Бойся данайцев дары приносящих. Детектив

В пятницу вечером, за час до конца рабочего дня, меня пригласили в кабинет моего непосредственного начальника Андрея Ивановича Курбатова. Выволочки, впрочем, как и похвалы, от шефа в этот раз не последовало, а вот на небольшую командировку на выходные, причём за свой счёт, каким-то талантом напросился.

Начальник в приказном порядке попросил завтра съездить к Арсеньеву Виктору Михайловичу – преуспевающему бизнесмену и меценату нашего музея, и передать ему благодарственное письмо за подаренные им накануне две картины Богатова. На моё резонное замечание, что это можно было сделать, отправив письмо почтой, хоть обычной, хоть электронной, шеф искренне возмутился и сказал, что столь уважаемых людей принято благодарить лично. Иначе они могут и обидеться.

Пришлось заверить руководство, что раз такое дело, то я, конечно, не против, на добровольных началах, потратить свой личный выходной во благо родного музея, лишь бы был мир во всём мире, свободу Анджеле Дэвис и всё такое прочее в том же духе. Шеф обрадованно поблагодарил, горячо пожал руку и указал на дверь. На том и попрощались.

Порученное дело решил не затягивать. Встал пораньше, выпил кофе и уже в восемь утра был готов тронуться в путь.

Вбил в навигаторе адрес, завёл мотор. Двенадцать километров от города, двадцать пять минут езды от дома и я уже на месте. Небольшая деревня, потихоньку превращающаяся в коттеджный посёлок. Всё в рамках современных реалий. Многие состоявшиеся люди стремятся вырваться из бетонных объятий города на просторы личной усадьбы. Кому-то нравиться жить в тишине на свежем воздухе, а кому-то статус, знаете ли, обязывает.

Нужный дом я нашёл без труда. Припарковал свою старенькую «Калину», ещё первого поколения, возле кустов сирени, вынул из бардачка письмо и, критично осмотрев себя в зеркало заднего вида, вышел из машины.

Подошёл к калитке, нажал кнопку вызова на видеодомофоне. Не прошло и десяти секунд, как мне ответил задорный девичий голосок:

– Извините, по субботам не подаём.

Прикольно. Так меня пока ещё нигде не встречали.

– Одобряю, – растерявшись, я сказал первое, что пришло на ум. – Но я, собственно, по другому вопросу. Виктор Михайлович дома?

– Так вы к дяде? Что же сразу не сказали?!

– Думал, догадаетесь.

Послышался смешок, и дверь тут же щёлкнула электромагнитным замком.

Я зашёл на территорию коттеджа. Быстро огляделся. Неплохо живут местные олигархи. Ровный газон, постриженные кусты акаций, туи, лавочки, беседка. Всё чисто, аккуратно, как на картинке.

– Здравствуйте, – по вымощенной тротуарной плиткой дорожке мне на встречу спешила симпатичная рыжеволосая девушка лет двадцати, в лёгком, полупрозрачном сарафане, чем невольно меня смутила. – Прошу меня простить за шутку. Просто утро прекрасное, настроение отличное, вот и не удержалась.

– Я не в обиде. Чувство юмора это хорошо, – разве можно всерьёз обижаться на это милое создание? – У меня письмо для Виктора Михайловича.

Я показал девушке конверт.

– Дядя ждёт вас в кабинете. Пойдёмте, я провожу, – девушка развернулась к дому, бросив через плечо: – Меня, кстати, Лиза зовут.

– Сергей, – в ответ представился я, не будучи уверенным, что меня расслышали. Лёгкая на ногу Лиза заметно меня обогнала. Мне оставалось только прибавить шаг.

Особняк Арсеньева внушал уважение своими размерами. Сделанный из оцилиндрованного бревна, в два этажа, с верандой по площади сопоставимой с моей малосемейкой. Впрочем, другого я и не ожидал. Если человек дарит картины стоимостью пять миллионов за пару, то всяко живёт не в избе-пятистенке.

По невысокому крылечку в три ступеньки я поднялся на веранду. В плетеном кресле-качалке сидел молодой человек на вид чуть постарше Лизы, курил тонкую чёрную сигарету и буравил меня тяжёлым взглядом.

– Доброе утро, – согласно правилам этикета первым поздоровался я.

Парень лишь молча кивнул, обозначив приветствие.

– Это Кирилл, сын Виктора Михайловича, – Лиза беззаботно махнула рукой в сторону родственника.– Не обращайте внимание, он у нас бука.

