Пристанище дикого кабана

– Два варианта. Первый – сжечь арбалет, оставить торговца и вырвать ему язык. Толстый… Толстый сообразил и не дёрнулся, лучше отпустить его. Никто не поверит, что торговец отправился в дорогу без охраны. Он пытался всем видом дать понять, что у него нет причин докладывать о нас. Но он не учёл, что если бы сказал, что состоит в Торговом союзе, то мы не тронули бы его. С Торговым союзом работают высшие круги Великой ложи. Из этого следует второй вариант – убить всех, сжечь тела и вещи, но тогда возникнут вопросы у тех, кто пройдёт после нас, и они доложат стражникам Старограда. Это будет небыстро, зато точно в этом промежутке никто ничего не узнает, – отчитался довольный Сардоникс. Его всегда забавляет, когда души покидают тело или то, что от него осталось.

– Вот видишь, торгаш, всё против тебя. Ты лжец, и ты не состоишь в Торговом союзе. Хорошо, как же поступить… – озвучила я мысли вслух.

– Госпожа, я прослежу, чтобы этот олух, – грузный охранник указал на торговца, – держал язык за зубами.

– Какие гарантии, что ты, сын Доглтома, не захочешь отомстить за своего брата? – утомлённо спросил Сардоникс.

– Я собственноручно отрежу язык лжецу, – безразличным голосом ответил стражник и с таким же видом мотнул головой в сторону торговца.

– Лучшая сделка – отдать то, что тебе не принадлежит, – я подняла уголок рта.

– Нет, нет, не-е-ет!!! Ты! – торговец тыкал указательным пальцем на толстяка-телохранителя. – Я тебе заплатил, ты не посмеешь этого сделать!

Охранник отложил лук, достал охотничий нож, взял за челюсть торгаша и засунул остриё ему в рот. Полилась кровь.

– Не дёргайся, иначе увидишь праотцов раньше времени, – приказал охранник своему работодателю.

– А-а-а-а!!! – торгаш завопил что есть мочи.

Я не стала ждать окончания, махнула рукой простолюдину в знак прощания, и мы оставили неудачников на тракте. Мы – нелегальные тёмные маги в Империи, поэтому каждый представитель закона обязан докладывать о нас в случае обнаружения.

3. Дикий кабан

Боарр

Камин тихо потрескивал, распуская нежные языки пламени. Интерьеры трактира представляли собой гармоничное сочетание старинных элементов и удобства последнего времени. На стенах висели чучела диких животных, уютные круглые деревянные столики создавали интимную обстановку для разговоров и застолий. На длинных полках красовались бутыли с напитками разного рода – от крепкого эля до сладкого вина, они надёжно укрыты от посторонних глаз. Запах свежевыпеченного хлеба и ароматных специй доносился из кухни и словно окутывал посетителей, зовя их на предстоящее пиршество.

– Хо-о-огг!!! Где тебя орки носят?! Хо-о-огг! Выпорю! – басистым грубым голосом кричал я сыну.

В зал трактира забежал Хогг, невысокий, коренастый юноша с широкими плечами. Русый, одет во всё коричневое, тряпичное, а во что ещё одеваться конюху. По совместительству он и подсобник в трактире: помогает повару выщипывать домашних птиц, разделывать их, а также диких зверей, купленных у местных охотников. Он выполняет и иную работу, которую я потребую.

– Я здесь, отец! Слушаю… – отозвался Хогг.

– Вышвырни этого бездомного с порога. Он уже полчаса там воняет, ты что, не видел его до сих пор? Или ты хочешь наблюдать, как запах стряпни повара будет дальше бороться с этой вонью?

– Бегу выпинывать его на все дороги перекрёстка Империи.

Выбегая через двухстворчатые распашные двери, Хогг чуть-чуть не сшиб крепким плечом высокого белого, чья кожа отдавала голубизной. У незнакомца были зелёные глаза, длинные, по лопатки, прямые волосы цвета, близкого золотому, и острые уши.

