скачать книгу бесплатно
– Вызывайте скорую, сейчас же! – заорала я в распахнутые настежь двери.
– Мелания, не надо, – меня подхватили под руки и насильно усадили на диван. – Сергею уже не помочь.
– Что? – Я смотрела на говорящего, но не могла осознать кто это. – Что вы говорите, у отца давление. Сейчас приедет скорая и поможет. Вы вызвали врача? – я подскочила, едва увидела входящего Дмитрия, за которым пряталась Люда.
– Д-да, Мелания Сергеевна. Но им нужно несколько минут, чтобы добраться.
– Ага, – кивнула, поправляя за спиной подушку и перекладывая папку на колени. – Конечно. Сейчас папу заберут и приведут в порядок, у нас ещё переговоры с японцами. Никак нельзя от них отказаться. Людочка, принесите, пожалуйста, воды, пить сильно хочется, – попросила я, находясь, будто в тумане.
– М-мелания Сергеевна, – расплакалась секретарша, – Мелания Сергее-внаа…
– Да-да, – я потёрла лоб. – Что там ещё, ах да. Люда, вызови Николая Петровича, в новостях сегодня сказали, что в Японии землетрясение и возможно будет цунами, пусть выделит деньги для гуманитарной помощи.
– Прекрати! – одёрнули меня.
Следом захлопнулась дверь переговорной, и перед моим носом оказалось холёное лицо одного из братьев. Он с шумом втянул воздух острым, хищным носом и прищурил глаза:
– Он мёртв, Мелания. Мне жаль.
– Я тебе не верю. – Я скосила глаза в сторону, лишь бы не встречаться взглядом с холодными глазами Домогарова. – Папа не мог умереть. Сейчас приедет скорая и всё будет как раньше.
Умом я понимала, что говорю что-то не то. Но разум отказывался принимать события за чистую монету. Не мог отец умереть, только не он.
– Глеб, да оставь ты её, не видишь, что ли, что мелкая ничего не соображает? – сказал тот что стоял поодаль, у стола, и перебирал небрежно брошенные документы.
– Заткнись, Боря, – рявкнул Глеб, пытаясь взять меня за руки.
Прикосновение холодной кожи его рук стало ушатом воды. Вздрогнув, я повела головой, пытаясь стряхнуть наваждение, но в этот момент в кабинет вошли врачи.
– Кому здесь плохо? – Строгая женщина в толстых очках и с фонендоскопом на груди, прошла к нам. – Вам, что ли? – кивнула, разглядывая моё лицо.
– Нет. – Глеб поднялся с корточек и показал рукой в сторону. – Ваш пациент здесь.
– Так. – Женщина прошла к отцу и присела, щупая пульс. – Ещё тёплый. Валя, иди сюда, заполняй бумаги, – позвала она щуплую девушку с чемоданчиком. – Родственники есть?
– Я, – ответила шёпотом.
– Фамилия, имя, отчество погибшего.
– К-какого погибшего? Это мой отец! Приведите его в порядок! Что вы сидите?! Реанимируйте! – я стонала как раненое животное. – Реанимируйте. Вы же можете. Пожалуйста.
– Так, здесь всё ясно. Валечка, дай ей успокоительное, видишь, в шоке девочка.
После этого она накрыла голову отца полотенцем. Откуда здесь полотенце? Сев за стол, врач сдвинула очки на кончик носа и набрала номер в телефоне:
– Да. Это Рогова, нет, труп. Вызывайте ребят. – Отключившись, она вздохнула и повернулась. – Кто был с погибшим на момент смерти?
– Мы, – хором отозвались близнецы.
– Вы можете описать всё произошедшее? – Врач сложила руки перед собой и взглянула из-под очков.
В это время ко мне подошла вторая, и попыталась сделать укол. Отшатнувшись, я отбросила её руку:
– Вы в своём уме?!
– Это для вашего блага, – начала частить она, – вам нужно успокоиться.
– А я спокойна, – прошипела отодвигаясь. – Я очень спокойна, по мне, разве, не видно?