– Невежа – более подходящее слово. Ремнём в детстве мало пороли, – сурово дал нелестную оценку парню вышедший из дома мужчина.

Лично с Арсеньевым я был не знаком, но в том, что это он и есть, сомнений у меня не возникло. Мужественные черты лица, волевой подбородок, пронзительный, жесткий взгляд, гордо расправленные плечи. От него исходила аура уверенного в себе человека. Гранит, который с возрастом становиться лишь крепче.

– Арсеньев, – густым, сочным баритоном подтвердил мои догадки хозяин дома, протягивая руку.

– Кирсанов. Сергей. Сотрудник городского краеведческого музея.

Рукопожатие было крепким. Ладонь мецената оказалась на удивление твёрдой. Такой только гвозди забивать. Ни как у меня это не вязалось с образом преуспевающего бизнесмена, который по логике вещей должен больше работать головой, а не руками.

– С чем пожаловали в нашу скромную обитель?

Ха! При всей моей богатой фантазии данный особняк назвать скромным язык не повернётся. Хотя мерило у нас с Арсеньевым может быть разным.

– Вот. Андрей Иванович просил передать, – я протянул письмо.

Виктор Михайлович вскрыл конверт, бегло пробежал по тексту глазами и отложил его в сторону.

– Передайте Андрею Ивановичу мою признательность за добрые слова, – сказал Арсеньев и широким жестом указал на накрытый к завтраку массивный деревянный стол. – Прошу составить нам компанию. Отказ не принимается.

А чего мне отказываться? Во рту кроме кофе маковой росинки с утра не было. Опять же свежий деревенский воздух аппетит нагуливает на раз.

– Спасибо, – поблагодарил я и занял место за столом.

Лиза тут же поставила передо мной дополнительные приборы.

– Кирилл, принеси вина, – распорядился хозяин дома.

Я постарался не показать вида, что слегка удивлён. В моём понимании пить по утрам это моветон. Однако в каждом монастыре свои правила.

– Я сама, – Лиза стрекозой упорхнула в дом и вернулась с бутылкой красного вина.

– Ну-ка, дай посмотрю, – Виктор Михайлович забрал у племянницы бутылку. – Не припомню в своём погребке такого.

– Это я привезла, – чуть смутившись, призналась девушка. – Консультант очень хвалил.

Арсеньев саркастически усмехнулся.

– Работа у них такая. Ладно, сейчас снимем пробу. Кирилл открой.

Кирилл всё также молча встал из кресла, принял из рук отца вино и повернулся к сестре.

– Штопор прихватила? – голос у него был неприятный, каркающий, с режущей слух болезненной хрипотцой.

– Забыла, – Лиза всплеснула руками. – Я сейчас.

– Не надо, – остановил девушку Кирилл. – Прогуляюсь.

Парень ушёл и, как-то сразу, дышать стало легче. Крайне неприятный тип. С такими я стараюсь не водиться.

– Мёду не желаешь? – Виктор Михайлович незаметно перешёл на «Ты».

Я нерешительно посмотрел на небольшую розетку, доверху наполненную жёлто-золотистым лакомством. Было время, такого объёма мне хватило бы лишь только для затравки.

– Нет, спасибо, – я отрицательно покачал головой. – В детстве наелся.

– Понимаю, – кивнул мужчина и подцепил чайную ложку душистого продукта. – Вот уже несколько лет обязательно съедаю немного мёда перед завтраком. Чисто в медицинских целях. А этот свежий, только с пасеки. Отец Филарет в аккурат перед тобой заходил, от щедрот церковных принёс.

– А вы, Лиза? – я заметил, что Арсеньев отставил розетку в сторону.

– Аллергия, – отчего смутившись, виновато пожала плечами девушка.

Тем временем из дома вернулся Кирилл с открытой бутылкой, налил бокал вина отцу, вопросительно посмотрел в мою сторону.

– За рулём, – я коротко, но ёмко сформулировал отказ.

Кирилл налил себе вина и сел за стол напротив меня.

– Вы кушайте, не стесняйтесь, – подбодрил меня Виктор Михайлович, пригубив вина. – Действительно, не плохое.

Довольная, что смогла угодить дяде, Лиза позволила себе лёгкую улыбку.

Я налил чай и взял хлеб.

– Сергей, а вы в музее, чем занимаетесь? – обратилась ко мне девушка, пододвигая маслёнку.

– Всем понемножку, – уклончиво ответил я. А, что ещё сказать? Как таковой узкой направленности у меня не было. Что скажут, то и делаю.

