скачать книгу бесплатно
Совсем неплохой волк был Столоков. Олег отправился в столицу и довольно долго двигался вдоль железнодорожного полотна, где прежде сверкали краснобокие электрички. Он проехал двести километров и не увидел ни одного электропоезда. На мосту он увидел долгий медленный состав, вытянувшийся на юг с севера. На его сигналы и запросы давали стандартный ответ: будет исполнено, товарищ комдив – а дальше никто не сообщал о том, что исполнено. «Комдив… я мечтал совсем о другом. Я мечтал и продолжаю мечтать вместе с Сашей». В отдельных местах он видел большие лагеря с иностранными машинами, палатки, даже транспаранты. Олег сразу направился в штаб, где координировали работу с кадрами. Там закрыто. Между домами висят веревки с бельем. Медведи ходят, охая, и толкают огромные бочонки с водой. Олег зашел на первый этаж и проверил: вода идет, однако в ней чувствуется явный привкус ржавчины. Работает только холодное водоснабжение.
Треск на улице. Медведь охватил бочку руками и уставился на Олега.
– К зиме запасаетесь?
Медведь что-то прогудел. Появились тетки, все с мелкими злыми глазками. Раньше такие не вылезали из дальних деревень. Одна из них сказала:
– Опять тут волки шлялись!
– Вам что-то не нравится? Можем прыгать. Можем бить. – сказал Олег. Атаковать медведей он совсем не хотел. Тетки принялись шушукаться. От корзин пахнет грибами. В других частях города Олег увидел похожих теток, в самодельной обуви, обвешанных разным лесным продуктом. Тетки идут на базар, который стихийно вырос между домами. Медведи, зайцы и еноты торгуют, сидя за столами из лыка. Другой базар расположен на площади, там есть пластиковая, явно зарубежная мебель. Олег не видел близко иностранцев. Откровенно говоря, он не собирался их рассматривать, ему нужно было найти штабы. Военные части тогда располагались прямо в городе или за городом, без всяких заборов или ограничений, техника стояла в ангарах за пределами города. Волки всегда помогали друг другу, но сейчас почти не видно волков. Иностранный автомобиль промчался в сторону южного вокзала. Судя по запахам, там разгружают тропические плоды. Олег пересек юго-восточную часть города и отправился на север. Там волков уже гораздо больше.
Ребята с автоматами стоят вдоль квартала. У них несколько растерянный вид. По кварталу ходят волчицы с детьми и волчата без родителей. Школы и детские сады открыты, но не везде есть сотрудники. Опять промелькнули лисы. Олег не успел их рассмотреть, поскольку уже входил в пятиэтажное здание. Окна нижних этажей огромны. Раньше там располагался верховный штаб.
Там Олега огорошили двумя новостями. Первое – армия реструктурируется и поэтому любой начальник, если хочет, должен сам себе искать личный состав. Что значит «сам себе»? Ради личной армии? Олегу сказали, что субординация сохраняется, но из-за оттока кадров вся структура поменялась. Комдив занят формированием новой армии, которая будет гораздо меньше. Кайстрову дали какой-то пост… Олег не дослушал и стал спрашивать о Ракитине. Ему сообщили, что Ракитин умер.
– Он не мог умереть. Кто тогда дал сообщение от него? Только он знал коды.
– Он дал сообщение – а потом умер. Неужели не понятно. Среди его последних распоряжений был относительно Вас и Ваших приятелей, что-то о земле, воде и хлебе. Те распоряжения передали в экономический сектор, но там Толокушенцев всем заведует. Он и.о. кого-то там. Олег Дмитриевич, идет развал. После битвы никто не хочет служить в армии, это какой-то ужас. Военная служба дискредитирована. Вы не слышали их слов? Мелюзга и медведи трепятся про нас.
– Я могу увидеть… нового и.о. Старого, в сущности, не было.
– Он всех на уши ставит, стоит только подойти. Не ходите. Позвоните, скажите, что Вы есть.