– Пожалуйста, дайте сделать укол. – Бледное, напряжённое лицо девушки исказила гримаса.
– Разбежалась. – Ужас от потери отца помог организму встряхнуться. Если я буду не в состоянии соображать, то эти двое уйдут от наказания. А я была уверена в том, что виновны именно они. – Не надо мне никаких уколов. – Я поднялась и прошла к столу. – Эти двое, Глеб и Борис Домогаровы отказались вызывать скорую, когда это пыталась сделать секретарша. Так и запишите. Это они виновны в смерти моего отца.
– Эй, полегче, детка. – Борис сломал карандаш, который держал до этого. – Успокойся.
– Успокоюсь, как только вы окажетесь за решёткой, – бросила зло. – Дмитрий слышал, как вы здесь орали, и Люда подтвердит, что ты выгнал её, когда она хотела помочь. Так что это вы виновны! Что, вообще, вы здесь забыли сегодня?!
– Мелания. – Глеб дёрнул меня за плечо, разворачивая к себе лицом. – Мы с Сергеем заключали сделку…
– Достаточно, – перебила врач. – Виновных накажут по суду. В данный момент они свидетели, а не подозреваемые. Причина смерти ещё не установлена. Вы, двое из ларца, что было до того, как покойного вырвало?
– Ну, у него голова закружилась, – бросил Борис, катая по столу сломанные куски карандаша. – Потом пожаловался на то, что трудно дышать, его вырвало и он потерял сознание.
– Он болел? – спросила меня врач.
– Были проблемы с печенью несколько лет назад, но всё прошло. До сегодняшнего дня он даже не простужался. – Я ходила взад-вперёд по переговорной, чувствуя себя загнанным зверем.
Всё пошло наперекосяк. Я знала, что отец работает с Домогаровыми над каким-то проектом, но он держал меня подальше от всего этого. А теперь мне придётся вникать и разрывать договоры.
С улицы послышалась сирена.
Нестройные шаги с ударами тяжёлых ботинок по полу подсказали, что те самые ребята уже прибыли.
– Ну вот и приехали. – Врач по фамилии Рогова поднялась и встала рядом.
С лёгким дребезжанием двери распахнулись, впуская нескольких мужчин в униформе.
– Где труп? – спросил дородный мужчина, снимая фуражку и садясь за стол.
После того как тело отца снова осмотрели, составили протокол и записали показания, близнецов отпустили, попросив задержаться меня.
– Мелания Сергеевна, – начала дознаватель, молодая женщина с выбеленными волосами и светлыми, невыразительными глазами. – Какие отношения были у вас с покойным?
– Нормальные, – выдавила я, стараясь не смотреть на синие пальцы, выглядывающие из-под простыни. – Как у всех.
– Как ваш отец вёл себя накануне? – дознаватель чиркнула в блокноте, и снова уставилась на меня.
– На работе как обычно. У него был назначен поздний обед в четыре часа, мы не виделись с тех пор, как он уехал. Я готовилась к встрече с японской делегацией. Сегодня в одиннадцать должны были состояться переговоры.
Смяв руками край юбки, посмотрела на ногти и зажмурилась. Дурной сон. Просто дурной сон.
– Мелания Сергеевна? Вы меня слышите?
– А? – Я подняла голову, стараясь сфокусировать взгляд. – Вы что-то сказали?
– У вашего отца были враги?
– Враги? Не-ет, – помотала головой. – Конкурентов много, но всё решалось в пределах сделок. – Ему никто не угрожал, если вы об этом.
– Вы уверены? – Женщина вздохнула, почесав лоб ручкой.
– Конечно, – кивнула я. – А что?
– Ничего. Спасибо, мы закончили. Пока что вы свободны, но не покидайте город. У нас ещё появятся вопросы к вам.
– Подождите! А как же братья Домогаровы? Почему их отпустили, ведь именно они отказались вызвать вовремя скорую!
– Девушка. – Дознаватель устало выдохнула. – Идёт следствие. Мы работаем.