Я откусил бутерброд, тем самым на время прекратив расспросы. Отпил глоток чая. Превосходно. Такого богатого, насыщенного вкуса от пакетиков к которым я привык, не дождёшься. Хорошо живут буржуи. Сырная и колбасная нарезка, красная икра в хрустальной икорнице, несколько баночек с джемом. Я, конечно, тоже в состоянии себе такого позволить, вот только качество будет совсем иным.

Неожиданно раздалась мелодичная трель домофонного звонка. Не один я решил с утра пораньше к Арсеньеву в гости заглянуть.

Лиза вышла из-за стола и лёгкой походкой упорхнула в дом.

– Не дом, а проходной двор, – прокаркал Кирилл, за что и получил от отца недовольный взгляд.

Я же почувствовал себя неловко. И в самом деле, засиделся, пора и честь знать.

– Виктор Михайлович, спасибо за завтрак, но мне пора, – я привстал, намереваясь уйти, но у Арсеньева на мой счёт были иные планы.

– Подожди Сергей. Я тебе одну безделушку дам. Отвезёшь её Андрею Ивановичу.

– Хорошо.

Мне не трудно. Могу и отвезти.

Из дома вернулась Лиза. Вид у неё был удивлённый, даже растерянный.

– Кто там? – чуть грубовато спросил хозяин дома. Похоже, от него тоже не укрылось душевное состояние племянницы.

– Любовь Александровна.

Виктор Михайлович нахмурился, рывком вскочил на ноги и быстрым шагом пошёл навстречу гостье.

Любовь Александровну я хорошо рассмотрел, когда она вместе с Арсеньевым прошла мимо нас в дом. Женщине на вид можно было смело дать лет пятьдесят, хотя выглядела она моложе. Каламбур? Согласен, но я редко ошибаюсь в истинном возрасте человека. Лицо доброе, чуть полноватое, а вот глаза грустные, холодные. Такие бывают у людей, у которых случилось несчастье. В руках женщина держала небольшое лукошко с клубникой. По всему видно – уважают Арсеньева, что ни гость, то с подарками.

– Зачем она пришла? – проскрипел своим неприятным голосом Кирилл.

– Мне не сказала, – ответила Лиза. В её словах мне почудилась тревога и растерянность. Похоже, Любовь Александровну в этом доме не жаловали.

– Зачем пустила? – не унимался парень. – Сама знаешь, какие у них с отцом отношения.

– Вот именно, что знаю. Пора прекращать эту вражду, – внесла свой аргумент девушка.

Кирилл не ответил. Или считал спор бессмысленным, или не хотел его продолжать в моём присутствие. Я его понимаю. Зачем выносить ссор из избы при постороннем человеке.

Разговор не задался. Лиза обиженно молчала, Кирилл демонстративно не обращал на нас внимания, отвернувшись к саду. Я же, будучи в статусе гостя, не решался нарушить тишину, тихо дожёвывая бутерброд с икрой.

– Помогите! – неожиданно, как гром среди ясного неба, раздался панический крик соседки. – Лиза, Кирилл, быстрее. Вите плохо.

Парень с девушкой бегом кинулись в дом, в суматохе уронив один из стульев и столкнувшись локтями в дверях.

Я слегка замешкался. Как-то всё произошло слишком неожиданно. Растерялся, в общем, в нестандартной ситуации. С одной стороны там человеку плохо и остаться в стороне, по меньшей мере, не этично. А с другой, может у Арсеньева такие приступы по пять раз на дню. Для своих обычное дело, а тут я в роли праздного зеваки. Неудобно.

Но всё-таки решился. В доме меня встретили суета, паника и умирающий Арсеньев на полу просторного зала. В том, что бизнесмен не жилец я понял сразу. Тело его корчилось в конвульсивных судорогах сопровождающимися рвотными спазмами. Перекошенный в предсмертных муках рот жадно ловил воздух.

Любовь Александровна сидела рядом и не в силах ничем помочь просто гладила его по голове и говорила успокаивающие слова. Растерянная и напуганная Лиза сидела в кресле, поджав под себя ноги и полными слёз глазами смотрела на умирающего дядю. Чуть в стороне ото всех Кирилл дрожащими руками пытался набрать номер скорой помощи.

Чтобы облегчить муки Виктора Михайловича я открыл окно, пустив в помещение поток пахнущего летом воздуха. Что ещё можно сделать я не знал.

