скачать книгу бесплатно
Он не отвечает, продолжая трахать меня пальцем, и с каждой секундой от быстрых сильных движений я забываю алфавит. Склонения. Свои долги. Времена глаголов… И, о боже, я убью его, если сейчас он уберет свою чертову руку.
Он не убирает.
Впервые он дает мне то, в чем я так сильно нуждаюсь. Меня буквально подбрасывает на кровати от первого всплеска удовольствия. Я вскрикиваю и выгибаюсь. А он не прекращает и даже теперь злится. Хотя я проваливаюсь в бездонный колодец наслаждения и кричу теперь в полный голос. И это уничтожает призраков прошлого. Всех, каких только можно отыскать в этой спальне, в которую каждый из нас пришел со своим роскошным багажом.
Грант переворачивает меня на живот, вдавливая в кровать. И отвешивает мне звонкий хлопок по ягодице.
Плохо, мол, сыграно. Опять не верю. Чертов озабоченный Станиславский.
Скребусь по простыне ногтями, когда он, впившись в мои бедра, снова входит в меня. Сзади. Соединяя наши тела только в одной точке. Никакой другой близости. Без интимных поцелуев, без обмена слюной.
И не надо выдумывать то, что будет, безусловно, лишним.
Между нами только секс.
Много хорошего секса за очень хорошие деньги.
И меня это полностью устраивает. А вас, мистер Грант?
* * *
Меня будит глухой перестук капель деревянным панелям на террасе, и я открываю глаза.
За окном во всю стену клубится низкое свинцовое небо, а от ровной глади бассейна, должно быть, не осталось и следа. Сам бассейн я не вижу, он на первом этаже, тогда как спальня, в которой я проснулась, частично нависает над деревянной террасой, но не настолько, чтобы отбрасываемая тень мешала загорать.
Каждый элемент в доме выполнен по последнему слову современного дизайна. Такие я еще не видела, и очень хочется подойти босой к окну и распахнуть его, чтобы выветрить последние отголоски сгоревшего сандала, а заодно изучить дом при свете дня.
Но в ту же секунд голой спиной ощущаю хриплое дыхание.
И чье-то присутствие.
Именно чье-то. Грант не стал спать со мной, за что ему отдельное спасибо. Я помню, как он ушел, и только после я позволила себе провалиться в сон. Но с кем же я тогда проснулась в одной постели?
В спину вдруг утыкается что-то мягкое и острое, а я слетаю с кровати, подхватив с собой одеяло. Его и обматываю вокруг тела, глядя на внезапного соседа. Я бы решила, что кто-то сбросил на соседнюю половину лисью шубу, если бы эта шуба не смотрела на меня сузившимися янтарными глазами, полными недовольства.
– Помягче, шерстяной половичок. Ты что, еще и недоволен, что я тебя разбудила? Начнем с того, ты вообще кто?
– Это Чарльз.
Грант появляется на пороге моей спальни в распахнутом халате. А под ним у него… плавки? И волосы у него темные и влажные, так что по груди текут капли.
Он либо плавал в бассейне, либо принимал душ в плавках. Дождь за окном в этот миг усиливается, вовсю колошматя по стеклу. У миллионеров что, погода тоже другая? Или здесь есть еще один, крытый бассейн?
Грант буравит меня синим взглядом, но я сдерживаюсь. И не задаю уточняющих вопросов. Это не мое дело, из чего состоит его утренняя рутина. Она будет такой же и после того, как наши пути разойдутся.
Рыжая шуба по имени Чарльз изворачивается клубком на кровати и щурится при виде хозяина. Занимает он добрую половину матраса и по лапам, усам и хвосту я понимаю, что это не лиса. Просто кот-переросток.
– Чарльз мейн-кун и был самым крупным котенком в своем помете.
В голосе Гранта впервые слышится тепло. Гордость. Он даже едва заметно приподнимает уголки губ.
Первая улыбка, которую я вижу.
– Это, вообще-то, спальня Чарльза, – произносит Грант, обводя взглядом комнату. – Я велел ему спать в другом месте, но…
– Но у него явно есть собственное мнение, где ему спать, – заканчиваю я вместо него.
Недовольный своим вынужденным выселением, нашей болтовней или всем вместе Чарльз зевает и садится, якобы случайно роняя хост на мою подушку. Еще одна зараза мстительная на мою голову.
Кот смотрит на меня с таким презрением во взгляде, как будто я отдавила ему все четыре лапы во сне, пообещала пустить на муфточку и уже отобрала любимый лежак. Эго у этого кота даже больше, чем у его хозяина. Они явно нашли друг друга.
