скачать книгу бесплатно
– Я остановлюсь у него?
– Да.
Вскоре с улицы донеслось урчание автомобиля.
– Давай иди, это Армен прибыл. Не хочу, чтоб ты уехал, так и не побывав в музее Параджанова. Мы ведь учились в одной школе – Сержик, я и твой дед, – только в параллельных классах.
Мною владело какое-то напряжение, мне было не до музея. Но обижать Хорена не хотелось.
Музей помещался в прекрасном здании из туфа, прямо на берегу реки, на скале. Подъезд к нему был увенчан красивой аркой. Поделки, выполненные самим Параджановым, миниатюры, коллажи, деревянные гранаты и фотографии Мечитова создавали неповторимую атмосферу. Портрет Софико Чиаурели с короной на голове – кадр из фильма «Саят-Нова», – висевший на самом видном месте, производил на посетителей ошеломляющее впечатление, но настроение у меня было настолько скверным, что будь там выставлены даже работы Микеланджело и Леонардо, я остался бы равнодушен.
После осмотра музея мы с Арменом отправились есть толму.
Домой, на улицу Сарояна, я вернулся довольно поздно. Хорен уже спал, а я стал укладывать свой багаж.
В восемь часов утра я был готов к выходу. Хорен провожал меня.
– Возьми это, – сказал он и протянул мне отличную портативную видеокамеру.
Я принял подарок.
– Я заметил, что ты любишь фотографировать и снимать видео. Твой телефон для этого дела слабоват, а это в самый раз. В свое время я, Резо и твой дед хотели стать кинорежиссерами.
– Знаю, дядя Хорен, знаю.
– Но Резо выбрал писательство…
Он призадумался. Затем прошелся взад-вперед и с сожалением произнес:
– Как же мне хотелось снимать кино… Очень хотелось… Какие планы мы с Резо строили в моем тбилисском доме… – он вновь задумался.
Потом вынул из кармана пачку стодолларовых купюр и сунул мне. В пачке было, наверное, не меньше двух тысяч. Мы обнялись.
– Дядя Хорен…
– Что?
– Может, махнуть в Ленинакан или, не знаю, куда-нибудь еще, короче, исчезнуть на время….
– Нет, Сандрик, именно этого они и ждут. Но ты молодец, переживаешь за дядю.
– А как же иначе? Не только же о своей шкуре печься!
Хорен обнял меня еще раз:
– За меня будь спокоен. Не такой уж я беззащитный, как им кажется… Ну, иди уже, а то Григор улетит без тебя.
* * *
Благодаря Григору я благополучно долетел до Москвы без документов. Во «Внуково» люди Андрея Панова встретили меня у трапа и беспрепятственно провели в аэропорт.
И вот я в Москве. Война между Россией и Грузией 2008 года уже произошла, и я был готов к недоброжелательству и агрессивным настроениям. Гражданам Грузии визы не выдавались. Доступ к российским торговым рынкам для грузинских товаров был закрыт – даже боржоми исчез с прилавков.
Андрей Панов владел хорошо организованной мафиозной сетью крупного «черного» бизнеса. Если более конкретно, он был связан с грузинскими контрабандистами, которые ввозили в Россию запрещенную продукцию – вино, мандарины, зелень и многое другое.
Меня доставили в дом Панова в Барвихе.
Миновав бесчисленных телохранителей, я попал в приемную Панова. Хозяин оказался высоким светловолосым человеком средних лет.
– Оставьте нас, – велел он подчиненным, что было исполнено незамедлительно. – Хорен сказал мне, что ты – внук Резо, – произнес это так, словно по моей реакции хотел убедиться в том, что я действительно внук Резо.
Я усмехнулся в ответ.
– Выпьешь что-нибудь или поешь?
– И то и другое.
– Виски?
– Пусть будет виски.
– Нина! – позвал он служанку.
В комнате тотчас возникла женщина средних лет в аккуратном переднике:
– Слушаю, Андрей Васильевич.
– Ты хинкали поставила?
– Хинкали? – удивилась Нина, бросив на меня смущенный взгляд.
– Ну да. Я же тебе сказал: ждем в гости грузина!
– Ничего, дядя Андрей, я обойдусь и без хинкали, – поддержал я Нину.
– Но я же велел приготовить хинкали!
– Андрей Васильевич, вы не давали распоряжений относительно хинкали. Вы сказали приготовить обед, вот я хачапури и испекла.
– Может быть, у тебя склероз? – грозно произнес Панов.
– Ничего страшного, – вновь вступился я за Нину. Меня коробило, что хозяин устроил эту сцену якобы из уважения ко мне. – Я с удовольствием съем хачапури.
В подтверждение своих слов я взял с тарелки разрезанное на кусочки хачапури и принялся есть. Хотя хачапури было так себе, я всем своим видом показывал, что Нина потрудилась не зря.
– Вам нравится? – спросила Нина.
– Очень вкусно. И, кстати, в такую жару хачапури предпочтительнее, чем хинкали.
– Ладно, иди уже, – недовольно махнув рукой, отпустил Панов Нину.
Он налил мне виски, наполнив стакан до половины.
– Кока-кола в баре, – сказал Панов, опускаясь в кресло. И немного погодя спросил: – Хорен дал тебе денег?
Этот вопрос был настолько неожиданным и странным, что у меня закрались сомнения – а вдруг дядя Хорен передал мне деньги, предназначенные для Панова?
