скачать книгу бесплатно
– Я, извиняюсь, меня попросили узнать через вашу фирму можно купить, к примеру, санаторий или часть санатория, пансионата или что-то похожее, в общем, серьёзную недвижимость?
– Если клиент солидный и намерения имеет серьёзные, то все можно.
– Меня просил об этом человек весьма серьёзный, но он здесь не живет, и просил узнать, возможно, ли такое приобретение?
– Я же сказала, что все это вполне решаемо.
– А документов для этого много надо, может кто-то уже имеет опыт такого приобретения, и моему знакомому с таким проще поговорить, как вы думаете? – И я как можно наивнее заглянул дамочке в глаза.
– Может и проще.
– А не подскажите, к кому конкретно можно обратиться?
– Это информация закрытая, обратитесь к юристам.
– Понимаю. Вы не обязаны на такие вопросы отвечать, но, чтобы мне зря не бить ноги по городу, помогите. – И я подсунул под перекидной календарь на столе 50 гривен. Дамочка усмехнулась, внимательно посмотрела на меня, сказала:
– Ходил тут недавно один, санаториями и пансионатами интересовался, и мы ему кое-что подобрали, но потом исчез, похоже, конкуренты что-то лучшее предложили.
– И кто эти конкуренты?
– Не знаю, я не вникала.
– Но может кто-то из ваших сотрудников знает? – спросил я и подсунул под календарь еще десять гривен.
Дамочка быстренько убрала деньги в стол и вышла. Возвратилась минут через пять, сказала:
– Вот тут несколько фамилий, что с нами работали, а некоторые из них в другие фирмы ушли, в основном во «Влад». Я глянул в список из семи фамилий и увидел там Николая Николаевича Ходырева.
Признаться, на такое везение не рассчитывал. Летел с конторы как на крыльях, забыл, что и хромать, но потом опомнился и привел свой эпатаж в соответствующее состояние.
Рынок только начал собираться и я, пристроив свою картину под навесом, собрался уже и расслабиться, как меня попросили убраться, сказали, что место занято. Пришлось перейти на самый край. Но и туда, через полчаса пришли два парня и сказали, чтобы проваливал или платил за место.
– Мужики, без проблем. У меня одна картина, продам, заплачу. Мне бы организм поправить и все.
– Ладно, сиди, но продашь, нас найди, мы там будем, – и они показали где.
Солнце пригревало хорошо, и только ветерок с моря приносил прохладу. Публика прогуливалась меж картин, но меня никто не тревожил. Проходя, останавливались, смотрели и уходили. Уже к концу дня появилась пара пожилых иностранцев, англичане или американцы. Стояли, смотрели, обсуждали. Потом ушли, но, обойдя ряды, снова вернулись.
Я подошел к ним, поздоровался и написал на бумажке – 350. Они кивнули, но продолжали обсуждать. Я выждал немного и написал – 300. Мужик написал – 280. И я согласился.
Пожилая дамочка отсчитала 280 долларов и отдала мне. Этого я не ожидал, рассчитывал на гривны, а получил баксы. Сунув быстренько деньги в карман, я отдал им картину.
За магазинчиком я нашел тех ребят и на их вопрос, за сколько продал, сказал, что за 200 гривен.
– Можно было и поторговаться, но душа горит, – сказал я и скривил такую страдальческую рожу, что при моей раскраске это было очень к месту.
– Ладно, гони пятнадцать – и свободен. А будет еще что, на это место и становись.
– О, кей! Так и сделаю.
Я отдал деньги и пошкандылял с набережной.
Возвратился на свою новую квартиру, принял душ и расслабленно лежал на кровати. Это пристанище было лучше прежнего: комната с балконом, отдельный вход и хозяйка появилась лишь один раз, чтобы получить деньги и исчезнуть. Все было отлично в бытовом плане, но радости не доставляло, похоже, что я загнал сам себя в угол. Как теперь выйти на улицу, посидеть в кафе, погулять на набережной. В таком прикиде, как мы придумали, разве что пустую бутылку дадут или пинка под зад.
Почти три сотни баксов лежали на столе, но и они не грели душу. Мне жалко было картину. Вряд ли удастся еще нарисовать что-то подобное. Ну, а на доллары девчат в ресторан надо бы сводить, обмыть это дело, только как?
Я встал, глянул в зеркало. Трехдневная, темная с рыжиной щетина покрыла лицо. Взял бритву и кое-где подправил поросль, и получилось даже и ничего. Оделся, напялил кепи на глаза, темные очки и дворами направился к Марине.
Дуракам и новичкам везет…и не только в рулетку
На веранде, мучаясь с молотком, гвоздями и щипцами, Марина прибивала холст к подрамнику. Я поздоровался, молча отобрал у неё инструмент и принялся за работу.
