скачать книгу бесплатно
– И что? – как-то развеселившись, отозвалась та. – Я же не выдаю ее замуж за него. Разве это не замечательно? Первая любовь.
– Но ей одиннадцать! – воскликнул Норман и снова взялся за чай. Сделав несколько глотков, он уже не хмурился и был готов понять, почему Линду это так веселит.
– Не зацикливайся на возрасте, – махнула она рукой. – Для Хейли это впервые. И по-настоящему… искренне. Потому что она еще ребенок.
– А если ты ошибаешься?
– Она моя дочь. Как я могу ошибаться?
* * *
– А хочешь, я нарисую твой портрет? – предложила Хейли, после того как Уилл уже налюбовался ее рисунком и отложил его в сторону. От переполняющей радости ее яркие глаза светились, а улыбка никак не сходила с губ.
– Хочу, – с легкостью согласился Уилл.
– Тогда садись вон там, – она указала пальцем на стул, придвинутый к столу. – Только так, чтобы свет падал на лицо.
– Так? – спросил он, откинув назад волосы, собранные в низкий хвост.
Хейли кивнула, но еще долго смотрела на него, прикидывая в уме разные положения головы и стараясь представить себя в роли уже опытного художника. Она изучала внимательным взглядом, казалось бы, знакомое с самого детства лицо, но все равно снова и снова находила в нем что-то новое.
Хейли видела, каким взрослым стал Уилл. Хотя вроде бы совсем недавно он смотрел вместе с ней и Крисом мультики, а мама приносила им теплое молоко с печеньем. Она помнила, как тогда искрилась детская, какая-то наивная радость в его черных бездонных глазах, в которых сейчас сквозила только сдержанная приветливость. Хейли немного скучала по прежнему Уиллу. Да, он по-прежнему уделяет ей так же много времени, как и раньше, так же восхищается ее рисунками и так же мягко улыбается, но она понимала, что он уже другой.
Взрослый. Который озабочен проблемами на работе.
Взрослый. Который носит строгую одежду и никогда не расстегивает верхнюю пуговицу на белоснежной, идеально отглаженной рубашке.
Взрослый. Который в какой-то степени стал чужим.
Но все же Хейли нравилось все это.
Нравилась его сдержанность. Даже холодность. Этот задумчивый взгляд и вечно нахмуренные брови, будто бы он решал какую-то сложную задачу.
– Хейли? – позвал Уилл, увидев ее отрешенный взгляд.
Та, услышав его голос, быстро покончила с тяжелыми размышлениями и, немного растерявшись, тихо произнесла:
– Не шевелись. Я начинаю.
Карандаш больше не подрагивал в ее пальцах, а уверенно чертил линии. Сначала построение – самое главное и сложное. Без него рисунок можно даже не начинать.
Она полностью погрузилась в работу, уже позабыв о Крисе, который хоть и пытался держать гордый и независимый вид, все равно снова и снова косился в сторону Хейли, надеясь разглядеть с такого расстояния хоть что-то в ее альбоме.
Хейли нравилось рисовать Уилла. Она видела его идеально-прекрасным. В нем не было недостатков. Только достоинства. Бледная чистая кожа, шелковистые черные волосы, и эти глаза, которые так сильно привлекали внимание.
Неожиданный стук в дверь прервал Хейли, и она, оторвавшись от наброска, на котором уже прорисовывались черты Уилла, недовольно посмотрела на гостя, отвлекшего ее от столь важного дела.
Линда улыбнулась, будто бы извиняясь, что помешала, и оглядела комнату. Крис с хмурым видом сидел у окна, явно давая понять, что ему совершенно не интересно все происходящее рядом.
– Крис, – ласково произнесла Линда и подошла к мальчику чуть ближе. – Все хорошо? Может, присоединишься к ребятам?
– Нет, – фыркнул тот, гордо задрав подбородок. – Мне и одному хорошо.
– Врешь! – вдруг выпалила Хейли, сама того не ожидая, и устремила на Криса серьезный взгляд. – Если тебе хорошо одному, тогда почему ты такой грустный?!
Крис, казалось, тоже удивился. Да еще и больше всех. Его глаза слегка расширились, а плотно сжатые губы приоткрылись, но он быстро взял себя в руки, и на его лице снова появилось безразличие, которое так несвойственно его возрасту.
Он ничего не ответил, потому что ему и правда было гораздо лучше одному.
Ему нравилось одиночество. Оно стало его лучшим другом. Хотя Крис тоже с какой-то непонятной ему грустью и тоской вспоминал те моменты, когда Уилл еще не был таким взрослым и мог больше времени уделять младшему брату: поиграть с ним или хотя бы посмотреть вместе любимый мультик по телевизору. Когда между ними было больше искренности.
