скачать книгу бесплатно
– Ага, двухкомнатный клоповник подсунул и доволен! – она явно сознательно себя распаляет. Неужели всё это говорится специально для Кати? Если так, то всё сходится. Похоже, всё-таки мама с бабушкой объединились, чтобы создать у дочки отрицательный образ отца?
– Вообще-то наша квартира принадлежала ещё моим родителям, – сухо вношу я ясность, – а мне тоже надо где-то жить. Вот я её и разделил.
– Пойдём, Катенька, – тянет внучку за руку Галина Владимировна, при этом та съеживается и опускает голову. – Нечего тебе с ним разговаривать! А ты, – она поворачивается ко мне, – если ещё здесь покажешься, скажу Люсеньке, и она найдёт на тебя управу. У неё есть кому пожаловаться.
Под властной рукой, опустившейся на её плечо, Катя будто сжимается. Они уходят, а я продолжаю стоять у школьной ограды. Вот, кажется, и кончилось моё отцовство. Эти две бабы отняли у меня самое дорогое.
В понедельник на работе поделился с Михаилом своим неудачным свиданием с дочкой. Не хотелось мне с ним обсуждать свою драму по телефону. Посидели, покурили, вместе повздыхали…
– Что я тебе могу сказать, Павлуха, – друг с жалостью смотрит на меня. – К сожалению, в нынешней жизни востребованы успешные родственники, – он делает очередную затяжку. – Но ты не опускай рук! Уверен, наша с тобой успешность ещё впереди.
* * *
Семён Николаевич позвонил мне из цеха по местному телефону и сказал, что готов к разговору. Когда я прихожу, он молча кладёт передо мной лист бумаги с калькуляцией. Бегаю глазами по строчкам… Удивляет включённая туда последней строка «дополнительные расходы» без уточнения на что будут эти расходы. А сумма, прописанная там, составляет почти треть от общей.
– Что-то многовато насчитали… – ворчу я, закончив исследование. – А что за дополнительные расходы? На что?
– Я тебе, Павел, могу объяснить. Это за поиски материала. Или ты считаешь, что мы для тебя воровать будем за бесплатно?
Вот он и произнёс правильное слово, подходящее для оценки наших будущих действий. И тут меня прорывает:
– А почему только для меня? Сейчас на предприятии зарплату всем не платят, а значит, как-то зарабатывать надо тоже всем. Я принёс работу, а когда мне заплатят требуемый аванс, ещё принесу реальные деньги. По-моему, вам такой заказ должен быть выгоден. Так что, как вы говорите, воровать будете и для себя тоже. Разве нет?
– Ишь, как всё повернул… – усмехается начальник участка и явно ищет что возразить, но пока не находит.
Беру карандаш и жирно вычёркиваю последнюю строчку. После сказанного испытываю облегчение – возможно, впервые в жизни в такой скользкой ситуации сам отважился назвать вещи своими именами, а это как бы развязывает руки и даёт дальнейшую свободу в словах и даже действиях. И вообще раз всё основное сказано, то пусть сами решают – нужен ли им сейчас такой заработок!
– Значит, так… – поднимаю глаза на Семёна Николаевича. – Если вам деньги не нужны, то своё предложение я могу сделать и в другом месте. Интерес к нему есть. Правда, не на нашем предприятии.
Последнее – откровенный блеф, но он срабатывает.
– Ладно… – вздыхает начальник участка, так и не найдя, что возразить. – Считай, что договорились. Когда будет аванс? Что мне мужикам говорить?
– Постараюсь уложиться за неделю, – наобум брякаю я, ещё не зная, где буду брать деньги.
– Ну хорошо, мы тогда подождём, – следует согласие, которое я понимаю как желание подождать с началом работы, пока не принесу хотя бы часть согласованной суммы.
Что ж, меня такой вариант в общем устраивает.
