В паутине

Вполне вероятно, что он бы так и сделал – Питер привык покоряться своим желаниям, – но десять минут истекли, и молчание было прервано – тетя Бекки открыла глаза. Раздался всеобщий вздох облегчения, и Питер, обнаружив, что все уставились на него, ретировался к перилам и сел, пытаясь собрать разбегающиеся мысли, но видя перед собой лишь нежное большеглазое лицо в обрамлении гладких черных волос, с кожей тонкой, как крылышки бледной ночной бабочки.

Итак, он влюбился в Донну Дарк. И не иначе как некие высшие силы послали его сюда. Так было предначертано судьбой, чтобы он подошел к окну в ту самую минуту. Подумать только, что он годы терял понапрасну, ненавидя ее! Безнадежный идиот! Слепой болван! Теперь ему остается одно – жениться на ней, и чем скорее, тем лучше. Остальное может подождать, но только не это. Даже то, что сама Донна думает о нем, сейчас не так важно.

Что касается Донны, она едва ли вообще о чем-то думала. Ей потребовалось больше времени, чем Питеру, чтобы осознать происшедшее. Правда, она-то узнала его сразу, как только увидела. Отчасти благодаря воспоминаниям о грубияне-мальчишке со скамьи напротив, отчасти милостью газетчиков, охотно печатавших его фотографии. Хотя на снимках он был и вполовину не столь хорош. Питер ненавидел фотографироваться и всегда смотрел на камеру как на врага. Таким Донна его и видела. Врагом… и кем-то еще.

Она вся дрожала от волнения, охватившего ее, когда их взгляды встретились, – а еще несколько секунд назад она томилась, скучала, все опротивело ей настолько, что она мечтала набраться храбрости и принять яд.

Она была уверена, что Вирджиния все заметила. О, если бы он ушел, не стоял бы у окна, глазея на нее… Она знала, что этим вечером Питер уезжает в Южную Америку, – слышала, как Нэнси Пенхоллоу говорила об этом миссис Гомер.

Донна прижала ладонь к горлу, словно задыхаясь. Что с ней случилось? Кого волнует, поедет ли Питер Пенхоллоу на Амазонку или в Конго? Только не ее, не Донну Дарк, безутешную вдову Барри. Конечно нет. Нечто чужое, дикое, примитивное без предупреждения завладело всем ее существом, побуждая ринуться к окну и упасть в объятия Питера.

Трудно утверждать что-то определенное, но, возможно, Донна поддалась бы этому безумному порыву, если бы тетя Бекки не открыла глаза, а Питер не исчез бы за окном. Донна издала вздох, оставшийся незамеченным на фоне общих вздохов – всеми, кроме Вирджинии, которая сочувственно сжала руку Донны:

– Дорогая, я все видела. Должно быть, это стало для тебя ужасным испытанием, но ты с честью его перенесла.

– Перенесла что? – прошептала впавшая в недоумение Донна.

– Но ведь этот жуткий Питер Пенхоллоу так смотрел на тебя, с такой пронзительной ненавистью в глазах.

– Ненавистью? Так ты думаешь, он и правда ненавидит меня? – выдохнула Донна.

– Разумеется. Всегда ненавидел, с тех пор как ты вышла замуж за Барри. Но ты избежишь с ним новой встречи, дорогая. Он уезжает сегодня вечером в одну из своих ужасных экспедиций, так что не волнуйся ни о чем.

Донна вовсе не волновалась. Она просто чувствовала, что умрет, если Питер Пенхоллоу уедет – вот так, не обменявшись с ней ни словом, ни взглядом. Это было бы непереносимо. Она бы решилась уплыть с ним в неизведанные моря, собирать коллекцию из африканских горшков, она бы… ах, о каких ужасных вещах она думает… И о чем там говорит тетя Бекки?

– Все, кому за сорок и кто хотел бы заново прожить свою жизнь, поднимите руки.

Темпест Дарк был единственным, кто откликнулся на призыв.

– Храбрец! Или счастливец? Что выбираешь? – иронически спросила тетя Бекки.

– Счастливец, – коротко ответил Темпест.

Он знал, что такое счастье. Пятнадцать прекрасных лет с Уинифрид Пенхоллоу. Он готов повторить их снова.

– А ты, Донна? – спросила сентиментальная Вирджиния.

– Ну нет! – Вновь прожить все эти годы, когда Питер Пенхоллоу ненавидел ее, было бы невыносимо для Донны.

Вирджиния удивилась и помрачнела. Она не ждала такого ответа. Что-то изменилось между ней и Донной, почувствовала она, что-то затуманило милое, полное взаимопонимание, которое всегда было между ними. Она хотела бы сказать, что слова им не нужны, что они могут читать в душе друг у друга, но теперь не могла проникнуть в мысли Донны. И возможно, это было лишь к лучшему. Так что Вирджиния забеспокоилась: уж не проклятие ли это опала, завещанного тетей Бекки, вступило в действие?

– Итак, давайте вернемся к делу, – тем временем говорила тетя Бекки.

«И к свинкам», – мысленно понадеялся Утопленник.

Тетя Бекки с торжеством осмотрелась. Она растягивала удовольствие как могла и своего добилась: родственники пришли в возбуждение и рассердились – все, кроме тех немногих, на кого не действовало ее ехидство и кого она по этой причине не презирала. Но взгляните на остальных, ерзающих, выпучивших глаза, вожделеющих кувшин так, что они готовы порвать на куски любого, кому он достанется. «Через несколько минут имя счастливчика будет названо», – думают они. Но будет ли? Тетя Бекки усмехнулась. У нее имелась в запасе бомба.

