Хануман набирает войско

У меня летающее дерево не вызвало чувства страха, так как подобное я видел во сне. Я стоял на берегу реки и, освещённое красным закатом дерево пролетело у меня над головой. Я просто смотрел на него, как на обычное явление, и был удивлён лишь, когда проснулся и начал анализировать увиденное.

В программе вечера были соревнования, но наша рота, как и другие, недавно сформированные, в них не участвовала. Было интересно наблюдать, как соревнующиеся команды создавали на воде большой плот из плавучих белых блоков. Участники переносили их из конца плота в его начало, перемещаясь таким образом по водной глади. Иногда курсанты падали между расплывающихся блоков, вызывая смех и переживания у болельщиков.

Праздничная программа заканчивалась. Гурукулянское светило стало скрываться за горизонтом. Платформу, с которой выехал длинный трап, осветили яркие прожектора, направленные с парящего дерева. Под звуки ритмичной музыки курсанты стали заходить на танцпол и артистично отдаваться танцевальному ритму. Через несколько минут вся площадка была заполнена королями и королевами танца.

Мне тоже хотелось присоединиться к танцующим курсантам, но Нила убедил меня не перегружать ноги, чтобы избежать эффекта «бегуна». Я просто сидел и наблюдал за происходящим, наслаждаясь беседой курсантов. Они рассказывали то, что уже успели узнать о демонах с планеты Ланка. Многоголовые и многорукие, многоглазые и змееподобные, так называемые ракшасы, о которых говорили рассказчики, представлялись мне смешными уродцами. Но их способность, чувствовать человека и видеть его на расстоянии вызывала опасения и страх.

По силе ракшас был подобен медведю. Кроме того, у него было две уникальных способности, которые пугали больше всего, это психический гипноз и волны страха. Если первое, можно было избежать, не встречая напрямую взгляд демона, то волну страха, которою он испускал, как только чувствовал приближение человека, избежать было практически невозможно. Способы уничтожения ракшасов существовали, но о них я не знал, поэтому думал о предстоящем не как об увлекательном приключении, а как о серьёзном испытании духа.

Вечер закончился построением роты в казарме. Валяясь в кровати после отбоя, измученный навалившимися событиями, я вспомнил Валеру и пробежался мыслями по всей цепочке событий прошедших суток. Получилась нехилая история. Как всё же интересно устроено мирозданье! Такое огромное! Кто его создал, какой его план? С этими мыслями, обдуваемый ночной прохладой из открытого окна, я провалился в пустоту, ожидавшую меня в беззаботном сне.

Я проснулся посреди ночи от сильного желания сходить в туалет. Осторожно спустившись с кровати, я увидел в окне необычное зрелище. В небе на фоне бесчисленных звёзд красовались две огромные планеты, одна из которых была окружена плоским кольцом. Это было фантастическое зрелище. Зачарованный видом, я на мгновение забыл о своей цели.

– Это спутники Гурукулы. Который без кольца, это искусственный Венедикт, а с кольцами называется Шани, – просветил проснувшийся Нила.

– Искусственный?! Нечего себе! Это как такое возможно?

– Тихо ты всех разбудишь. Технологии, Михаил. В этом мире всё возможно.

Вчера я видел антигравитационную конструкцию, которая держала огромное дерево над сценой, а сегодня удивился искусственному спутнику. С чего бы это? Усмехнулся я самому себе и отправился в туалет, где увидел стоящего у раскрытого окна Сементия, с которым познакомился ещё днём на озере. Он стоял и наблюдал ту же картину, которую минуту назад видел я.

– С кольцами, это Шани, а вторая планета, это искусственный спутник Гурукулы. Что не спишь, Сементий?

– Я знаю, Михаил. Я уже третий день не могу оторваться от этого зрелища! У меня дома такая же планета с кольцами есть! – не отрывая взгляда от звёздного неба, ответил нитимианец.

– Странно, у нас тоже с кольцами есть.

– Это и понятно, один планетарный уровень. Просто разные параллели, поэтому разница только в масштабах, а не в формах, – сказал Сементий и, усмехнувшись, добавил, – поэтому и насекомые у вас маленькие, а у нас нормальные.

Я вспомнил его рассказ на берегу озера о гигантских божьих коровках и подумал об относительности: какой размер насекомого нормальный, а какой нет.