Чарльз вытягивает мохнатые рыжие лапы, толщиной с мои запястья каждая, и сладко потягивается. Одна из этих когтистых лап уперлась в твою спину этим утром, как бы напоминает он мне. Потом спрыгивает с кровати и величественно покидает комнату, на долю секунды махнув хвостом Гранту.
Боже, ну и характер.
– У тебя есть аллергия на котов? – спрашивает Грант.
Надо же, запомнил мою ночную ложь про ароматные палочки.
– На котов нет.
– После завтрака изучи состав, которым пропитывают эти палочки. Мне надо знать, какой компонент нужно исключить.
– Хорошо. А можно их просто не зажигать в этой комнате, пока я здесь?
Губы Гранта превращаются в тонкую линию.
Да, я не называю это место «своей спальней» и не строю иллюзий, что я здесь надолго. Мы оба знаем, что мое пребывание конечно и скоро Чарльз вернется в любимую комнату.
Не могу поверить, что должна произнести это, но у богатых свои причуды.
– Или я могу занять другую спальню, чтобы не стеснять Чарльза?
– Чарльз должен был спать в моей спальне, – чеканит Грант. – Но я оставил дверь открытой, когда бросился к тебе.
Подтягиваю одеяло едва ли не до подбородка. Даже кот не желает делить с Грантом спальню, так что я точно не буду.
– Спасибо, что пришел, – буквально заставляю себя произнести это.
Замечаю, как Грант стискивает дверную ручку. Мои глаза снова фокусируются на том, как по его шее, голой груди и по животу стекает капля воды.
– Возьми халат и приходи на кухню. Я расскажу о планах на сегодня.
Киваю и выдыхаю с облегчением, когда он все-таки уходит. Безумие какое-то. Почему мне не хватило одного раза, ведь вчера все закончилось для меня хорошо? Поймала разрядку и спала с этим мужчиной уже дважды, так почему мне по-прежнему недостаточно? Мало? И так до одури хочется еще?
Смотрю в ванную комнату, но прежде чем отправиться туда, отбрасываю в сторону одеяло и смело шагаю к стеклянной двери. За ней узкая терраса, с таким же стеклянным, почти незаметным и воздушным ограждением.
Распахиваю дверь, и влажная свежесть проносится по венам и бодрит не хуже, чем кофе. Прохлада остужает горящее тело, а капли дождя щекочут кожу. Теплый ливень скрывает за серой стеной далекий океан, но я знаю, что он где-то рядом. Там, за пушистыми зелеными шапками деревьев, высаженных на склонах, за далекими крышами соседей, которым не видно голую меня на террасе избалованного миллионера, который купил меня себе.
На время.
А я уже теряю голову от восторга при виде капель воды на его торсе. Глупость несусветная.
Даже в элементах дома дизайнеры попытались сохранить это ощущение простора, свободы и близости к природе. Вот откуда столько стекла, высокие потолки и уйма окон в оформлении дома.
Делаю осторожный шаг по мокрым деревянным доскам. Касаюсь скользкого стеклянного ограждения, которое достигает мне до пояса, но ровно замираю, осознав, что точно напротив спальни нет никакого ограждения вообще. Это опасно и безумно, но неужели таков и был план дизайнера?
Сердце колотится сильнее, когда я осторожно подхожу и заглядываю за край.
Внизу плещется лазурный бассейн. И в хорошую погоду туда, наверное, можно прыгнуть сразу после пробуждения. Прямо из спальни.
Олицетворение настоящей свободы.
На миг представляю, как беру разгон и лечу вниз, прямо в воду, цвет которой напоминает глаза Гранта, когда он в хорошем настроении. Как отфыркиваюсь от воды и моргаю, а его руки смыкаются на моей талии. Пусть он, как и всегда, позади меня, но на этот раз он целует меня в плечи, шею, а я сильнее хватаюсь за бортик, чтобы позволить ему…
Боже, я что, мечтаю?
Трясу головой, разгоняя морок. Как он захочет, так и будет. Никаких глупых фантазий, Джеки, от которых по венам начинает струиться волшебство.
Возвращаюсь в спальню и с грохотом захлопываю стеклянную дверь.
Глава 9
– Адам, привет! Я помню, ты просил не беспокоить, но у нас тут несколько очень важных вопросов касательно грядущего мероприятия, и я боюсь ошибиться…
Зажимаю телефон плечом, пока перемешиваю яичницу на сковороде. Так я и поверил.
– Это просто предлог, Дональд, и мы оба это знаем. Тебе просто любопытно, куда я пропал. Так что я отключаюсь, а ты решаешь все вопросы самостоятельно.