– Денег? – растерянно ответил я вопросом на вопрос.
– Чего ты так удивился? Я просто полюбопытствовал. Мне-то известно, что он и копейки бы тебе не дал. Да и что он способен дать? Я не помню случая, чтобы он хоть раз оплатил застолье. И в Дидубе поговаривали, он никогда не пригласит даже в собственный ресторан.
– В ресторан? У дяди Хорена есть ресторан?
Вместо того чтобы рассказать про деньги и тем самым реабилитировать дядю Хорена, я растерялся и нес какую-то чепуху.
– Ресторан принадлежал как бы его родственнику, на деле же, владельцем был он, – произнес Панов, подмигивая мне.
Ему хотелось вовлечь меня в этот разговор, и меня это разозлило. Я почувствовал, как краска заливает мое лицо. Аппетит пропал. Надежда тут же сменилась разочарованием. Я ожидал всего, но никогда не подумал бы, что стану свидетелем столь унизительного выпада в адрес дяди Хорена. Зачем же он встретил меня и приютил, если ему так не нравился мой покровитель?
Между тем Панов спросил:
– Ты первый раз в Москве?
– Да.
– Я дам тебе немного денег и попрошу ребят, чтобы прокатили тебя по Тверской и мимо Кремля… Ты чего такой кислый? Хачапури не понравилось или, может, деньги смущают?
В ответ я извлек из кармана пачку купюр.
– Откуда у тебя столько? – спросил Панов.
– Дядя Хорен дал их мне.
Панов усмехнулся.
– Что тут смешного? – я уставился ему прямо в глаза. При этом так напрягся, что сразу вспотел.
Панов помрачнел, нахмурился и поднял верхнюю губу к носу. Какое-то время мы молча смотрели друг на друга. Затем он вновь опустился в кресло.
– Как видно, тебе пришелся по душе этот армянин, – произнес он и опустошил стакан с виски.
– Хорен – друг детства Резо.
– Эти люди дружить не умеют, – убежденно заявил он, вновь наполняя стакан.
– Дядя Хорен умеет.
– Рад слышать это.
– Я тоже, – быстро ответил я и, в следующую долю секунды решив, что на этом останавливаться не стоит, продолжил: – Свое пребывание в Ереване я всегда буду вспоминать с теплотой и чувством благодарности. Человек столь преклонного возраста следил, чтобы я ни в чем не испытывал недостатка, заботился обо мне. Мне казалось, что душа моего деда с нами, да и сам дядя Хорен это почувствовал – он как бы помолодел на глазах и вернулся в годы их дружбы. Когда мы расстались, он ожидал милиции… Может, давайте позвоним ему, узнаем, как он?
По выражению лица Андрея было видно: он и сам понял, что перегнул палку.
– Ради бога, не надо со мной на вы, – сказал он. – Сколько тебе лет?
– Тридцать.
– Ну а мне – сорок пять, не велика разница…
– Хорошо.
– Сейчас наберу его, – произнес он, вынул мобильный и набрал номер.
Довольно долго никто не отвечал. Он уже собирался отключиться, как вдруг раздался далекий голос дяди Хорена.
– Хорен-джан! Цаватанем, как ты? – поприветствовал его Панов. – Да-да, приехал… Да нет, дружище, всё прошло как нельзя лучше. Прямо с трапа его сняли… Да за что спасибо? Единственное – не смог угостить его хинкали; в остальном, думаю, поводов для недовольства нет…
Как раз «остальным» я и был не слишком доволен.
Панов продолжал разговор:
– Знаю, знаю, Хорен… В тот же день?.. И чего они притащились?.. Ну, я рад, что тебя не арестовали. Что это за страна, где напрягают таких людей, как ты?.. Да брось, Хорен! По сравнению с тем, что ты для меня сделал, забота о Сандрике – капля в море… Ладно, Хорен-джан, рад, что у тебя всё хорошо. О Сандрике не беспокойся, он в надежных руках. Будь здоров!
Всю ночь я не мог уснуть. Думал о том, как я сюда попал и почему. Нервы у меня начинали сдавать. Я был зол на себя и на весь мир. Ведь в том, что я оказался у Панова, была и моя заслуга.
В этой жизни мне приходилось сталкиваться с разным сбродом; я повидал немало мошенников и аферистов, но неслыханная наглость, бесстыдство и лицемерие Панова переходили всякие границы.
Уснуть удалось лишь к рассвету.
* * *
Два дня у меня ушло на то, чтобы освоиться в новой обстановке и привыкнуть к крикам Панова в адрес обслуживающего персонала. Я отжимался от пола, купался, гулял, собирал в саду бруснику и познакомился с азиатской овчаркой Ханом. На третий день я вызвал такси и поехал смотреть Москву.
Водитель оказался грузином. Я так обрадовался, словно после пятнадцатилетнего пребывания на необитаемом острове заметил на горизонте парус:
– Ва, ты грузин?
– Нет, лезгин, – отшутился таксист. – А ты откуда будешь? Батумский?
– Нет, тбилисец.
– Меня зовут Валодиа[6 - Искаженное «Володя».]. А тебя?
– Джумбер, – отреагировал я с подходящей к ситуации долей юмора.
Хотя, если подумать, называть настоящее имя всё же не стоило. И, поскольку Ладо всерьез принял мое «джумберство», я спросил:
– Ты сам откуда?
