Благие намерения

Друзей встретили и проводили в раздевалку.

– Будь я другим человеком, Гарри, я принял бы твои замечания за оскорбление.

– Это вызов? – усмехнулся лорд Росс, чувствовавший себя весьма уверенно, так как последние два года, когда его друг уединенно жил в провинции, регулярно тренировался на ринге.

– Если угодно.

– Уважаемый сэр, я принимаю ваш вызов на раунд бокса. Итак, какую награду получит победитель?

– Превосходная идея, – согласился Ноубл в ожидании, пока слуга снимет с него шейный платок.

– У тебя есть что-нибудь на примете?

– Да.

– И это?..

– Приз назовет победитель.

– Должен предупредить тебя, Ноубл, – снова усмехнувшись, маркиз снял очки и отдал их слуге, – я взял несколько уроков, пока ты сидел взаперти в своем имении. – Помахав взад-вперед руками, он поднял вверх кисти. – Мои поражения можно посчитать по пальцам, и даже сам Джексон говорит, что я подаю большие надежды.

– Постараюсь не слишком сильно тебя потрепать, старина, – позволил себе улыбнуться Ноубл.

– Пожалуй, теперь я перейду на пистолеты, это не так болезненно, – выйдя из спортивного зала, глубокомысленно заметил лорд Росс, потирая распухшую челюсть и трогая пальцем разбитую губу. – Думаю, ты остался без зуба.

– Ничего подобного, – ответил лорд Уэссекс, щурясь от солнечного света. – Я обещал, что пощажу себя. Однако нужно придумать, что сказать Джиллиан, когда она увидит мой подбитый глаз.

– Это всего лишь синяк, – криво усмехнулся лорд Росс. – Знаешь, удовольствие от нанесенных тебе ударов облегчает мне боль поражения, и я хочу спросить, что это за дело, в котором тебе нужна моя помощь. В Сент-Джеймс, Джон. – Он на мгновение отвлекся, чтобы отдать распоряжения кучеру, а затем снова обратился к другу: – В «Уайте» или «Будлс», Ноубл?

– В «Уайте», если не возражаешь.

– Хорошо. – Опустившись на бархатное сиденье лорд Росс осторожно сжал пальцы. – А теперь рассказывай, во имя чего нужно принести в жертву мое доброе имя и незапятнанную репутацию.

Лорд Уэссекс осторожно дотронулся до синяка под глазом. Из-за непрошеного видения, представшего его мысленному взору – Джиллиан лежит на полу в библиотеке полуголая, волосы ниспадают по золотистым плечам и рассыпаются по восхитительной груди, – он на мгновение от крылся противнику, и это было все, что потребовалось лорду Россу, чтобы нанести мощный удар слева.

– Макгрегор снова в городе.

– Несколько дней назад я видел его в театре, – кивнул маркиз, – но, разумеется, сделал вид, что не узнал.

– Он заявился ко мне.

– Зачем? – Глаза лорда Росса за очками удивленно заморгали.

– Он нес какую-то околесицу о том, что хочет предостеречь Джиллиан, но я – то знаю правду. Он никогда не простит, что я женился на Элизабет, и сделает все возможное, чтобы украсть у меня Джиллиан, как это случилось с Элизабет.

– Я понимаю, ты взбешен из-за визита этого подонка, – ответил лорд Росс, – но я не думаю, что он сможет растопить сердце твоей амазонки. Она крепкий орешек.

– Она женщина и, следовательно, способна на любой обман, который поможет ей достичь собственной цели.

– Любая другая женщина – возможно. – Лорд Росс заметил, как исказилось от боли лицо друга. – Я не считаю себя знатоком женского пола, но знаю одно: ты завладел сердцем своей амазонки.

– А она завладела моим. – Граф Уэссекс неожиданно усмехнулся, тут же поморщившись от боли.

– Тогда все в порядке, и не о чем беспокоиться.

– Не все просто, Гарри. С тех пор как я вернулся в Лондон, кто-то все время пытается мне навредить.