Олег прямым пальцем набрал номер на телефоне. Зашуршало, затем не очень внятный голос начал говорить Олегу общие слова: вернулись, молодец, прорвались, но еще не исключено, чтоб быть готовыми – надо, надо, надо. Комдив велел оценить состояние военно-промышленного комплекса во всех областях Кралепора, особенно в области металлургии. Олег не был специалистом. Ему дали огромный внедорожник на одного и н/з. В магазинах только старые запасы. Комдив мягко намекнул о том, какие бывают проблемы с документами. Не слушаться приказа – верный способ остаться без кралепорского паспорта, стать негражданином. Из общей информации выходит: с новыми руководителями волки служить не хотят, армия стихийно сокращается, но также идет отток народ с производства. Причины этого поручили выяснить Олегу. Комдив велел вызывать боевые группы немедленно, если где-то захотят оказать неповиновение. Откуда у него боевые группы, если армия сокращается. Личные приятели? Олегу необходимо было постоянно давать отчеты в столицу. Связь местами работала кое-как. Предприятия ВПК были в большом количестве рядом со столицей, к ним нагнали кучу бойцов. Кайстров вертел головой и что-то выкрикивал с верхнего этажа. Лица у большинства волков были хмурые или отстраненные. У местных жителей видны изделия иностранного производства – пакеты, клеенки, зонты. Дети лис играют у коряг, где неудобно. Можно пойти на лужайку, но там дети волков. Если они видят иностранную игрушку, они кричат:
– Жук заморский! Твоя мать жуков ест! Обнимайся с короедами!
Пластиковые игрушки действительно напоминают членистоногих. От них идет запах очень дешевой краски, которую местами можно стирать прямо пальцами. Но лисята гордятся заморской вещью. Волчонок может догнать лиса и отнять вещь; иногда так делают, но почти сразу бросают. Волчатам непонятно, как можно с этим играть. На окраинах с лотков зайцы продают книги и буклеты. Олег не подходил, но издали разглядел там иностранные названия. Кому они нужны в Кралепоре? Зайцы продают также помаду, зажигалки и прочие товары в простой пластиковой упаковке. Три раза к лотку подошел пес и купил душистой морковь. Оказывается, ее тоже продают.
Заводы рядом со столицей жалуются на нехватку сырья. Основная добыча идет в северных и восточных районах, а также на Дальнем Востоке. Туда проложили железнодорожную ветвь, но больших поселков нет нигде. На берегу океана должны стоять заставы. Олег отправился в штаб, который занимался связью и обнаружил, что связь сейчас все обеспечивают сами, на то есть особое распоряжение правительства. Слово «правительство» неприятно поразило Олега: он привык думать, что в Кралепоре самоуправление, есть контроль, но нет явного принуждения и эксплуатации, как других странах. Из разговора он понял, что волки сами не понимают, кто входит в состав правительства, если не считать нескольких комдивов и и.о. Комдив-и.о. председателя выставил охрану вокруг всех домов, где находился. Там довольно много медведей с автоматами. Олег фыркнул презрительно и отправился на восток. Нормальная быстрая связь работала только на крупных объектах, поэтому их во всяком случае пришлось бы посещать.