Обсуждаем требование цеха с Михаилом. Он кряхтит, качает головой и пока ничего не говорит. Напряжённо жду, ведь в нашем тандеме он главный по финансам.
– Понимаешь, все мои резервы ты своим переездом уже подъел, – с оттенком вины произносит наконец мой соратник. – Вообще, думаю, пора тебе поговорить про аванс с заказчиком. Теперь это стало актуальным.
На тренировке подхожу к Бригадиру.
– Сан Саныч, а можно ли будет получить авансирование на изготовление лестницы? Я уже отдал в цех чертежи, но слесаря не будут работать без предоплаты, да и с материалами решать надо будет им самим, а это, с их точки зрения, тоже денег стоит, – я стараюсь не посвящать его в тонкости своего разговора с начальником участка, но сумму, испрошенную в цеху за всю работу, называю.
Он усмехается и внимательно смотрит на меня.
– Что, продолжаешь вплотную знакомиться с мерзостями нынешней жизни?
– Можно сказать и так… – я вздыхаю, но тем не менее начинаю его тихонько поджимать: – Да ты и сам мне как-то говорил, что сейчас всё делается только по принципу «деньги вперёд».
– Говорил… – он тоже вздыхает, показательно чешет в затылке, а потом иронично улыбается: – Вижу, что уроки пошли тебе впрок. Уже на ходу подмётки рвёшь. Ладно, я подумаю, как соорудить тебе аванс. Мы с моими парнями ведь тоже работаем с авансированием, поскольку материалы на что-то покупать надо, но уже полученные нами деньги не были рассчитаны на постройку такой лестницы. Придётся разговаривать с хозяином, может, он раскошелится.
– А если нет? У меня, к сожалению, срока только одна неделя.
– Не дави, Пашка. Психологию работяг я знаю лучше многих и тем более тебя. Пока деньги не принесёшь, они за работу не примутся. Согласен?
– Они мне сами об этом сказали, – уточняю я.
– Ну вот видишь! Поэтому я всё понимаю, а значит, буду спешить. У нас тоже есть срок сдачи всего дома.
Похоже, Бригадир взялся всерьёз. После того как он обеспечит аванс, наша задача – всё сделать на высшем уровне, чтобы никого не подвести. В свою очередь, это значит, что придётся мне постоянно сидеть в цеху и контролировать весь процесс.
* * *
Еле добрался до дома. Меня только что ограбили. Дело в том, что я от метро возвращаюсь не по улицам, а, чтобы сократить расстояние, дворами. А тут подошли впятером какие-то малолетки… Справиться с ними мне не удалось, ведь акселерация в полный рост. Началось с вопроса, есть ли у меня закурить, а когда я протянул пачку, услышал презрительное: «Я такие не курю» и сразу получил удар в лицо. Потом меня повалили, немного побили ногами и выпотрошили карманы. Забрали кошелёк, остальное бросили тут же на снег. Еле до дома добрался… Лежу на диване и отмачиваю бодягой лицо, чтобы завтра можно было появиться на работе. Хорошо ещё, что я никогда не ношу с собой всех денег, а только ту сумму, которая может понадобиться на день, а то бы потерял всё взятое у родителей в долг на пропитание и транспорт. Им ведь тоже сейчас совсем не сладко. Их большая по советским временам пенсия теперь, после обвала рубля, ничего не стоит, да и выдаётся не всегда. А накопленные средства на счёте ещё в прежней сберкассе в новых условиях почти обнулились.
Лежу и думаю, что все мы сейчас переживаем очень жестокое время. Тысячу раз прав Сан Саныч, говоря, что люди Бога забыли и ничего не боятся. А дети смотрят на поведение взрослых и поступают даже хуже, ведь каких-никаких тормозов у них пока нет. Да и можно ли назвать детьми парней шестнадцати-семнадцати лет? Что из них будет через два-три года? Хотя, когда в стране разгул откровенного бандитизма, можно заранее сказать, чем они кончат. Я искренне уверен, и в этом согласен с Мишей, что нынешнее положение вещей не навсегда. Должны наступить другие времена. По-другому не бывает! Только когда такие времена настанут? Все ли до них доживут? Ведь в сводках происшествий, которые показывают по телевизору, сплошные убийства. Поэтому можно сказать, что мне ещё повезло – только морду побили да какую-то мелочь забрали, а ведь могло случить гораздо худшее.
