скачать книгу бесплатно
– Но я не знаю, кто это!
Она посмотрела на него с сожалением.
– Я полностью честен, Алекс. Я не знаю этого человека.
Она снова вздохнула.
– Тогда, полагаю, начнем.
И снова это неверие. Алекс еще ни разу с подобным не сталкивалась. Все, кто попадал к ней на стол, знали, почему они там оказались. Она видела ужас, мольбы, временами – стойкое упрямство, но никогда – такое странное, доверчивое, почти испытывающее ее выражение «ты не причинишь мне боль» на лице.
– Э-э… это какая-то фетишистская игра? – тихо спросил Дэниел, и в его голосе прозвучало такое смущение, будто все остальное его волновало куда меньше. – Я, честно говоря, совсем не знаю правил…
Алекс отвернулась, пряча неуместную улыбку. «Соберись!» – приказала она себе и плавно шагнула к столу, делая вид, что именно это и планировала изначально. Нажав клавишу, чтобы ноутбук не перешел в ждущий режим, Алекс взяла поднос с реквизитом. Он был тяжелым. От движения предметы звякнули. Алекс поставила свою ношу рядом со шприцами и направила свет так, чтобы металлические принадлежности заблестели.
– Мне жаль, что это все сбивает тебя с толку, – ровно произнесла она. – Заверяю, я ни капли не шучу. Посмотри на мои инструменты.
Дэниел посмотрел, и его глаза распахнулись еще шире. Алекс следила за ним, ожидая увидеть хотя бы намек на пробуждение Темного Дэниела, но ничего не заметила. Его глаза, даже полные ужаса, по-прежнему оставались добрыми. Невинными.
В голове вдруг пронеслись слова хичкоковского Нормана Бейтса: «Думаю, у меня просто такое лицо, которому нельзя не поверить». Алекс вздрогнула, но Дэниел ничего не заметил – все смотрел на инструменты.
– Мне нечасто приходится ими пользоваться, – поведала она, легонько коснувшись щипцов, а потом провела пальцем по огромному скальпелю. – Ко мне обращаются, когда хотят сохранить объект более-менее… целым.
На последнем слове она погладила кусачки.
– Но на самом деле они мне даже не нужны. – Алекс звонко щелкнула пальцем по канистре ацетиленовой горелки. – А знаешь, почему?
Дэниел не ответил, оцепенев от ужаса. Теперь до него начало доходить. Да, все реально.
Вот только Темный Дэниел уже давно должен был это понять. Тогда почему он все никак не выйдет наружу? Неужели думает, что Алекс можно провести? Или что его обаяние растопило ее слабое женское сердечко?
– А я тебе расскажу, – проговорила она очень тихо, почти шепотом, а затем заговорщически наклонилась с печальной полуулыбкой. – Ведь то, что делаю я, причиняет… куда… больше… боли.
Глаза Дэниела, казалось, вот-вот вылезут из орбит. Ну вот, наконец-то знакомая реакция.
Алекс убрала поднос, обращая внимание Дэниела на длинный ряд поблескивающих на свету шприцев.
– Первый раз продлится всего десять минут, – пояснила Алекс, стоя спиной к объекту, и поставила инструменты на место неподалеку от компьютера, а затем развернулась. – Но тебе покажется, что гораздо дольше. Это будет только проба – или, если тебе угодно, предупредительный выстрел. А после – мы снова поговорим.
Она взяла шприц с дальнего края подноса и, надавив на поршень, демонстративным движением, как медсестра в кино, смахнула выступившую капельку.
– Пожалуйста, – прошептал Дэниел. – Прошу, я не понимаю, что происходит. Я ничем не могу помочь. Клянусь, иначе я все бы сделал.
– Ты сможешь, – пообещала Алекс и вонзила иглу в трицепс левой руки.
Реакция была практически мгновенной. Его рука дернулась, натягивая путы. Пока Дэниел в ужасе смотрел, как судорожно сокращаются его мышцы, Алекс спокойно взяла еще один шприц и обошла стол.