– Интересно, а какого размера коровы у вас на Нитиме? – поинтересовался я, представив животное величиной с двухэтажный дом.

– Коровы тоже нормальные, по грудь примерно. Не чета вашим, которых десять штук в карман положить можно, – усмехнулся Сементий.

Его слова вызвали у меня смех. Не в силах больше сдерживать сильное желание, которое привело меня в туалет, продолжая смеяться, я быстро заскочил в открытую кабинку.

– Странно Сементий, но коровы у нас ровно такие же, как у вас! – чуть успокоившись от смеха, произнёс я.

В этот момент послышались шаги, и раздался знакомый голос Нила.

– Ничего необычного, Михаил. Корова не живёт без человека, она с ним находится в симбиозе. Её может убить даже собака. Мы не можем жить без молока, так же как и корова без нас. Поэтому размеры её, как и человека, одинаковы на всех планетах. Этот вопрос я тоже выяснял, когда появился на Гурукуле.

– А божьи коровки какие? – снова поинтересовался я, чем привлёк внимание Сементия.

– Рутти и Гурукула находятся на одной параллели, поэтому у нас, всё так же как и тут. Даже Шани, всё такой же, с кольцами, – объяснил Нила.

– Такой же, или такая же Шани? – включился в диалог Сементий.

– Планета такая же, а личность, которая представляет эту планету, мужская и зовут его Шани, – начал объяснять Нила, – за каждой планетой стоит личность, и у неё обязательно есть имя. Ну и ещё туда же. У каждой планеты есть своя траектория, свой представляемый принцип движения, принцип отношения между планетами, её системы и так далее. Ну, вообще-то, ребята, вы должны это знать и без меня.

– Да я знаю, знаю я это всё.  Вот, к примеру, за искусственной планетой стоит Венедикт Первый! – сказал Сементий и показал пальцем на искусственный спутник Гурукулы.

Воцарившаяся тишина начала прерываться кхыканьем Нила. Чувствовалось, что Сементий затронул смехотворную струну руттинианца, которая начала выдавать нехилую порцию смеха.

Я уже вышел из кабинки, но Нила не останавливался заразительно смеяться. Он обхватил руками живот и, трясясь, еле выдавил из себя,

– Венедикт первый! Ха-Ха-Ха.

Сементий стоял в недоумении. Ведь на самом деле искусственный спутник так и назывался – Венедикт. Для него было очевидно, что если Венедикт Первый стал праотцом этой техно-цивилизации, создавшей искусственную планету, то, стало быть, он отвечает за последствия своих действий. А значит и представляет это гениальное сооружение, летающее вокруг Гурукулы. Нила не мог проследить материалистическую логику Сементия, и поэтому, считая, что получился каламбур: «Планету Венедикт, представляет сам Венедикт!», продолжал подхыкивать.

– Ух! Давно так не смеялся! Аж, живот заболел. Спасибо, друг, – успокоившись сказал Нила.

Я познакомил своих друзей и снова посмотрел в открытое окно. В чёрном небе, усыпанном мириадами звёзд, две огромные планеты начинали заходить друг за друга. Восприятие такой картины вызвало у меня плеяду мыслей, одна из которых, развернулась в моём уме. Я представил, что планета, созданная человеком, рано или поздно, будет вытеснена и уничтожена другими, неискусственными её собратьями. Всё-таки это вмешательство в устоявшуюся со времён творения жизнь и отношения планет, являющихся частью звёздной системы. И как любое инородное тело, как заноза, попавшая в плоть, всё равно будет удалена.

Поболтав ещё немного и понаблюдав за ночным небом, мы отправились спать. Теперь мой сон был беспробудным и продлился до первого крика дневального.

– Рота, подъём! Построение на плацу через десять минут!

В этот раз я довольно быстро осознал себя и своё реальное местонахождение. Можно сказать, что я принял игру и уже играл, стараясь не нарушать установленных правил, хотя и не знал точно, какой будет приз в случае победы. У меня появились друзья, а это уже был огромный плюс в разворачивающихся событиях.