Лорд Уэссекс рассказал другу о том, как получил от своей бывшей любовницы письмо с мольбой о помощи, как поехал в дом, в котором ее якобы заточили, и, наконец, о том, как Джиллиан и Ник освободили его из ловушки, в которую его заманили.

– Надеюсь, ты закончил, – сказал Ноубл немного спустя, глядя, как его друг вытирает увлажнившиеся от смеха глаза. – Не думал, что мой рассказ доставит тебе столько удовольствия.

– Как жаль, Ноубл, что меня там не было. В простыне, говоришь? Да, занятно… – Лорд Росс заметил, что терпение друга уже на пределе, и заговорил серьезно: – Все это проделки большого шутника.

– Сначала я тоже так подумал, но потом отказался от этого предположения. Никто из тех, кого я знаю, не осмелился бы так надо мной подшутить, и… – Он выглянул в окошко. Экипаж уже выехал на Сент-Джеймс-стрит. – Думаю, негодяй вряд ли знал, что Джиллиан в городе и готова пойти на все, чтобы спасти меня от того, что, по ее мнению, представляло угрозу моей жизни.

– А ты не считаешь, что твоя жизнь была в опасности?

– Не совсем, – граф разглядывал серебряный набалдашник трости, – и вот почему. Если тот, кто устроил этот спектакль, хотел со мной разделаться, у него была для этого великолепная возможность после того, как он меня оглоушил.

– Скорее всего ты прав, Ноубл, – поразмыслив над словами друга, согласился лорд Росс. – Это и было дело, о котором ты хотел со мной потолковать?

– Я хочу, чтобы ты проявил талант, который обнаружился у тебя на войне, – улыбнулся Ноубл и, когда открыли дверцу и опустили ступеньки, быстро вышел из кареты. – Я хочу, чтобы ты снова стал шпионом, Гарри, – сказал он, повернувшись к другу.

– Леди Уэссекс, очень приятно вас видеть.

– Взаимно, графиня Ливен. Прошу извинить за то, что у меня испачкана рука. Я восхищалась разноцветными лампами, которые вы спрятали среди цветов, и не обратила внимания на то, что краска еще не совсем высохла. Вы знакомы с моим дядей, лордом Коллинзом, и его женой, леди Коллинз?

Графиня Ливен, маленькая смуглая подвижная женщина с изысканными манерами и живыми глазами, с удивлением воззрилась на голубые ладони Джиллиан, потом заметила следы голубой краски на ее золотистом вечернем платье и, внутренне содрогнувшись, решила, что никогда не поймет англичан. Улыбнувшись, графиня поздоровалась с гостями, а затем, взяв Джиллиан под руку, отвела ее в сторону.

– Моя служанка поможет вам отчистить краску с рук… и с платья, дорогая леди Уэссекс, но прежде позвольте выразить искреннее сочувствие по поводу неприятного положения, в котором вы оказались. У меня сердце кровью обливается.

– Благодарю вас за сочувствие, графиня, но я уверена, что краска отчистится. – Взглянув в бегающие черные глазки, Джиллиан заподозрила, что графиня не чувствует ничего, кроме жгучего желания собирать и распространять сплетни.

– О нет, дорогая, – знаменитая улыбка леди Ливен слегка потухла, когда графиня взглянула на руки Джиллиан, – я говорю совсем не об этом пустяковом инциденте. При мысли о вас мое сердце разрывается совсем от другого.

– Прошу прощения, графиня, но я вас не понимаю. – Перебрав в уме самые последние свои неприятности, Джиллиан вспыхнула до корней волос. – Я, безусловно, заменю вашу шпалеру. Понимаете, я не представляла себе, что краска так легко воспламеняется, но после того, как я опрокинула лампу, пламя лизнуло край шпалеры. Совсем крохотный кусочек. Я уверена, вы ничего не заметите, если не будете присматриваться. Но не сомневайтесь, я приведу ее в порядок, как и ваш замечательный розарий.