Бассейн реки Великой был огромен и включал бассейн самой реки, а также ее притоков в центральных, северных и западных областях, суммарной площадью более чем в 5 миллионов километров. К востоку были свои речные системы, чуть меньше, но тоже грандиозные. Граница между восточными областями и Дальним Востоком идет через город Кузнецов, где много металлургических заводов. В восточных областях волчата вполне охотно играют с лисятами, никто не ссорится. Об иностранцах слышали, но только в самой общей форме. Олегу показывали корпуса и цеха, на уровне общей логики он все понимал. На востоке, как и в других местах, ощущается распад производственных цепочек. Транспорт работает едва-едва. Все очень жалели комдива, друга Ракитина. Авиация почти не ходит в эти места. К западу нефтеперегонные заводы дают топливо только по разрешению комдива-и.о. и еще какого-то и.о. У Олега был специальный допуск, ему дали большой запас. Топливо по приказу везут, но оно исчезает. Другие заводы попросту стоят. Отчасти это связано с нехваткой специалистов. После нескольких крупных аварий волк предпочли остановить заводы и не рисковать. В столицу и другие крупные города без конца летели запросы о специалистах, пусть даже совсем молоденьких. Студенты вузов и техникумов проходили практику на производствах, поэтому они должны разбираться. Что-то рассогласовалось. Ракитин хотел привести все в порядок, он уже почти наладил сельское хозяйство, которое пострадало после мора. Ракитин знал, что без сельского хозяйства нельзя. Неужели он был совсем один? Олег нашел семью Геотара. Он также встретил многих товарищей, с которыми общался во время учебы. У многих есть дети; некоторые детишки уже школьного возраста. Олегу сперва было больно смотреть на детей – он хотел иметь своих, совсем своих, живущих в этом Мире. Это стало невозможным. Олег даже хотел найти предлог, чтоб не общаться с детишками, но потом он вспомнил, как они с Сашей, готовясь к будущему родительству, говорили, что все дети нашей страны – наши, и что нужно беречь всех детей. Олег решил не огорчать Сашу и общался с детишками. Где бы он ни был, куда бы ни приезжал, везде проблемы были организационно-экономического характера. Нигде не было такого, чтоб волки не хотели работать. О комдиве говорили весьма нелицеприятные вещи, в первую очередь, о его личности. Он как будто нормальный военный специалист, но задумал эту авантюру с драконами. Ни Ракитин, ни другие волки из Совета о ней не знали. По крайней мере, авиация не имела того преимущества, которое можно было бы использовать, если вести поиск скрытно. Все друзья знали о Саше Радостиной и очень жалели ее и Олега. Об Олеге Диодорове почти не говорят. Радостин нарочно рассказывал о том, как они ликвидировали логово драконов вместе с Оком, и что его друг – герой Кралепора. Ему самому тоже дали такую награду.
– Товарищ Ракитин успел. У него не было совсем времени. И все же он успел помочь нам собрать команду и дойти. Сейчас, я боюсь, начнут разрушать многое из того, что он сделал; а там, где он не начинал, создадут дрянь на пустом месте. Я не хочу поднимать мятеж, это некрасиво. Нужно понять вначале, как действовать в такой ситуации наилучшим образом.
Радостин задержался на востоке почти на два месяца. В начале лета Владимир Берегов уже мог ходить с опорами. Для изготовления протеза не хватало некоторых материалов, их обещали скоро разыскать, а Владимиру казалось, все это зря. Он иногда рисовал, чертил, выпиливал сидя. В санатории была мастерские. Владимир ходил туда с сопровождением. Это правило ввели после того, как один из ребят, потерявший глаза, хотел покончить жизнь самоубийством. Окна настежь не открывались, поэтому он попытался сброситься с лестницы. Его успели схватить, оттащить, оторвать от перил. Он кричал:
– Не мешайте!! Я не нужен никому!! Никому такой не нужен!! – он плакал, и волчицы рядом с ним тоже плакали. Он долго думал, что спит и от этого не видит окружающего мира. Он умеет играть на музыкальных инструментах. Все ребята, когда приходили в себя, обязательно спрашивали о товарищах. Олег Диодоров очнулся в конце июня и быстро стал поправляться. Он тоже говорил про товарищей. Об одних волки не знали, о других были только печальные сведения. Большая часть его отряда погибла – в бою, или в первые дни после боя, когда победа уже случилась. Но они не увидели победы. От обезвоживания Олег не мог плакать. Он спрашивал про комбата Радостина и узнал, что комбат теперь уже комдив. Вскоре после боя Олег на пять минут пришел в сознание и, увидев своего друга, очень просил передать его письмо