После работы всё же решил приехать на тренировку в спортзал.
– Где это тебя так? – удивлённо интересуется Витёк.
Рассказываю про своё приключение.
– Вот суки! – высказывается он. Я уже заметил, что это слово в разных формах у него любимое.
– То есть жизнь продолжает тебя учить ускоренными темпами, – усмехается Сан Саныч, подошедший чуть позже, но мой рассказ слышавший.
– Похоже на то, – я пытаюсь усмехнуться, но слегка опухшее лицо не позволяет мне это сделать.
– Выводы-то сделал? – следует вопрос Бригадира.
– Сделал… Теперь буду ходить, не заходя во дворы, – вздох у меня получается тоже не очень, ведь ногами мне всё-таки досталось немало.
– Я имел в виду другие выводы, – он смотрит строго. – Ладно, потом объясню. Пока позанимаемся.
Конечно, с побитым телом тягать железо мне сегодня реально больно, но я стараюсь не давать себе послабления.
– Что, тяжко? – с сочувствием смотрит на меня Витёк.
– Тяжко… – признаюсь, вздыхая.
– Так брось на сегодня! Чего же через силу корячиться?
– Не хочу себя расслаблять. Буду терпеть.
Ловлю беспокойный взгляд Сан Саныча. Вообще я чувствую, что он как бы взял надо мной шефство. Меня это не напрягает, а где-то даже льстит, поскольку этот человек у меня давно вызывает большое уважение.
Подходит…
– Ты рёбра после вчерашнего проверял? Если они тебя ногами молотили, то могли и перелом устроить.
– Так это вечером случилось, я после сразу пошёл домой… – объясняю ему обстановку.
– Значит, сегодня надо обязательно провериться, – с обычным спокойствием заявляет Бригадир и командует: – Вот что, давай-ка на сегодня завязывай с тренировкой и прямо отсюда – в травмпункт. Сделают тебе рентген и всё скажут. Понял?
– Это дело! – поддерживает его Витёк и бросает на меня взгляд: – Смотри, доиграешься!
– Может, само пройдёт? – смущаясь от такой заботы, бормочу я.
– Всё! Закончил тренировку и переодевайся! – следует распоряжение старшего товарища. – Кстати, я тоже на сегодня заканчиваю.
Переодеваемся одновременно с Сан Санычем.
– А чего это ты сегодня так быстро свернулся? – сам не понимая зачем, интересуюсь я.
– С тобой съезжу, – усмехается он, – А то, как я заметил, ты нуждаешься в персональной опеке. Вдруг не доедешь?
– Доеду…
– Вот вместе и поедем.
Как и предсказывал мой сопровождающий, рентген показал трещины двух рёбер.
– Не зря съездили, – замечает он, когда мы выходим из травмпункта.
– Не зря… – осторожно вздыхаю я – это мне тоже больно. – Спасибо, что заставил.
– Значит, теперь как минимум три недели в спортзале тебе делать нечего, – следует наставление. – Это я по своему опыту знаю. Теперь о другом. Об авансе с хозяином я договорился. Причём на сумму чуть больше, чем назвал ты. Разницу возьмёшь себе. Я считаю, что ты её честно заработал. Понял меня?
От такого подарка аж дух перехватывает. Это ведь я могу сразу с долгами рассчитаться! И ещё у меня сразу возникает вопрос: если можно вот так получить аванс наличными, то, значит, и полный расчёт будет выдан так же? Зачем тогда мой друг и соратник нашу фирму открывает? Ладно, об этом мы с ним поговорим потом.