Графиня посмотрела на Джиллиан, словно у нее на переносице внезапно появился третий глаз, а потом, махнув рукой, слегка покачала головой.

– Все это пустяки, дорогая леди Уэссекс. – Графиня, казалось, с трудом пришла в себя, но все же одарила Джиллиан сияющей улыбкой. – Что значат для друзей несколько роз и кусочек шпалеры, верно?

– Вы очень милостивы, леди Ливен.

– Я имею в виду совсем не эти мелочи, дорогая, – заговорила графиня, понизив голос. – Я говорю о том, что напела мне маленькая птичка, и хочу сказать, что вы всегда найдете во мне друга, которому можете довериться.

Джиллиан, незаметно оглядевшись, обнаружила, что их окружает целая толпа, л, несмотря на приглушенные разговоры, было ясно, что всех очень интересует, о чем говорит с ней графиня. Леди Ливен, очевидно, тоже это поняла, потому что, наклонившись ближе к Джиллиан, повысила голос:

– В первую очередь это касается предвзятого отношения в обществе к вашему мужу. Могу вас заверить: что бы о нем ни говорили, мы всегда рады его видеть.

Кое-кто из гостей фыркнул, раздался хриплый мужской смех.

– Благодарю вас. – Джиллиан пришла в замешательство от косвенного намека и подумала, не сделала ли она чего – нибудь такого, отчего Ноубл превратился в изгоя. Она опустила взгляд на свои голубые руки и пришла в ужас, увидев голубые пятна на палевом воздушном платье графини. Джиллиан попыталась отойти в сторону, но ее окружила группа гостей, жаждавших поздороваться с хозяйкой. – Ваша поддержка, графиня, будет очень важна для лорда Уэссекса и, разумеется, для меня.

– А что до другой неприятной ситуации, о которой шепнула мне маленькая птичка, – графиня наклонила голову набок, и ветерок из окна слегка закачал эспри из страусовых перьев, – то вы всегда должны помнить обо мне, когда вам понадобится избавиться от проблем.

– Это очень великодушно с вашей стороны. – Улыбнувшись, Джиллиан постаралась уклониться от раскачивающегося длинного страусового пера, щекотавшего ей глаз. – Я всегда буду помнить вашу доброту.

Графиня улыбнулась, похлопала Джиллиан по руке и пошла навстречу вновь прибывшим гостям.

Джиллиан, не в силах больше терпеть, быстро почесала рукой нос и, обернувшись, оказалась лицом к лицу с Шарлоттой.

– О чем она, черт возьми, толкует? – обратилась Джиллиан к кузине.

– Ради Бога, Джилли. – Шарлотта вытаращила глаза, крепко схватила ее за руку и потащила в маленькую комнату в конце длинного коридора. – У тебя синий нос! Я не знаю никого, кто бы, как ты, попадал во всякие неприятности на балу. Если бы на тебе были перчатки, ничего бы не произошло.

– Но я не люблю носить перчатки, – напомнила Джиллиан.

Она попыталась было объяснить, что хотела только посмотреть на разноцветные лампы, но Шарлотта быстро заставила подругу замолчать и передала в руки служанок графини. Через полчаса Джиллиан снова появилась в зале уже без синего носа, но с голубыми пятнами краски на платье и в перчатках, которые были ей явно малы. Она нервно подтягивала их и обозревала зал в поисках сочувствующего лица.

– Леди Уэссекс, вы выглядите… ах… как всегда, очаровательно.

– Благодарю вас, сэр Хью, – улыбнулась Джиллиан подошедшему к ней джентльмену. – Вы очень любезны, если учесть, что у меня платье в пятнах и я в чужих перчатках.

– Дорогая, никто не станет обращать внимания на такие мелочи при виде вашей лучезарной улыбки.

– Честно говоря, сэр Хью, ваши слова подняли мне настроение, – засмеялась Джиллиан. – Между прочим, легкий лиловый оттенок придает особую прелесть ярко-синему цвету вашего костюма.

