скачать книгу бесплатно
Хрустальные рюмки приятно звенят…
– А вот когда шампанское из стекла будем пить, то звук будет, как у морских камушков под водой, – задумчиво улыбается Ванька. – Родители меня возили в детстве. Пока живы были… Жаль, в этом году я так и не приезжал на кладбище.
– Я там был. От тебя цветы положил.
– Сашка… – он выдыхает, замолкает и только смотрит на меня своими глазищами. Грудь у него ходит ходуном – вот-вот разрыдается. Подхожу к нему и обнимаю…
Под куранты открываю шампанское.
– Ну, Ванюха, с Новым годом!
– С Новым годом, Сашка! Пусть в этом году Бог убережёт нас от потрясений!
– Точно. Не хотелось бы… повторений, – ворчливо соглашаюсь я, хотя и понимаю, что жизнь штука такая, что никогда не знаешь, где она тебя с размаха припечатает к какой-нибудь стенке.
* * *
Странный у меня пациент. Вроде лечу ему позвоночник, но вижу тёмное пятно в районе лёгких. Оно совсем не такое, как я привык видеть при всякого рода воспалениях, и именно это пятно втягивает мои пальцы, мои руки… Чуть не всего меня самого. Ещё даже и холод оттуда… Дышит он плохо, и цвет его лица какой-то землистый. Так устаю после него! Сил никаких нет. Пытаюсь восстановиться, как это делаю обычно, и не получается! Что-то тут не то. Даже страшновато. И интуитивных подсказок я никаких не ощущаю, кроме неосознанного страха.
Еле еду. О-ох… Будто что-то навалилось. Скорее бы наш двор. Надо парковаться. Не могу… Иначе, чувствую, до дома не доберусь. Ага… Сигнализация… Что же лифт так ползёт… Такая тяжесть… И холод… Как ватный весь… Ноги подгибаются. Скорее бы… наш одиннадцатый этаж… О-ох… Нажимаю кнопку звонка. Ключи достать сил нет.
– Сашка! – Ваньку вижу как в тумане.
– Ваню… ха… О-ох-х… Плохо…
Пол летит на меня… Видно, братишка меня всё-таки поймал…
– Сашка… Что с тобой? Скажи хоть слово!
Сказал бы, если б мог. Только язык будто примёрз. Он тянет меня в комнату. Проваливаюсь… Темнота… Душно!
…Открываю глаза. Сквозь пелену вижу Ваньку. Холодно…
– Сашка… Ну скажи что-нибудь…
– Холодно…
– Ты же не дышал почти совсем! Белый весь… Что с тобой? Ну скажи же!
– Плохо… мне… Очень…
Опять наваливается такая тяжесть! И себя я не чувствую.
– Плохо… Помираю я, похоже… Ухожу…
Свой шёпот слышу будто со стороны. Такой безразличный…
– А вот хрен тебе! – неожиданно зло выкрикивает братишка. – Не отпущу! Ты меня спросил?! Не отпущу! Понял? – наваливает на меня всё, что можно. Приоткрыв глаза, я вижу, что он стоит в растерянности. – Я сам буду тебя греть!
Лезет под все покрывающие шмотки ко мне. Так, прижал… Он тёплый… Опять куда-то проваливаюсь. Темно… Ничего не вижу. Что же со мной? Как мне тяжко! И холодно… Надо соображать. О-ох… Думай, голова, думай… Похоже, заигрался я с энергетикой. Это не совпадение… с этим больным… Так там же рак! Точно! Мои руки так втягивало… И невозможно было накачать… Пытаюсь открыть глаза. Всё плывёт…
– Сашка… Что я могу сделать? – братишка заглядывает мне в глаза и вдруг решительно: – Я буду звонить Юрию Степановичу! Где его телефон?
– В книжке… – и опять проваливаюсь.
