скачать книгу бесплатно
– Я хочу увидеть новости, – сквозь зубы прошипела Светлана.
– Ща-ща-ща! – ответил Сергей, поглощенный происходящим на экране.
– …также, если у вас имеется видеоматериал, – продолжил за кадром ведущий, – который, по вашему мнению, стоит внимания…
«ширк»
«Наука»
В эфире шла программа «Самые важные открытия человечества». В мрачной студии, напоминающей корабельный трюм, находился импозантный мужчина с заспанным лицом.
Он продолжил с полуслова:
– …несмотря на гигантские размеры гравитационно не воздействует на движение нашей планеты вокруг оси и по орбите вокруг Солнца…
– Он хочет людям мозги сломать? – возмутилась Светлана.
– Только тем, у кого их нет, – ответил Сергей. – Это ведь научный канал, а не твой «Домашний» или «Спас».
– Иди на фиг.
– Покажи дорогу.
Сергей вслушался в речь ведущего.
Тот продолжал:
– …Его гравитация, видимо, недостаточна для смещения планеты с орбиты. Также не произошло его вращения с Землей вокруг общего центра масс. Видимо, этот объект не цельный, не монолитный, имеет не колоссально высокую плотность…
«ширк»
«ширк»
«ширк»
Индикатор громкости показал увеличение на три единицы.
– …Отмечу, – продолжал ведущий, – что сегодня для всех информационных каналов на вес золота стали ученые и различные эксперты-теоретики, которые могли бы хоть немного пролить свет на страшную ситуацию. Будь то астрономы, космологи, астрофизики…
– Сними этот целлофан с пульта, ради бога, – потребовала Светлана.
– Зачем?
– Меня бесит его шуршание.
– Ну и что? – вскипел Сергей. – Я не буду его снимать. И тебе запрещаю!
– С фига ли?
– Телек еще на гарантии. Пульт совсем новый. Вдруг поцарапаем его или еще хуже. Не нравится шуршание, то заткни уши! – Затем решил с умной миной добавить: – И это не просто пульт, а аэропульт. Новая технология. Знай разницу!
– Ну так аэрофиг с ним! Ищи новости.
– …космонавты, – продолжал ведущий, – инженеры, сотрудники научно-технологических институтов и музеев, а также другие специалисты, чья сфера деятельности хоть как-то связана…
«ширк»
«Роскосмос»
Северокавказские радиотелескопы медленно и синхронно поворачивались в одну сторону – вверх.
Голос мужчины за кадром вещал:
– …экстренно изменили диапазоны для исследования электромагнитных излучений, которые могут…
– Я хочу новости! – крикнула на мужа Светлана.
– А это чем тебе не новости?
– Включи канал, где нормальные новости идут. Задолбала меня твоя наука! Я хочу узнать, что теперь в городе и во всей стране происходит.
«ширк»
«Россия 1»
– Вот тебе новости, – прорычал Сергей. – Теперь довольна?
– Наконец-то, – буркнула Светлана. – Оставь здесь.
В просторной студии программы «Вести» за массивным столом находился давно знакомый всей стране ведущий Евгений Полонов. Этот серьезный мужчина с умным лицом (по его личному мнению) всегда умел вызывать доверие, но сегодня он был явно не в себе от волнения.
Это казалось вовсе на него не похоже и выглядело очень непривычно. Таким телезрители, небось, еще никогда его не видели.
Глаза его в свете софитов казались слезящимися. Дрожащие руки непроизвольно теребили бумаги на столе. И не совсем понятно было, читал он текст с телесуфлера или импровизировал, призвав все свое красноречие, но делал он это весьма торопливо, будто хотел скорее сменить пугающую его тему.
Вместо привычного серого пиджака поверх рубашки с галстуком на ведущем была легкая футболка. Видимо, из-за срочности он решил не тратить время на переодевание и вышел в эфир в повседневке. Благо, что она была не цветастая, не вычурная (не с рисунком, скажем, Микки Мауса), а однотонная темно-синяя, вполне подходящая под официальное оформление программы.
«Не пижама, и то хорошо», – мелькнуло в голове Светланы.
Сергей предположил, что на ведущем могли быть еще и пляжные шорты, которых не видно под столом, но выбросил эту мысль. Правила дресс-кода сегодня утром перестали иметь для кого-либо значение.
На видеостене(то есть на большом экране позади ведущего) появилось статичное изображение Земли, одиноко висящей в межзвездном мраке.
Сергей узнал в этом снимке The Blue Marble («Голубой мрамор») – знаменитую фотографию планеты, сделанную в 1972 году с борта космического корабля «Аполлон-17» на расстоянии около двадцати девяти тысяч километров. Вокруг подлинности этого легендарного снимка все еще продолжаются бурные споры. Скептики полагают, что это невероятно гиперреалистический рисунок, но…
«И хрен с ним! – Сергей попытался выбросить и эту мысль из головы. – В конце концов, таких фоток на сегодняшний день уже тысячи, и все они друг на друга похожи. Земля – она и в космосе Земля. Верно? Верно! Более очевидного факта и не придумаешь!»