Баронет, приосанившись, поправил жилет и быстро проверил, не перепуталась ли его цепочка для часов со шнурком монокля.

– Вы всегда выбираете одежду самых ярких цветов, – продолжала она, надеясь ответным комплиментом потешить тщеславие сэра Хью. – Вы неизменно напоминаете мне павлина с яркими синими, зелеными, пурпурными перьями. О, сэр Хью, я сказала что-то не то?

– Павлина? – прошипел он, побагровев. Его лоб покрылся испариной.

Джиллиан испугалась, что его тут же хватит удар, и поспешила пригладить его встрепанные перья:

– Ну да, но я, безусловно, сказала это в самом лучшем смысле. Мне очень нравятся павлины, сэр Хью. О, сэр Хью, прошу вас, простите меня, я не хотела… Ах, черт!

– Пустая трата времени разговаривать с этим попугаем, детка.

Обернувшись к дивану, чтобы посмотреть, кто заговорил с ней, Джиллиан увидела сидевшего на зеленых подушках старика, такого высохшего и немощного, что лицом он больше походил на сморщенного младенца, чем на взрослого человека.

– Да, признаю, теперь я больше малое дитя, нежели взрослый мужчина. Я живу на свете уже сто одно лето, детка.

– Прошу меня простить, сэр. – Устыдившись своей грубости, Джиллиан осторожно присела рядом со стариком. – У меня и в мыслях не было обращаться с вами неуважительно. Понимаете, это моя дурная привычка виновата в том, что подчас я не замечаю, как говорю вслух. Вполне естественно, что вы обиделись за «сморщенного младенца». Вы просто выглядите… очень зрелым. – Джиллиан испугалась, когда мужчина несколько раз присвистнул, но потом догадалась, что он смеется.

– Не переживай, детка, – прокудахтал он и несколько минут старался перевести дух. – За мою жизнь у меня было много имен, и если «высохший» и «сморщенный» самые плохие, то мне нечего жаловаться.

– Вы очень милый, – нежно улыбнулась Джиллиан. – Кто вы?

– Мое имя Палмерстон.

– Лорд или мистер?

– Сгодится просто Палмерстон. Тьфу, ты когда-нибудь видела такую картину? – Старик поднял непослушную руку и ткнул в воздух скрюченным пальцем. – На барышнях нет ничего, кроме нижнего белья. В мои дни девушку выпороли бы кнутом, появись она на балу в одних побрякушках!

– Я понимаю, что на вас это производит именно такое впечатление, – отозвалась Джиллиан, взглянув на вереницу проходивших мимо них светских модниц, – но должна сказать, что мода все же сделала шаг вперед. Моя мама всегда жаловалась на ужасные корсеты, кринолины, фижмы и прочее. Вам не кажется, что эти вечерние платья намного проще и элегантнее?

– Они радуют глаз, но я не стал бы признаваться в этом такой крошке, как ты. Ты новая жена лорда Уэссекса, верно?

– Да. Меня зовут Джиллиан.

Два сапфирово-синих глаза, все еще яркие, несмотря на возраст их обладателя, обратились к Джиллиан и стали рассматривать ее из-под огромных белых густых бровей, а дрожащая непослушная рука пришла в движение и легла на руку Джиллиан.

– Ты приняла вызов, детка. Готова ты к этому?

– Уверена, что да. – Джиллиан взглянула в глаза старика.

– Это будет нелегко. Ему предстоит пройти долгий путь. Вокруг полно негодяев, которые постараются убрать тебя с дороги.

Джиллиан чувствовала, что все больше и больше погружается в глубину его глаз. Они были такими ясными и чистыми, что ей казалось, она смотрит в глаза ребенка. «Что связывает его с Ноублом? Откуда он знает, что Ноублу предстоит многое пережить?» – пыталась она понять.

– Я знаю, что так и будет. С одним негодяем мы уже встретились. Но все же я надеюсь, что мы пройдем весь путь вместе.