Весь распорядок дня в школе был похож на тот ритм жизни, который был при прохождении мной службы в армии на Земле. Утром была пробежка, потом утренний развод на плацу, где назначались дежурные и выдавались наряды. После завтрака начинались занятия в школе. После обеда была физподготовка. После ужина было личное время, и в десять часов проходила вечерняя поверка, на которой проверялось наличие всех курсантов. Затем звучала команда «отбой», и все ложились на кровати. Вставать и ходить по казарме разрешалось только спустя один час. За это время большинство молодых бойцов засыпало от изнурительного дня.

В таком ритме проходила моя новая жизнь, к которой я быстро привык. Мне сильно помогали советы Нила, благодаря которым я всё делал хорошо и вовремя. Как выяснилось позже, руттинианцы были отличными стратегами. Они лучше предвидели всякие мелочи, которые всегда играют ключевую роль в победе.

Нитимианцы же были лучшими управленцами и воинами. Сементий был ярким представителем своей планеты. Однажды ночью после отбоя, он на спор залез по канату на крышу, прошёл по карнизу и благополучно спустился в соседнее окно. Если бы его увидел старшина или ротный, Сементий, получил бы три наряда вне очереди. В глазах товарищей, после этого случая, он стал настоящим смельчаком.

Между нами зарождалась мужская дружба. Человек, у которого есть настоящий друг, осознаёт его значимость в своей жизни и поэтому ценит эту дружбу, основанную на бескорыстном служении друг другу.

Время незаметно бежало, изменяя наши тела. У меня, как и на Земле, несмотря на то, что мы всегда были наголо подстрижены, ощущалась большая залысина. А у Сементия голова была гладкой, так как на Нитиме у жителей этой планеты волосяной покров вообще отсутствует. Везло только Нилу. Хорошая шевелюра в прошлом позволяла ему оставлять тонкую, еле заметную полоску коротко остриженных волос в виде ирокеза. За что он часто получал замечания от нашего старшины. Ирокез, по словам Нила, был своеобразным опознавательным знаком руттинианцев.

Земляне тоже были в нашей роте, но ничем особым не выделялись, и я ни с кем из них не подружился, хотя землячество всегда поддерживал. При встрече мы здоровались, а иногда, делились имеющимися новостями.

Мне нравилось общаться с новыми друзьями, Нилом и Сементием. Видя хорошие качества друг друга, мы старались быть лучше, устраивая дружеские соревнования.

Нам нравилось после ужина развалиться в густой траве нашего казарменного газона и, наблюдая за медленным проявлением Венедикта в тускнеющем вечернем небе, слушать захватывающие рассказы, связанные с жизнью на других планетах.

Однажды мы лежали на излюбленном месте, и я озвучил вслух свои мысли, которые текли в моём уме.

– Невероятно, но на Земле основная масса людей и не догадывается о существовании жизни на других планетах. Те же, кто догадывается, представляют это с точки зрения авторов фантастических произведений.

– А что было бы, если б каждый мог спокойно путешествовать по планетам, когда захотел? – подкинул тему для размышлений Сементий. Тут мне представилась картина, когда желание попасть на Гурукулу совпало сразу у нескольких сот тысяч человек из пятнадцати миллиардов, проживающих на нашей планете, и все они в один момент вселились в тела гурукулянцев. Этакое вторжение невежественного сознания в упорядоченную и почти райскую жизнь этой планеты. Можно будет смело сказать, что эта цивилизация будет обречена на погибель.

– Ну, вообще-то, все путешествуют после смерти, одни на райские планеты, другие на адские, – нарушил тишину Нила.

– Интересно, кому хочется путешествие на адскую планету? – усмехнулся Сементий.

На что Нила, сунув в рот сорванную травинку, начал открывать тайны мирозданья.

– Конечно, никто не хочет, разве что дурачок какой. Всё зависит от развития разума. Если человек развивал разум, то в момент смерти его сознание переносится на более высокий планетарный уровень. Можно сказать, как награда, что ли. Ну а если деградировал, то тогда сознание переносится на адские планеты, на более низкий планетарный уровень. Там человеку приходится испытывать больше страданий, чем было, и он начинает задумываться, что делает что-то не так. Включается разум, и душа снова после смерти рождается на планетарном уровне выше прежнего. Понятно вам, неучи?

Нила взял травинку двумя пальцами и кинул её, как копьё, в лысую голову Сементия. Она полетела по прямой траектории и впечаталась в гладкую кожу нитимианца.