– Алекс, пожалуйста! – взвыл Дэниел.
Не обращая внимания ни на крики, ни на попытки уклониться – как будто ему хватило бы сил сорвать наручники, – Алекс ввела дозу молочной кислоты и в четырехглавую мышцу правого бедра. Колено резко выпрямилось так, что ступня соскользнула со стола. Дэниел охнул, а затем застонал.
Алекс двигалась неторопливо – без спешки, но и не слишком медленно. Еще один шприц. Все равно левая рука уже не подчинялась хозяину. На этот раз Алекс ввела кислоту в бицепс левой руки. Он тут же начал сокращаться, соперничая с трицепсом.
Дэниел охнул, словно ему двинули в живот. Вот только боль от происходящего была куда сильнее любого удара.
Еще укол, теперь в бицепс правого бедра. И в ноге началось то же самое мучительное соперничество разных мышц. А вместе с ним – и крики.
Алекс встала у головы Дэниела, бесстрастно наблюдая, как натянулись и побелели жилы на его шее. Когда он открыл рот для очередного крика, Алекс сунула ему кляп. С откушенным языком объект ничего не расскажет.
Она опустилась на стул и закинула одну ногу на другую. Взглянула на мониторы – все показатели повышены, однако опасности для организма пока нет. Люди даже не представляют, сколько может выдержать здоровое тело прежде, чем важным органам что-то действительно начнет угрожать. Она провела пальцем по тачпаду, чтобы экран ноутбука продолжал светиться. А затем достала из кармана наручные часы и положила их на колено – по большей части ради показухи, ведь за временем можно было следить и на любом из мониторов.
Алекс спокойно ждала; серебристые часы казались на черной одежде белым пятном. То, как бесстрастно она наблюдала за жертвами, обычно обескураживало объекты еще сильнее. Поэтому она смотрела на Дэниела с вежливым выражением лица – словно зритель во время посредственной пьесы, – пока его тело билось и корчилось на столе, а сквозь кляп прорывались крики. Дэниел то находил ее глазами, умоляющими и полными боли, то шарил взглядом по помещению.
Десять минут могут быть очень длинными. Мышцы начали сокращаться по отдельности – одни словно скручивались в узлы, а другие, казалось, норовили оторваться от костей. По лицу Дэниела катился пот; влажные волосы потемнели. Кожа на скулах так натянулась, что вот-вот могла треснуть. Крики стали хриплыми, скорее звериными, чем человеческими.
Еще шесть минут.
И ведь это даже не самые качественные препараты.
Любой псих, что захотел бы удвоить боль, вполне мог бы это сделать. Распространение кислоты, которую использовала Алекс, не контролировалось законом; ее было достаточно легко приобрести через Интернет – даже если покупатель вдруг оказывался в бегах от темной изнанки правительства Штатов. Раньше, в самом расцвете карьеры спеца по допросам, с чудесной лабораторией и замечательным бюджетом, с секвенсором и реактором, Алекс могла создавать поистине уникальные и узконаправленные препараты.
На самом деле кодовое имя Химик ей совсем не подходило. А «Молекулярный биолог» звучало слишком сложно. Экспертом в химии был Барнаби; то, чему он научил Алекс, спасало ей жизнь с тех самых пор, как она потеряла лабораторию. И, в конце концов, Алекс действительно стала Химиком. Но поначалу внимание департамента привлекло именно ее теоретическое исследование моноклональных антител. Досадно, что везти Дэниела в лабораторию чересчур рискованно. Операция дала бы плоды гораздо быстрее.
И ведь Алекс почти удалось вывести боль из уравнения. Вот она, ее заветная мечта, которую никто не жаждал увидеть исполненной. Алекс знала, что если бы все эти три года продолжала работать, а не спасаться, то уже создала бы ключ к любому сознанию. Без пыток, без ужаса. Просто быстрые и с удовольствием выданные ответы, а потом такая же полная удовольствия путевка или за решетку, или на эшафот.
Зря ей не дали продолжить работу.