Виктории. Радостин обещал, но до конца июня все никак не мог попасть на тот комбинат. Письмо умещалось всего на одном листке. Радостин надежно его спрятал, поэтому листок совершенно не измялся в пути. Прибыв в столицу, Олег Радостин целый день ходил по разным адресам и только под вечер вернулся на квартиру, где они жили с Сашей. Не зажигая свет, он долго стоял перед детскими кроватками. В них, а также на диване лежат детские игрушки, которые Саша делала сама. Олег ей помогал. В прошлый раз он был тут еще зимой; нащупав пыль, Олег рассердился и стал яростно ее смахивать, затем взял тряпки. Он зажег свет и полночи наводил порядок. Когда наступил рассвет, он мысленно обнял Сашу, представив, что они идут вместе. В течение всего прошлого дня он так ничего и не съел. Олег помчался в ближайший лес, и буквально на бегу схватил рябчика. Удалив перья вместе с кожей, он ел сырое мясо вперемешку с жимолостью, которая сама собой пробилась в затененные участки леса и там очень буйно разрослась. Плоды жимолости были уже мягкими и синими, сладкого в них еще мало; их сок остается на пальцах. После жимолости захотелось чуть-чуть сладенького, совсем немного. Во второй половине лета Олег осмотрит предприятия пищевой промышленности, работающие на растительном сырье. Там как будто не было проблем с поставкой сырья. На всех заводах говорят о нехватке наличных средств. Безналичный расчет между предприятиями использовался для взаимозачетов поставок, т.е. фактически это было обязательство поставлять друг другу необходимые товары, сырье и комплектующие. Олег всегда считал этот подход верным. Однако сейчас безналичный расчет почему-то не работает.
– Нашу экономику постигло странное оцепенение. Неужели этого оттого, что драконы съели всю прибыль? Впору думать о колдовстве, которое повергает в сон страны и народы. Мистика нас не напугает. Я не отрицаю наличие сверхъестественных сил, но причем тут поставки. Это же совершенно бытовые, обыденные вещи. Куда-то делся весь колесный транспорт. И.о. оказал мне великую щедрость, за которую я должен подпрыгивать перед ним. Звонить, откуда только можно!
Между пунктами, где выдавали топливо, расстояние составляло не меньше двухсот верст. Выдачу ведут исключительно военные. В одном удаленном штабе долговязый волк спросил Олега, нравится ли ему главный комдив.
– Он не хобби, чтобы нравится. – сказал Олег. Волк подвигал ушами, как будто хотел отогнать комаров. Обстановка штаба совершенно унифицированная, без малейшего намека на личные вещи. Судя по всему, военные постоянно сменяют тут друг друга. Волк слегка усмехнулся и произнес.
– Выходит, Вам главный комдив не нравится?
– «Нравится, не нравится» – это категории для женщин или для детей. Я не использую эмоций, чтоб оценивать.
– Тогда как Вы к нему относитесь?
– Как к начальнику. – волк кивнул, и топливо предоставили. По дороге на юг возникло очень много рытвин и провалов в земле. Местами они возникли в результате оползней, местами расшалившаяся река размыла путь весной, раскидала бревна и камни. На комбинате выяснилось, что Виктория уехала еще весной. Олег срочно отправился к погранзаставам, поскольку только там были нормальные дороги через границу. На многих пунктах совершенно нет волков, зато сидят какие-то странные лица некралепорского происхождения и обмениваются мелкими товарами с другими лицами. Олег выставил из окна ручной пулемет и таким образом двигался: правая рука на руле, левая – на пулемете; чтобы переключить коробку передач, Олег на две-три секунды хватал руль левой рукой. Внедорожник произвел впечатление. Большие, мелкие и средние типы стали срочно прятаться. Олег вскоре увидел иностранцев в очень приличной одежде. Те смотрели на него так, словно он забрался на их личную территорию. Олег видел кемпинги, раскладную мебель, экраны. Он не знал следа Виктории, так и не успел узнать; но он точно представлял, как она выглядит. В местах, где у границы плотно живут волки, иностранцев нет. Олег подъехал к поселку. Почти у всех взрослых волков были раны. Олегу рассказали, что весной самых тяжелых больных стали увозить в неизвестном направлении и никогда не говорили, что с ними. Поэтому родственники и друзья решили забрать всех раненых домой – и тех, кто родился здесь, и тех, кто родом из других областей. Олег был поражен. У него была толстая пачка купюр, которые давали в том году и в этом. Он вынул несколько банкнот, а все остальное отдал волчицам. Те отказывались принять, или просили, чтоб Олег оставил себе хоть половину. – Это мне уже не поможет. Друзья, а где-нибудь тут есть организованная торговля?
