скачать книгу бесплатно
Обнажая стальные пеньки,
Хрипло булькая, срублены, валятся рощи.
Тишина нестерпима.
Сейчас, через десять ударов
Сердца, под грубый взволнованный стрекот
трехсот кинокамер,
Плита танцплощадки отъедет по кругу,
И влажное рыло
Бетонной дыры, грозно всхлипнув,
Понюхает звезды.
Грянет гимн, загорится прожектор,
и через мгновенье
Ты увидишь, как, медно ала, в поднебесьи столпясь,
Будто пламя свечи обновляясь в своем умираньи,
С ревом встанет багровая башня, как будто
Ранен кит, на котором стояла земля,
и теперь не водица, —
Кровь отчизны твоей бьет в высокое небо,
и сам ты —
Потрясенный свидетель
последних мгновений свободы!!!
1968
За бойней, вечером
Теперь пора ночного колдовства.
Скрипят гробы, и дышит ад заразой…
Шекспир, Гамлет
1.
Мы измучили землю и небо. Там, где тесно
Человеческой жажде, просторно птице.
Узы веры
Помещают Создателя в центр паутины.
Каждый ловит себя на постыдном,
навязчивом жесте.
С каждой крыши
Мы наблюдаем, как Он созерцает,
Не в силах Ему помешать созерцать, заставить
Вмешаться, спасти от погибели,
снова послать к нам
Если не Сына, то Дочь, – ведь должна быть
Дочь у Бога, родная Сестра всем известного Брата?!..
2.
Жить настоящим почти невозможно.
В горле
Песочных часов, между Еще и Уже, в тесном кране
Сосуда Грааля-Пантагрюэля, в капилляре,
В сгустке растущего тромба, на грани
Кристалла огня, – в поцелуе, агонии, жесте
Заклинающем метаморфозы, – и, бесспорно,
Скорее в поэзии, нежели в прозе.
Ибо Грядущее, вытекая, как выбитый глаз,
В крике боли становится Прошлым для нас.
3.
Снова нужен пророк-оптимист.
Вот и проблема
Утилизации решена: выведен новый
Сорт крыс, пожирающих пластик.
Дезодоранты
Зело украсили жизнь: любовные игры
Боле не пахнут селедкой, —
вульгарный компьютер
Наделяется признаком жизни;
создание гаммы
Мыслящих роботов открывает пришествие эры
Рукотворной природы…
Древняя притча изгнанья из Рая опять актуальна:
Нужен Мессия,
Кто научит нас математике Веры, преподаватель
Техники жизни в бетонных пространствах Грядущего Мира.
4.
Биолог изучает волокна, стоматолог – дупла.
Что не ест саранча, пожирают сомненья.
Погубить человека
Много проще, чем вылечить зуб.
Древний дьявол
Мастерит часы из мясорубки, кроит
Новое знамя из ткани, пропитанной ядом:
Мы целуем его, присягая… Грозно
В полночь светятся окна Его кабинета.
Чистый ветер
Влетает в нечистые легкие и вылетает нечистым.
Души
Наших детей, что откованы нами из гулкой,
Медноблещущей бронзы благих упований,
Перелиты в ременные бляхи, ракетные гильзы,
Антенны радаров…
5.
Что сказать о любви, если смысл бытия
ускользает от слова?
На Кремлевский паркет
Выбегая бесшумно в шевровых сапожках,
Сын сапожника знал, что скроить из шагреневой кожи
Освежеванной пыткой российской Свободы, —
Отныне и присно
Судьба Человечества в сфере высоких
Компетенций тирана, —
ежесекундно
Его благодушие дарит нам жизнь.
Пресса дружно
Называет его миротворцем…
Увы, от Создателя Мира
Его отличает порочная страсть к кулебякам:
Кулебяка есть тяжелая русская пища.
Ее несваренье,
Отягощенное яростью и геморроем, приводит
К цепи событий, порой угрожающих жизни
На планете Земля.
6.
Свобода есть невидимый обряд
Отмены Времени, происходящий просто,
Без церемоний, в полной тишине,
При нескрываемом презрении к Пространству.
В системе единиц свободы боль
Любви равновелика. Отстоянье
Их друг от друга равно сумме бездн.
Эдем и Ад – метафоры свободы.
Но в нашей метафизике убогой
Пространство – Божество, а Время, время —
Не деньги, – Дьявол.
Умри-умри! Кричит ночная птица.
А днем нас убивают по приказу.
7.
Так чувствует себя, страшась болезни,
Доноса, слежки, микрофона в спальне,
Грохочущей гортани пропаганды
Член населения, обычный человек.
Боясь всего, подозреваем всеми,
Седея в играх страха, расставляя
Коллекции невидимых убежищ, —
Тал делаем и говорим.
Наш пафос —
Ирония. Попавши в западню,
Построенную глупым людоедом,
Мы побеждаем смерть, вливаясь в стадо
Его бессмертно блеющих овец.
Мы блеем хором. Здесь блеянье – пропуск
В страну благополучия, пароль
Покорности судьбе, клеймо причастья
К распятию и пыткам миллионов, —
Замена казни медленною пыткой
Предательства, растянутого в жизнь.
8.
Сей грех высвобождает фатум: ангел
Уже не защищает твое темя, —
Кривым мечом перерезает сильный,
Божественный, неодолимый кетгут,
Каким пришита к темени душа.
Встречая солнце за спиной убийцы,
Не слишком торопящегося с казнью,
Оглядываясь на цветы и крылья
Парящих птиц, ощупывая землю,
Любой надежде подставляя сердце,
Мы видим не Эдем, не первородный,
Потерянный по ложному навету
Господний сад, а Первозданный Ужас!..