…Рука на лбу. Какие веки тяжёлые…
– Саша… Что с вами? Что чувствуете? – кажется, это Воронов. Запах какого-то лекарства. Видимо, уколы…
– Холодно… Темно…
– Ваня, наполняйте все пластиковые бутылки, какие есть, горячей водой и обкладывайте его. Быстро! Пульса почти нет. Надо ещё адреналин колоть!
Теплее стало…
– Юрий Степанович… Коха надо сюда… – бормочу я. – Илью… Анатольевича… Коха… Телефон в книжке…
Опять проваливаюсь…
– Саша, ты меня слышишь? – звучит знакомый скрипучий старческий голос.
– Да… – и опять проваливаюсь. Пытаюсь открыть глаза. Не могу…
– Вот до чего себя довёл… – доносится до меня. – А силища-то какая у него! И всё поле в дырах. Не уберёгся… Хорошо, я того отключил. Ведь так и вытягивал…
Что-то странное со мной творится. Будто летаю… Теплее стало…
– Знаете, Юрий Степанович, он, не умея почти ничего, до многого дошёл сам. Но силища какая! Без подготовки всё… Вот и образовался ток к больному. Хвост целый!
Значит, при онкологии они тянут из лекаря… по этому хвосту… Надо учесть. Может, и другие болезни?
– Ваня, давайте ему много пить. У него будет жажда. Вон губы какие сухие.
Пытаюсь открыть глаза, ведь мне уже стало легче. Туман… Силуэты…
– Смотрите, Илья Анатольевич! Глаза открыл! А ведь вы сказали, что поставили запрет! И порозовел слегка. А то, как труп, был зелёный, – слышу голос Воронова.
– Я же говорю – силища. Саша! Ты нас видишь?
– Почти… – шепчу я, пытаясь рассмотреть силуэты.
Юрий Степанович и Илья Анатольевич… Руками водит…
– Здравствуйте… – шепчу я. – Спасибо…
– Одним «спасибом» не отделаешься, – ворчит Кох, продолжая водить руками. – Уже сутки над тобой колдую. Да и все мы тут… Вон, Ваня всего четыре часа спал за это время. Всё твое роскошное поле в дырках! Выучиться надо было сначала, юноша, а потом уже… Да ладно… Вот когда встанешь, придётся снова ко мне на уроки ездить. Чтобы по крайней мере знал, как защищаться, чтоб на себя не брать.
– Ну-ка, Саша, давайте я вас послушаю и пульс посмотрю, – Воронов садится на край тахты и начинает тыкать в меня фонендоскопом, потом щупает пульс. Почему-то у меня в голове возникают две цифры – девять и пять…
– Девяносто пять… – шепчу я.
– Да… Девяносто пять, – несколько оторопело говорит Юрий Степанович. – А откуда… Ах да! Опять вы со своим…
– Я же говорю – силища! – с каким-то смаком произносит Кох. – Даже в таком состоянии…
– Ну сердце вроде пошло нормально. Правда, частит…
– Это от слабости, – комментирует Илья Анатольевич и обращается ко мне: – Саша, не надо мне сопротивляться. Посмотри мне в глаза, и потом ты будешь спать крепко и хорошо, – он оборачивается к Ваньке. – Ваня, вы ложитесь или садитесь рядом, спать вам сегодня, наверное, опять не придётся. Надо наблюдать и слушать. Проснётся – дадите попить. Есть пока не давать! Я сейчас поеду домой, отдохну, но завтра, а вернее, уже сегодня, если будет нужно, приеду опять. Юрий Степанович, вы меня отвезёте?
– Конечно, Илья Анатольевич!
– Саша, смотри сюда!
Смотрю на Коха и вижу тёмное пятно в левом подреберье.
– У вас что-то с поджелудочной? – тем же шёпотом спрашиваю я.
– Саша! Я пришёл сюда не на диагностику! – взрывается он. – И смотреть я просил мне в глаза, а не на меня! Про панкреатит я и сам знаю. И то, что ты это даже сейчас видишь, конечно, прекрасно, но у тебя не будет никакого будущего, если ты сам не будешь лечиться, в том числе и от своих глупостей! Ясно?