В магазин нужно ехать в город за много верст. Но волчицы и волки были крайне благодарны, и очень хотели сделать в ответ хоть что-нибудь. Олег согласился взять два туеска с местным медом. Гудя как самолет, пчелы кружатся над горными лугами, обгоняют бабочек и толстых шмелей. Олег спросил про Викторию. Ее фамилию никто не знал, но волки видели, как иностранцы останавливались неподалеку и среди них были девушки, одна – совсем как Виктория. Иностранцы теперь пересекают границу как хотят. Волки также видели, как Виктория стоит перед матерчатым экраном и что-то объясняет юным псам. У иностранцев всего два-три постоянных маршрута вдоль границы. Олег решил подъехать прямо к кемпингу. Пулемет он убрал.
– О сэр, сэр, привет! – этот язык Олег знает.
– Привет, мне нужна мисс Виктория. Я должен учиться у нее. Вы не можете ей позвонить?
– Позвонить? Зачем, сэр, тут так прекрасно! Но дико! Сэр, Вы из этой страны?
– Из этой. Мне поручено… проконсультироваться с мисс Викторией насчет обучающих программ. Она же разбирается в технике? Это тоже мне надо.
Иностранцы говорят быстро и весело, простыми словами, и одновременно с этим не отвечают на вопросы прямо. Олег стал спрашивать: что там, что там? Кто туда поехал? – и показывал направления. С молоденькими псами были еще кошки. Почему-то они сразу не понравились Олегу, поэтому он решил не подходить к ним. Кошки мягко шуршат на разных наречиях юга и запада; некоторые языки очень сложные. Олег сумел-таки выяснить, что Виктория уже по ту стороны от границы, совсем недалеко, верст десять. Он помахал и отправился к машине, от которой не отходил дальше чем на десять шагов. Он ехал прямо через лагерь. Между палатками большой простор, поэтому он ничего не задел. За ним бегут молодые песики.
– Сэр, сэр!
– Ну что? – Олег встал спиной к передней двери. В таком состоянии нельзя моментально открыть дверь и выхватить пулемет, потребуется секунд пять-шесть. Впрочем, этих песиков он мог раскидать голыми руками. Парни посмотрели на нос Олега и спросили:
– Вы есть волк?
– Да, и это хорошо!
– Вы бывали на войне?
– Да – ответил Олег, садясь в машину.
– Вы дрались с драконами?
– Да.
– Вы были на полуострове … ?– парни называли его так, как принято в их стране. – Вы взорвали Драконий Глаз?
– Мы там были все вместе – внедорожник зарычал и поехал быстро прочь. Еще в прошлом году Кралепор размножил фото- и видеоматериалы, полученные 14-м полком. Их распространяли по очень многим странам. Фотографий с крупным планом было не так много. Но парни успели разглядеть там Олега Радостина и Геотара. И еще там был совсем юный волк…
Внедорожник мчался уже по территориям другой страны. Когда-то тут жили зайцы в деревянных домиках, затем они перебрались в города. Эта территория не считается нейтральной, однако никаких официальных структур в ней нет, что позволяет свободно перемещаться по ней. Олег нервно сжимал руль, ожидая поймать следы бандитов. Вместо этого он почувствовал душистый и слегка приторный запах, как у клубники, которую смешали с патокой. Синтетический ароматизатор наполнял округу, поскольку культурные иностранцы не любили запахов простой природы. По запаху Олег моментально разыскал кемпинг. На большой открытой территории стоят длиннющие палатки, некоторые имеют два этажа – это видно по лестницам снаружи. Играет зарубежная музыка, которую иногда можно было услышать и в Кралепоре. Музыка досталась в наследство от авторов из других Миров. На экранах постоянно что-нибудь мелькает. Постоянно слышен гул голосов. Никто не удивился при виде Олега. Его спросили, хочет ли он заключить контракт на лизинг.
