Любовь «по расчету»

– А вот вопрос, существовало ли время до появления разума на Земле? – воскликнул кто-то из ребят.

– Положительный ответ на этот вопрос зависит от того, можем ли мы утверждать, что кроме человека разумного есть кто-либо, выполняющий роль наблюдателя, тот, кто в состоянии осознанно фиксировать происходящие события, – ответил Феликс.

– Ответ прост: если есть Творец, значит существует и время, – вмешался Антон.

– А зачем Творцу понадобился наблюдатель, кроме него самого? – не отставал все тот же собеседник.

Ответил на вопрос Антон. Как обычно, он умел отвечать, четко выстраивая смесь из научных гипотез и фантастических предположений:

– Мы не можем дать ответ на этот вопрос, как не может даже очень «умный» муравей понять, зачем мы построили дом недалеко от его муравейника. Мы можем строить любые предположения, но ясно одно, когда один наблюдатель создает другого наблюдателя, они неизбежно должны начать информационный обмен. Можно ли представить реальный диалог с Творцом? Вряд ли. Мы уже задавали себе вопрос «Что же дальше?». Наша человеческая логика подсказывает, что эволюция, венцом которой на Земле стал человек разумный, не закончена. Похоже, за Homo Sapiens последует следующий вид, главное отличие которого от нас будет заключаться в огромных информационных возможностях, часть которых описана в фантастической литературе. Тут и телепатия, и телекинез, и телепортация, и возникновение общего для человечества информационного банка данных, и что-то совсем невероятное и непознанное, что даст возможность осознать не только загадки пространства-времени и материи-энергии, но самого главного элемента окружающего нас мира – информационного поля, остающегося пока не достижимым для нас.

– Может быть, никакого Творца и нет. Все происходит само собой, без всякой цели. Просто так устроена наша Вселенная, – раздался чей-то скептический голос.

– Ну если это так, то это очень скучно и не интересно, – подвел итог Феликс…

«Вот такие у нас были «студенческие» разговоры, которые в конечном итоге стали основой всех моих последующих научных интересов», – подумал Антон, вспоминая с улыбкой самые счастливые студенческие годы.

Уже работая в Институте генетики, в довольно солидном возрасте тридцати шести лет, Антон познакомился с девушкой Катей и через несколько месяцев знакомства женился на ней. А еще через год Антон получил грант на продолжение учебы в аспирантуре Стэнфордского университета. Это была большая победа, поскольку грант позволял работать над диссертацией в одном из лучших университетов мира. Кроме того, получение такого гранта само по себе показывало некие признания талантов грантополучателя. Они с Катей переехали в пригород Сан-Франциско. Брачный союз с Катей закончился бесславно. Через два года в 2007 году они разошлись – Катя познакомилась и имела бурный роман с богатым американцем. Антон не очень-то переживал, поскольку, как выяснилось, не очень-то её любил. Защитив диссертацию в 2007 году и получив ученую степень PhD, он поступил на работу в частную исследовательскую корпорацию HGP, занимающуюся проблемами генома человека. Через HGP Антон Микульский получил рабочую визу для возможности жить и работать в США.

– Всё очень классно, – прошелестела Моника, вернувшаяся с улицы. По её лицу было понятно, что она договорилась об отпуске и что она уже представляет всю прелесть вечернего заката на бескрайнем мексиканском пляже, где можно лежать в шезлонге, наслаждаясь холодным коктейлем.

– Мы должны заехать за вещами ко мне домой, это займет не более часа. Слушай, а как же твой отпуск, ты же должен это как-то оформить? – вспомнила Моника про Антона.

– Все уже договорено, – вдохновенно врал Антон. – Давай сделаем так, ты едешь домой собираться, а я займусь бронированием гостиницы и другими организационными вопросами. Через час я заеду за тобой. О’кей?

– О’кей.