Эльф аккуратно перешагнул бесформенное тело бродяги, всё ещё валявшееся на пороге, и, явно почуяв его смердящую вонь, скорчил гримасу, зажал свой острый нос тонкими пальцами и поспешил проскочить сквозь дверной проём трактира. Он подошёл прямо к бару, где стоял я. Из-за спины гостя выглядывал изящный, длинный и явно редкий лук работы мастера. На поясе у него висел тонкий, длинный, необычной конструкции четырёхгранный кинжал, чей клинок был искусно закручен в причудливую спираль, чем-то напоминавшую рог единорога.

– Эльфам здесь не рады! Пшёл вон, тварь, пока тебе ноги не оторвали! – с брезгливым видом выдал я остроухому.

Эльф поднял подбородок, и я увидел ярко-зелёные, словно изумруды, глаза под острой узкой треугольной шляпой.

– Негостеприимный нынче люд пошёл, да и вонючий, – сказал он, указывая на бездомного. – Меня зовут Сон, я сын генерала Зо из дома Фен, – наглый остроухий проигнорировал оскорбления.

– Да мне насрать на тебя, на генерала Зо и на дом Фен. Если ты назвал своё имя, это не значит, что я тебе товарищ. Проваливай, сказал! – я сплюнул и махнул тяжёлой рукой в сторону дверей.

– Не спеши гневаться, уважаемый, по всей видимости, хозяин трактира. У меня есть пропуск с печатью Империи и предписание. Вот, возьми, ознакомься, – эльф поспешил достать из-за пазухи документы и протянуть их так, чтобы была видна бордовая печать.

– Да чтоб тебя орк загрыз, давай сюда свои бумажки, – я грубо вырвал из рук гостя свитки, развернул и начал читать, нахмурив брови и поджав нижнюю губу.

– Попрошу поаккуратнее, это документы, а не то, чем ты подтираешься, – проворчал эльф.

Я оставил грубость без внимания: пусть знает, что его слова – пустое место, и пробормотал себе под нос:

– Право беспрепятственно находиться, передвигаться, ночевать в пределах границ Империи.

После паузы, в течение которой я переваривал значение бумажек и внимательно изучал печать, я грязно выругался, вспоминая праматерей остроухого. После чего с досадой вернул ему документы и в полный голос сказал:

– Действительно, стоит печать. Империи. И что? – я смотрел на него хуже, чем на бездомного.

– Собственно, с кем я говорю? – поинтересовался эльф с каменным лицом.

– Боарр, хозяин трактира «Дикий кабан». Ты что, глухой? Говори и убирайся побыстрее уже, – я старался закончить диалог с этим омерзительным зеленоглазым.

– Уважаемый Боарр, мне нужен ночлег, выпивка и еда, – невозмутимо продолжал эльф, будто оскорбления его не касались.

– Сдай оружие. Ты же не думаешь, что я тебе так просто приму в свою ночлежку. Хотя мне плевать, что ты там думаешь. Оружие сюда, на стойку.

– Уважаемый Боарр, я ценю вашу предосторожность, но и это прописано в документе. Моё оружие остаётся при мне, – остроухий снова раскрыл один из свитков и ткнул в него пальцем.

– Да неужели! Хм… – я прищурился, пытаясь разглядеть. – Да, прописано, чтоб тебя повесили орки, – подтвердил я.

– Печать Империи – святое. Так что, уважаемый Боарр? – язвительно улыбнулся эльф.

– Это главный зал, трапезу можно заказать у официантки, её не лапать, а то из пальцев сделаю отбивную. Надеюсь, это не прописано в документе. Комнату на сколько ночей? – проговорил я быстро и строго.

– Три ночи, – ответил эльф.

– Оплата вперёд, один золотник за три ночи. Держи ключи от комнаты номер 1 на первом этаже, сразу за этими дверями, – я указал пальцем за спину эльфа. – Оружие оставишь в комнате, это не обсуждается. Кинжал, лук, колчан со стрелами – чтобы я всё это увидел через три ночи, когда твоя спина будет в проёме дверей «Дикого кабана». Всё ясно? – я озвучил правила.