Кивнув, старик еще раз одобрительно хлопнул се по руке.

– Скажите, сэр, если вы… Вы, должно быть, знакомы с Ноублом, если в курсе его неприятностей.

– Разумеется.

– Тогда, может, вы скажете… Вы думаете, мне повезет в моем расследовании?

– Тебе предстоит раскрыть тайну, детка. – Сапфировые глаза медленно переместились с нее на снующих вокруг гостей.

– Тайну?

– Да, тайну и обманы. Одно вытекает из другого. Где копается одно, там начинается другое. Если тебе удастся решить эту головоломку, ты добьешься успеха.

Подумав немного над ответом Палмерстона, Джиллиан решила, что в целом он вселяет надежду, и, улыбнувшись, слегка пожала руку старика. Она уже собиралась спросить, откуда он знает Ноубла, но тут появилась Шарлотта.

– Дорогая кузина, ты даже не представляешь, что мама… Ради Бога, Джилли, разве нельзя хоть пять минут побыть в перчатках? Пойдем со мной без всяких возражений. У меня есть для тебя ошеломляющие новости!

Джиллиан была поражена бестактностью кузины по отношению к старику, но, прежде чем она успела что-либо возразить, Шарлотта оттащила ее в относительно тихий уголок рядом с нишей, в которой стояла статуя Париса.

– В чем дело, Шарл? У меня был такой интересный разговор…

С искаженным лицом Шарлотта быстро повернулась к стене, глотая готовые пролиться слезы. Джиллиан ободряюще слегка сжала плечи кузины.

– О черт! Прости, Шарл, здесь так жарко, что мои руки, должно быть, вспотели… Подожди, сейчас все ототру.

– Джилли! – Шарлотта смотрела, как кузина старается отчистить голубые отпечатки пальцев с плеча ее серебряного тюлевого платья. – Это уже выходит за рамки твоей обычной неуклюжести и делает твое поведение просто неприличным! Что теперь делать? Папа только что сказал маме, чтобы ты не смела меня никому представлять. Джиллиан… – Шарлотта собралась было взять руки кузины в свои, но вспомнила о краске и стиснула локти Джиллиан. – Джиллиан, ты, по – видимому, не понимаешь, как все серьезно с лордом Уэссексом. Папа говорит, что уже многие разорвали с ним отношения и скоро с графом перестанут знаться все приличные люди.

– Графиня Ливен сказала, что всегда рада его видеть.

– Графиня Ливен сегодня говорит одно, а завтра – другое. Джиллиан, по – моему, ты не осознаешь всей тяжести положения: если лорд Уэссекс так и останется персоной нон грата, я не смогу с тобой видеться.

– Что? – Джиллиан пришла в недоумение.

– К сожалению, Джилли, это правда. Мама сказала, что мы не сможем поддерживать отношения, если положение лорда Уэссекса не изменится к лучшему.

– Понятно, – холодно произнесла Джиллиан, сбросив с себя руки кузины. – Спасибо, что ввела меня в курс дела, Шарлотта. Я не хочу, чтобы наше нежелательное присутствие – мое или Ноубла – испортило тебе жизнь.

– О, Джилли, я знала, что ты отнесешься ко мне именно с таким высокомерием. Джилли… Джилли! Позволь, я объясню…

Джиллиан разрешила кузине затащить ее обратно в нишу и, сделав вид, что рассматривает статую, провела пальцем по мраморному уху. Ей не хотелось признаваться, что слова Шарлотты ранили ее в самое сердце.

– Обещаю, Джилли: что бы ни говорили в свете о твоем муже, я никогда тебя не оставлю.

– Спасибо, Шарл. – Джиллиан с благодарной улыбкой посмотрела на кузину и слегка обняла, стараясь не касаться ее ладонями. – Я ни на секунду не усомнилась, что ты нас не покинешь.

– Что ж, это будет нелегко, но всему свое время. Святые небеса, взгляни, что ты сделала со статуей! Знаешь, пойдем туда, где ты не сможешь ничего испортить.