Арсеньев умер за пять минут до приезда доктора. Последний раз дёрнулся, хрипло забулькал вновь подступившей рвотой и затих. Я вышел из дома и, закурив устало прикрыл глаза. Тяжело смотреть на муки человека.

Приехавший врач скорой помощи осмотрел тело и ни слова нам не говоря, сам вызвал полицию. Что он им сказал, я не слышал, но доблестные стражи порядка прибыли быстрее неотложки, аж на трёх машинах. Старшим у них был следователь по особо важным, капитан Яковлев – мой бывший одноклассник.

До меня доходили слухи, что он служит в полиции, но я никак не ожидал встретить старого приятеля при столь трагических обстоятельствах. Он меня, видимо, тоже.

– Здорово, – подошёл ко мне Олег Яковлев после осмотра трупа. – Ты как здесь? Друг семьи?

– Скорее случайный гость, – я пожал протянутую руку. – Курьер. Привёз письмо от директора музея, а уехать не успел.

– Это даже хорошо, – капитан не разделял моей печали. – Не придётся тебя в управление вызывать для дачи показаний.

К нам подошёл небольшого роста, но чрезмерно широкий в талии мужчина с чемоданчиком в руках. На его полном сальном лице красовались пижонские круглые очки в тонкой оправе, а на голове капельками пота блестела глубокая залысина.

– Олег, на минуточку, – мужчина бесцеремонно схватил следователя за рукав пиджака и потащил за собой.

Яковлев брезгливо одёрнул руку.

– Сергеич, сколько раз тебя просил не нарушать моё личное пространство. Или снимай перед этим свои перчатки, – недовольно высказал свой протест капитан.

– Прости. Привычка, – не слишком правдоподобно извинился упомянутый Сергеич.

Чтобы не смущать людей я отошёл в дальний конец веранды, закурил и, облокотившись на перила, рассеянно наблюдал, как полицейские обыскивают территорию. Что они хотели там найти, для меня было загадкой. Может по протоколу положено? Однако, как ни странно, их поиски увенчались успехом.

– Товарищ, капитан, – позвал моего одноклассника один из полицейских с погонами младшего лейтенанта. – Вот. Нашёл в кустах.

Лейтенант держал в руках небольшую медицинскую пробирку с плотно запечатанной резиновой пробкой.

Опередив следователя к полицейскому резво подбежал Сергеич и аккуратно приняв у того пузырёк убрал в свой чемоданчик.

– Быстро в дом и вымой руки с мылом, – скомандовал толстяк. – Два раза.

Лейтенанта, как ветром сдуло. Такой скорости исполнения приказа я не видел даже в армии. Полицейский лишь на минуту задержался возле двери, пропуская санитаров выносящих тело Арсеньева, и тут же исчез в доме.

– Серёга, отойдём, – отозвал меня в сторонку Олег. – Разговор есть.

– Допрашивать будешь? – осведомился я, следуя за приятелем.

– Расспрашивать, – поправил меня капитан. – Расскажи мне, что тут было.

– Рассказывать особо и нечего. Всё произошло за каких-то пол часа, – пожал я плечами и как мог подробно поведал следователю хронологию событий, начиная с моего приезда.

Олег слушал, не перебивая, лишь порой задавал уточняющие вопросы, да изредка делая пометки в своей записной книжке.

– Что ж, картинка у меня нарисовалась. Спасибо за информацию, – капитан задумчиво постучал ручкой о корешок блокнота. – Ты точно уверен, что больше никого не было.

– Если только невидимкой, – слегка пошутил я. Ситуация для юмора не особо располагала.

– Понял. Тогда выходит это твоя «Калина» у забора стоит?

– Моя, – подтвердил я и вдруг вспомнил когда-то давно услышанную фразу. – Бойся данайцев дары приносящих.

– Что? – задумавшись, переспросил капитан.

– Арсеньев ел мёд отца Филарета, пил вино Лизы и пробовал клубнику Любови Александровны. Вопрос, какой из этих продуктов был отравлен? – пояснил я свою мысль.

Одноклассник усмехнулся и одобряюще хлопнул по плечу.

– Тебе бы в оперы пойти. Даже учить не надо.

– Не, оперу не люблю, – отказался я от лестного предложения.

– Зря, – не одобрил мой выбор капитан. – Мысли тебе приходят дельные. Сергеич, наш эксперт-криминалист, наверняка уже всё собрал. Если где-то найдётся яд, то взять преступника дело времени. А чтобы его не тратить попрошу всех не покидать деревню.