– И ещё я тебе вот что скажу, – между тем продолжает Бригадир. – Деньги я тебе отдам в руки только в проходной твоего предприятия, – и увидев моё непонимание, с усмешкой поясняет: – Это чтобы у тебя снова их не отняли. Ясно тебе?
– Ясно… – киваю я, понимая то, чего он про меня в данный момент не сказал.
* * *
Искушения в нашей жизни сопутствуют нам везде и всегда. И вот сейчас Сан Саныч, сам того не ведая, выступил для меня искусителем. Получив некую сумму сверх обещанного рабочим цеха, я ведь могу одним махом решить многие свои проблемы. Да и заначку на будущее надо сделать, ведь никому не известно, сколько ещё продлится безденежье в нашем КБ, а по поводу открываемого на пару с Михаилом предприятия – тут вообще всё вилами по воде писано. В общем, полный тот самый, как его называют в народе. А тут как снег на голову валится некая сумма, которая даётся лично мне со словами «ты её заработал». И ведь точно – заработал! Кто сконструировал лестницу? Значит, надо брать и, урча от удовольствия, прятать её в карман. Только как я потом своему другу буду смотреть в глаза? Ясно, что такой мой поступок, как говорят, не «протечёт» и он никогда о нём не узнает, но ведь я-то буду всё знать и с этим жить дальше! Ведь, по сути, Миша – мой единственный друг! Это человек, чьё плечо рядом со своим я чувствую каждый день. Вот и получается, что сегодня жизнь через Сан Саныча меня испытывает теперь уже на моральные качества, а это вложенное в меня родителями с раннего детства «не укради». Значит, предавая своего друга, я одновременно ещё и предам своих стариков, труд которых пойдёт насмарку.
Пакет, переданный мне в проходной Сан Санычем, я сразу несу в кабинет к начальнику. Как мне было строго наказано, надо пересчитать его содержимое. Закрывшись изнутри, начинаем в четыре руки считать полученные купюры.
– А это что? – глядя на меня, удивлённо спрашивает мой начальник, увидев лишнее.
– Это часть оплаты за конструирование, – объясняю я. – Заказчик меня предупредил.
– Так это твои деньги? – не понимает он.
– Это наши с тобой деньги, – эти слова я говорю с некой поспешностью, чтобы отрезать себе путь к отступлению. – Мы с тобой их разделим пополам, а потом из своей части я отдам мои долги.
– Ну ты даёшь, Павлуха… – слышу я недоумение в голосе. – Это ведь ты заработал, вечерами творя эту лестницу. Я-то здесь при чём?
– А ты днями готовил документы для открытия нашего предприятия и его открывал. Разве не так?
– Так, конечно, но ведь это всё на будущее, а то, что сейчас начнут делать в цеху, – день сегодняшний!
Сейчас мне даже стыдно своих нечистых помыслов. В лице своего друга я имею рядом очень порядочного человека, и поэтому как хорошо, что я нашёл в себе силы преодолеть соблазн!
– Короче, Мишка, прекращай ломаться, как девочка. Повторяю: прямо сейчас делим то, что заплачено сверху, пополам, я тебе отдаю долги и сразу иду в цех, чтобы передать аванс.
Наконец он, сопя, начинает раскладывать лишние купюры на две части.
– Доволен?
– Теперь – да.
В цеху передаю пакет с деньгами Семёну Николаевичу. Снова закрывшись – теперь уже в другом кабинете, – пересчитываем.
– Всё правильно, – констатирует начальник участка, потом отсчитывает некоторую сумму и протягивает мне. – На! Это тебе наш откат. Ты нас уважил, значит, и мы тебя тоже должны уважить.
Видимо, я не до конца поборол в себе соблазны, поскольку спокойно забираю протянутые купюры и прячу в карман, про себя делая вывод, что, похоже, в нынешней жизни такая процедура является нормальной.