Антон понимал все жуткие последствия своего бегства. Сотрудник солидной американской компании исчезает без каких-либо оснований и предупреждений. При этом компания занимается весьма специфическими вопросами, связанными с коммерческим внедрением самых последних достижений генетической науки. Он представлял заголовки газет: «Таинственное исчезновение русского ученого», «Исчез ученый, занимавшийся вопросами на грани фантастики: клонирование людей, исцеление от рака, молодость до 300 лет» и еще что-нибудь более крутое. Он понимал, что подставляет фирму, коллег, которые не сделали ему ничего плохого, но у него не было пути назад. Он с огромным облегчением принял это решение, понимая, что это, может быть, единственный вариант уйти от возможного преследования и спокойно продолжить работу. Ошеломительные результаты, которые он получил, настолько фундаментальны для всего человечества, что он не может рисковать и позволить не только какой-то спецслужбе, но и какому-либо правительству воспользоваться его результатами. Тем более, что эти результаты – только начало огромной захватывающей работы, которая может привести к судьбоносным последствиям для всех людей на Земле.

Антон заехал в почтовое отделение и отправил маленькую бандероль в далекую Россию. Затем в компании мобильной связи он приобрел сим-карту с совершенно новым номером мобильного телефона и зарезервировал на своем новом телефонном счете солидную сумму для возможности звонить в любую точку света. Садясь в машину, он уже набирал номер телефона своего старого друга по морскому периоду своей жизни. Толик Легкий был прямой противоположностью своей не очень стандартной фамилии. Он был мужчиной весьма солидных размеров и, соответственно, веса. Антона с Толиком лет пятнадцать назад свела судьба на сухогрузе, где Антон после окончания морского училища служил сменным механиком, а Толик был помощником капитана. Они были примерно одного возраста и как-то быстро сдружились. В отличие от Антона Анатолий был карьерист и не скрывал от друга своих наполеоновских планов. Он не просто мечтал стать капитаном огромного лайнера или командовать целой флотилией, как это часто бывает с молодыми людьми, служащими на флоте. Он хотел стать очень богатым и не просто богатым, а достичь этого своим собственным трудом, своей головой, своей волей. И как влюбленный в море человек все эти его планы он всегда связывал все-таки с флотом. Поэтому на подначки Антона по поводу будущего капитана большого белого корабля или командующего флотилией он отвечал с деланной скромностью – не капитан корабля, а владелец корабля, не командующий флотилией, а владелец флотилии. После того как жизнь развела друзей по разным дорожкам, они поддерживали связь, время от времени списываясь по электронной почте, редко созваниваясь по телефону и уж совсем редко встречаясь в Москве в каком-нибудь пивном ресторанчике, где они с огромным удовольствием вспоминали свою морскую молодость и делились новостями своей современной жизни.

Так вот, волею случая Толик стал центральным звеном плана, который так спонтанно созрел в голове Антона. Дело в том, что Толик, будучи в процессе своего карьерного роста, принявшего уже международные масштабы, сейчас был вице-президентом одной из самых крупных судоходных мексиканских компаний, осуществляющих с помощью принадлежащих ей кораблей рейсы по всему миру. Штаб-квартира компании располагалась в Акапулько, крупнейшем мексиканском порту и курорте на Тихом океане. Толик неоднократно приглашал Антона приехать к нему провести время на бесконечных океанских пляжах и, конечно же, продемонстрировать старому другу реальные результаты своих карьерных устремлений, над которыми так любил подшучивать Антон.

– Толь, привет! Это Антон, тебе удобно сейчас говорить?

– Антошка, друг, ты можешь перезвонить мне через десять минут, и мне будет очень удобно с тобой поболтать, – веселый голос Толика сразу как-то успокоил Антона, ведь он же мог быть где-то в отъезде, да мало ли что, и тогда план трещал по швам.

– О’кей, через десять минут.

«Господи, как удобно, когда есть мобильная связь! Черт, как-то неловко перед Моникой, но что сделаешь, с ней надежнее пересекать границу и добираться до Акапулько. Одинокий мужчина больше бросается в глаза, чем заурядная парочка», – думал Антон, выжидая условленные минуты.

Десять минут прошло. Антон набрал номер Толиного мобильника и сразу же услышал веселый и бодрый голос:

– Привет, Антошка, как твоя жизнь научная протекает, ты откуда звонишь?

– Толян, привет еще раз, я пока из родного Сан-Франциско, но скоро буду ехать по дорогам Мексики, – начал было Антон. Но тут же был прерван бурным восторгом на другом конце связи.