Супруги прислушались к словам взволнованного ведущего.
Евгений Полонов после переключения канала продолжил с полуслова:
– …не находили научных подтверждений. Поэтому можно с уверенностью полагать, что сегодняшнее событие беспрецедентное в человеческой истории…
– Солидарен, – закивал Сергей.
– Что это значит? – не поняла Светлана.
– Что я согласен с его мнением. Ты реально настолько тупая?
– Что значит «беспрезидентный»?
– «Беспрецедентный»! – поправил жену Сергей. – Это означает «произошло впервые». Отвали!
– …В связи с этим было организовано экстренное совещание в министерстве обороны, – продолжал ведущий. – В состав участников вошли командиры всех военных подразделений, ученые Российской академии наук, а также руководитель Роскосмоса. Президент страны в эти минуты внепланово встретился с главами профильных…
– Ну их на фиг, переключи, – попросила Светлана.
«ширк»
«Первый»
В рамках экстренного выпуска программы «Время» взволнованный очевидец посреди оживленной улицы давал синхрон(то есть отвечал на вопрос корреспондентки). Это был добродушного вида пенсионер в темном банном халате и со взлохмаченной седой шевелюрой, как у Эйнштейна. Его окружала разношерстная толпа людей разных возрастов. Многие тоже были в домашнем облачении. Все они смотрели наверх и снимали инородный объект на смартфоны.
Корреспондентка вне кадра(то есть находясь сбоку от оператора) держала перед очевидцем микрофон с логотипом «1».
– …сначала было дрожание, – рассказывал пожилой мужчина. Глаза его тревожно бегали, руки сцепились в замок у груди, мысли путались. – Знаете, такая противная мелкая дрожь, будто советская «Свияга» рядом гремит. Хотя вы слишком молоды, чтобы такие вещи помнить. Я не знаю, как было в других местах, но в своей квартире я ощутил, что земля немного дрожит. Вернее, пол задрожал. Я на первом этаже живу, поэтому, наверное, так ясно это почувствовал. Стекла серванта зазвенели. Я от этого звука проснулся, подумал сначала, что началось землетрясение, хотя на моей памяти его никогда у нас не было. Я очень испугался, сразу выбежал на улицу и увидел это! – Он поднял ошеломленный взгляд на небо, показав зрителям полость своего рта.
– Что было дальше? – спросила корреспондентка.
– Меня чуть кондратий не хватил, – продолжил пенсионер. – А я в одних трусах был. Поэтому забежал обратно в квартиру, чтобы халат накинуть, и снова выскочил. А еще мне показалось, будто воздух был немного наэлектризован. У меня волосы на теле дыбом встали…
– Ты почувствовала это? – Сергей не отрывался от экрана.
– Нет, я крепко спала. – Светлана резко зевнула. – А ты?
– Я тоже спал, пока ты на меня не набросилась.
Светлана вскочила, подбежала к окну и сдвинула шторы вплотную. Полоска света, отражающаяся на экране телевизора, исчезла.
Пожилой мужчина тем временем продолжал:
– …может, это из-за гравитации или каких-то электромагнитных полей. Я с наукой плохо дружу. Потом свет выключили. Не знаю, что это…
Какой-то нетрезвый забулдыга, появившись из ниоткуда, вдруг нагло влез в кадр и с неуместным восторгом шепеляво запел:
– Земля в иллюминаторе, земля в иллюминаторе…
Корреспондентка резко отвела микрофон, будто испугавшись за его сохранность. Пожилой мужчина оттолкнул пьяного, и тот исчез из кадра, продолжая:
– Как сын грустит о матери, как сын грустит… – Вскоре его голос утонул в интершуме, то есть в море взволнованных возгласов толпы.
Девушка поднесла микрофон к себе.
– Спасибо вам большое! – поблагодарила она пенсионера, видимо, не только за синхрон, но и за спасение прямого эфира от выходки пьяного быдла. И добавила: – Удачи вам! Не паникуйте, пожалуйста, и сохраняйте спокойствие.
Затем она полностью вошла в кадр.
Появилась плашка с титром:
Вера Патанина
Корреспондент
Ею оказалась симпатичная фитоняшка двадцати восьми лет с нежным лицом, ясными карими глазами и черными, как смоль, волосами. Она была в темных джинсах и светлом кардигане поверх испачканной и немного растянутой (видимо, домашней) футболки. На лице девушки не наблюдалось ни грамма косметики, но это совершенно не портило ее привлекательность.