11

– Все вы до смерти желаете знать, кому достанется кувшин, – сказала она, – но пока вы этого не узнаете. Я собиралась сообщить сегодня, но придумала план получше. Решила оставить кувшин на хранение доверенному лицу. Сроком на год, считая с последнего дня октября. Через год, не раньше и не позже, вы узнаете, кому он достанется.

Наступило изумленное молчание, прерванное смехом Стэнтона Гранди.

– Продано! – коротко заключил он.

– И кто же будет доверенным лицом? – осипшим голосом спросил Уильям И. Он-то знал, кто точно годится для этой роли.

– Дэнди Дарк. Я выбрала его, поскольку из всех, кого я знаю, он единственный умеет хранить секреты.

Все повернулись к Роберту Дарку, который заерзал, смущенный общим вниманием. Какое разочарование! Дэнди Дарк был никем – его прозвище (наследие тех дней, когда он и впрямь был дэнди) говорило само за себя. Трудно разглядеть былого щеголя в толстом, неряшливом старике с двойным подбородком, растрепанными волосами и обвисшими брылями дряблых щек. Зато маленькие, глубоко посаженные пронзительные черные глазки, казалось, подтверждали мнение тети Бекки о его умении хранить тайны.

– Дэнди должен стать единственным моим душеприказчиком и хранителем кувшина в течение года с последнего дня октября, – повторила тетя Бекки. – Это все, что вам следует знать. Я не намерена рассказывать, как все будет решаться дальше. Предположим, я оставлю Дэнди скрепленное печатью письмо, в котором укажу имя наследника. В этом случае Дэнди может знать имя, а может и не знать. Или, возможно, в таком же запечатанном письме будет содержаться распоряжение установить наследника по жребию. Или я доверю Дэнди самому выбрать достойного, принимая во внимание мое мнение и мои предрассудки в отношении тех или иных людей и вещей. Ну и на тот случай, если я вдруг возьму и выберу последнее, с этой минуты вам надлежит быть осмотрительнее в своих поступках. Кувшин не может быть отдан лицу, которое старше определенного возраста, не состоит в браке, которое, по моему мнению, должно вступить в него или, напротив, слишком часто вступало в брак. Он не должен достаться человеку, чьи привычки мне не по вкусу. Его не получит транжирящий время понапрасну на ссоры или безделье. Он не достанется сквернослову и пьянице, а также лжецу, человеку нечистому на руку или сумасброду. Я всегда ненавидела мотов, пусть даже они пускали на ветер не мои деньги. Его недостоин педант, напрочь лишенный дурных привычек и никогда не совершавший ошибок, – взгляд в сторону безупречного Уильяма И. – Тот, кто начинает и не заканчивает дела или кто пишет плохие стихи. С другой стороны, все это может ничуть не повлиять на мое – или Дэнди – решение. Разумеется, если все определит жребий, ваши поступки не возымеют никакого значения. И наконец, кувшин может достаться тому, кто вообще не живет на острове. Теперь вы знаете все, что вам надлежит знать.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сноски

1

Сведенборгианцы – последователи учения шведского духовидца и теософа Эммануила Сведенборга (1688–1772), основавшие в 1787 году в Лондоне особую Церковь Нового Иерусалима, которая быстро распространила свое влияние на Великобританию и США. – Здесь и далее примеч. перев.

2

По-видимому, речь идет о трудах американского публициста Роберта Грина Ингерсолла (1833–1899), выступавшего в защиту агностицизма (философской доктрины, утверждающей, в частности, что люди не могут знать ничего достоверного о Боге).

3

Остров Принца Эдуарда, где происходит действие романа, располагается на востоке Канады и считается отдельной ее провинцией.

4

Речь идет о Первой мировой войне.

5

Вдовий мыс – линия роста волос, образующих на лбу треугольник вершиной вниз. Свое название получила от английского поверья, будто женщина с таким знаком переживет своего мужа.

6

Васко Нуньес де Бальбоа (1475–1519) – испанский конкистадор, основавший первый европейский город на американском континенте и первым из европейцев достигший американского побережья Тихого океана.

7

Клузиум (Клузий) – древнеримский город, возникший на месте поселения этрусков.

8

Примерно 188 сантиметров.

9

Примерно 155 сантиметров.

10

Уилфрид Лорье (1841–1919) – канадский политик, премьер-министр Канады с 1896 по 1911 год, первый франкоканадец на этом посту.

11

Джон Александр Макдональд (1815–1891) – первый премьер-министр Канады.

12

Пресвитериане – приверженцы протестантского течения, отвергающего церковную иерархию. Пресвитериане-фундаменталисты не допускали никакой критики и современного толкования Священного Писания.

13

Король Великобритании Георг IV (1762–1830) взошел на трон в 1820 году.

14

Отрывок из стихотворения «Слеза». Перевод Н. Холодковского.

15

Узел истинной любви – один из многих декоративных узлов, символизирующих связь пары влюбленных.

16

«Путешествие Пилигрима в Небесную Страну» – опубликованное в 1678 году сочинение английского писателя и проповедника Джона Баньяна (1628–1688).

17

Апостольскими назывались ложки, на черенке которых имелось изображение одного из двенадцати апостолов и соответствующие им символы. Особенно популярные в Англии, они отсылали к Тайной вечере.

18

Королева Великобритании Анна Стюарт (1665–1714) правила с 1702 года.