– Дом Фен не забудет вашей доброты, – эльф положил на стойку монету из золота, взял ключ и пошёл искать комнату.

Как эльф вышел из зала, я сказал:

– Да какого орка этого остроухого занесло в мою обитель…

Зашёл Хогг:

– Отец, бездомный улетел искать себе новый дом, подальше от «Дикого кабана», – сказал он, хлопая ладонями и тем самым отряхивая их.

– Вот это по-нашему, – одобрительно сказал я сыну.

– Отец? – обратился Хогг с нескрываемым удивлением.

– Говори, – я разрешил продолжить.

– Ты знаешь, кто это был? – сын посмотрел на двери, куда ушёл ранее невиданный ему представитель старейшей расы.

– Ты про остроухого? Без понятия и знать не хочу, видеть тоже. Знаю то, что он остроухий. Этого достаточно. Иди помоги повару разделать кабана, – ответил я сыну.

– Понял, – проговорил Хогг.

– И передай этому старому самодуру, чтобы в этот раз не забыл оставить мне потроха, иначе я его сам на вертел посажу!

– Передам слово в слово, отец, – улыбнулся Хогг, но не собирался двигаться.

– Чего ты ждёшь? – я вопросительно поднял одну бровь.

– Пап, ты помнишь, о чём я просил тебя?

– Помню, ты что, будешь зудеть, как комар под ухом?

– Ну я хочу научиться обращаться с оружием. Кулаки кулаками, но я же сын самого Боарра.

– Посмотрим. Но при одном условии, – я поднял увесистый кулак и выставил указательный палец. – Даже не думай податься в оружейники, стражники, воины. Поверь на слово, ничего хорошего не ждёт тебя там. Будешь искать удачу, заработок, славу, а получишь стрелу в глаз. Глупые ищут смерть и обязательно её находят. Благо глупцом я был недолго, именно поэтому я здесь, перед тобой, а не кормлю червей в земле. А сейчас побежал работать, пока не получил, – я махнул рукой в сторону кухни.

– Спасибо, отец! Бегу! – Хогг сорвался с места.

4. Встреча убийц

Нуар

Я заплела длинные, прямые, густые, чёрные, словно небо в звёздную ночь, волосы в косу, которая доставала до пояса, попила из горного ручья воды. По расчётам, мне осталась совсем немного до Восточного тракта. Мои шаги были лёгкими, словно ветер, играющий с листвой на ветках деревьев. Природа вокруг напоминала о том, как важен каждый миг. Солнечные лучи сквозь листву рисовали золотые узоры на земле, и каждый из них казался особенным, как воспоминание о чём-то далёком и томительном. Я вдохнула свежий, наполненный ароматами хвои и горных цветов воздух, и продолжила путь не спеша, наслаждаясь каждым мгновением. Скоро мне предстояло вступить на Восточный тракт – место, пропитанное историями странников и путешественников, которые были там прежде. Тракт вёл через величественные горы, где каждый поворот открывал новые виды, а вдали снова и снова поднимались снежные вершины. Я нашла в себе силы и решимость преодолевать любые преграды, ведь этот путь был не просто дорогой – это путешествие моей души.

Внезапно между деревьями мелькнула тень – возможно, это был зверь, а может, просто игра света. Я остановилась и прислушалась к окружающим звукам. Лёгкий шорох, трели птиц и даже отдалённый шум падающей воды создавали симфонию, манящую и простую. Моё сердце забилось быстрее, наполняя каждую клеточку тела радостью ожидания новых открытий.

– Ну всё, вот и он, – произнесла я, обращаясь как будто к лесу, а он мог слушать меня бесконечно.

Я вышла на тракт, определилась с направлением, увидела впереди, шагах в ста, всадника, который медленно тянул носилки с грузом. «Надо догнать, – подумала я, – и уточнить, все ли расчёты верны, скоро ли я приду к трактиру и, что ещё важнее, может ли он выступить билетом для беспрепятственного передвижения». Не спеша, короткими шагами, я догнала всадника и увидела, что груз – это орк в кандалах, живой или мёртвый, непонятно.