Сементий резко повернулся, ощупывая место укола, и увидел улыбку на лице Нила. Он сразу вычислил причину зачесавшейся головы и, мгновенно сорвав пучок зелёной травы, кинул его в лицо ничего не подозревавшего друга. От неожиданности Нила еле успел закрыть глаза и тут же, вырывая двумя руками пучки травы, кинул их в Сементия. Не желая вмешиваться в поединок, я откатился в сторону. Мне было смешно наблюдать эту сцену. Смешно было и моим друзьям смотреть, как прилипает к лысой голове зелёная трава. Веселье продолжалось недолго. Вышедший из казармы старшина, увидел двух курсантов, вырывающих траву из газона, и громко скомандовал.

– Вы, трое, ко мне!

Поведение Нила и Сементия было неприглядным, поэтому старшина, ответственный за порядок в роте, вынужден был адекватно отреагировать. Отряхиваясь от прилипшей травы, мы быстро выстроились по стойке смирно перед нахмурившим брови, мускулистым громилой.

– Кру – гом! – скомандовал он и, осмотрев наши спины с остатками прилипшей травы, снова дал команду развернуться.

– Значится так. Раз у вас появилось желание повыщипать траву, заняться, так сказать, сенокосом, то у вас есть пятнадцать минут, чтобы найти завхоза Рунгу и взять у него газонокосилку. И до отбоя доложить мне о постриженном и убранном газоне.

Старшина посмотрел на часы, затем на нас,

– Ну что стоим, товарищи курсанты? Время пошло. Через четверть часа Рунга покинет гарнизон, и вы за невыполнение приказа получите по полной.

Мы знали, что невыполнение приказа старшины влечёт за собой тяжёлое испытание, поэтому быстро переглянулись и перешли к активным действиям.

– Товарищ старшина, разрешите обратиться? – взяв на себя ответственность координатора наших действий, спросил Нила.

– Разрешаю..

– А где сейчас Рунга?

– Сам бы хотел знать. Но знаю точно, что в девять часов он покидает расположение и едет домой. Мы опять переглянулись, и Нила уже в командном тоне начал давать распоряжение.

– Так, Михаил, ты летишь в управление школы и ищешь Рунгу там. Ты, Сементий, беги в столовую и смотри его там. А я на склад. Собираемся на складе, так как газонокосилку будем брать там.

Обычно, когда мы придумывали что-то сделать, мы начинали дружески спорить о том, кому и что делать, но в этот раз мы с Сементием были рады, что есть тот, кто взял на себя ответственность координировать наши действия. Лёгким бегом, мы отправились на поиски завхоза.

Встреча с Индулекхой

Я забежал в здание управления школы и поинтересовался у дежурного курсанта о местонахождении Рунги. Он посмотрел в журнале, в котором всегда отмечались все прибывающие и убывающие из здания, не обнаружив его имени, посоветовал его поискать на складе.

На выходе я столкнулся с двумя девушками, офицерами. Одна из них остановилась и, посмотрев на меня, скомандовала,

– Курсант, ко мне!

Я быстро подошёл и доложил по всей форме, согласно опознавательным знакам, имеющихся на офицере и своему штрихкоду на шее,

– Товарищ инструктор, курсант четыреста пятьдесят шестой, по вашему приказанию прибыл.

Инструктор, чуть прищурив глаза, внимательно смотрела на меня. Затем она улыбнулась и спросила,

– Вы не узнаёте меня, Михаил?

Продолговатые ямочки на её щеках, вдруг скользнули по моему сердцу напоминанием о необычной девушке, с которой я познакомился в первый день моего появления на Гурукуле. Её заколка всегда находилась у меня в кармане и рассматривалась практически каждый день, окуная меня в воспоминания о той незабываемой ночи.

– Индулекха?!

– Да, она самая.

Нитимианка расплылась в очаровательной улыбке, которая ещё сильнее напомнила красавицу из ресторана. Сейчас она тоже была красивая, но видеть её было непривычно, ведь я представлял на её месте другую девушку, другую Индулекху. Если с Нилом и Сементием мы были вместе постоянно и не замечали изменения наших тел, то её я не видел давно, и изменения сыграли свою роль.

