро. Олег стал покачивать головой, немного сдвигал уши. Боль внутри не проходит. Хочется согнуться, свернуться в клубок. Это невозможно. Олег решил, что один ни за что не будет есть таблетки. Хотя, он уже не мог вспомнить, есть они у него в рюкзаке. Медицинские вещи несут другие волки. Невидимый гвоздь стало колоть в голову слева и спереди. Олег зажмурил один глаз.
– Олег Максимович, не нужно таблеточку?
– Спасибо, Дима, не нужно.
– У меня довольно много.
– Не нужно, спасибо.
Олег едва запоминал новые открывшиеся места. На открытых площадках драконы могут ринуться толпой. Дальше появились сплошь полусферы, разделенные узкими извитыми руслами, только без воды. Всюду стоял густой лес. Часть команды, где сейчас Олег, идет по опушки. Другим товарищам нужно проталкиваться через чащи. Те группы меняются. Нескольких ящеров пристрелили. Запах кислого яда пропал. Только волны идут на большой холм, за которым, судя по ощущениям, будет уже спуск к долине.
– Ну где вы, где. Хотите пожить лишних несколько часов. Это вам не поможет. Ребята, скоро скатимся в долину. Верней, мы ее увидим. С высоты хорошо ее простреливать. Так, Аломбой?