Незнакомец остановился шагах в двадцати и развернулся. В его руках был арбалет, по всей видимости, уже взведённый. Он навёл его на меня, но не спешил пустить болт в дело. Забрало поднято. Всадник смотрел пронизывающим, вопросительным взглядом. Орк живой: он поднял голову, чтобы понять причину остановки, и также уставился на меня, прожигал своими налитыми собственной чёрной кровью глазами.

Молчание длилось с минуту. Мы оценивали друг друга. Я прервала неловкий момент:

– Моё имя Нуар из дома Нэм, да, я эльф и у меня при себе есть разрешение и документы.

Незнакомец стоял так же неподвижно. Я продолжила:

– Хотите взглянуть на них? Там стоит печать Империи и написано, что я имею право свободно находиться, передвигаться и ночевать на земле Имперской, – чуть громче сказала я, вдруг он плох на слух.

– Я Октобр, сын Мантикоры, видишь арбалет? – безразличным тоном выговорил всадник.

– Тот, что у тебя в руках и заряжен болтом? Да, вижу, – сказала я, не делая резких движений. Не то что я боюсь заряженного арбалета, но всё же лучше не накалять ситуацию понапрасну.

– Достань свои кривые клинки и положи на землю, потом ме-е-едленно подойди и положи бумажку на носилки.

Я достала свои парные клинки из ножен и, как велел человек в доспехах, медленно пошла вперёд, достав из-за пазухи свиток.

– Вот кладу и отхожу, господин Октобр, – я без особого энтузиазма сделала то, что хотел человек.

– Я не господин.

Он слез с коня, взял в руки документ и развернул его. Арбалет по-прежнему был направлен на меня. Незнакомец с полминуты изучал бумагу, потом сказал:

– Первый раз такое вижу, но, кажись, печать подлинная. Забирай, – он старался придать голосу невозмутимость, но я услышала в нём толику удивления.

Всадник кинул свиток на землю в мою сторону. Подбирая его, я сказала:

– Могу ли я спросить: этот тракт ведёт к трактиру «Дикий кабан»?

– Да. Ты чересчур доверчива или глупа. Склоняюсь ко второму, – поучительно произнёс человек, по всей видимости, повидавший не одно сражение.

– Это почему же? Потому что вышла с вами поздороваться? – я округлила глаза.

– Именно. Походу, всё-таки глупа. Ты разве не знаешь, что с такими делают? – продолжал толковать человек, но в его голосе уже появились нотки пренебрежения.

– Знаю, – недовольно ответила я.

– Точно глупа, – незнакомец продолжал оскорблять меня, прикрываясь внушением.

– Я бы сказала, доверчива, но не ко всем, – моё недовольство сменилось раздражением.

– И с чего тебе мне доверять? – усмехнулся Октобр.

Он что, издевается? Может, располосовать его наглую ухмылку?

– Ты в латах, с гербом на груди. Такие, как ты, убивают не от страха, а потому что того требует их долг. Какой тебе прок от моего тела? Награды за мою голову ты не получишь. Даже если насыпят серебряки, как положено за любого эльфа, то для тебя это мелочи, и ты не будешь мараться ради них, – я без эмоций сказала человеку правду прямо в лицо.

– Хм… Так значит, не глупа. Допустим, ты умеешь чесать языком. Что дальше? – спросил Октобр.

– Позвольте, уважаемый Октобр, пойти с вами? – не отводя взгляда от собеседника, я ждала ответ.

У того округлились глаза, а брови устремились вверх.

– С чего вдруг мне мараться окружением остроухой, да ещё и вести с ней беседу? Я занят службой, – спросил он с неподдельным интересом.

– Уважаемый Октобр, не сочтите за оскорбление, но я могу заплатить. Есть золото. Мне нужна помощь в сопровождении до трактира. Я здесь в первый и, надеюсь, в последний раз, – я развела руки в разные стороны, показывая ладони.