Вот так и накрываются выходные медным тазом. Думал делов-то на пару часов, но жизнь внесла свои коррективы. Я клял себя последними словами, что остался на завтрак, прельстившись халявными деликатесами. Сейчас был бы уже дома.

– И меня не отпустишь? – я предпринял попытку проскочить по блату.

– Извини, не могу, – приятель виновато развёл руками. – Зато у тебя билеты в первом ряду. Где ты ещё в живую настоящий детектив увидишь?!

Мало заманчивая перспектива.

– Предпочитаю дома по телевизору, – недовольно проворчал я.

– Ладно, не обижайся, – Олег опять приложил меня в плечо. Этак он мне скоро синяк набьёт. – Пойдём лучше свидетелей опросим. С кого предлагаешь начать?

– С любого. Вон хоть с племянницы покойного. Она к нам ближе всех.

Девушка сидела на одной из лавочек, что были расположены вдоль мощеной дорожки от калитки до дома, и печально смотрела перед собой, изредка смахивая платком выступающие на глазах слезинки.

Мне было неловко нарушать её уединение, но на личном опыте знал – тяжёлые мысли лучше сразу отвлечь пока они не переросли в чёрную тоску.

– Лиза, вы позволите задать вам несколько вопросов? – как можно более деликатно спросил Олег, когда мы подошли в лавочке.

– Да, конечно, – девушка выдохнула и собралась с мыслями. – Спрашивайте.

– У Арсеньева были враги? – с места в карьер начал капитан.

– Мне это неизвестно, – Лиза слегка растерялась от неожиданного вопроса.

– Может случайно слышали обрывки фраз, или ваш дядя с кем-то разговаривал на повышенных тонах?

– Нет, – категорично прозвучал ответ.

– А ваша соседка – Любовь Александровна? – я припомнил утренний разговор. – Кирилл обмолвился, что у них с Виктором Михайловичем были разногласия.

– Я понимаю, куда вы клоните, но это было в прошлом, – Лиза явно не считала конфликт серьёзным. – Любовь Александровна несколько лет оспаривала в суде межевание участков. Утверждала, что дядя незаконно прихватил у неё несколько метров.

– Это так? – уточнил следователь.

– Откуда мне знать? Но несколько месяцев назад у тёти Любы сильно заболел муж. Дядя полностью оплатил его лечение. К сожалению, сосед умер прямо на операционном столе. Вчера было девять дней. Любовь Александровна приходила отблагодарить дядю за то, что пытался помочь.

– С этим разобрались, – Яковлев решил зайти с другой стороны. – А какие были у Виктора Михайловича отношения с сыном?

Девушка чуть задумалась.

– Сложные, – наконец подобрала она нужные слова. – Вы читали Тургенева «Отцы и дети»?

Я удивлённо посмотрел на Лизу. Ни как не ожидал от неё подобных литературных предпочтений.

– В школе вроде что-то проходили, – замялся Олег, бросив на меня неуверенный взгляд.

– Так вот отношения у них были похожие.

– В чём причина разногласий? Может Виктор Михайлович давил на Кирилла своим авторитетом? – спросил я, вспомнив, что ещё за завтраком отметил за Арсеньевым склонность командовать сыном.

– Да, вы правы, – согласилась с моими выводами девушка. – Виктор Михайлович привык всю жизнь управлять людьми и сыном в том числе. Чтобы хоть как-то перестать быть зависимым от отца Кирилл хотел открыть собственную фирму. Дядя был против. Настаивал на том, что сын должен продолжить семейное дело.

Вот вам и первый подозреваемый с достаточно веским мотивом.

– Как, по-вашему, ваш брат способен на убийство? – напрямую спросил следователь.

– Что вы? Нет, конечно! – с жаром воскликнула Лиза ни секунды не сомневаясь в обратном.

– Тогда кто? – Яковлев добавил в интонацию немного напора. – Может вы? Или соседка Любовь Александровна? А возможно даже и отец Филарет?! У всех у вас была такая возможность.

Я мысленно похвалил одноклассника. Хороший следователь. Не ухватился за первую удобную версию, стал рассматривать дело шире, отрабатывая каждого, кто мог совершить преступление. Так, тьфу-тьфу и до меня дело дойдёт. Не очень приятно чувствовать себя в роли подозреваемого.

– Я не знаю, – бедная девушка в конец растерялась. На глазах вновь выступили слёзы.

А вот это не хорошо. Не люблю, когда женщины плачут.

– Олег, разве так можно? Совсем застращал, – я поспешил защитить Лизу. – Успокойтесь Лиза, вас пока ни в чём не обвиняют. Ведь так?