Я стоял и не знал, что сказать. Конечно, я был сильно рад встрече, но от неожиданности у меня пропал дар речи. Индулекха поняла, что я словил шок, и взяла ситуацию в свои руки.

– Ну как вам школа, Михаил?

– Можно сказать, что нравится. А вы здесь откуда, Индулекха?

– Меня переводят в ваш гарнизон. Буду у вас в школе преподавать предмет – «этику и поведение приматов». У вас уже были такие занятия, Михаил? – с оттенком кокетства спросила нитимианка.

– Нет, пока не было, но обещали со следующей недели ввести эту дисциплину.

– Ну вот. Это, по всей вероятности, буду делать я, – радостно ответила Индулекха и, видя моё смущённое лицо, добавила.

– Я знаю, почему вы не узнаёте меня. Рыжие волосы. Но они были не мои, а временные. У нас нитимианцев, нет волос на голове. Вернее, есть, но растут только до двадцати лет у девушек, потом все становятся одинаковыми.

Индулекха сняла головной убор, который носят только инструкторы, и обнажила совершенно лысую голову.

– Ну как тебе? – спросила она, ярко сверкая улыбающимися глазами.

Я улыбнулся не от вида лысой головы, а от её явного кокетства, какое проявляет девушка, испытывая симпатии к мужчине. Я не знал, как вести себя с девушкой, которая выше тебя рангом, поэтому был немного смущён.

– Красотка, нечего сказать.

Из открывшейся двери послышался женский голос.

– Индулекха, ты где там застряла? Пошли быстрей, времени совсем нет!

– Бегу, Линда!

– Всё красавчик, целоваться не будем, скоро увидимся! – ещё раз с кокетничала нитимианка и быстро исчезла в дверях управления.

С минуту я стоял, заворожённый происшедшим событием. Неожиданная встреча с Индулекхой вызвала лавину эмоций и накрыла меня волной воспоминаний о событиях месячной давности. Поднимающаяся из-за стола рыжеволосая девушка с зажатым пальчиками носом, хитростью одержавшая победу, по всей вероятности, покорила моё сердце. И теперь каждое воспоминание о ней на мгновенье отключало мой ум, и мысль, останавливаясь, застывала в неистовом блаженстве.

Весь вечер мы с друзьями провозились со стрижкой газона и, уставшие, сразу после вечерней поверки, завалились на кровати. Мы не стали в эту ночь, по традиции, собираться в бытовке и, провожая уходящий день горячим клубневым кофе, планировать предстоящее завтра.

Между нами сложились отличные отношения, и благодаря захватывающим рассказам Нила, мы загорелись идеей прогуляться по городу Карибу, на краю которого располагался наш гарнизон. Идея была интересной, так как мне очень хотелось найти Валеру и посетить ресторан Анатольевича, но воплотить её в жизнь было сложной задачей. Во-первых, в город можно было попасть только по увольнительной, которую давали крайне редко. Во-вторых, чтобы увольнительная совпала сразу, у нас троих, было совсем из области фантастики. Поэтому, кроме постоянно прорабатываемых планов реализации этой идеи у нас ничего не было.

Через два дня нам объявили о включении в программу обучения нового предмета – «Психология и поведение приматов». Это была главная дисциплина, благодаря которой становилось возможным выживание на планете Ланка, к заброске на которую нас так тщательно готовили.

Преподавателями этого предмета были мужчина и женщина. Мужчина рассказывал о психологии самцов обезьян, их философии, быте и других особенностях, связанных с мужской стороной дела. Женщина-преподаватель обучала тому же, но с точки зрения женской сущности приматов. Им стала Индулекха. Теперь я мог видеть её каждый день. Это было настоящее испытание, так как мне приходилось скрывать свои чувства к ней.

Чувствуя симпатию Индулекхи ко мне, я представлял, как она тоже мучается, не желая нарушать устав преподавателей школы, в котором говорилось о недопустимости панибратских и любовных отношений с курсантами. Если развивались панибратские отношения, учителя просто переводили в другой гарнизон. А в случае близости с курсантом, его могли уволить без права восстановления и отправить на родную планету.