Из цеха иду прямо к себе на рабочее место. Прислушиваюсь к своей совести, а та молчит! Наверно, она права, не подавая сигналов бедствия. Я ведь действительно вложил больше своих трудов в наш общий заработок, нежели Миша, поэтому очередное неожиданное получение чего-то сверх теперь представляется мне вполне честным. Однако сейчас главное – неусыпно контролировать качество и сроки, чтобы потом не было разборок с Сан Санычем. Кто знает, может быть, если мы удачно соорудим эту лестницу, последуют и другие такие заказы?
* * *
После работы еду в спортзал. Выполняя рекомендации врача после своей травмы, я там не был полторы недели. Сегодня тоже не буду заниматься, просто хочу повидаться с Сан Санычем. Хочу за столиком в кафе поблагодарить его за то, что он делает для меня в последнее время. Этот человек притягивает меня будто магнитом. Ведь если внимательно посмотреть, то у меня всего двое таких – Миша и он, Сан Саныч. Хотя они и разные, но чем-то неуловимо похожи. Наверно, своей надёжностью. Пожалуй, именно своей надёжностью эти два человека меня и притягивают. Хотя, если хорошо подумать, такая надёжность требуется человеку, не уверенному в себе, то есть слабому. Слабым людям всегда нужно чувствовать возможность на кого-то опереться. Неужели я такой? Очень бы не хотелось оказаться слабым. Не физически, а… духовно! Вообще таким вопросом относительно своей персоны я никогда не задавался. Может, всё дело в успешности? Но Миша тогда сказал, что наша успешность впереди… Так, значит, её надо своими действиями старательно приближать! Да и что такое успешность? Способность позволять себе исполнение любых своих желаний? Нет, это слишком примитивно. Наличие у себя чего-то такого, что вызывает зависть окружающих? Нет, это абсолютно ничтожные стремления. Может быть, это обретение внутреннего покоя? Ведь внутренний покой – это когда ты живёшь в ладу со своей совестью. Если так, то в каком случае этот лад наступает? Если от самодостаточности, то самодостаточность проистекает от уверенности в себе. Похоже, круг замыкается…
– Чего пришёл? – когда я появляюсь в раздевалке, недовольно интересуется Бригадир, заканчивающий переодевание в цивильную одежду из спортивной. – Мало того что тебе пока нельзя тягать железо, так ещё и занятия уже закончились.
– Хотел тебя пригласить поужинать и пообщаться.
– Ещё несколько таких ужинов – и моя жена начнёт меня подозревать в супружеских изменах, – хмыкает он. – Ну ладно, пошли!
В знакомом кафе устраиваемся за уже знакомым столиком.
– Платить буду я, – и протягиваю ему меню, – поскольку сегодня проставляюсь в благодарность за твою заботу о моём положении.
– Ты, Пашка, действительно, не от мира сего, – хмыкает Сан Саныч. – Вижу, что нынешние правила ведения дел порядочными людьми тебе совершенно неизвестны. То, что я сделал, – вполне обычная практика. Да и жить-то тебе на что-то надо, если вам в вашем КБ платить перестали. Ведь так и не платят?
– Не платят… – грустно соглашаюсь я. – Даже если бы мне платили только оклад, я мог бы хоть как-то прожить. Поэтому и приходится искать другие заработки.
Сделав паузу для первой рюмки и начала трапезы, начинаю потихоньку рассказывать, что мы с другом Мишей решили сделать и уже делаем, в надежде, что тема с проектированием и установкой винтовых лестниц может оказаться перспективной. Также говорю, что поделился с ним половиной полученной вместе с авансом суммы и что после изготовления деталей собирать всё на месте мы будем вдвоём.
– М-да… Не ошибся я в тебе, – задумчиво произносит мой собеседник. – Честность – это хорошее качество, только его тоже надо демонстрировать умеренно.