– Они в такой день еще и на работу вышли, – сказала Светлана. Это прозвучало больше как упрек, а не удивление.
– Профессиональный долг, – кратко ответил Сергей.
Но он не мог знать, что сегодня на работу вышли отнюдь не все сотрудники СМИ. Многие журналисты не явились исполнять этот самый «профессиональный долг» по разнообразным причинам, среди которых, конечно же, преобладала тревога за свою жизнь, семью, будущее – в общем, за все то, что оказалось важнее карьеры. Поэтому некоторым телеоператорам на улицах города пришлось работать в одиночку.
Пожилой мужчина быстро потерял интерес к съемке. Он снова уставился в небо, затем постепенно растворился в толпе.
Вера Патанина, стараясь смотреть в объектив, – но периодически зыркая по сторонам, будто опасаясь еще какой-нибудь неожиданности, – обратилась к телезрителям:
– Примерно так очевидцы описывают свои первые впечатления. Сейчас, несмотря на раннее утро выходного дня, улицы города – и, я уверена, всей страны, – буквально заполнены людьми. Многие в шоке. Никто не знает, что думать и чего ожидать в дальнейшем.
Сама Вера Патанина казалась вполне уверенной. Несмотря на ситуацию, она пыталась держать себя в руках, и ей это почти удавалось.
Может, подумал Сергей, девушка уже свыклась с будоражащим фактом, поэтому у нее получилось собраться с мыслями и полностью отдать себя работе. «Или она приняла какие-нибудь таблетки? – пришло вдогонку. – Опрокинула рюмашку? Выкурила косячок? Нюхнула дорожку? Быстренько помастурбировала в туалете, чтобы успокоить нервишки?» Как бы там ни оказалось, волнение корреспондентки хоть и было немного заметно, но все же складывалось впечатление, что ее больше заботит качество прямого эфира (и ее профессиональная репутация), чем причина всеобщего шока.
Съемку эту вел телеоператор Руслан Виденко. Его камера была связана с портативной станцией в специальном ранце за спиной. Сигнал от нее передавался в аппаратную телеканала, а затем через инженерно-режиссерский пульт с n-секундной задержкой транслировался на экраны всех телевизоров страны.
Это подтверждал титр «Прямой эфир».
Съемка велась на улице Академика Королёва, почти у подножия Останкинской башни. Сотрудники телеканала, выскочив с оборудованием, не стали отдаляться от редакции, поскольку «объект» (как его успели окрестить в СМИ) был виден с любой точки целого материка. К тому же очевидцев, из которых корреспондентка планировала вытянуть пару слов на камеру, было на этой улице пруд пруди. Широкий проспект, который в обычные дни шумел автомобилями, сегодня напоминал многолюдную площадь во время городского праздника.
Вера Патанина поймала в толпе какого-то высокого парня; задержала его за руку, когда тот намеревался прошмыгнуть мимо.
– Здравствуйте! – смело обратилась она к нему. – Можете в двух словах описать ваши чувства? О чем вы сейчас думаете? – Затем ткнула микрофон в направлении его рта.
Руслан Виденко выстроил кадр со вторым очевидцем. Взволнованные люди вокруг невольно задевали оператора, отчего камера часто дергалась, придавая изображению элемент живой реалистичной съемки.
Парень-очевидец поначалу испугался неожиданного внимания прессы к своей персоне. Он взглянул в объектив камеры, словно в дуло ружья, неуверенно повернулся к Вере Патаниной и склонился к микрофону, будто намереваясь его понюхать.
– Ну, как вам сказать? Никогда не думал, что доживу до такого. – Он вытаращил глаза. Голос его заметно дрожал от волнения. – Я много читал об этом в книгах, фильмы смотрел и документалки всякие. И думал, что даже если это произойдет, то через много-много веков и столетий. Я никогда мысли не допускал, что увижу нечто подобное своими глазами.
– Какие чувства вы сейчас испытываете? – выстрелила следующим вопросом корреспондентка. Она решила не акцентировать внимание на том, что века и столетия – это одно и то же. Оговорки у людей перед камерой случаются довольно часто. Обычно это поправляется при монтаже, но сейчас шел прямой эфир, и людям приходилось говорить «вживую», «как умеют». К тому же в сегодняшней ситуации, считала Вера Патанина, редакция телеканала простила бы даже откровенную матерщину.
Но это не точно.
– Я волнуюсь сильно. – Парень проглотил комок в горле, кадык его нервно подпрыгнул. – Мне очень страшно. Сердце бешено колотится. Вы не подумайте, я не трус. Просто это ведь действительно пугает. Когда в кино смотришь на такое, то понимаешь, что там спецэффекты и все дела. Но когда видишь это над своей головой… – Он шумно выдохнул. – Фу-х, меня даже трясет немного.