Но потом Уилл как-то слишком быстро повзрослел, стал помогать отцу на работе, приходил уставший и все, на что его хватало, – это ужин в привычном кругу семьи.
Он все меньше проводил времени и с Хейли, и с Крисом. Но даже тогда младший не унывал: он находил веселым играть с Хейли, и ему нравилось подолгу проводить время в их квартире, пока отец с Уиллом не возвращались с работы и не забирали его домой. Но почему-то и это вдруг закончилось. Тот задор и радость, с которыми Крис проводил время вместе с Хейли, исчезли. Появилось что-то другое.
Какая-то непонятная внутренняя злость и вечная раздраженность, когда Хейли вдруг по-другому стала смотреть на Уилла. Ее взгляд, который всегда выражал простую радость при виде его старшего брата, сменился чем-то сложным и непонятным для Криса.
Непонятным тогда.
И ясным сейчас.
И раздражение от этого становилось только больше.
– Ну, ладно, ладно, – предвидя намечающуюся ссору, торопливо заговорила Линда. – Не ссорьтесь. Лучше пойдемте ужинать.
– Ужинать? – расстроившись, переспросила Хейли и растерянно посмотрела на незаконченный портрет.
– Ничего, – сказал Уилл, устало скривив губы в подобии улыбки. – Потом дорисуешь.
– А когда ты придешь снова? – девочка подняла на него фиалковые глаза в ожидании ответа.
– Как только появится свободное время, – тяжело выдохнул он.
* * *
Ужин получился каким-то странным. Местами наполненный семейной теплотой и заботой, а местами чересчур заметной колкостью и легкой озлобленностью между Крисом и Хейли, а потом и между Уиллом и Крисом.
Линда расхваливала Норману творческие успехи дочери, а тот поднимал брови, из-за чего на его постаревшем лбу образовывались некрасивые глубокие складки, кивал головой и поджимал губы, тем самым показывая, что он тоже испытывает не только некоторую долю изумления такими ранними успехами девочки, но и гордость.
Хейли стала для Нормана еще одним ребенком – так давно он ее знал и помогал заботиться о ней, когда муж Линды внезапно исчез и, не объяснив ничего толком, так и не вернулся. Только короткая записка с глупыми извинениями осталась после него на столе в тот день.
Семьи Андерсенов и Дэвис хоть и не были родственниками, и жили в разных частях огромного города, но каждый ощущал себя так, словно они были одной дружной семьей.
Хейли нравилось, что вокруг нее так много людей, которые ей дороги.
Нравилось, когда за ужином на кухне царила эта приятная, теплая атмосфера, в которой так и хочется раствориться.
Нравилось, когда она знала, что рядом сидит Уилл, и он может потратить время на семью и лишь потом углубиться в свои дела. Это заставляло ее улыбаться чаще и чувствовать себя невероятно счастливой.
Именно поэтому, когда Хейли попрощалась с гостями и в квартире вновь наступила тишина, она почувствовала легкую грусть и даже легкий холодок на коже. Так было всегда, когда уходил Уилл: словно квартира теряла свое тепло, а морозный воздух проникал во все щели и незакрытые форточки.
– Не грусти, – прошептала Линда. – Они приедут на следующей неделе.
– Да, – кивнула Хейли в ответ и обняла мать так крепко, что та лишь успела сделать глубокий вдох. – Я знаю.
Вернувшись в свою комнату, Хейли взяла с кровати альбом и открыла начатый рисунок.
С листа на нее смотрело знакомое, но еще не доведенное до совершенства лицо Уилла.
Хейли долго изучала его внимательным взглядом, искала помарки и ошибки, но, так ничего и не найдя, отложила альбом на стол и забралась с ногами на подоконник. В памяти тут же замелькали воспоминания сегодняшнего вечера.
Хейли улыбнулась, поджала под себя ноги и уткнулась лбом в холодное стекло.
Ей снова придется ждать.
А за окном все еще шел снег.
Его хлопья, кружащиеся на фоне темного полотна неба, казались Хейли еще более волшебными и прекрасными. А этот зимний вечер останется в памяти навсегда, потому что в нем был Уилл.
Глава 2
В ожидании конца
Хейли еще раз обвела взглядом собственное отражение.
Ее глаза придирчиво сощурились и медленно прошлись по одежде – что-то не подходило.
– Хейли! Задержишься еще на минуту – и точно опоздаешь в школу! – донесся из коридора голос мамы, нарушая размышления девочки.
Она последний раз взглянула на себя и, захлопнув дверцу шкафа, вышла из комнаты.
Линда вручила ей бумажный пакет с обедом и ласково подтолкнула дочь в коридор, где быстро натянула на нее куртку, надела шапку и завязала шарф.
– Перчатки взяла? – спросила она. – Там холодно.
– Взяла, – кивнула Хейли с улыбкой и, быстро поцеловав маму в щеку, открыла дверь. – Я побежала.