Олег даже не слышал такого термина.
– Вы можете взять в аренду все необходимое оборудование, а расплачиваться простым продуктом, рассрочка на 30 лет. Есть специальные предложения – Олегу важно было найти Викторию, поэтому он задавал простые вопросы и не запоминал, что ему болтают про лизинг. Довольно скоро в разговоре прозвучало «мисс Виктория» – иностранцы рекомендовали ее как специалиста по разговору с волками. Олег решил, что так они хотя сказать ему: ты болван. Морщась, Олег Радостин объявил о желании учиться у мисс Виктории. Его предупредили, что для этого нужна небольшая сумма в зарубежных купюрах.
– Разумеется, есть! Полные штаны денег! – сказал Радостин по-русски, едва удерживаясь от резких слов. Иностранцы знали только несколько слов на русском и ужасно перевирали их произношение – но при этом они тонко чувствуют все голосовые полутона. Ругаться здесь совершенно неразумно. Олег имел с собой пистолет под курткой и пять обойм. Он знал, как добежать до внедорожника и, более того, как домчаться до границы пешком, не собрав позади погоню. Иностранцам очень важно было, чтоб он что-то купил, заключил контракт. Олег обещал сделать это в ближайшее время. «Компрадоры куцые. Ну давайте, скорей, показывайте нашу девицу. Чем я только занимаюсь! Но я же обещал Олегу».
Из дальнего домика вышла юная, очень стройная волчица. На ней то самое платье, которое она надевала летом на встречи с Олегом Диодоровым. На руке – пластиковый ремешок с каким-то устройством. Ее никто не вызвал к Радостину, она вышла сама, по своим делам. Радостин ее заметил и побежал к ней. Перед ним вдруг выросли спины, но он никого не задел.
– Виктория! Я к Вам!
Она вздрогнула и обернулась на слова. Она уже отвыкла от вида волков в форме, тем более командиров. Она немножко испугалась. Радостин встал за два метра перед ней и заговорил быстро.
– Виктория, здравствуйте, я Олег Дмитриевич Радостин, я работал в разведке. Вместе с Олегом мы были в 14-м полку. Олег руководил ротой, а я был комбат. Мы участвовали в войне с драконами. Вы не видели материалы с нами?
– Простите… нет. То есть – его я видела. Вас – простите!
– Виктория, я искал Вас в Кралепоре, потом отправился сюда. Олег просил передать Вам письмо. Вам не докучают иностранцы?
– Но ведь я же работаю! Изучаю иностранные языки и одновременно делаю… а Вы… от имени штаба? Или правительства?
– У меня есть задание, но другое. Сюда я прибыл сам по себе. Вас не держат здесь насильно?
– Я очень хочу учиться! – сказала Виктория твердым голосом. – А в Кралепоре нет таких специальностей, и вообще… разве учиться запрещено? Что в этом плохого?
Она строго посмотрела на Радостина, но тут же смутилась. Она быстро подумала, что это сам Радостин вправе допрашивать ее. В глазах Радостина нет суровости. Он слегка двинул хвостом.
– Неужели Вам здесь интересно?
– Да, очень! Академических сведений я не нашла, зато огромная практика в языках и прикладной цифровой сфере.
– Вы работали на приборостроительных заводах, и разбираетесь в микросхемах типа – Олег назвал номенклатуру и Виктория была поражена.
– На меня есть донесение? Но я не портила ничего никогда, я лишь…
– Мне рассказывал Олежек Диодоров. Олег Максимович. Виктория, так возьмите его письмо!
Олег достал из походной сумки конверт. Все время он лежат между книжными листами. Виктория его аккуратно приняла. Она смотрела на Радостина как на пришельца из других миров. Радостин вздохнул, и страх Виктории тут же исчез.