Марина присела на диван, смотрела, молчала, потом спросила про картину.
Я вытащил из кармана 280 долларов, сказал:
– Американцы купили.
– Ни фига, себе! Ты, часом не волшебник. Тут училище заканчиваешь, корячишься над картиной, чуть ни языком вылизываешь, а от неё еще и морды воротят. А он первый раз в жизни краски взял, пальцем намазюкал, и на тебе – 280 долларов. Это же больше двух тысяч гривен!
– А это, наверное, как игра в рулетку – дуракам и новичкам везет. Вот и мне подфартило. Надо бы отметить мое необычное проявление таланта, только в каком виде в кафе пойти?!
– А давай мы из тебя шотландца сделаем. Волосы покрасим в рыжий цвет, юбка в клеточку у меня найдется, а на голову – кепочку с помпоном.
– Насчет рыжего и кепочки – согласен, а вот с юбкой сложнее. Я слышал, что шотландцы под юбку ничего не надевают, может все-таки шорты в клеточку?
Мы так и сделали – из юбки Марины в широкую красную клетку, сварганили просторные шорты. От моей белой рубашки отрезали обшлага на рукавах и белые пуговицы заменили темно-красными. Нацепили на нос круглые с металлическими обводочками светозащитные очки, и получилось даже стильно, а для меня и забавно – новая роль.
А перед этим покрасили мне волосы на голове и даже на груди, предлагалось и в другом месте обновить цвет, но я отказался. Взбили хохолок, слегка подсинили глаза, и стал я шотландцем, хотя и довольно странным. Но для Ялты, где их редко кто видел – решили, что сойдет.
К окончанию моего перевоплощения подошла и Аллочка, которой позвонила Марина по моей просьбе, и уже втроём мы и направились на набережную, где дамы, подхватив меня с двух сторон под руки, веселились и подкалывали. Мы немного погуляли у моря, а затем и устроились на открытой площадке одного из ресторанов.
Вечер прошел в теплой обстановке, только вот с дамами было не все понятно, обе претендовали на большее внимание, а я был один. И какая-то пошла меж ними игра. Я не стал вникать и сделал вид, что мне все это пофигу, хотя на самом деле было не совсем так.
Аллочка меня устраивала, как женщина, а вот Марина была умнее, интереснее, сильно зацепила и её фигура. Даже просто подержать такую красоту в руках – многого стоит.
Но здесь напрягала дистанция, которую установила Бруклицына в наших отношениях, и хотя она не была очевидной, но чувствовалась. Особенно после купания, где я проявил неподдельный интерес к её телу, но, как она считала, опять же, не к ней. Поэтому я и не предпринимал попыток сблизиться, понимал, что это пока бесполезно. Возможно, что и Аллочка проболталась о наших прегрешениях, что тоже не в мою пользу.
Но их игра и мои умозаключения никак не повлияли на вечер, мы хорошо повеселились. Затем проводили Аллочку, она жила ближе, а потом пошли к Марине. И тут, совершенно неожиданно, Марина предложила:
– Зайти не хочешь, чаю или кофейку попить, – её голос дрогнул, она глянула мне в глаза. Еле уловимая тревога и ожидание повисли в воздухе. Марина на секунду напряглась, но я шагнул навстречу, легонько обнял, взял под руку, и мы пошли пить кофе.
А потом я обнаглел и попросился в душ. У Марины была отдельная пристройка, в которой был душ, да и мой грим был уже ни к чему, и вообще надо было привести себя в порядок.
Потом Марина пошла в душ. Я выключил свет, за окном светил фонарь и в комнате было относительно светло. Марина возвратилась, на ней, кроме полотенца вокруг бедер, ничего не было. Я сидел в кресле, она подошла, я сдернул с неё полотенце, и обнял прохладное и еще влажное тело, и стал целовать.
…Это была одна из самых занятных и незабываемых ночей. Сначала она была наполнена чувствами – поцелуями, легкими прикосновениями, а потом, становясь, все горячее и горячей, наполнилась таким накалом страсти, что сердце и душа просто улетали.
Ищите женщину, и приключение вам обеспечено
Как оказалось, радость моя по поводу списка, в котором был и мой клиент, оказалась преждевременной. Помыкавшись по городу и по различным конторам, никаких следов господина Ходырева я не нашел.
Возможно, что его и в Ялте уже не было. Мест в Крыму, где можно что-нибудь прикупить предостаточно, да и скорее всего, все же я их спугнул. Хотя Длинный так и не выяснил до конца, кто я на самом деле. Но все это мелочи, что дальше делать, вот главное, а с этим пока тупик.
И вот сижу я на набережной в роли бомжа – художника с бутылкой пива и размышляю, а точнее, ни о чем уже и не размышляю, потому как обо всем, кажется, уже передумано.