– Я похож на того, кто будет рисковать своей репутацией ради золотников? Но и удовольствия стрелять в безоружную я не испытываю. Ладно, за то, что топчешь землю Мантикора, заплатишь двадцать золотников. Накинь верёвку на руки, перемотай потуже сама, – Октобр достал из мешка верёвку, кинул мне и продолжил: – ты будешь идти на дюжину шагов впереди, и клинки останутся у меня до приезда в трактир.

– Пойдёт, – я достала мешочек с монетами и стала отчитывать.

– Зачем тебе сопровождение, остроухая? – спросил Октобр.

– Надоело класть клинки на землю и показывать документы, – я кинула мешочек с монетами в сторону человека в латах.

– Да ну. Орк с тобой, мне-то что, если за пару тысяч шагов ты отдала двадцать золотников. А-ха-ха-ха. Надеюсь, ты не задержишься у нас, – уже сухо добавил человек.

– Орк как раз с тобой, в прямом смысле, – я посмотрела на замученного, одетого в окровавленную дорогую светскую одежду пленника.

– Двинулись, обойди и иди впереди, как условились, – он рукой указал, где мне обходить.

Я обошла, пришлось спуститься на обочину. Мы не спеша пошли по тракту.

– Это моя добыча. Надеюсь, доходчиво изъясняюсь? – хмуря брови, сказал Октобр.

– Разумеется. Я так понимаю, ты охотник за головами при семье Мантикор, – я развернулась и указала пальцем на герб на груди Октобра.

– Можно и так сказать, – сухо ответил Октобр и продолжил: – А ты что такая, вся в чёрном, и клинки у тебя, похоже, не для разделывания кур?

– Мы с тобой занимаемся одним и тем же, – не оборачиваясь ответила я.

– Да ты что? Смотри! – властным погрубевшим голосом сказал всадник. – Здесь Империя, да ещё владения Мантикоры. Ужалят, даже если ты успеешь свалить в свой лес, что маловероятно. От Октобра ещё никто и никогда не скрывался дольше чем на один месяц.

– У меня свои дела, мелкие настолько, что сыновьям Мантикоры не до меня.

– Какого орка, что за… кто это впереди? – Октобр сменил тему.

– Кажись, гном, – небрежно сказала я.

Гном плёлся ещё медленнее нас. Короткие ноги не дают ему совершать быстрые переходы между поселениями. Вскоре мы его догнали.

– Гном! Стой! – властным голосом приказал Октобр.

– Стою, человек! – повернувшись, выкрикнул гном.

Мы подошли к нему на расстояние пятнадцати шагов. Гном поравнялся со мной.

– Я Октобр, сын Мантикоры. Ты кто?

– Я Оддон, простой гном, ищущий ночлежку.

– Из оружия есть что? – продолжал задавать вопросы Октобр.

– Топор, который ты видишь, – гном сделал короткий кивок и указал большим пальцем правой руки на секиру.

У гнома была рыжая, длинная, пышная кудрявая борода, лицо немного светлее неё. На нём было несколько шрамов, но особенно выделялся самый большой, начинающийся ото лба, пересекающий область глаза и продолжающийся по левой щеке. В месте, где должен находиться глаз, была повязка серого цвета. Оддон поглаживал щетинистую бороду, словно размышляя о чём-то важном. Его глаз, скрытый под повязкой, неразрывно связан с его прошлым, а каждый шрам – с отдельной потерей. Второй глаз оставался открытым, в нём горело пламя решимости, свойственное только самым стойким. На гноме было кожаное одеяние тёмно-коричневого цвета, бурое, с множеством заклёпок. На спине небольшой мешок с вещами и двухсторонний тяжёлый топор – секира, или остриё полумесяца. Узоры на нём, видно, ковал гномий мастер. Секире уже не одно столетие, она видела множество сражений. Оружие явно родовое. О его прошлом, о битвах, в которых оно участвовало, о врагах, которые пали под его свирепыми ударами, слагали легенды. Каждый изгиб лезвия хранил в себе эхо древних дней, когда гномы защищали свои земли от врагов, стремящихся разрушить мир их предков. Старый гном Оддон никогда не расставался с этим орудием. Его ковали для отца, когда Оддон был ещё ребёнком. Он наблюдал за процессом, и сердце его билось в такт с ритмом ковки на наковальне, он чувствовал, как секира наполняет его силой. На плечах гнома лежала не только тяжесть метала, но и ответственность. В каждой битве он защищал не только свой народ, но и память тех, кто сражался до него. Льстить судьбе он не любил, но иногда в бою позволял себе гордиться своим наследием.