– И не задерживайся после школы! – крикнула ей вслед Линда, кутаясь от утреннего мороза в длинный махровый халат, но вряд ли Хейли ее услышала.
Она уже торопливо пробиралась через глубокие сугробы, нанесенные вчерашней метелью, а в ее голове были мысли лишь о том, что в школе время пролетит быстро. Она любила учиться, поэтому стоило ей только сесть за парту, как все ее внимание тут же обращалось на новую тему и заучивание новых формул и правил. Одноклассники и друзья не совсем ее понимали и иногда перешептывались за спиной, но Хейли это не смущало.
– Я думала, ты опоздаешь! – выпалила Кэтрин Миллер, подруга и одноклассница Хейли, когда та последней ворвалась в класс, поправляя спадающий с плеча тяжелый рюкзак.
– Я тоже, – слабо, будто бы извиняясь, улыбнулась Хейли, торопливо пробираясь к своей парте.
Немного отдышавшись, она поняла, что могла бы и не спешить. Стрелка на часах, висевших над самой доской, уже показывала пять минут девятого, а учителя еще не было.
– Опаздывает, – скучающе протянула Кэтрин, подперев лицо ладонью.
Хейли разложила вещи на парте, села и посмотрела на Кэтрин, переводя растерянный взгляд с ее пшеничных волос, которые всегда выглядели очень аккуратно, на ее отлично подобранную одежду и даже отметила про себя, что поведение Кэтрин очень женственно.
– Кэтрин, – позвала она, отведя взгляд в сторону. – А я красивая?
– Красивая, – без промедления и уверенно ответила подруга, всматриваясь в растерянное лицо Хейли. – С чего такие вопросы?
– Просто так. Нельзя спросить?
– Можно, – Кэтрин хитро улыбнулась и пихнула подругу в бок. – Ты ничего не хочешь мне рассказать? – ее улыбка стала еще хитрей и, казалось, растянулась до самых ушей.
– Ты о чем вообще? – Хейли растерянно взглянула на подругу.
– Ты же влюбилась! Ясно, как день, – Кэтрин придвинулась ближе.
– Глупости! – возразила Хейли, но густо покраснела, сама того не заметив. – Я не влюбилась.
– Ага! – указательный палец Кэтрин чуть ли не коснулся носа подруги. – Ты покраснела, как помидор. И ты никогда не спрашивала меня о том, красивая ты или нет? Как будто сама не видишь, что красивая.
Хейли все еще не понимала. Ее взгляд по-прежнему выражал лишь растерянность и некоторую злость на подругу.
– Я не влюблена! – отчаянно замотала она головой. Кэтрин схватила ее за обе щеки и серьезно взглянула в глаза.
– Влюблена, – кивнула она. – Это видно. И не спорь. Если не хочешь рассказывать – не заставляю.
– Спасибо, – прошептала Хейли с благодарностью. Она решила больше ни о чем не спорить.
* * *
Из школы Хейли шла, глубоко погруженная в свои мысли, снова и снова вспоминая разговор с Кэтрин. Она даже не замечала сугробы перед собой и каждый раз проваливалась в них, а потом долго топала, отряхивала сапоги от снега.
Единственное, в чем не сомневалась Хейли, – это что ее подруга всегда права. Какой бы несуразный бред ни приходил в ее легкомысленную голову, он каким-то странным образом оказывался правдой. Но от этого Хейли чувствовала себя странно.
Получается, и на этот раз Кэтрин права?
Хейли остановилась посреди дороги, сжав руками лямки своего рюкзака. Ее пальцы давно покраснели и онемели от мороза. Находясь в таком задумчивом состоянии, она даже забыла надеть перчатки. Наверняка мама будет ругаться.
Хейли не чувствовала себя влюбленной. Она вообще не знала, как должно ощущаться это чувство.
Она лишь испытывала невероятную радость, когда видела Уилла. И почему-то улыбалась, стоило ему посмотреть на нее. Или похвалить ее рисунки. Или…
Хейли сама не заметила, как снова заулыбалась, но улыбка быстро сошла с ее лица. Она пораженно ахнула, прикрыла ладонями рот и сорвалась с места в сторону дома, огибая сугробы.
– Мама! – крикнула Хейли, забегая домой и захлопывая дверь. Она даже не потрудилась снять сапоги, оставляя на светлом ковре коридора мокрые следы. Замерев у порога кухни, она испуганно-растерянным взглядом уставилась на мать, которая стояла у плиты и помешивала суп в металлической кастрюле.
– Хейли! – на секунду рассердившись, воскликнула Линда, заметив, что дочь даже не сняла верхнюю одежду и наверняка наследила в коридоре. – Что случилось?
– Я влюбилась!
Женщина слегка удивленно поглядела на дочь:
