скачать книгу бесплатно
Эдион Ашерир был готов умереть.
Вопреки своим надеждам, он не скончался от лихорадки. Вчера к вечеру она прекратилась. Вернулись силы, позволявшие ему ходить, но медленно. Стражники повели его в тюремную мыльную, где приковали к тяжелому корыту и принялись отскребать грязь нескольких недель. Они даже рискнули его побрить, хотя Эдион без конца дергал шеей, пытаясь напороться на бритву и перерезать себе горло.
Словом, ему придали более или менее приличный вид, чтобы вскоре отсечь голову его же оружием – мечом Оринфа.
Тщательно промыв его раны, Эдиона облачили в панталоны и длинную белую рубашку. Волосы ему завязали в тугую косицу. Затем его повели наверх. Все гвардейцы были в черных мундирах. С каждого бока его сопровождало трое. Четверо шли впереди и четверо сзади. Возле каждой двери, с обеих ее сторон, тоже стояло по гвардейцу.
Мытье и одевание утомили Эдиона. Сил на попытку сбежать, чтобы напороться на меч ближайшего стражника, у него уже не было. Он не сопротивлялся, когда его подвели к высоким дверям бального зала. С балок свисали красные и золотистые ленты. На каждом столе стояли весенние цветы. Над возвышением изгибалась арка из живых роз. С этого возвышения королевская семья будет наблюдать за празднеством. Эдиона повели к другому возвышению – эшафоту. Окна и двери в сад, позади эшафота, тщательно охранялись сворой королевских гвардейцев. Сам сад тоже охранялся. Если король вознамерился заманить Аэлину в ловушку, он не особо потрудился это замаскировать.
Эдиона втащили на эшафот и усадили на табурет.
«Как заботлив король», – подумал он. Хотя бы не придется лежать на полу, словно псу, пока королевская семья будет делать вид, что собралась ради торжества, а не из желания поглазеть, как его голова упадет и запрыгает по ступеням. Да и сам табурет в случае чего может оказаться неплохим оружием.
Эдион позволил заковать свои ноги в кандалы, прикрепленные цепью к полу эшафота. За его спиной на всеобщее обозрение выставили меч Оринфа. Щербатый костяной эфес древнего оружия тускло поблескивал на утреннем солнце.
Оставалось лишь выбрать удобный момент и расстаться с жизнью самому, опередив задуманную казнь.
Глава 16
Демон заставил его подняться на возвышение и сесть на специально приготовленный трон, рядом с женщиной, чью голову венчала корона. Женщина даже не заметила, что слова произносит не тот, кого она когда-то родила, а иное существо. По другую сторону восседал человек, повелевавший его демоном. С возвышения был виден весь празднично украшенный зал. Там болтали и хихикали разодетые придворные и приглашенная знать. Никто из них не видел, что он по-прежнему здесь и все так же кричит от боли.
Сегодня демону удалось продвинуться чуть дальше. Сейчас демон смотрел через его глаза. Древняя злобная тварь, которой не терпелось поглотить этот мир.
Возможно, мир это заслужил.
Наверное, эта предательская мысль и позволила демону пробить брешь в стене между ними. Демон одерживал победу над ним. А может, уже победил.
Его принудили сесть на трон, говорить чужие слова и делить свои глаза с существом из иного мира. Существом, не знавшим иных чувств, кроме злобы и неутолимого голода. Залитый солнцем мир и эти безмозглые гости даже не подозревали, что являются всего-навсего пищей для демонов.
От костюма жутко зудела кожа. Даже снадобье, которым она намазалась с ног до головы, не помогало.
Большинство именитых гостей из других уголков империи приехали заблаговременно и разместились в замке. Те же, кто жил в Рафтхоле и окрестностях, стояли в очереди, протянувшейся к тяжелым входным дверям. На всем ее протяжении и возле дверей стояли караульные. Они проверяли приглашения, задавали вопросы и вглядывались в лица тех, кто излишне долго думал над ответами. Музыкантов, танцоров и прислугу впускали через боковой вход.
Аэлина пробралась в замок вместе с танцевальной труппой госпожи Флюрины. Освещенные утренним солнцем, танцовщицы в костюмах из черного шелка, тюля и кружев казались посланцами ночи.
Поза Аэлины ничем не отличалась от поз других танцовщиц труппы. Прямые, чуть отведенные назад плечи, такая же прямая спина, расслабленные руки. Крашеные волосы и толстый слой грима, как у всех артисток, делали ее неотличимой от них. До сих пор никто не задержал на ней взгляда даже на секунду.
Аэлина старалась целиком войти в роль робеющей новенькой, слегка дрожащей от волнения. Главное, как примет ее труппа. На шестерку караульных возле двери в каменной стене она старалась не смотреть. Коридор, где они находились, был узким. В тесном пространстве удобно сражаться кинжалом, а вот мечом тут не помашешь. Об участи артистов, если она попадет в беду, Аэлина старалась не думать.
А в беду она попадет, если Аробинн ее предал.
Аэлина стояла, опустив голову, незаметно наблюдая за окружающим пространством. Это была первая проверка обещаний Аробинна.
Флюрина, в каштановых волосах которой и сейчас еще не мелькали седые пряди, шла вдоль артистов труппы, как адмирал на корабельном смотре.
Немолодая, но по-прежнему красивая, эта женщина двигалась с изяществом, недостижимым для Аэлины. А ведь она годами брала у Флюрины уроки. Когда-то Флюрина была блистательной танцовщицей, знаменитой на всю империю. Оставив сцену, она стала не менее блистательной учительницей танцев и манер. «Недосягаемое совершенство» – так за глаза звала она Флюрину. Из своих учеников эта женщина выжимала все. Но не будь Флюрины, Аэлина никогда бы не освоила модные танцы и не научилась бы двигаться с изяществом, столь необходимым для ремесла ассасина.
Флюрина оглянулась на караульных, затем остановилась напротив Аэлины.
– А тебе нужно усердно работать над осанкой, – сказала она, морща свои тонкие губы.
Аэлина поймала ее косой взгляд.
– Госпожа Флюрина, для меня большая честь даже временно оказаться в вашей труппе. Я искренне надеюсь, что Гильяна вскоре поправится.
Мимо караульных сейчас проходили жонглеры – целая толпа. Караульные подозрительно оглядывали каждый шар. Очередь двигалась еле-еле.
– Смотрю, ты неплохо держишься, – негромко произнесла Флюрина. – И настроение довольно бодрое.
Аэлина знала, как должна вести себя молоденькая танцовщица, падкая на похвалу хозяйки. Она склонила голову, округлила плечи и попыталась покраснеть. Но вместо благодарности за комплимент спросила:
– А вам известно, где сравнительно недавно довелось мне побывать?
Флюрина наморщила нос. Ее взгляд задержался на руках Аэлины. Никакой грим не мог до конца скрыть шрамы на запястьях. Глаза Флюрины поднялись выше. Танцевальные костюмы оставляли открытой верхнюю часть спины. И там, если присмотреться, шрамы и татуировка все равно проступали сквозь толстый слой грима.
– Если ты думаешь, что я имею хоть какое-то отношение к событиям, окончившимся…
– Если бы имели, вас бы уже не было в живых, – едва слышно ответила Аэлина, разглядывая свои шелковые туфли.
Это не было ложью. Составляя на корабле список своих жертв, Аэлина внесла туда и имя учительницы танцев, которое, после серьезного размышления, вычеркнула.
– Полагаю, все… подгонки по фигуре уже сделаны?
Внешне костюм Аэлины не отличался от костюмов других танцовщиц. Но в нем имелись особые карманы для оружия и всего остального, что сегодня могло ей понадобиться. Все это было щедро оплачено Аробинном. Флюрина и не догадывалась о причинах. Ничего, время больших сюрпризов скоро наступит.
– А не поздновато ли ты спрашиваешь? – задала свой вопрос Флюрина. Драгоценные камни ее сережек и ожерелья красиво переливались на солнце. – Ты бы и носу сюда не сунула, если бы не доверяла мне.
– И еще. Думаю, любовь к щедрым вознаграждениям перевешивает у вас любовь к королю?
Едва ли Флюрина когда-нибудь получала столько, сколько ей отвалил Аробинн.
– Как известно, его императорское величество закрыл Королевский театр, – продолжала Аэлина, поглядывая на караульных. – Я уверена, что вы согласитесь со мной: участь, постигшая театральных музыкантов и их дирижера, – это преступление, которому нет прощения. Оно стоит в одном ряду с уничтожением рабов в Эндовьере и Калакулле.
Аэлина знала: ее слова достигли цели. В глазах Флюрины мелькнула боль.
– Пейтор был мои другом, – прошептала побледневшая Флюрина. – Вряд ли найдется более талантливый дирижер. А как тонко он слышал музыку. Моими успехами на сцене я целиком обязана ему. И все это тоже создавалось с его помощью.
Она указала на свою труппу, которую охотно приглашали на королевские празднества.
– Мне его очень недостает, – призналась Флюрина.
– И мне его будет недоставать, – сказала Аэлина, прижимая руку к сердцу. На мгновение она забыла и о том, где они находились, и о своей миссии. – Каждую осень я ходила слушать «Стигийскую сюиту». Ее я, быть может, где-нибудь и услышу. Но такого тонкого исполнения уже не будет. И не будет той волшебной обстановки, какая была в Королевском театре, когда дирижировал Пейтор. Есть волшебство, которое исчезает вместе с волшебником.
Госпожа Флюрина застыла, обхватив плечи. У дверей по-прежнему стояли караульные. И срок исполнения миссии, ради которой Аэлина сюда пришла, неумолимо приближался. Но воспоминания, захлестнувшие ее, мешали ей говорить.
У Аэлины были свои причины доверять Флюрине. Едва ли Аробинн знал о них.
Два года назад, уйдя из-под власти Аробинна и заплатив ему долги за себя и за Саэма, Аэлина осталась почти без гроша в кармане. Но она продолжала ходить к Флюрине на уроки: не столько из желания быть в курсе новых модных танцев, сколько по необходимости поддерживать форму. Узнав о ее бедственном положении, Флюрина отказалась брать с нее деньги за уроки.
После каждого урока учительница танцев разрешала ей сколько угодно играть на клавикордах. Аэлина играла до боли в пальцах. Ее прекрасный инструмент остался в Башне ассасина. И ни разу Флюрина не сказала, что это ей мешает; ни словом, ни жестом не дала Аэлине понять, будто делает одолжение. Аэлина тогда нуждалась не только в танцах и музыке. Она остро нуждалась в человеческой доброте, и Флюрина оказалась едва ли не единственной, кто по-доброму отнесся к ней в те дни.
– Вы хорошо запомнили, как нужно действовать вам и вашим девушкам? – шепотом спросила Аэлина.
– Для тех, кто пожелает уехать, Аробинн нанял корабль. Если это окажется вся труппа, места хватит. Это я с ним обговорила. Ну а если мои девчонки по глупости останутся в Рафтхоле, значит иной участи они не заслуживают.
Аэлина не рисковала встречаться с Флюриной вплоть до сегодняшнего дня. И Флюрина не решалась собирать вещи раньше времени, боясь навлечь подозрения. Естественно, речь шла только о том, что? она могла взять с собой и принести сюда. В основном деньги и драгоценности. Как только начнется хаос, Флюрина и вся труппа должны будут спешно покинуть замок и направиться в гавань. Правда, может случиться и так, что ни Флюрине, ни ее танцовщицам будет не выбраться отсюда, хотя Шаол и Брулло предусмотрели пути отхода и заручились поддержкой сговорчивых караульных.
– Спасибо вам, – прошептала Аэлина.
Флюрина улыбнулась уголком рта:
– Этому, насколько знаю, твой бывший хозяин тебя не учил.
Очередь продвинулась, и танцовщицы, стоявшие впереди, оказались возле караульных. Флюрина громко вздохнула и пошла к ним, упирая руки в свои узкие бедра. Воплощенная грациозность, она остановилась возле караульного, держащего в руках длинный список. У каждой танцовщицы он спрашивал имя, сверялся со списком, где значились и характерные приметы, вглядывался в лицо и только потом пропускал. Поначалу Аэлины в этом списке не было. Спасибо Рессу: вчера вечером он сумел проникнуть в помещение, где хранился список, и добавил туда одно вымышленное имя, а также приметы Аэлины.
Аэлина стояла в самом конце, чтобы приглядеться к обстановке и выявить возможный подвох.
Замок. Внешне – все тот же… и какой-то другой. А может, это она изменилась.
Одна за другой, танцовщицы проходили мимо караульных с каменными лицами и оказывались в узком коридоре, беспечно хихикая и перешептываясь.
Аэлина встала на цыпочки, разглядывая караульных. Обычное поведение новенькой: любопытство вперемешку с нетерпением.
Так она и думала! Знаки Вэрда!
Они начинались за порогом, нанесенные темной краской на камни пола. Казалось бы, просто узор, каких немало на полах коридоров замка. Кто-то умело замаскировал их под узор.
Наверняка знаки Вэрда подстерегали ее у каждой двери, у каждого порога. И даже на окнах этажом выше. Маленькие темные знаки, настроенные на Аэлину Галатинию и выполняющие двоякую задачу: предупредить короля о ее появлении и удержать в замке, пока ее не схватят подоспевшие караульные.
– Ну что ты все шею тянешь да еще на плечо мне давишь? – недовольно спросила танцовщица, стоявшая впереди Аэлины, и пихнула ее локтем в плечо.
Аэлина вдруг округлила глаза и завопила от боли.
Танцовщица обернулась, требуя закрыть рот.
Аэлина залилась слезами. Громкими, обильными, как у несправедливо обиженного ребенка. Танцовщицы замерли. Толкнувшая ее даже отошла, озираясь по сторонам.
– Мне больно, – всхлипывала Аэлина, держась за живот.
– Что выдумываешь? – прошипела «обидчица». – Я тебя легонечко пихнула.
Аэлина добросовестно продолжала реветь.
Флюрина велела танцовщицам посторониться.
– Боги милосердные, что еще стряслось?
– Она м-меня у-ударила, – всхлипывала Аэлина, показывая трясущимся пальцем на «обидчицу».
Флюрина поспешила к оторопевшей девице, утверждавшей, что она ни в чем не виновата. Последовали взаимные обвинения, оскорбления и новые слезы. Теперь уже заплакала и «обидчица», боявшаяся, как бы Флюрина не выгнала ее из труппы.
– В-воды, – всхлипывая, попросила Аэлина. – Пусть принесут воды-ы-ы-ы!
К ним уже шли караульные.
– С-сейчас, – добавила Аэлина, стискивая руку учительницы танцев.
Глаза Флюрины сверкнули. У караульного она не попросила, а потребовала воды. Аэлина затаила дыхание, ожидая, что ее сейчас выгонят или влепят пощечину… но караульный оказался одним из друзей Ресса и Шаола. Она поняла это по красному цветку, приколотому на груди. Все, как она просила. Шаол обещал сделать так, чтобы у дверей дежурил кто-то из надежных людей. На всякий случай. Продолжая разыгрывать испуганного ребенка, Аэлина буквально цеплялась за Флюрину. Наконец принесли воду. И не стакан, а ведро с ковшом. То, что удалось найти караульному. Он благоразумно избегал встречаться с нею глазами.
Всхлипывая и бормоча слова благодарности, Аэлина схватила караульного за руки. Те слегка тряслись.
Аэлина незаметно дотронулась носком туфли до ноги Флюрины. Первая сцена маленького спектакля была сыграна. Начиналась вторая.
– Идем со мной, горе мое! – раздраженно бросила ей Флюрина и потащила к двери, минуя очередь. – Только мне твоих глупостей не хватало. Почти весь грим смазала своими дурацкими слезами.
Стараясь не пролить воду, Аэлина вместе с ведром послушно отправилась к дверям.
– Господин караульный, вы уж пропустите без очереди мою дурочку. Дэна ее зовут. Новенькая она. Совсем голову от волнения потеряла… если было что терять.
Все это было произнесено с безупречностью актрисы. И раздражение, и металлические нотки в голосе – признак человека, привыкшего повелевать. Флюрину ничуть не испугали пустые черные глаза караульного. Глаза демона.
Он вперился в список и все смотрел, смотрел… Наконец вычеркнул ее имя.
Аэлина хлебнула из ковша, затем погрузила ковш в ведерко.
Караульный еще раз взглянул на Аэлину. Усилием воли она заставила нижнюю губу задрожать. Еще немного, и снова хлынут слезы. Она чувствовала, как демон внутри караульного жадно пожирает ее глазами. Можно подумать, что хорошенькие танцовщицы были для него десертом.
– Проходи, – буркнул караульный, кивая в сторону коридора.
Мысленно поблагодарив Мэлу, Аэлина подошла к самым знакам Вэрда. Там, словно зацепившись за выбоину в камне, она споткнулась и вылила всю воду на знаки.
Аэлина взвыла, ударившись коленями о каменный пол. Боль, увы, была настоящей. К ней тут же подлетела Флюрина, обозвав растяпой и плаксой. Она протянула руку, помогая Аэлине встать, и толкнула вперед.
В стеклянный замок.
Глава 17
Флюрину и ее танцовщиц собрали в узком коридоре, которым обычно пользовались слуги. Очень скоро двери на другом конце коридора открылись, и танцовщицы, словно бабочки, запорхали, устремившись в бальный зал. Черные, сверкающие бабочки, готовые исполнить завораживающе красивый танец «Служанки Смерти». Так называлась часть одной из недавно сочиненных симфоний.
Больше их никто не останавливал и не подвергал расспросам, хотя караульные, расставленные повсюду, поглядывали на них, как ястребы. Только эти ястребы не умели превращаться в фэйских принцев.
Людей Шаола можно было пересчитать по пальцам. Ресс и Брулло отсутствовали. Остальные находились в тех местах, где и должны. Аэлина мысленно поблагодарила Ресса и Брулло за точность.
Мимо пронесся слуга, держа на плече поднос с аппетитным окороком, утопавшим в зелени. Аэлина сделала над собой усилие, запретив себе наслаждаться запахом вражеской пищи. Даже очень вкусной.
Раскрасневшиеся от быстрой ходьбы и волнения слуги тащили бесконечные подносы с разными яствами. Бальный зал соединялся с королевской кухней прямым коридором. Мимо проплывали форель в ореховой подливе, хрустящая спаржа, взбитые сливки, пироги с мясом или с грушей…
Глуповато улыбаясь и продолжая играть роль любопытной новенькой, Аэлина следила за слугами. Она ждала, когда слуги пробегут мимо с пустыми подносами, возвращаясь на кухню. Наконец дверь открылась. В тускло освещенный коридор устремилась служанка. На ней был накрахмаленный до хруста белый фартук. Из косы выбилась прядка черных волос. Служанка торопилась на кухню за очередными порциями грушевого пирога.