– А что здесь?
– Не знаю, наверное, текст. Я его не раскрывал с тех пор, как Олег попросил меня. Я вынул листок – там всего один листок, и не читал. Во время недавней битвы с драконами Олега ранили очень тяжело.
– Он жив?
– Да. Только врачи говорят, при таком состоянии очень высок риск летального исхода.
Виктория отвернулась и чуть смяла конверт в руках. Потом она его раскрыла и, достав лист, повернулась в пол-оборота. Радостин видел, как она секунд пять смотрела на лист, при этом она глазами пробежала текст дважды. Виктория убрала листок обратно.
– Зря он это написал. Это же Обещание. Он хочет, чтобы я… но я сейчас не могу, я должна закончить курс. А я его еще и не начинала! Если я это не сделаю, тогда все зря!
– Что все?
– Все, вся жизнь! Я мечтала понять свойства кристаллов и… простите меня, я волнуюсь. Вы можете передать письмо обратно? Пусть он не мучается с этим.
– Но ведь это же Вам письмо.
– Вот я и решила его отдать.
– Простите, я не понимаю. Вы хотите, чтоб я передал ответ?
– Ах, да нет же… как это сказать, я… никогда ни о чем таком не говорила. Олег дал мне Обещание!
– Я понимаю.
– Но я не могу его принять в ближайшие годы. Потом – трудно сказать, что будет. Но сейчас я не могу ответить на его Обещание тем же. Я… – Виктория смотрела на Олега как взрослая, но он чувствовал, что в ней нет взрослой жесткости и жестокости. Она хотела говорить искренно и не могла подобрать слов.
– Я не предатель. Я ему не обещала. Раз я не обещала, то нельзя упрекнуть меня в неверности. Я не просила его давать Обещание! Зачем он это сделал?
– Многие наши волки так поступают. Из бесконечной любви.
– И что же, мне теперь все бросить? Меня там чуть не убили ваши военные… простите. Я знаю, Вы ни при чем. Наоборот, Вы очень старались. Но что я теперь могу сделать. Я могу отправить ему послание – через службу связи НТЗ. Ее прокладывают на север. Вышки передачи. Это беспроводной сигнал. Если он в столице, там распечатают. Я слышала, в столице уже есть такие вышки. НТЗ разработано за океаном и широко внедряется.
Она опять посмотрела на Радостина с решительностью.
– Олег правильно сказал. Вы очень деловая.
– Но разве это плохо? Волчицы тоже имеют право выбирать, что делать; они имеют право жить без приказов. Хоть иногда. Даже если они замужем! У Вас есть жена?
– Да, есть.
– Спросите у нее, хочет ли она быть зависимой все время!
– Сейчас я не могу у нее спросить. Она погибла на войне.
Виктория вздрогнула как ребенок.
– Простите! Мне очень жаль. И ее, и Вас. Но… что же я могу сделать? Нельзя нарушать работу, которую я начала осознанно.
– Вы этого хотели или Вам навязали?
– Сама. Пусть он… даже женится. Да, это будет лучше всего. Я не хочу его связывать. Не хочу на него смотреть!
Около минуты она и Радостин молчали.
– Олегу сейчас крайне тяжело. Может быть, он умирает. Неужели Вам совсем его не жалко?
– Мне… жалко. Но что я могу сейчас сделать, я не могу его вылечить. Даже если бы у меня было много денег, переслать в Кралепор их пока нельзя. Система не создана. Но… я напишу, напишу Олегу. А куда?
Радостин сообщил адрес столичной больницы и адрес штаба, куда могут перенаправить письмо.
– У Вас есть иностранные деньги? Тут кое-что продается… хотите, я Вам куплю?
– Нет, спасибо.
Виктория протянула конверт.
– Возьмите!
– Если там только письмо Олега, я не могу его взять. Оно Ваше. Вы можете его сжечь или порвать, но слова останутся с Вами.
– Не пугайте меня!