Джиллиан покорно последовала за кузиной, на ходу оглядывая комнату в поисках знакомой фигуры.

– Может, ты перестанешь глазеть по сторонам, вытягивая шею, как жираф, и скажешь, кого ты высматриваешь?

– Ноубла. Хотя не могу понять, почему я хочу его видеть после того, как он так жестоко обошелся со мной.

Оглядев собравшихся в зале гостей, Шарлотта направилась к двери на веранду.

– Почему ты так сердита на своего мужа? Что он себе позволил?

Джиллиан рассказала о том, как Ноубл холодно заявил, что проводит ее домой, если она пожелает.

– Это мой первый бал после того, как я стала его женой, Шарлотта. Можешь себе представить, что станут о нас говорить, если он не удосужится поехать домой вместе со мной!

– Представляю. – Шарлотта помолчала, обдумывая, как лучше преподнести кузине новости, и выбрала самый простой способ. – Смотри, вон тетя Филдинг. Пойдем поздороваемся с ней. У нее всегда есть в запасе последние сплетни.

– Хорошо, – с неохотой согласилась Джиллиан, – только ненадолго. Я хочу найти Ноубла.

Шарлотта шикнула на нее и повела на веранду, где сидела ее тетя в окружении болтавших дам. При появлении Джиллиан дамы, многозначительно подняв брови, обменялись выразительными взглядами и разошлись.

– Что это значит? – шепнула Джиллиан кузине.

– Ничего. Веди себя прилично. Добрый вечер, тетя. Джиллиан было предложено сесть в небольшое кресло рядом с тетушкой.

– Хочу поговорить с тобой, Джиллиан, – начала она. – Я знаю, мы не в кровном родстве, но я всегда думаю о тебе как о своей родной племяннице и так же беспокоюсь и забочусь о тебе, как и о своей малышке Шарлотте.

– О да, конечно, – ответила Джиллиан, наблюдая за гостями, прогуливавшимися по веранде и наслаждавшимися прекрасным вечером.

– Ты мне дорога, и поэтому я не могла не обратить внимания на то, что сегодня вечером лорд Уэссекс тебя не сопровождает. Надеюсь, это просто легкое недоразумение?

– Недоразумение?

– Недоразумение или, возможно, небольшая размолвка между тобой и графом? Я уверена, нет ничего необычного в том, что у молодоженов возникают небольшие разногласия и ссоры в начале семейной жизни.

– Благодарю вас за участие, леди Филдинг, но уверяю…

– Дорогая Джиллиан, – перебила ее старая леди, наклонившись к девушке, – позволь мне, как более старшей и мудрой, дать тебе совет. Говорит, у тебя с графом большие разногласия, но ты не должна допустить, чтобы расхождения во взглядах привели вас к разрыву. Со временем все уляжется, и если ты будешь смотреть на вещи должным образом, скажем, не обращать на них внимания, у тебя будет счастливая жизнь.

– Кто-то распространяет слухи, что мы с Ноублом ссоримся? – Джиллиан удивленно посмотрела на баронессу.

– Это только сплетни, – кивнула леди Филдинг, и замысловатое украшение из перьев в ее волосах покачнулось, – так что не стоит к ним прислушиваться. Они не соответствуют истине, и доказательство тому твое присутствие здесь этим вечером.

У Джиллиан сжались кулаки. «Как они смеют распускать слухи о моем Ноубле! – возмутилась про себя Джиллиан. – Разве недостаточно, что ему приходится опровергать ложь о его прежней жене? Как кто-то мог узнать, что у нас сегодня была ссора, и кто именно распространяет о нас сплетни?»

– Сейчас все только и говорят о поведении Черного Графа и его обращении с тобой. Никто не ожидал, что ему удастся жениться и ужиться с женой, даже если бы она была, – леди Филдинг посмотрела на испачканные краской руки Джиллиан без перчаток и на голубые пятна на платье, – совершенно предсказуема.