– Подожди восторгаться. У меня к тебе очень серьезное дело, хотя и еду я на курорт с девушкой. Ты завтра-послезавтра никуда не уезжаешь?

– Могу ли я куда-нибудь уехать, когда ко мне в кои веки прибывает мой лучший друг, да еще с девушкой, да еще не отдыхать, а по делу? Слушай, а разве по делу ездят с девушкой? – весь тон Толика говорил, что искренне рад повидаться с другом.

– Приеду, расскажу, все сам поймешь. Скажи, пожалуйста, как мне лучше до тебя добраться. Мы пересечем границу на автомобиле, а дальше, как я понимаю, пилить по автостраде можно, но очень долго. Есть ли поблизости от границы с мексиканской стороны какой-то аэропорт с местной авиалинией до твоего Акапулько?

– Что ж у тебя так сложно-то всё? Ну есть аэропорт в Майяхо. Думаю, что нет проблем прямо в аэропорту купить билет до Акапулько, где-то один час лету, – ответил посерьезневший вдруг Анатолий.

– А как тебя там, в Акапулько-то, найти? Послезавтра суббота, ты ведь, небось, работаешь по субботам, не то что мы, иудеи.

– А то! Мы ведь капиталисты-ударники. Самый простой путь – это добраться на такси до нашего «краснознаменного» пароходства, любой таксист знает.

– Ну ладно, до встречи.

Антон глубоко вздохнул и так бурно стартовал на своем автомобиле, что удостоился осуждающих взглядов практически всех попутных водителей. А спешить было куда. За оставшиеся сорок минут нужно было заехать домой, собрать необходимые вещи, оставить дома машину и на такси заехать за Моникой.

Моника была ослепительна в своем курортно-дорожном наряде. Держа в руках большую дорожную сумку, она широко улыбалась, всем своим видом показывая, как она счастлива в связи с внезапно свалившимся отпуском.

– Антон, я бы все-таки хотела узнать, какой у нас план отдыха, поподробнее, – полусерьезно-полушутя произнесла она, садясь в такси к Антону.

– План наш очень прост, – игривым тоном начал Антон. – Мы сейчас едем брать прокатную машину, договариваемся в прокате, что мы оставляем машину в Мексике, потому что обратно ты летишь домой самолетом, а я должен буду заехать на пару дней по делам к своему другу. Затем в турагентстве заказываем номер в отеле и авиабилет для тебя, после чего можем немедленно стартовать. Ну, как план?

– Я ничего не поняла. Почему мы едем на машине, а не летим, почему я одна возвращаюсь, почему билет только для меня, что за друг, о котором ты не рассказывал никогда? И потом, самое главное, на какой курорт мы едем?

– Мы едем на самый известный и приятный курорт Мексики – в Акапулько, на берег Тихого океана. Мы едем на машине, чтобы перед шикарным курортом немного насладиться мексиканской глубинкой, ты возвращаешься одна, потому что мне нужно заехать к товарищу по одному не очень для тебя интересному делу, но он живет в Акапулько, и было бы глупо не использовать этот случай. А обратный билет мне пока не нужен, потому что я еще толком не знаю, сколько дней я проведу в деловых встречах. Еще вопросы? – деланно строгим голосом спросил Антон.

– Нет вопросов, – деланно писклявым голосом ответила Моника.

Через пять с половиной часов езды они без каких-либо приключений пересекли границу и покатили по мексиканской трассе, мало чем отличавшейся на первых порах от американской.

Мотель, в котором они остановились на ночь, был вполне сносным, без каких-либо претензий, но и без существенных изъянов. Проглотив завтрак и заправив машину, они продолжили путь на юг. Через четыре часа они прибыли в городишко под названием Майяхо с местным аэропортом, где можно было по предварительной договоренности с прокатной компанией оставить автомобиль, купить билеты на местный самолет и таким образом за один час добраться до Акапулько.

Наверное, нет ничего более волнующего для пары влюбленных, чем вечерний Акапулько с пряными ароматами горячего курортного воздуха, с атмосферой беспечного достатка и безделья, дорогих и дешевых развлечений и мерного рокота океанских волн.