Законник Октобр продолжил в своей, не всем приятной манере вести диалог:

– Я здесь закон, положи секиру на землю. А ты, остроухая, перетащи её на носилки и можете идти под ручку на дюжину шагов впереди меня. Эльфийских шагов, не меньше.

– Октобр, сын Мантикоры, озвучь доводы, почему я должен беспрекословно подчиняться твоим требованиям? И, быть может, я не приму за оскорбление такое отношение к старому вояке, но только быть может, – гном решил побеседовать с Октобром.

– Как там тебя, Оддони, – Октобр достал из-за спины арбалет, вложил в него болт, взвёл, направил на коротышку. – Хорошо видишь довод?

– Тот, который прошьёт мой мундир, если вылетит болт? – уточнил Оддон.

– Именно так. Вопросы ещё остались? – надменно спросил Октобр.

– Да, видишь ли, уважаемый Октобр, сын Мантикоры, мне, старому вояке, не к лицу идти без верного друга – того, что на спине, поэтому, пожалуй, откажусь. Твоё право пустить болт во-о-от – гном тыкнул большим пальцем себе в грудь – сюда. Но! Прошу принять во внимание, какой на мне мундир. Опытный вояка, приглядевшись, даже без отличительных знаков сможет определить, что такие, как я, личное оружие опускаем на землю, – Оддон указал пальцем себе под ноги, – в случае сна, а я спать, как видишь, не собирался, или в случае гибели, – гном с важным видом подпёр бока сжатыми в кулак руками.

– Ха! Стало быть, мне проще пристрелить тебя или… – Октобр задумался, и тут гном произнёс:

– Если бы ты хотел пристрелить, мы бы не стояли здесь. Давай я пойду, как ты сказал, впереди на дюжину шагов, но секира останется при мне. Остроухую не трону, она больно уж привлекательна, блудница, – гном предложил решение, стоя в примирительной позе, разведя руки.

– Только при одном условии. За секиру не хватаешься до приезда, – Октобру хотелось, чтобы последнее слово осталось за ним.

– Договорились, – гном сделал короткий кивок.

– Вот и хорошо, пошли, а то мы не доберёмся к ужину. Сегодня подают дикого кабана на вертеле, аж слюни потекли.

Мы двинулись. Октобр продолжил:

– Вы когда-нибудь пробовали кабаньи рёбра?

– Да, но не испытывала особого наслаждения. Еда, чтобы выжить, – я была разговорчивее, чем гном.

– Это ты не пробовала кабана на вертеле по рецепту Боарра. Мясо жирное и само отходит от костей. Берёшь такой ломоть, закусываешь хрустящей корочкой и мягкой, горячей внутри лепёшкой. Тает во рту, прожуёшь вместе с хлебом и потом гасишь остроту вкуса прохладным элем Мантикора. Далее повторяешь. У-у-ух, опять слюни потекли.

– Орк тебя раздери, человек, ты издеваешься? – гном не вытерпел и открыл свой маленький рот.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

1000 медяков = 100 серебряков = 1 золотник – монеты, принятые в Империи, они также ходят и за её пределами. Ржаник – 2 медяка, кружка эля – 1 серебряк, лошадь ломовая, рабочая – 5 золотников, старая кляча на колбасу – 1 золотник, хороший конь, на котором перед людьми показаться не стыдно, – от 15 золотников.