скачать книгу бесплатно
– Где ты живешь?
Дядька выглядел, как и должен выглядеть всякий солидный человек в очках с золотыми ободочками. И плюс – могучий физически. Курит дорогие сигареты. Носит узкие брюки. Не дурак. Но считает себя совсем уж умницей. Пишет лаконичные поучающие письма родичам. Иногда пишет и в газету.
– Где ты живешь? В Москве? В Киеве? В Ленинграде?.. Ах, в Кукуевске!
Это он иронизировал.
– Даже выговорить неприлично, – улыбался он.
Я сидел с набитым ртом и молчал. Я решил, что хотя бы наемся у него до отвала.
– Ты знаешь, что приходит человеку в голову, когда он слышит название – Кукуевск?
Я кивнул. Я поддакивал. Я совсем не хотел выступать в роли честного парня, презирающего блага и деньги. Мне эта роль уже надоела. Слишком она худосочная и серенькая. Для телевидения. И потому я продуманно набивал рот и только поддакивал. Я хотел спокойно поесть. И ссора возникла случайно – сама собой. Наевшись, я посетил уборную, а когда выходил, по инерции, в духе обычной моей шутовской болтовни спросил, тыча пальцем в рулон туалетной бумаги:
– Дядь, а бумагу из общественного туалета берут на первом дыхании? Или уже на втором?
Глупо, конечно. Тем более что он нигде никогда и ничего не брал.
Он прямо-таки взвыл:
– Меня?.. Меня назвать вором?
В глазах его выступили слезы. Вот уж было неожиданно. Такой сильный человек.
– Вон!.. Я и матери напишу, что я тебя, подлеца, выгнал! – И он меня выгнал.
* * *
Без билета мне, разумеется, не удалось уехать в Москву с первым же поездом. И с третьим тоже не удалось. Так что время было. На последние копейки я заказал междугородный с матушкой. Брянск связали с Южным Уралом за какие-то двадцать минут.
– Мама!.. Да, я из Брянска. Уже был у дяди. Все хорошо. Все отлично. Я уже возвращаюсь – я на вокзале.
В разгар нашего родственного воркованья я сказал:
– Мамочка, вот еще что. Дядя пришлет большое письмо на твой адрес. Это письмо мне. Там дядины мысли о том, как жить. У нас с ним был большой и серьезный разговор. Ты это письмо вложи в новый конверт и перешли мне в Кукуевск. Хорошо?
– Хорошо, Олег.
Матушка была счастлива. Оттого, что я хоть раз поладил с дядей. Поговорил с ним по душам.
Она даже вздыхала не так часто. Хотя, конечно, вздохнула:
– Значит, не заедешь? (Раз уж просишь переслать письмо.)
– Не знаю, мама. Посмотрим…
А потом я добавил:
– И не вскрывай письмо, хорошо? Там есть, как бы это тебе сказать… чисто мужские выражения.
– Бога ради, Олег. Если письмо не мне, я и не вскрою.
– Правильно, мама.
Она даже приобиделась:
– Будто ты меня не знаешь.
– Знаю, мамочка, знаю… И целую тебя. Нас прерывают.
Я ее любил. И не хотел огорчать. Главное – это беречь нервы близких тебе людей. Иначе они тебя съедят.
Но нас не прервали – забыли прервать.
– Значит, ты сейчас в Москве? – начала спрашивать матушка все заново.
– Да. В командировке.
– На месяц?
– Да.
– Много работы, Олежек?
– Не очень – как видишь, я сумел урвать денек-другой и смотаться в Брянск к дядьке. Брянск великолепен! А река! Когда идешь по…
– А в Москве ты живешь в гостинице? (Она в третий раз это спрашивала.)
– Конечно.
– А почему же там нет телефона? (Тоже в третий раз.)
– Я же объяснил, мама, – в гостинице идет ремонт.
Она глубоко вздохнула. Заплакала:
– В Кукуевске трудно работать – да, сынок?
– Нормально, мама.
– Олежек, ты не работай слишком много. Не переутомляйся.
– Хорошо, мама.
Она робко спросила, в чем цель моей командировки. Я ответил – целей несколько. Научных. Конкретных. Но, если говорить вообще, командировка расширяет кругозор…
– Ты у меня толковый, Олежка. Я тобой горжусь.
– Ну-ну, мама, – скромно остановил ее я.
– И молодой Василий тобой гордится. (Это мой двоюродный братец.)
– Уже в десятом классе?
– Да. Во всем тебе подражает. И в тот же институт поступать хочет. Узнал, что ты кофе любишь, – тоже теперь увлекается. Кофе не вредно ему?
– Пусть пьет, – во мне вдруг прорезался педагог, – но только в меру, в меру! Все хорошо в меру, мама!
– Он очень часто заходит к нам. Книги твои берет.
– Но он не сдает их в букинистическом?
