скачать книгу бесплатно
Но его вопрос я пропустила мимо ушей, неимоверно радуясь, что наконец нашла тот самый злосчастный небольшой баллончик. Я резко схватила его и, встав в оборонительную позу, выставила руку в сторону мальчика.
– Стой на месте, не двигайся и дай мне пройти, иначе выстрелю! – Ноги всё ещё дрожали, но я чувствовала себя увереннее и смелее, будто в руках держала как минимум огнестрельное оружие.
Мальчик застыл на несколько секунд, даже курить прекратил, а затем разразился гомерическим смехом, который звонко отдавался эхом на весь подъезд. Он так неудержимо смеялся надо мной, что из его безумно зелёных глаз даже проступили слёзы.
– Прекрати ржать и делай, как я тебе сказала! – сердито проговорила я, делая шаг вперёд.
– Будь добра, повтори, что ты там хочешь от меня? – Он схватился за живот и согнулся пополам, не в состоянии усмирить приступ веселья.
– Ты что, глухой? Я сказала прекрати… – но договорить мне так и не удалось.
Не поняла как, но мальчику потребовалась всего секунда, чтобы преодолеть метры, разделяющие нас, и одним незаметным движением выбить из ладони орудие защиты, которое я так долго и упорно искала. Ловко скрутив руку, он развернул меня и крепко прижал спиной к своему животу, плотно закрыв рот ладонью.
Новая волна паники окатила с головы до ног. Да так, что все волоски на теле дыбом встали. С расстояния мальчик выглядел таким тощеньким, но, оказавшись в его стальных оковах, я поняла, что силищи ему не занимать – я совершенно не могла двигаться, что пугало до смерти.
Насмотревшись на то, что творилось на улицах района, мне даже не хотелось представлять, что меня ждёт. Я лишь молила, чтобы он покончил со мной быстро и безболезненно.
– Во-первых, никогда не приказывай своим противникам, если в руках не держишь как минимум нож, с которым в совершенстве умеешь обращаться, – в интонации его голоса не осталось и следа от былого смеха и веселья. – Во-вторых, перцовый или любой другой баллончик лучше держать в кармане, чтобы в любую секунду могла его вытащить. Плохие дяди вряд ли будут стоять и ждать, как делал это я, пока ты роешься в сумке. В-третьих, если уж и удалось быстро вытащить, то нападающего не нужно предупреждать об использование баллона и уж тем более пытаться угрожать им. Всё просто: достала и применила, не теряя ни секунды, а дальше беги сломя голову, не оборачиваясь, и зови на помощь.
Тогда мне казалось, что я слышала не предложения, а бессвязный набор слов, и лишь вернувшись домой и до конца протрезвев от страха, я приятно удивилась, осознав, что запомнила первый урок по самообороне от начала до конца.
Я была напугана, тело тряслось, словно в лихорадке, и, как бы я ни пыталась, но так и не смогла сдержать очередной тихий поток слёз.
– Эй, ну ты чего, мелочь? – Рука мальчика всё ещё накрывала мой рот, но хватка заметно ослабла. – Я уберу руку, если ты обещаешь больше не кричать, как резаная.
Я никак не отреагировала. Ни кивнула, ни одобрительно замычала, просто продолжала ручьём лить слёзы.
– Ну дела! – в следующую секунду он освободил мне рот и развернул к себе.
Моё лицо доходило мальчику до уровня солнечного сплетения, поэтому пришлось задрать голову вверх, чтобы перед неминуемой печальной участью посмотреть своему палачу в глаза. И, чёрт возьми, я до сих пор помню, словно это было только вчера, как меня точно стрелой насквозь прострелило и намертво прибило к полу. Его нефритовый взгляд смотрел мне точно в душу, вытаскивая всю палитру переполняющих и душащих меня чувств.
– Давай лучше атакуй меня своим баллоном или можешь даже в ход пустить кулаки, я потерплю, отвечать не буду, только прекрати лить слёзы. – Его голос вновь стал спокойным, даже каким-то тёплым и мягким, отчего впервые за всю встречу с ним мне удалось осознать, что мальчик совсем не похож на тех кучкующихся в группы местных разбойников.
– Ты меня не убьёшь? – жалобно всхлипнула я, внимательно рассматривая его лицо.
Густые тёмные брови приподнялись в удивлении, а губы расплылись в улыбке, проявляя на щеках милые ямочки.
– Зачем мне тебя убивать? Мы же вроде как соседи, – усмехнулся мальчик, а я выдохнула с нескрываемым облегчением. Жить буду, и это главное. – Ты из какой квартиры? Что-то я тебя не видел раньше.