Как ни старался Антон изобразить из себя того самого взволнованного влюбленного, у него это плохо получалось. Его не оставляло ощущение убегающего от преследования человека, который задумал скрыться во что бы то ни стало. Это напряжение невольно передавалось Монике, и они прибыли в отель скорее похожими на деловых партнеров, чем на беззаботных отдыхающих любовников, как этого хотел бы Антон.

Ночь прошла ужасно. Антон, не сомкнув глаз, ворочался на кровати, не давая Монике заснуть. Под утро они забылись в тяжелом полусне, но неумолимый и отвратительный будильник мобильного телефона разбудил в восемь утра. Антон вскочил, как по команде «тревога», и с удивлением почувствовал прилив сил, несмотря на бессонную ночь. Накинув халат и поцеловав ворчащую спросонья Монику, он побежал на пляж. Вода была более чем холодная, но это было даже приятно для недоспавшего организма. Моника наотрез отказалась идти завтракать и вообще вставать. Антон сразу же после завтрака позвонил Толяну, сообщил, что он в Акапулько и выезжает из отеля в порт.

Анатолий встречал своего друга на большой усыпанной цветастыми клумбами площади перед входом в пароходство. Толян внешне изменился в сторону, усугубляющую все его отличительные черты в молодости. Он стал намного солиднее, плечистее, полнее. При его небольшом росте он вызывал впечатление какого-то «квадратного» и очень упитанного человека. Друзья крепко обнялись, похлопали друг друга по спинам и пошли в здание. Перед Толиным кабинетом висела солидная под золото табличка «Анатолий Легкий Вице-президент». На красивом стеклянном столике стояли фрукты и бутылка с каким-то темным напитком. Как оказалось, это был очень выдержанный коньяк. Пригубив огненный напиток, друзья погрузились в воспоминания, чередовавшиеся обменом отрывочными сведениями из современной жизни. Обмен фразами с восклицательными знаками был прерван простым Толиным вопросом:

– Ну что, старина, рассказывай, что у тебя случилось, – Толя произнес это спокойным тоном старого и верного друга, готового на любую посильную помощь.

– Толь, ты не поверишь, но в силу стечения обстоятельств я поставлен в такую ситуацию, что мне надо срочно домой в Россию, и при этом я не могу себе позволить просто купить билет на самолет и полететь в Москву.

– А что случилось, почему ты попал в такое не очень обычное и не очень комфортное положение?

– Не буду говорить, что хотел бы оставить строго между нами все то, что я расскажу, и так понятно, что ты это понимаешь, а тебе я полностью доверяю. Так вот, так случилось, что я сделал очень серьезное открытие в сфере генетического кода. При этом я только в начале большого пути по исследованию того, что я открыл. Открытие настолько серьезное, что я не могу позволить на этой стадии поделиться своей информацией с кем-либо, будь то какой-то конкретный человек, компания, даже правительство какой-либо страны. Это касается человечества в целом, и требуется чрезвычайная осторожность на пути дальнейших исследований. А мной заинтересовалась какая-то спецслужба! Ты представляешь? И я почувствовал, что если я немедленно не сбегу, то меня просто загребут и заставят работать, я не знаю, на кого: на ЦРУ, на Моссад или на КГБ.

– Ну, КГБ давно нет на свете, но, правда, есть достойные преемники. А ты можешь сказать мне, в чем суть твоего открытия?

– Толик, миленький, поверь мне, как только будет возможность, ты первым это узнаешь, а сейчас помоги. Ты единственный, кто реально мне сейчас может помочь.

– Ну тогда скажи хоть, в чем суть твоей просьбы.

Толя улыбнулся своей ироничной улыбкой, и Антон почувствовал огромное облегчение, потому что понял, Толик сделает все, что в его силах.

– План очень простой. Устрой меня механиком или кем угодно на любой корабль, идущий в Россию. Я хочу только одного – попасть в свою родную Ольховку и спокойно продолжить свою работу.

– Ты можешь так легко продолжить работу без всякого оборудования и коллег? – спросил Толя, внимательно разглядывая чуть взволнованного Антона.

