скачать книгу бесплатно
А я скажу: БЫЛА У БЕНИ МАТЬ.
Пойдите к ней спросить, как умирать!!!!…
Лето 1972
Средневековье
Все тише жизнь твоя. Выходишь
Из слов, болезней и страстей.
Сырые крики пароходов,
Каморка, кухня, восемь стен, —
Твое лицо над простынями,
Твой стол, твой хлеб, твое вино.
Луна что бубен с бубенцами
Звенит в зaкрытое окно, —
Еще не знает о несчастье
Огонь затепленной свечи.
Цирюльника, окошко настежь! —
Еще никто не закричит.
Цирюльник, жилы отвори!
Но кровь черна в тазу и в вате.
Средневековье. Скрип двери.
Скрип перьев. Распишитесь в акте.
Так я сниму для смерти угол,
Какой-нибудь полуподвал,
Чтобы хозяин, перепуган,
Сутул, картав и лупоглаз,
Смотрел, что сделалось с губами
Его беспутного жильца,
А после торговал рубахи
И эту рукопись с крыльца.
1973
Август
Был август запахами полон.
Тек по асфальту город Киев.
Но на тебе в тот жаркий полдень,
Дохнувши льдом из преисподни,
Остановились очи Вия, —
Свет тьмою стал, и мир
стал страшен:
Поднялись жаворонки с пашен,
Привстали мертвецы в гробах,
На кирпичи распались башни, —
Лишь для тебя!..
Лишь для тебя
Архангел девственной слюною
Смочил божественный мундштук…
Над жизнью, связанной тобою, —
Надеждой, нежностью, любовью, —
Чудовищный повис тот звук!
Уж ты сползаешь мимо нас
В свое великое беспутье,
В страну ауканий, отсутствий,
Где долго эхо, где пасутся
Овны и львы, где Волопас
Тебя спасет от здешних судий, —
Где над твоею новой сутью
Невластна никакая власть…
Так я тебя не уберег.
Кренился овощной ларек,
Хрипел и квакал репродуктор.
Меж луковиц и сухофруктов,
Между сандалий и сапог
Ты жил, пока не изнемог.
***
Приемный пункт стеклопосуды.
Продмаг, аптека, павильон
«Дом Быта»…
Не найти отсюда
Куда вошел, не вышел он.
10. 19. 1973
Еще один Исход
Mаме
Утро. Куранты на Спасской Башне
Пробили полдень, и круг замкнулся.
Еврей, не осевший на русской пашне,
Решил отделиться от великорусса, —
Хитроумный народ, добыватель сыра
Из хищной, взведенной судьбой мышеловки,
Галдя, толпится в стенах Овира
Со связкой веревок на изготовке, —
Скоро ему подадут эшелоны
Чтоб из этой страны изойти навеки, —
Из белого снега в мир желто-зеленый
Песков и веерных пальм из Мекки, —
Чтоб там, где их Моисей в трех пальмах
На сорок лет заблудился, построить снова
Свой город-хедер, чтоб не пропало
Ни буквы из сказанного Иеговой, —
Чтоб дети их никогда не знали
Ни издевательств, ни поношений, —
Чтоб их не коснулось черное жало
Душекалечащих унижений.
Ноябрь 1973
Август в Одессе
Звезды сыплются в город
Будто яхонты в ларь.
Над зарезанным вором
Раскачался фонарь.
Окруженный стеною
Неприступных домов,
Млечный путь над тобою
Как светящийся ров;
Слышен говор картавый
Из-за млечных борозд, —
Над еврейским кварталом
Семисвечники звезд, —
Свой народ Иегова
В августовскую ночь
Обрекает на голод
И закрытие почт, —
Ибо жизнь – лотерея:
Сунешь руку в мешок, —
Бог советских евреев
Над твоею душой
Наклонится, как лекарь, —
Замаячат вдали
Милосердие снега,
Неприбранность земли.
Ноябрь 1973
Чудовище
1.
Меня осудит древний назорей.
Егошуа, я пережил твой смертный,
Отпущенный тебе самим Тобою,
Как говорит преданье, возраст жизни.
Я щеки брил и прикасался к мертвым.
Я жил, как все, и погибал, как все…
Об этом стоит рассказать.
Сегодня,
В четвертый год последней трети века
Двадцатого Тобой открытой эры,
Я – санитар одесской неотложки,
Презренный мортус городской клоаки,
В чумном халате сонный фагоцит,
Смежитель глаз, остекленевших в страхе,
Чистильщик смрадных улиц, исповедник
Блатных старух, самоубийц и пьяниц,
Снующий между городом и моргом
Перерезатель петель, собиратель
Людских отбросов, бинтователь ран.
Я – человек, заметивший сгущенье
Сил ненависти, злобы и страданья, —
Болезнь добра и превосходство зла.
2.
Летя сквозь ночь, нанизывая смерти
На сталь антенны рации, в пропахшей
Нашатырем и рвотою карете,