Сижу и вижу – идут три красотки, одетые лишь в узенькие полоски – одна сверху и посередине, и о чем-то щебечут. А я любуюсь ими и замечаю, что одна вроде с того катера, что подрулил к причалу, когда я впервые встретил Коляна. Присмотрелся – точно она. Стоп, дорогой Виталий, а ведь французы не зря говорят: «Ищите женщину!».
Они прошли, и легкое дуновение от молодых красивых тел подняло меня и повело по их следу. Девчата зашли в кафе, купили мороженого. Я отошел подальше и подождал, когда они закончат с ним.
Потом они вернулись на пляж и еще с час загорали, а затем направились в город. Завернули на рынок, купили фруктов и направились дальше, на этот раз уже прямиком на квартиру, а жили красотки недалеко от Собора.
Я проводил их, обошел святую обитель вокруг, подыскал подходящее место, с которого виден дом, установил этюдник и принялся рисовать Собор. И начал делать это по науке, которую преподала мне Бруклицына. Сначала прорисовал карандашом контуры здания, а потом уже взялся и за краски.
Я раскрашивал купола, когда к дому подрулила машина, в которой я сразу узнал БМВ, что исчез тогда за рестораном. И тут же из дома вышла принаряженная Фея с катера, запрыгнула в машину, и они укатили. Наводка французов сработала – и на удивление быстро.
Значит у Коляна сегодня парадный выезд, а в ресторане, скорее всего, была деловая встреча, но не исключается и наличие еще одной подруги, и надо быть повнимательнее, может и она мелькнёт.
Делать было нечего, я собрал вещички и зашел в Собор. Полумрак, тишина, редкие свечи на высоких подставках-подсвечниках, запах ладана – всё это умиротворяло. Шум города, хлопоты и невзгоды остались за тяжёлой дверью, хотя и распахнутой.
Я медленно двинулся вдоль стен, разглядывая иконы, и пытаясь вспомнить, когда и где бывал в церкви. И, как оказалось, не так уж и часто – в детстве, с бабушкой Верой, а еще в Болгарии и Питере с экскурсиями.
А в одном из проходов поднял голову и увидел икону Иисуса, сидящего на камне, на фоне заходящего в пустыне солнца и стало как-то тревожно. Вспомнилось, как впервые увидел такую же картину, только огромную в Третьяковской галерее, когда школьником вместе с ребятами был на весенних каникулах в Москве.
Картина поразила меня. Впервые от увиденного мурашки пошли по телу. И потом, когда где-нибудь попадалась на глаза репродукция этой картины, я испытывал странное чувство тревоги и какой-то непонятной сопричастности с этим местом в пустыне.
За горизонтом событий. Полет над землей и голова на блюде
Первые две недели пребывания Иисуса в пустыне заканчивались, и голод становился для него одним из основных испытаний. Помогали молитвы, да вода, которую Иисус пил из родничка, сочившегося под одним из уступов. Но вот лепешки Сусанны всё же соблазняли.
Сделанные из ячменной муки и высушенные до сухарей на большом камне, они хрустели на зубах девушки, что не могло не действовать. Поэтому Иисус брал посох и уходил. Он поднимался на уступ, где бывал по утрам и ближе к закату, и где можно было увидеть духов тьмы и света, что появлялись из кроваво-красного пространства, в которое погружалось солнце.
Вот и сегодня, солнце скрылось за горизонтом и стало прохладно. Гряда невысоких гор на краю каменистой пустыни из желтоватой стала оранжевой, а в легкой дымке у кромки земли проступили контуры. Они были размытыми, и трудно было понять, что это.
Иисус сидел на небольшом камне, на горе, вглядывался в желтоватую дымку на горизонте и страстное желание заглянуть за этот край, наполнило его.
И точно подчиняясь этому желанию, очертания стали четче и яснее, и он увидел проступившую картину, а на ней реку и берега, поросшие деревьями и себя, стоящего в воде рядом с Иоанном – сыном своей тети Елизаветы.
«Так это же мы на Иордане в день крещения», – подумал Иисус и не удивился потому, что это было не первое его видение здесь.
…На третий день пребывания в пустыне, когда закатный луч слегка ослепил глаза, и он прикрыл их, то увидел себя подростком в Иерусалимском храме, где разговаривал со священнослужителями и просто любопытными. Речь шла об устройстве общества и о равноправии людей перед Богом, о некоторых заповедях Моисея и учениях Торы, а еще о мироздании, о смерти и бессмертии.
Он говорил тогда, что звезды на небе большие и круглые и земля круглая, а солнце не затухает за горизонтом, и если идти за ним, то можно появиться здесь же, обойдя землю вокруг. Всё это он видел, когда на грани сна и яви улетал в непостижимые высоты.