Еще четыре минуты.
Они с Барнаби обсуждали, как себя вести во время подобных пауз в допросе. Барнаби рассказывал себе истории. Вспоминал сказки из детства и придумывал им современные версии или другие концовки, или же менял персонажей местами. Он говорил, что некоторые идеи выходили неплохими и в свободное время он их запишет. А вот Алекс казалось, что без полезного занятия она попросту теряет время. Поэтому она планировала. В самом начале – новые виды моноклональных антител, которые смогут контролировать реакции мозга и блокировать рецепторы. Потом – жизнь в бегах, всевозможные худшие сценарии и как не угодить в ловушку. Как удрать, если уже почти попалась. Как выбраться, если капкан все-таки захлопнулся. Алекс пыталась представить все варианты.
Барнаби говорил, что иногда нужно расслаблять мозг. Веселиться. Иначе какой смысл жить?
Просто жить, решила тогда Алекс. Все, чего она просила, – это жить. И поэтому она заставляла свой мозг работать на полную катушку.
Сейчас она думала о следующем шаге. Сегодня, завтра или – упаси его господи – послезавтра Дэниел расскажет все, что знает. Любой рано или поздно сломается. Человек может терпеть боль лишь определенное время – это факт. Некоторые способны лучше переносить определенные ее виды, поэтому приходится применять другие. Если Дэниел продолжит молчать, Алекс перевернет его на живот – чтобы не захлебнулся рвотой – и применит то, что сама называла «зеленым уколом», хотя сыворотка была прозрачной, как и остальные. Если и это не поможет, настанет черед какого-нибудь галлюциногена. Всегда можно найти новый способ причинить боль. В теле столько разных точек для стимуляции.
Получив необходимое, Алекс прекратит мучения Дэниела и погрузит его в сон, потом отправит Карстону имейл с местного сетевого адреса и расскажет все, что узнала. А затем уедет и будет ехать очень долго. Может, Карстон и компания не станут ее преследовать. А может, станут. И Алекс об этом, вероятно, даже не узнает, ведь скорее всего она продолжит скрываться до самой смерти – надеясь, что смерть наступит по естественным причинам.
Не прошло и девяти минут, как действие препарата начало сходить на нет. Вещества действовали на всех по-разному. Дэниел реагировал, как большинство. Крики превратились в стоны. Тело постепенно обмякло, и он затих. Алекс вытащила кляп, Дэниел резко втянул воздух. А затем уставился на нее в ужасе и заплакал.
– Дам тебе пару минут, – произнесла она. – Соберись с мыслями.
Покинув допросную через выход, который Дэниел не видел, Алекс тихо села на раскладушку и принялась слушать его сдавленные рыдания.
Слезы – это нормально, и обычно они были хорошим знаком. Однако сейчас стало ясно, что плачет Дэниел-учитель. А Темный Дэниел так и не показался, не выдал себя ни единым движением, ни взглядом. Как же до него достучаться? Если дело в настоящем раздвоении личности, можно ли вызвать новую личность силой? Сегодня Алекс не отказалась бы от помощи мозгоправа. Явись она покорно в лабораторию, о чем ее и просили, ей нашли бы психиатра чуть ли не в ту же секунду. Ну а сейчас ничего не поделаешь.
Алекс не спеша сжевала батончик мюсли, ожидая, пока дыхание Дэниела выровняется. Потом съела второй и запила яблочным соком из мини-холодильника.
Когда Алекс вновь вернулась в допросную, Дэниел в отчаянии смотрел в поролоновый потолок. Она подошла к компьютеру и тронула клавишу.
– Мне жаль, что тебе пришлось через такое пройти, Дэниел.
Он не слышал, как она вошла. Звук ее голоса заставил его дернуться в сторону, насколько позволяли оковы.
– Давай не будем повторять? – Алекс вновь заняла стул. – Я тоже хочу домой.
В каком-то смысле ложь, но в целом – правда, хотя и невозможная.