– Бог с тобой, Олежек! Он скромный мальчик – вылитый ты… Когда в другой раз позвонишь, он хотел бы с тобой поговорить – мальчик мечтает о разговоре…
– Хорошо.
– Ты вечерами будешь звонить или по утрам?
– Не знаю.
– Он так будет рад. Он во всем подражает тебе. Даже в походке. Ты для него идеал… – На слове «идеал» нас прервали.
* * *
Я приехал в Москву и первым делом кинулся к Игорю Петрову. Узнать о Гальке – вышла ли она, наконец, из транса и ходит ли уже на работу? Но Игоря не было. В дверях, ожидая, торчала записка. Мне.
«Олег, привет. Галя попала под машину, когда переходила дорогу, – чистая случайность, никто не виноват. Галя в нашей больнице. Предстоит операция. Игорь Петров».
Шумела вода – кто-то наполнял ванну, соблюдая график коммунального жилья. А из комнаты непросыхавшего доносилось прежнее. Будто он и не прекращал петь.
А в терем тот высокий
Нет ходу никому…
Я примчался в больницу. Туда, понятно, не пускали. Не помню, чтоб меня сразу пустили туда, куда я очень хотел. В дверях стоял громадный медбрат. Руки – как у меня ноги. Спрашивал пропуск. Или допуск.
Плащ я временно возле него и оставил: «забыл» на стуле. Это надежно.
Я присматривался – ходил и ходил вокруг здания больницы. В Москве уже здорово похолодало. Осень – это осень. И потому окна закрыты. Жива, и хорошо, думал я. Главное, что жива. Могло быть хуже. Могло быть просто темное пятно.
Я высмотрел открытую створку окна. Оттуда валил пар. Я подошел ближе – кухня. И вроде бы ни души. Я мигом подтянул тело, протиснулся – и был уже на кухне. У плиты. Я вышел в коридор. Я знал, что Галька в одиннадцатом отделении. И что нужно на третий этаж.
Люблю удачу. Потому что только через нее постигаешь, что одарен фантазией. Когда я сунулся на третий этаж, меня погнали, и довольно грубо. А на втором меня осенило свыше. Врач, совсем молоденький, стоял у окна в коридоре – он мог быть мной, а я им, разве нет? Он смотрел в окно, в сторону морга. А может, принюхивался к запахам кухни. Не знаю.
– Послушайте, – сказал я с укоризной, – опять на вас грязный халат.
Он обернулся и захлопал глазами.
– Вы же врач, – продолжал я. – Сами должны об этом помнить, а не я вас одергивать.
– Что?
– Снимайте-ка ваш комбинезон. Халат, халат я имею в виду. Давайте сюда.
Он быстро и послушно снял халат. Отдал мне. Я взял и мигом удрал на третий.
Меня беспокоило лишь одно – близость этажей. Хорошо было бы провернуть то же самое где-нибудь на шестом. Но ведь идея захватила меня мгновенно, не до тонкостей было. И потом, удача есть удача. На нее не пеняй.
* * *
Я прошел коридором – и в палату. Женщины. Четверо. Одна из них тут же предупредила, чтоб я говорил шепотом.
– Я только гляну.
– Я ведь не против. Но могут зашуметь сестры, – пояснила она.
Галька спала.
– Ей укол наркотика сделали. Спит.
Лицо было чистое. Ни царапины. Остальное под простыней. Не видно.
– А почему тянут с операцией?
– Анализы делают. Снимки делают.
И тут меня вытурили. Влетела старшая медсестра – и за рукав, и тянет. А когда мы (она, мой рукав, а затем я) оказались за дверью, она в крик:
– У нас нет посещений. Я вот узнаю, кто это вам выдал халат!
Я молчал. Я в гневе ушел. Но не совсем. Поболтавшись на лестничных клетках, я тут же вернулся.
Я зашел в ординаторскую. К врачу. Он уделил мне ровно пять минут. Он сказал, что жизнь вне опасности. Но после операции предстоит длительное лечение. Полное восстановление организма может произойти, а может, и нет. Неизвестно.
– Что ей нужно? – спросил я.
Ответ был лаконичен:
– Гранатовый сок. Икра. Фрукты.
– Ого! – Я даже растерялся. Это ж какие деньги. И уже конец октября. Скоро снег выпадет.
Я спустился вниз, надел плащ прямо на халат и вышел из больницы. Я шел куда глаза глядят.
«Это несправедливо», – бормотал я самому себе. И думал, какая она сейчас там под белой простыней. Это несправедливо. Это они специально сделали. Они наскочили на нее машиной, хотя прекрасно знали, что я приехал, чтоб ее увезти. Они сделали мне это, как делают пакость. Чтоб я согнулся. И чтоб заблеял. Чтоб стал жалконький и тихий. Они знали, что ничем другим меня не подденешь. Суки.
Я говорил – «они» такие, «они» сякие. Я прекрасно знал, что никакие «они» не существовали и не существуют. Но так мне было легче. «Они» – это случай, судьба, удача и тому подобное.
* * *