Когда тело унесли и все разъехались, я прислонилась головой к спинке дивана. Перед глазами вспыхнуло отстранённое лицо Глеба тогда, в ресторане. Он обещал, что кто-то умрёт. Неужели, ему хватило духа убить отца? Но зачем? Какая выгода?
Пока я, сглатывала слёзы и предавалась воспоминаниям, в дверь аккуратно постучали:
– Мелания Сергеевна? – в переговорную заглянула Люда. – Можно к вам?
– Проходи, – махнула я.
– Мелания Сергеевна, – Люда села рядом и спрятала руки под бёдрами. – Меня уже допрашивали, но я не сказала этим полицейским главного, – секретарша смотрела вперёд, не поворачивая головы.
– Чего же? – Я повернула, спрятанное в ладонях лицо.
– Сергей Владленович не назначал встречи Домогаровым. Он оставил для вас записку, перед тем как всё случилось.
– Что? – ахнула я. – Почему ты не сказала об этом полиции?
– Потому что директор взял с меня слово отдать её только вам в руки. И больше никому, – она понизила голос. – И вчера у него был обед с Глебом Домогаровым. Я им столик заказывала.
– Люда.
– Да?
– Где записка?
– Вот, – она вытащила смятый листок из декольте. – Спрятала там, где никто не найдёт.
Понизив голос до шёпота и воровато оглядываясь, она передала мне записку и сделала большие глаза, будто боялась слежки.
– Людочка, ты пересмотрела детективов, – покачала я головой.
Но через несколько секунд пожалела о том, что в этом кабинете не было камер.
Мелания, прости меня. Из-за меня, девочка ты попала в огромную опасность. К сожалению, я не смог убедить Глеба, и теперь он сделает всё, чтобы добраться до тебя и Лизоньки. Теперь только твоё упрямство отделяет его от холдинга. Вчера за обедом я разорвал партнёрство. Не позволяй Домогарову до тебя добраться и никому не верь. Его шпионы могут быть кем угодно.
Дочитав, я повернула ошалевшее лицо к секретарше:
– Ты читала?
– Нет! – возмутилась она. – Как можно, Мелания Сергеевна!
– Прости, ты права, – понурила я голову. – Ступай, Люда. И передай персоналу, что на сегодня все свободны.
– А вы?
– А мне надо побыть одной. Ступай.
Когда она была уже у дверей, я окликнула:
– Люда!
– Да, Мелания Сергеевна?
– Спасибо.
– Не за что, госпожа директор.
Вздрогнув, я заплакала.
Глава 3
– Да!
Усталость навалилась одновременно с апатией. Мысли роились в голове как осы в погожий день над гнездом. Трубка рабочего телефона всё ещё лежала на столе, взрывая мозг короткими гудками. Звонил Глеб, требовал встречи. На мой резонный ответ – нет, зло уточнил уверена ли я в этой глупости и швырнул трубку.
Бездумно листая записную книжку, остановилась на номере финансового директора и друга отца.
– Николай Петрович, вы ещё в офисе?
– Да, как раз домой собирался, Мелания. Я сейчас зайду, ты у себя?
– Нет. У отца.
– Сейчас буду. – Грубый голос мало подходил для этого милого, с виду, человека.
Николай Петрович Разумовский был хорошим другом семьи, и сколько себя помню, всегда был на стороне отца. Но в последнее время, где-то с полгода, они как с цепи сорвались, я часто становилась невольной свидетельницей ярких баталий. За пределы собственных кабинетов это, конечно же, не выносилось, но перебежавшая между старыми друзьями чёрная кошка давно дразнила пушистым хвостом.
Однажды я слышала, как Петрович сказал отцу, что тот себя в гроб загонит «этими» проектами. И теперь, мне хотелось бы знать, о каких именно проектах шла тогда речь.
– Мелания? – Дверь неслышно отворилась, впуская того, кого я ждала. – Прими мои соболезнования, милая. – Николай Петрович вытер платком залысину и нахмурился.