– Пусть ты мне и не поверишь, но я не садистка. Твои мучения не доставляют мне никакого удовольствия. У меня просто нет другого выбора. Я не позволю всем этим людям умереть.
– Я не… понимаю… о чем ты… говоришь. – Голос Дэниела стал хриплым.
– Ты поразился бы, сколько людей повторяют эту фразу – и продолжают повторять, раз за разом переживая то, что и ты, а иногда и похуже! А потом, на десятом круге для одного, на семнадцатом для другого, вдруг начинает литься правда. И я наконец могу рассказать хорошим парням, где найти боеголовку, химическую бомбу или болезнетворный агент. И люди остаются в живых, Дэниел.
– Я никого не убивал, – охнул он.
– Но ты планируешь убить, и я заставлю тебя передумать.
– Я никогда бы так не поступил.
Алекс вздохнула.
– Мы здесь надолго, да?
– Я не могу рассказать то, чего не знаю. Ты поймала не того.
– И это я тоже много раз слышала, – спокойно произнесла Алекс, хотя слова задели ее за живое. Если у нее не получается достучаться до другой стороны Дэниела, может, она и в самом деле пытает невиновного?
Она спонтанно решила вновь отступить от сценария, хотя и понятия не имела, что делать с психическими заболеваниями.
– Дэниел, ты страдаешь провалами в памяти?
Долгое молчание.
– Что?
– Бывало ли, например, что ты приходил в себя где-то и не знал, как там оказался? Кто-то рассказывал тебе о том, что ты делал или говорил, но ты этого не помнил?
– Эм… Нет. Разве что сегодня. То есть вот ты о чем говоришь? Что я планирую совершить нечто ужасное, но не знаю, что это?
– У тебя диагностировали раздвоение личности?
– Нет! Алекс, сумасшедший здесь точно не я.
Не помогло.
– Расскажи мне о Египте.
Дэниел повернулся к Алекс. На его лице читалось настолько ясное: «Да вы издеваетесь, дамочка?» – словно он произнес слова вслух.
Алекс просто ждала. Дэниел измученно вздохнул.
– Ну, среди всех современных цивилизаций Египет может похвастаться самой длинной историей. Существуют доказательства, что египтяне жили вдоль Нила уже в десятом тысячелетии до нашей эры. Примерно к шестому тысячелетию…
– Очень смешно, Дэниел. Может, поговорим серьезно?
– Я не знаю, чего ты хочешь! Проверить, на самом ли деле я учитель истории? Не понимаю!
Его голос постепенно окреп. Что хорошо в препаратах – так это недолгое действие. Между раундами можно вести осмысленный разговор. И Алекс обнаружила, что объекты куда сильнее боятся боли, пока ее не ощущают. Видимо, взлеты и падения ускоряли процесс.
Алекс тронула клавишу ноутбука.
– Расскажи о своей поездке в Египет.
– Я никогда там не был.
– Ты не ездил в Египет со «Средой обитания» два года назад?
– Нет. Три последних лета я провел в Мексике.
– Ты ведь знаешь, что за подобным следят? Что номер твоего паспорта вводят в базу данных, и можно проверить, куда ты отправился?
– Поэтому ты и должна знать, что я был в Мексике!
– Где встретил Энрике де ла Фуэнтеса.
– Кого?
Алекс медленно моргнула со скучающим выражением лица.
– Погоди, – произнес Дэниел, глядя в потолок так, будто там написан ответ. – Знакомое имя. Недавно слышал в новостях… в сюжете о пропавших офицерах управления по борьбе с наркотиками. Он дилер, да?
Алекс вновь подняла фотографию де ла Фуэнтеса.
– Это он?
Алекс кивнула.
– Почему ты думаешь, что я с ним знаком?
– Потому, что у меня есть фотографии, где вы вместе, – медленно ответила она. – И потому, что за последние три года он перевел тебе десять миллионов долларов.
У Дэниела отвисла челюсть.
– Что?!
– Десять миллионов долларов на твое имя в разных банках Швейцарии и Каймановых островов.