Это уже приятелю.

– Так, – недовольно проворчал капитан. Чую выскажет он мне ещё за то, что влез, где не просили. Ну да ладно, переживём, а вот девушку было жалко. Смерть близкого человека всегда тяжёлый удар.

– Пойду, опрошу других свидетелей, – Олег нарочно выделил последнее слово и, повернувшись ко мне, добавил: – Один.

Я пожал плечами. Один, так один. Я в добровольные помощники не напрашивался.

– Сергей, – обратилась ко мне Лиза, когда следователь отошел в сторону. – Я хочу дойти в церковь, поставить свечку за упокой души. Вы не составите мне компанию?

– Почему бы и нет?! – я легко согласился на предложение. Будет чем время скоротать до разрешения уехать домой.

– Спасибо. Одной тошно как-то.

– Понимаю.

И это были не пустые слова. Два года назад мой отец покончил с собой, повесившись в квартире. Не смог смириться с крахом мечты и последующими проблемами.

Мы тогда жили в «двушке» улучшенной планировки в не самом худшем спальном районе города. Жилплощади вроде как хватало, но у отца была идея, чтобы я обзавелся отдельным жильём. Он уговорил мать вложить все личные и заёмные средства в «трёшку» на этапе строительства. По прикидкам отца получалось, что когда я получу новую квартиру, они продадут старую, рассчитаются с долгами и переедут в однокомнатную.

В принципе так и вышло. Вот только строительная фирма объявила себя банкротом, как только заложила фундамент и собрала деньги с дольщиков и мы остались ни с чем. Точнее с неподъёмными долгами. Отец совсем упал духом и, чувствуя за собой вину, наложил на себя руки. Мать пережила его всего на пару месяцев, успев перед смертью продать квартиру, погасить кредит и переехать в малосемейку.

Всё это я рассказ Лизе пока мы шли до храма. Вроде, как и дорогу скоротали, и отвлёк её от тяжёлых мыслей. Хороший человек так устроен, что если у другого горе больше, то своё вроде как становится чуточку меньше.

– Тяжело тебе пришлось, – сочувственно произнесла Лиза. Всё же она добрая девушка. Надеюсь, что не она окажется убийцей.

– Первые полгода было плохо. Места себе не находил. Потом боль ушла, осталась лишь тоска по родителям и светлые воспоминания.

В храме было прохладно и малолюдно. Утренняя служба закончилась, но нам она была и не нужна.

Лиза купила в церковной лавке две свечки – от себя и от Кирилла.

Я тоже не остался в стороне. В церкви я бываю нечасто, а раз вышла такая оказия то родителей обязательно надо помянуть. Зажгли, поставили в положенном месте. Девушка помолилась, я не стал.

Из-за иконостаса вышел батюшка, высокий, с густой чёрной бородой, и неспешной походкой направился в нашу сторону. По всей видимости, это и был отец Филарет. Сомневаюсь я, что в небогатом приходе всего на сотню дворов служат несколько батюшек.

– Здравствуйте, молодые люди, – тихим, вкрадчивым голосом поприветствовал нас священник.

Мы поздоровались в ответ.

– Скорблю вместе с тобой, Елизавета. Виктор Михайлович был хорошим человеком.

С этим не согласиться было трудно. О покойниках вообще плохо говорить не принято. А всё же быстро у них тут с новостями.

– Помолитесь за упокой его души, – с трудом сдерживая слёзы, попросила Лиза. – Я не обижу.

Батюшка нахмурился.

– Твой дядя и так много сделал для нашего прихода.

– Может и после смерти чего оставил, – без всякого заднего умысла предположил я.

Отец Филарет неодобрительно покосился в мою сторону. Я уже и сам понял, что неправильно сформулировал предложение, однако слово не воробей…

– Неисповедимы пути Господни, – мягко проговорил батюшка. В его словах мне почудился укор. – Как Кирилл?

– Держится, – Лиза всхлипнула.

– И ты держись, – отец Филарет ободряюще приобнял девушку за плечи. – Я зайду к вам после обеда.

На том и распрощались.

Обратно к дому мы с Лизой подошли лишь через два часа. Девушка, как могла, оттягивала этот момент. Я её понимаю. Но, как не тяни время возвращаться всё равно надо. А то ещё в розыск объявят.

Полицейских машин у дома уже не было, осталась лишь одна, не иначе Яковлев ещё здесь. Наверняка ждёт результата экспертизы.