– Для продолжения работы мне нужен хороший компьютер, а это сейчас не проблема даже для Ольховки, и флешка с моей информацией, которая бесполезна для кого бы то ни было, кроме меня. На всякий случай дубликат флешки я отправил по почте в Россию на Ольховский главпочтамт на имя Антона Аркадьевича Микульского.

– У тебя сохранились твои морские документы?

– Представь себе, да, сохранились!

– Ну, тогда все проще. Через день большой сухогруз отправляется на Украину. Думаю, из Одессы ты как-нибудь доберешься до Ольховки. Считай, что ты уже плывешь.

– Толян, ты даже не представляешь, какой ты! Ты не только спасаешь меня, ты… Давай выпьем!

Глава 7

Феликс

Петроверигский переулок, где жил Феликс, являл собою типичное московское место, отдаленно напоминающее старую Москву, впрочем, как и все переулки, пристыкованные к Маросейке. Он был кривоватый, сильно загибающийся влево сразу после начала, если стоять спиной к Маросейке, абсолютно забитый автомобилями, которые стояли так, что не только проехать, но пройти было не просто.

Алексей созвонился накануне с Феликсом, объяснил весьма сжато, не вдаваясь в подробности, что речь идет о студенческом товарище Феликса, у которого возникли проблемы в США, и Феликс сразу же согласился на встречу.

– Если вопрос срочный, могу вам предложить навестить меня дома. Легкая простуда, не опасная для окружающих, но в порядке перестраховки заставляющая меня оставаться некоторое время дома, не мешает мне работать на дому и даже принимать гостей, – приятный хрипловатый голос Феликса доносился из телефонной трубки.

Алексей хорошо знал Москву, особенно центр, и понимал, что с парковкой машины будут проблемы. Чаще он водил машину сам, поскольку получал от этого удовольствие, но в некоторых случаях, как вот сейчас, он брал водителя. Юра припарковал машину, закрыв выезд по крайней мере трем стоявшим на тротуаре автомобилям. Алексей вышел и оглядел большой старый дом, углом взгромоздившийся в переулке, четко обозначая этот неожиданный загиб влево. Во дворе дома подъезды, как ни странно, были четко пронумерованы, и Алексей без труда обнаружил искомый подъезд в самом внутреннем углу дома. Не менее старый, чем сам дом, скрипучий лифт поднял Алексея на восьмой этаж. Красивая современная дверь явно диссонировала со всем обликом дома.

Феликс, одетый в джинсы и толстый шерстяной свитер представлял собой чрезвычайно колоритную фигуру. Небольшого роста, с бритой головой, показывающей корни абсолютно черных волос и хорошо наметившуюся лысину, с кривыми, чуть выпирающими вперед редкими зубами и выразительными, карими, почти черными глазами, он сразу же с первого взгляда иллюстрировал типаж совершенно некрасивого, но умного и цепкого мужчины. В руках он держал дымящуюся трубку, которая источала необыкновенно приятный запах дорогого крепкого трубочного табака.

Квартира Феликса была удивительно под стать всему, на что наткнулся только что Алексей. Она хорошо гармонировала и с переулком, и с домом, и с самим хозяином. Скрипучий старый, в былые времена роскошный паркет, множество книг, старая добротная мебель и совершенно необычные комнаты. Прихожая и коридор были соединены как-то невнятно, было не ясно, где кончается прихожая и начинается коридор и наоборот. Но больше всего Алексея поразила гостиная, она же кабинет, она же столовая. Это была большая, метров сорок, комната с неопределенной геометрией, имеющая пять или шесть стен, два больших окна с потрясающим видом на центр Москвы и даже на Кремль. Кривизна комнаты была так ярко выражена, что создавалось ощущение кривизны пола. Впрочем, после осмотра и взгляда в окна стало понятно, что комната расположена как раз в углу дома, отсюда и ощущение кривизны.

Алексей изложил суть проблемы, связанной с пропажей Антона. Феликс был явно озадачен этой историей и, поняв, что предстоит не скорый разговор, предложил гостю чаю, кофе и чего-нибудь покрепче. Очень скоро на столе появились кофейник, чашки, рюмки и красивая бутылка с янтарной жидкостью.

Посапывая красивой пахучей трубкой, Феликс начал свой рассказ о студенческой жизни.