– Что ж, дальше ехать некуда! – раздраженно воскликнула Джиллиан, когда они с Шарлоттой через несколько минут оставили пожилую даму. – Кто-то распространяет самые гадкие слухи про Ноубла, стараясь очернить его! Все обвиняют Ноубла в той небольшой размолвке, которая была у нас.

– А в чем дело? – поинтересовалась Шарлотта, подходя вслед за кузиной к краю веранды.

– Я ничего не могу понять! – Джиллиан хлопнула рукой по каменной балюстраде. – Он то нежный и любящий, то вдруг холоден, как мрамор. А теперь еще и это! По милости Ноубла я в одиночку отправилась на первый бал после нашей свадьбы!

– Ты достаточно долго прожила в Англии, чтобы знать, как складываются подобные великосветские браки. Твой муж живет своей жизнью, и ты вправе делать то же самое. В пределах разумного, естественно.

– Я всегда разумна, – проворчала Джиллиан и, повернувшись, вгляделась в толпу гостей, а потом снова отвернулась к лужайке. – Ноубл ненавидит толпу. Возможно, он пошел прогуляться по саду. Черт побери, ведь он пообещал быть здесь сегодня вечером! Где же он?

– Не волнуйся так, Джилли. – Глубоко вздохнув, Шарлотта взглянула на двери бального зала и, горячо молясь, чтобы мать ее не заметила, последовала за кузиной в сад. – О, смотри, какой восхитительный каскад! Ты когда-нибудь видела такой?

– Никогда, – буркнула Джиллиан, мимоходом взглянув на фантастически искрящийся в свете разноцветных огней водный поток, бегущий вдоль замшелых дорожек. Она вертела головой во все стороны, вглядываясь в каждого высокого красивого мужчину, который прятался в кустах вдоль дорожек, вероятно, стараясь не попасться на глаза жены.

– Смотри, вон водопад! Разве он не прекрасен?

– Прекрасен. О, проклятие! Кажется, его и здесь нет.

– Ты же знаешь, каковы мужчины – у них множество разных дел. Они встречаются с друзьями в клубах или играют в карты, навещают своих лю…

– Кого навещают? – обернулась к кузине Джиллиан.

Шарлотта оглянулась в полумраке по сторонам – поблизости никого не было, и только у лестницы рядом с водопадом стояла группа гостей.

– Любовниц. Джиллиан, пора посмотреть правде в глаза. Я не хочу, чтобы ты страдала еще больше, чем сейчас, дорогая кузина, но ты должна знать правду. Лорд Уэссекс не из тех, кто может отказаться от своей свободы только из-за того, что женился. Я знаю, ты уверена, что у графа Уэссекса больше нет любовницы, но ты никогда не смотрела на жизнь трезво.

– Я с этим согласна, – после недолгого раздумья весело сказала Джиллиан и направилась к лестнице, решив, что Ноубл может быть в игорной комнате.

– Что? Ты согласна? И не возражаешь?

– Ни капельки.

– Но, Джилли… Подожди, Джилли. – Шарлотта постаралась не отставать от быстро шагавшей кузины. – Ты уверена в том, что Ноубл отказался от любовницы?

– Да, я была в этом уверена, но я ошибалась. Одна у него есть.

– О, Джилли, я тебе сочувствую. Я так надеялась, что лорд Уэссекс не похож…

– Я его любовница.

– Ты? – Шарлотта приросла к месту. – Ты считаешь себя его любовницей?

– Я это знаю. – Тоже остановившись, Джиллиан взглянула на кузину.

– Но ты не можешь быть его любовницей!

– Почему?

– Потому что… – Шарлотта сделала неопределенный жест рукой, – потому что… ты его жена.

– Ну и что?

– Ты не можешь быть той и другой одновременно.

– Почему?

– Ну… просто потому! Жены и любовницы… Джиллиан, это совершенно разные вещи. Жены… есть жены, а любовницы… Ладно, ты сама знаешь, кто такие любовницы.