– Но Адам…
– Я в отпуске, помнишь? А в организации банкета, пусть и такого помпезного, нет ничего такого, что ты не сможешь решить в эти семь дней, пока меня не будет.
– Но это не просто банкет, это важнейшее событие, в которое ты вложил столько сил…
– Вот именно. А теперь я хочу отдохнуть. Прощай, Дональд.
Отключаюсь и откидываю телефон в сторону. По мраморной столешнице он летит, как по льду, пока не врезается в рыжий бок. Чарльз с недовольным видом ждет задерживающийся завтрак. Переводит хмурый взгляд с меня на кусок пластика.
И смахивает его лапой на пол.
Прорезиненный бампер не спасает. Стекло трескается, а экран гаснет.
– Ну и кто ты после этого? – Проще покормить раньше всех этого пушистого террориста. – Эта модель еще даже не вышла в официальный релиз!
Кот чхать хотел на передовую технику. При виде еды он величественно шествует по столешнице, деликатно обходя черри и листья шпината.
Тогда же за моей спиной появляется она.
Без каблуков Жаклин передвигается легко и бесшумно, но ее присутствие я ощущаю даже затылком. Идеальное утро корчится и обугливается, как края горящей бумаги, стоит ей появиться.
Вместе с ней приходят надоедливый аромат черной смородины, который набил мне оскомину еще прошлой ночью, но от которого теперь никак не скрыться. Смородина снова разъедает легкие, а по венам растекается жгучее, как кайенский перец, желание.
Черт бы побрал эту женщину.
– Доброе утро, мистер Грант.
Киваю.
А еще задерживаю дыхание, разом опрокидываю мясные консервы в миску Чарльза и иду к французскому окну. Одну за другой открываю несколько секций.
Даже не смотрю на нее.
Она и без того возникает перед моим внутренним взором уже слишком давно.
Замираю перед распахнутыми окнами и наконец-то делаю глубокий вдох.
Ветер пахнет мокрой землей, листьями и едкими отголосками пожаров, сейчас бушующих в северной Калифорнии. Резкий порыв сквозняка проходится по кухне… И смотри-ка, больше никакой смородины.
Но с ветром приходит терпкий запах гари, и это уже чревато. Нужно свериться с картой пожаров, чтобы не подвергать свою жизнь глупому риску. Еще и по этой причине меня отговаривали уезжать сейчас, хотя грядущее мероприятие тоже весомая причина не посылать всю прежнюю жизнь к черту, прячась в лесах…
Но.
Одно весомое «но», которое перечеркнуло прежнюю жизнь.
Возвращаюсь к плите, краем глаза отмечая, как Жаклин кутается в махровый халат. Учитывая сквозняк и открытые двери, ведущие к бассейну, сейчас в доме комфортней всего Чарльзу. А вот без шубы и в халате на голое тело, когда на улице градусов тринадцать, даже мне не очень.
Зато никакой смородины, острых ключиц или обнаженных ног, которые как бы сами собой немного раздвигаются, приглашая зайти еще дальше…
– Может, помочь с завтраком?
Она пытается встать рядом. Еще ближе. Чтобы я задохнулся к чертям от смородины.
– Нет. Стой, где стоишь. Вымоешь посуду после завтрака. Знаешь, как это делается, или напомнить?
Жаклин кивает. Что такое, детка, обычно тебя покупают как постельную игрушку и никто не заставлял тебя убираться? Что ж, слуг здесь нет, потому что случайные свидетели мне не нужны.
Раскладываю яичницу-болтунью с черри и шпинатом по тарелкам, пока Жаклин занимается тостами и кофе.
Она не щебечет всякую ерунду, не втирается в доверие, даже не пытается случайно скинуть с плеча халатик, чтобы соблазнить и увильнут от мытья посуды, занявшись чем-то другим, более приятным, прямо на обеденном столе.
Ни слова.
Предельная вежливость и подчеркнутая дистанция. Полная покорность и абсолютное безразличие. Лживая красивая кукла, чьи стеклянные глаза вспыхивают только во время секса. И то ненадолго. Она врала мне во время игры в бильярд и врала про аллергию, почему же я должен поверить в то, что стонет она по-настоящему?
Просто надо же отработать каждый цент, да, Жаклин? Постараться, чтобы клиент не ушел недовольным. Не зря стала лучшей. С ней легко чувствовать себя самым желанным и умелым мужчиной. Фальшивая страсть, которая злит и толкает на безрассудства, а мысль о других мужчинах тут же доводит до белого каления за несколько секунд.
Я не хотел быть лишь одним из многих. Поэтому перебил ставку в первый раз. Потом во второй. И в последний.