– Мне нельзя отвечать на подобные вопросы незнакомцев. – Я сделала большой шаг назад и позволила себе расслабиться.
– Так в чём проблема? Давай знакомиться. Я Остин, а тебя как зовут, мелочь?
– Николина, – ответила и, вздёрнув нос, добавила: – И я не мелочь!
– Ещё какая мелочь, – не сдавался сосед, изучая с ног до головы мой внешний вид. – Мелочь, ещё и плакса со странным именем.
– Почему это со странным? – возмутилась я.
– Русское какое-то, – пояснил он, отходя от меня на несколько шагов, и поднял с пола выпавшую сигарету.
– Не русское, а болгарское. Моя мама родом оттуда.
– О как! А папа американец? – затянувшись, он умело выдохнул череду одинаковых колечек.
– Был, – выпалила я, совершенно не желая говорить об отце.
Чувствуя приближение привычного болезненного комка к горлу, я присела на корточки и начала суетливо собирать разбросанные тетрадки и учебники. Спрятав лицо за прядями волос, я не видела выражение лица Остина и даже не знала, смотрит ли он на меня.
Но он смотрел. И всё понимал.
– Не забудь самое главное, – расслышала его голос совсем рядом и увидела, как он протягивает перцовый баллончик.
– Спасибо, – выдавила из себя, собираясь забрать предмет, но он резко отдёрнул свою руку.
– Отдам, если пообещаешь кое-что, Никс.
Я недоумённо уставилась на него. Так меня никто никогда не называл. Словно кличка собаки.
– Когда в следующий раз решишь пореветь на славу, вместо чердака приходи в квартиру №5. Нечего такой мелочи в этой грязи сидеть и слёзы лить. Только подъезд затопишь да задницу на холоде обморозишь. Так что не стесняйся и приходи в гости. Я уж точно найду, чем тебя развеселить. С бабушкой познакомлю – она у меня та ещё юмористка, грустить точно не позволит. А какие пироги печёт – пальчики оближешь! Однозначно таких ты никогда не пробовала. Да и тебе поесть как следует не помешало бы. Одна кожа да кости. Тебя ветром-то не сносит?
Я опешила, услышав подобный вопрос от мальчика, у которого руки хоть и сильные, но ненамного толще моих.
– Тебя самого-то не сносит?
Теперь брови Остина взлетели на лоб, а глаза округлились от возмущения.
– Меня?! Да как ты смеешь?! Такую груду мышц попробуй сдвинуть с места. – Согнув руку в локте, он приподнял её и с усилием напряг несуществующие бицепсы.
Не сдержавшись, я рассмеялась в голос. Клоун.
– Ну вот, хоть улыбнулась наконец, а то всё крики да слёзы. – Его ответная улыбка как-то неожиданно окатила теплом. – Ну так что? Никакого больше чердака? Договорились, Никс?
– Договорились, – немного подумав, ответила я.
Подсознательно чувствовала, что он в самом деле не сделает мне ничего плохого, да и укороченная версия имени уже не казалась столь собачьей.
– Обещаешь? – Остин вновь протянул мне баллон.
– Обещаю, – искренне ответила я, а глупая улыбка больше не хотела сползать с моих губ.
Именно так, в один из самых мрачных и тяжёлых периодов, я встретила человека, без которого сейчас не представляю своей жизни. Остин стал не просто лучшим другом, а скорее старшим братом, который на протяжении последующих нескольких лет моего взросления был для меня сильнейшей моральной поддержкой, защитником и товарищем во всех радостях и бедах.
Мне казалось, будто папа, увидев с небес моё отчаяние и одиночество, послал Остина на замену себе. И это не просто фантастические мысли маленькой девочки. Сейчас, спустя больше двенадцати лет с нашей первой встречи, я абсолютно уверена в этом.
Он мой герой. Ни больше ни меньше.
Если бы не Остин, моя и так нелёгкая жизнь в лучшем случае была бы на десяток оттенков мрачнее, в худшем – меня бы просто не было в живых.
С того дня практически всё свободное время я проводила с Остином и его бабушкой. Годы шли, а вместе с ними дыра в моём сердце из-за смерти папы постепенно заживала. Я приспособилась к новым обстоятельствам, к небезопасному району, сырой квартире, окружению в школе. Моя жизнь изменилась далеко не в лучшую сторону, но тем не менее она продолжалась.
В отличие от маминой.
Спустя несколько лет помимо отстранённости в общении со мной, я также начала ощущать исходящий от неё запах спиртного. Как я только не пыталась достучаться до неё, объясняя, что алкоголь – не лучший помощник в решении проблем, но всё было тщетно. Она не слушала меня, даже когда я плакала во весь голос, на коленях умоляя её одуматься. И так я плакала долго и много. До тех пор, пока слёзы не кончились, а к жгучей боли не присоединилась ярость, которая из маленького, безобидного огонька с каждым днём всё больше разрасталась до масштабов лесного пожара.
К тому моменту мне уже было четырнадцать, и к моим неистово бушующим подростковым гормонам добавилась ещё и крайняя озлобленность не только на маму, но и на весь окружающий мир.
Вместо мольбы и спокойных разговоров, я решила привлечь её внимание другими, более радикальными и, как сейчас осознаю, глупыми, необдуманными и крайне опасными способами.
Всего за несколько месяцев из светлой, порядочной и дружелюбной девочки я превратилась в грубую, вечно раздражённую, импульсивную хамку, которой было глубоко наплевать, к чему приведут её действия, а страх перед улицами словно и вовсе пропал.
Изнутри меня разрывало непреодолимое желание доставить другим ту же боль, что постоянно испытывала сама. Именно это мерзкое стремление придало смелости и привело меня в одну из многих неблагоприятных группировок Энглвуда.
Моя новая жизнь состояла из регулярных тусовок с членами банды. Мы постоянно шатались по улицам, пугая людей, обворовывали их, разбивали витрины киосков и магазинов, автобусные остановки и стёкла чужих машин, занимались вандализмом и другими бессмысленными разрушениями.
Мама, если и была в курсе о моей новой компании и варварских деяниях, то виду не подавала. Ни одного, чёрт побери, упрёка или воспитательного слова не сорвалось с её уст. Ничего не изменилось. И её равнодушие вызывало во мне ещё более мощную вспышку ярости.
В общем, моя жизнь превратилась в замкнутый круг из злости, боли и непонимания, с каждым днём прогрессивно увеличивающийся в размерах, который, в конце концов, вредил лишь мне одной.
Даже мой вечный спаситель Остин, которому я в то время неслабо потрепала нервы и ввязала в огромное количество стычек с бандой, не мог достучаться до меня и уберечь от проблем.
Однажды, во время очередного разгрома магазина, оперативно прибывшим полицейским удалось меня поймать, и ни один член банды, с которыми я совершала преступление, не попытался мне помочь. Они просто сбежали, спасая свои шкуры, а меня грубо затолкали в машину и повезли в полицейский участок.
Помню, как поразилась, когда спустя час увидела там свою маму. Она всё-таки пришла за мной, хотя, честно говоря, я и не надеялась.
И видимо тот факт, что ей пришлось потратить последние сбережения за мой выкуп из полиции и на оплату штрафа за причинённый урон владельцу магазина, побудил маму наконец заговорить со мной.
Никогда не забуду, что именно она мне тогда сказала.
– Ты думаешь, я не понимаю, чего ты добиваешься своим поведением? Не сомневайся, я не слепая и всё вижу, но и ты должна кое-что наконец понять, Николина… понять и смириться. Я не могу дать тебе того, что ты от меня ждёшь. Знаю, это несправедливо, ты ни в чём не виновата и заслуживаешь совсем другого отношения, но я не могу. Это выше меня… После смерти… – Её голос предательски сорвался, а руки затряслись, расплескав по столу капли вина.
– Мама… – Мне так хотелось подойти к ней, обнять и успокоить, но резко выставленная передо мной рука дала понять, что ей это не нужно.
– Нет! Я хочу, чтобы ты услышала. Большая часть меня умерла вместе со Стивеном, и я ничего не могу с этим поделать. Не могу и не хочу. Не проси и не жди от меня больше, чем я могу тебе предложить. Этого не будет. Либо ты смиришься и между нами останется всё так, как есть, либо рано или поздно своими выходками ты добьёшься того, что меня лишат родительских прав, а тебя отправят в интернат или, ещё хуже, в воспитательную колонию для несовершеннолетних, – ровным голосом закончила мама.
И на этом всё.
Я окаменела от страха, забыла, как дышать. Моим самым жутким кошмаром после смерти отца был потерять маму. Её слова о детдоме подействовали на меня отрезвляюще, словно ледяной водой с головы до ног окатили, а затем ещё пустым ведром залепили для закрепления эффекта. Злость, обида, разочарование, чувство несправедливости и непонимания никуда не делись, а лишь сильнее наполняли меня с каждым последующем днём, но я больше не могла позволить себе рисковать и вытворять глупости, которые приведут к ужасающим последствиям.
Отстранённость мамы уже не казалась столь мучительной в сравнении с перспективой жизни вдали от неё. Я готова была стать тише воды ниже травы, только бы никто не забрал меня от мамы. Этого я однозначно не смогла бы пережить.
Глава 2
Николина
Из водоворота воспоминаний меня вытягивает резкая, обжигающая боль в ноге. Оторвав взгляд от сонной мамы, я замечаю, что пьяная физиономия Филиппа уже смирно покоится на столе среди мусора, а пепел тлеющей в руке сигареты падает мне на стопу.
Не сдерживаясь, я шиплю и с силой вдавливаю окурок в пепельницу, пытаясь погасить не только его, но и зарождающийся во мне костёр ненависти.
Если бы в день, когда я впервые увидела Филиппа Гиралдо на пороге нашей квартиры, я знала, во что превратится наша жизнь, клянусь, я убила бы его сразу же. Без колебаний.
– Идём, мама, я помогу тебе, – обхватив её за талию, я перекидываю руку на плечо и аккуратно приподнимаю со стула.
Довожу его до кровати, накрываю одеялом и чувствую вибрацию телефона в кармане штанов, моментально вспоминая об Эмилии.
Она, вероятнее всего, уже приехала.
Закрыв за собой дверь в мамину спальню, наспех переодеваю прожжённый пеплом носок и выбегаю из дома.
Такси с взволнованной брюнеткой на заднем сиденье уже ждёт меня возле подъезда.
– Привет! Я до последнего не верила, что ты успеешь так быстро собраться, – дрожащий голос Эми выдаёт степень её волнения. – Нам далеко ехать?
– Буквально пара кварталов, – диктую водителю адрес и внимательно изучаю подругу.
Она действительно одета непривычно просто для неё. Длинное тёмное пальто, полностью раскрытое из-за исправно работающей печки автомобиля, позволяет рассмотреть на ней тёмный спортивный костюм и полное отсутствие каких-либо украшений, а на ногах вместо привычных фирменных ботильонов из натуральной кожи обычные кроссовки.
– Мне не требуется так много времени, как тебе, Эми, но не могу не похвалить – ты услышала все мои указания.
– Ещё бы! Ты же мне все уши прожужжала, – недовольно фыркнув, она закатывает глаза.
– Не злись, я же не от нечего делать тебя предупреждаю. Просто хочу, чтобы сегодня всё обошлось без проблем. Люди в Энглвуде разительно отличаются от тех, к кому ты привыкла. Лучше лишний раз не провоцировать.
– Верю, – сдавленно произносит, оглядываясь по сторонам. – Я никогда не могла подумать, что в Рокфорде имеются такие районы. – Эми вздрагивает от неожиданных криков на перекрёстке.
– В каждом городе есть подобные районы. Не бойся и главное не отходи от меня ни на шаг. Тогда всё будет в порядке.
– Тебе не страшно здесь жить? – слышу сочувствие в её голосе.
– Было страшно только в самом начале, а потом привыкла. Да и жить мне больше негде. Здесь мой дом. Но ты всё ещё можешь передумать, и мы развернём такси. Ты точно уверена?
– Ты ещё спрашиваешь? Я не могу дождаться, когда увижу своими глазами, как дерётся Марк! Скорее всего, у меня сердце в пятки уйдёт от страха.
Я невольно усмехаюсь.
Сегодняшний бой Марка Эндрюза – наименее страшное зрелище, которое ей предстоит увидеть.
Эмилия – порядочная девушка из образцовой, верующей семьи, всю жизнь находившаяся под строгим контролем родителей, давно горит желанием выбраться из золотой клетки и увидеть мир за её пределами. Как и полагается, такая примерная девочка, как она, просто была обязана запасть на самого разгульного, наглого и испорченного парня. Это же классика. Другого я от неё и не ожидала.
Однако, сколько бы я ни убеждала глупышку, что её постигнет сильное разочарование в предмете своего воздыхания, она мне не верит. По всей видимости, Эми должна самостоятельно наступить на «грабли» под именем Эндрюз, чтобы понять – плохие мальчики меняются только в фильмах или любовных романах, которые она непрерывно любит читать. В жизни же вряд ли что-то способно в одночасье выбить из них всё дерьмо и заставить думать о чём-то большем, кроме себя любимых.
Конечно, я не могу говорить за всех, но Марка я знаю достаточно хорошо, чтобы твёрдо заявить, что кроме смазливой внешности, спортивного тела и денег семьи, в нём нет ничего достойного внимания.
И честно, в моей голове до сих пор не укладывается, как Остина угораздило сплестись со столь пустым человеком. Причем они относят друг друга в категорию лучших друзей, что окончательно обескураживает меня.
Остин, конечно, тоже далеко не ангел, но, по крайней мере, он не считает людей, а в частности девушек, мусором или одноразовой вещью.
– Ты же познакомишь меня с ним, Ники? – с надеждой спрашивает Эми, на что в ответ я обречённо вздыхаю.