Из женщин, кроме Индулекхи и преподавателя языка приматов, в школе никого не было. В связи с этим со стороны курсантов в их адрес иногда проскакивали откровенно неэтичные шутки и выражения, за которые хотелось просто набить морду их сочинителям. Но, учитывая, что шутили не только курсанты нашей роты, но и все остальные обитатели гарнизона, сделать это было невозможно, не вызвав подозрений у спецслужб. Поэтому мне оставалось только терпеливо ждать и примерять на себя роль шпиона-разведчика.

Предмет, который преподавала Индулекха, был связан с пониманием природы альфа-самца и его поведения в отношениях с другими членами семьи приматов. Это было самым важным моментом для успешного выполнения задания, которое мы получали после окончания школы.

Когда ныряльщик вселялся в тело обезьяны на планете Ланка в безбрежных районах джунглей, он должен был стать вожаком стаи, независимо от того, в какое тело вселялся. Для этого его обучали психологии поведения этих животных. В тот момент, когда он становился лидером, ему необходимо было уводить часть стаи в место, где собирались все заброшенные на планету воины.

Для встречи воинов, использовался пароль и опознавательные жесты, с помощью которых они узнавали друг друга. Кроме того, телепатическая способность, которая появлялась при перемещении через пирамиду, позволяла им общаться между собой на расстоянии около ста метров.

Индулекха, несмотря на свой возраст, была хорошим преподавателем. Курсанты с нетерпением ждали её уроков. Новый предмет был сам по себе интересным, кроме того, нитимианка рассказывала о войне с ракшасами на планете Ланка, будучи непосредственным участником многочисленных сражений.

Я хорошо помню её первый урок, когда сто двадцать курсантов, сидя в полукруглой аудитории, впервые увидели женщину-инструктора. Индулекха подошла к столу и подняла руку, заставив замолчать удивлённых курсантов.

– Здравствуйте, товарищи курсанты. Я ваш преподаватель психологии и поведения приматов. Зовут меня Индулекха. Ко мне можно обращаться «товарищ инструктор» или «товарищ капитан».

Нитимианка пробежала пальчиками по клавиатуре, лежащей на столе, и на стене на большом экране, высветилось её имя. Она начала рассказывать о значении этой дисциплины для каждого будущего воина. Её мелодичный голос, в сочетании с отточенной фигурой, дополненный миловидным личиком со сверкающим, слегка хищным взглядом, сводил с ума не только меня, как мне показалось, но и всю нашу роту.

Индулекха вела рассказ и всматривалась в каждого курсанта. Её глаза остановился на мне, и наши взгляды встретились. Я почувствовал, как пробежали мурашки радости, и я не смог сдержать улыбку. Индулекха тоже улыбнулась, но чтобы скрыть это, она отвернулась в сторону экрана. Повернувшись, нитимианка снова посмотрела на меня, и уже как будто именно мне начала говорить.

– Только самый смелый, самый умный, самый сильный становится лидером – альфа-самцом. Быть главным означает иметь власть, исключительные права и привилегии, а также сталкиваться с серьёзными проблемами, требующими решения. Нередко вопрос выживания стаи или клана зависит от лидера. Именно лидеры управляют всем. От них зависит развитие и успех любого коллектива, любого общества, они диктуют правила игры.

Индулекха перевела взгляд на аудиторию, но тема лидерства, которую она затронула, осталась в моём сознании, заставляя меня анализировать свою жизнь под этим новым углом. Я осознал, что никогда не стремился стать лидером, но взгляд нитимианки требовал от меня этого. Это была цена, которую мне предстояло заплатить за отношения с Индулекхой, и я погрузился в размышления.

– Насколько тяжело стать главным? Как удержать свои лидерские позиции, и что значит быть Альфой, быть номером один?

Задав вопросы аудитории, нитимианка вновь прошлась по клавиатуре, и на экране появилась картинка с приматами.

– Сейчас мы бегло пробежимся по образу и роли лидера в обезьяньей семье и разберём социальные роли их членов.

Индулекха переключила картинку на экране.

– У большинства животных вопрос лидерства решается силой. У приматов же всё гораздо сложнее и интереснее. Главное, что вам нужно, это стать лидером в своей группе приматов.  Для этого необходимо получить её поддержку. Без неё стать лидером возможно, но не на долго, пока более умная особь, заручившись поддержкой других членов стаи, не свергнет вас.