Говорил Иисус и о том, что душа бессмертна, и после кончины тоже уходит на небеса. И подтверждая сказанное, он тогда впервые добавил слова: «Истинно говорю – душа там».
Иисус помнил об этом случае в храме, хотя подробности давно забылись. А сейчас все вдруг всплыло перед его глазами, и видел он это как бы со стороны и сверху – четко и ясно. Даже выражения на лицах присутствующих были видны – любопытство, сомнение, а то и явное неприятие.
Вспомнил он и слова, что они тогда говорили: обманщик, выдумщик, а некоторые вообще смеялись над ним и говорили, что не надо слушать мальчишку, а гнать взашей, однако сами этого не делали и не уходили.
А потом один из священников позвал его за собой, увел в прохладный закуток храма, где серьёзно спросил:
– а теперь скажи, только честно, придумал про звезды, землю, душу?
– Я всё это видел, я там был, только вот как – не знаю.
– Может тебе это приснилось?
– Может и приснилось, но наверху действительно все круглое, а звезды горячие и большие, а еще там нет времени, оно есть, но другое, его можно даже потрогать.
– Как это потрогать?
– Оно такое, как вода, только это не вода, но в него можно войти и выйти в каком захочешь времени и месте.
А еще Иисус рассказал, что он видит души некоторых людей:
– Они как легкий голубоватый туман вокруг человека, – пояснил он. – У кого-то это свечение побольше, а у кого-то поменьше, а у некоторых и вовсе душа чуть-чуть светится. Если же человек болен, то душа у него с другим оттенком, особенно, когда это душевная боль. Сначала такое виделось редко, лишь некоторые люди слегка светились, а сейчас подобное случается все чаще.
Священник задумался и сказал:
– О том, что земля круглая и ходит вокруг солнца, я тоже догадывался, но вот про время и душу – это действительно интересно, но непонятно.
Он помолчал, глянул в потолок, точно выискивая что-то, и добавил: – Ты еще молод и подобные разговоры тебе простительны, а вырастишь, с этим надо быть поосторожнее.
…И вот теперь второе видение возвратило его на Иордан. Иисус пришел тогда к Иоанну креститься, но тот сначала отказывался, пришлось его уговаривать. А после Крещения они разошлись, Иисус ушел в пустыню, с желанием пройти через отрешение и очищение. А вот куда подался Иоанн, Иисус сейчас это и увидел – он направился к ессеям в Кумран.
Иоанн и раньше бывал в этой общине. Рассказывал Иисусу о культе воды, царившем здесь, и о том, что живут ессеи по-братски, заботятся друг о друге, обучают молодежь, защищают стариков, занимаются пчеловодством и лечением медом, и травами.
А еще ессеи все записывают – что было, что происходит сейчас и что будет, согласно пророчествам. Изложили на пергаменте и предсказания Иоанна, расспрашивали о его встречах с царем Иродом Антипой.
Иисус знал, что Иоанн встречается с Иродом. Царь прислушивался к его пророчествам и советам. Но вот совет не нарушать заповедей и не жениться на Иродиаде, законной супруге своего брата Филиппа, царь всячески игнорировал и об этом Иисус тоже знал, в связи с чем, говорил: «Советчиками царей часто бывают их желания и, порой самые неожиданные, так что лучше держаться от них подальше».
А тем временем видение у горизонта сменилось и перед взором Иисуса стали проходить картины царского дворца, встречи, беседы, перемещения. А потом промелькнула крепость в пустыне и её темные помещения. Но в одном сумеречном месте чуточку прояснилось – была видна комнатушка, смятая трава в углу и худой заросший мужчина в рваной одежде. Он ходил из угла в угол, останавливался у стены, поднимал голову вверх, где было небольшое окошко, и смотрел на свет.
В мужчине Иисус с трудом узнал Иоанна.
Но вот в картине на горизонте снова проступили залы дворца, наполненные людьми, песнями, танцами, весельем. И среди этого шума и гама появилось сияющее серебряное блюдо. Оно плыло по залу, и люди с испугом расступались и отходили в сторону. А блюдо подплыло к девушке в пурпурном одеянии и сверкающей диадеме, украшавшей её голову. Все расступились, и девушка осталась одна посреди зала.
Появился царь Ирод в ярком наряде, подхватил блюдо и передал его красавице с диадемой на голове. Иисус присмотрелся к тому, что было на блюде – и вздрогнул, это была голова Иоанна.
Через мгновение видение погасло, закатная заря потускнела, и горизонт стал затягиваться плотной дымкой.
«Что это было и как все понимать, где Иоанн и что с ним?» – спрашивал себя Иисус, но ответа не было.
Две милых дамы – лучше, чем одна
Вечером я вышел на набережную, прогулялся у моря, постоял у места, где художники рисовали портреты желающих, там была и Бруклицына. Увидев меня, приветливо махнула рукой.