– Ясно… – я вздыхаю, пытаясь улыбнуться.
– Смотри мне в глаза. Ты лежишь на песчаном пляже… Светит яркое солнце, и ты чувствуешь, как его энергия вливается в тебя… Наполняет тебя…
Смотрю в глаза Коху. Веки тяжелеют…
– Ваня, от вас зависит всё! То, что он сейчас такой, не должно успокаивать. Всё может вернуться. Делайте всё, как я сказал. Традиционная медицина тут не поможет. В случае чего – мой телефон знаете…
Проваливаюсь, но совсем не так, как перед этим. Так хочется спать… …Просыпаюсь. Ванька сидит рядом. Два глаза внимательно смотрят на меня.
– Проснулся, – выдыхает братишка и вскакивает. – Давай попей… – приподнимает мою голову одной рукой, а другой подносит стакан с соком. – Твой любимый…
Пить действительно хочется. Пью жадно.
– Сколько я спал?
– Всего пять часов. Сейчас почти десять утра.
– Почему ты не на работе?
– А ты не понял? Глупеешь прямо на глазах, – едко заявляет Ванька.
Мои губы сами растягиваются в улыбке.
– Наклонись, – прошу я, понимая, что наконец-то говорю почти нормально. – Ниже… Ещё ниже… – обнимаю…
– Сашка… Я так за тебя испугался, – жалобно говорит братишка, ложится рядом и тоже обнимает. – Боялся, что ты умрёшь. Ты был зелёный! И губы синие…
– Куда же я от тебя денусь… Кто же, если не я, скажет тебе, что ты идиот?
– Никто… – и… он целует меня в лоб. – Давай спи!
– Ты тоже.
– Фигушки тебе! Я следить за тобой буду, как Илья Анатольевич велел.
– Спи! Ничего со мной больше не случится.
– Заткнись и спи!
– Затыкаюсь… – я улыбаюсь. Мои прежние слова, сказанные во время Ванькиной болезни, ко мне же и вернулись.
Просыпаюсь. Вроде голова стала на место. И вижу отчётливее.
– Сашка… Хочешь пить? – Ванька наклоняется надо мной.
– Хочу встать.
– Фиг тебе! Зачем?
– А ты потом кровать сушить будешь? – ехидно отвечаю я вопросом и командую: – Давай помоги…
– Ну ладно… А вообще могу надеть тебе подгузник. Один ещё от меня остался.
– Иди ты… вместе с подгузником, – беззлобно ругаюсь я и пытаюсь встать сам.
– С подгузником – это извращение, – догадывается Ванька о смысле недоговорённой фразы. – Обопрись на меня…
Идём от сортира обратно. На кровать почти падаю. Слабость страшная. Смотрю на братишку. Синие круги под глазами. Сколько же он не спит? Сутки? Двое? Больше!
– Тебе надо поспать, Ванюха…
– Ничего. Я засну, а ты мне тут коньки отбросишь… – ворчит он.
– Теперь уже не отброшу.
– Нет уж! Илья Анатольевич велел – значит, нельзя! – сказал, как отрезал.
Понятно. Добром не удастся. Придётся идти на хитрость. Вдруг получится? Как это Кох со мной проделал? В глаза смотреть… Но надо осторожно, чтоб не догадался.
– Ладно, – говорю я примирительно. – Давай рядом ляжем. Хоть полежишь.
Послушно ложится рядом. Поворачиваюсь и внимательно смотрю ему в глаза.
– Родной мой, – шепчу я, стараясь не отпустить взгляда. – Спи, мой хороший… Всё теперь будет хорошо. Спи спокойно. Спи, ну пожалуйста…
Ванькины глаза медленно закрываются. Получилось! Пусть отдохнёт.
А теперь можно заняться собой. Как это Кох там говорил… Песчаный пляж… Яркое солнце… Его энергия вливается в меня… Больше… Больше… Ох… Спать хочется…