– Мы с Антоном – очень старые друзья, со студенческой скамьи. Он был очень талантливым студентом, талантливым даже на фоне способных студентов мехмата. Ему не только все легко давалось в учебе, но он был битком набит идеями, его интересовали многие вещи, выходящие за рамки нашей специальности.

– Насколько мне известно, у вас довольно большая разница в возрасте. Обычно это не столь заметно среди людей преклонного возраста, но в студенческие годы разница в пять – шесть лет бывает существенным препятствием для дружеских отношений. Как же у вас сложились такие отношения с Антоном? – спросил Алексей.

– Вы правы, когда речь идет об общих интересах в сфере развлечений, ухаживаний за девушками, что чаще всего и является основой студенческой дружбы ребят. У нас был другой случай. Нас объединял интерес к науке, что, конечно, не заменяло обычного времяпровождения с девушками и банального студенческого пьянства. Но интерес к научным дискуссиям и спорам, как ни парадоксально это выглядит для студенческого периода, был доминирующим.

– Что же вас так захватывало в этих спорах, что затмевало «основной инстинкт»? – улыбнулся Алексей.

– Да нет, вы неправильно трактуете. Не затмевал, конечно, на то он и «основной». Просто у большинства студентов кроме любовных утех и развлекухи ничего и не было. А в нашей компании подобрались очень любознательные ребята. Да и девчата! Хотя у нас с Антоном были совершенно разные сферы интересов. Он страстно увлекался математическими методами криптографии, а позднее их применением в проблемах генетики. Мои же интересы сводились к межличностным отношениям, социологическим исследованиям в сфере взаимоотношений людей как в служебных, так и в семейных коллективах. Это нам не мешало обсуждать до хрипоты большое количество захватывающих научных проблем в других сферах.

– Ну, например?

– Ну, например, вы слышали что-нибудь о так называемом антропном принципе?

– Что-то смутное припоминаю, но лучше бы вы рассказали.

– Так вот, величины всего ряда мировых физических постоянных, таких как массы электронов, протонов, нейтронов, константа гравитационного взаимодействия и многие другие фундаментальные константы, оказывается, весьма согласованы, для чего бы вы думали?

– Для чего?

– Для возникновения жизни! Свойства Вселенной и, как следствие, условия возникновения жизни чрезвычайно зависимы даже от малейших отклонений от существующих значений фундаментальных констант. Немного другие значения масс элементарных частиц или коэффициентов взаимодействия – и нет ни звезд, ни планет, ни биосферы, ни жизни. Чем не захватывающая тема для обсуждения студентами физиками и математиками?

– Но это никакого отношения к вашим профессиональным интересам не имеет. Антон занимался применением криптографии в генетике, а вы – межличностными отношениями, – как же был Алексей далек от истины, когда сказал эти слова! – А что с межличностными отношениями? Тоже проблемы? – спросил Алексей с некоторой иронией.

Феликс выпустил огромный клуб ароматного дыма из своей трубки, отпил добрый глоток янтарного виски и продолжил свой рассказ:

– С межличностными отношениями тоже много проблем. Исследования таких отношений в рабочих коллективах дают очень неплохие практические результаты в виде рекомендаций по карьерному росту, по формированию эффективных групп для решения производственных задач и много еще чего. Но меня это не увлекло. Меня больше заинтересовали вопросы совместимости мужчин и женщин в любовных и семейных отношениях. Из разных источников известна статистика разводов – от 70 до 80 процентов браков распадается. Если учесть, что многие браки существуют только формально, а на практике давно распались и разводы просто не оформлены, то цифра неудачных союзов между мужчиной и женщиной зашкаливает за 95 процентов. В то же время мы знаем из жизненного опыта, что существуют вполне счастливые семьи, любовные союзы, которые длительно устойчивы и часто являются предметом если не зависти, то удивления окружающих. Общеизвестное высказывание, что каждый мужчина и каждая женщина являются только «половинками» какого-то социального и биологического «целого» находит как эмоциональное, так и рациональное подтверждение. Я увлекся проблемой рационального анализа любовных отношений еще в студенчестве. И вот теперь профессионально занимаюсь, как говорят мои друзья, «проблемами сватовства».