Месси. Суперзвезда

Лука Кайоли

Месси. Суперзвезда

© Luca Caioli, 2024

© Matias J. Ocner / Legion-media

© Курочкина В.А., перевод на русский язык, 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

* * *

Глава 1

Больница Гарибальди

24 июня 1987 года

Здание кремового цвета, построенное в стиле XIX века, занимает прямоугольный участок по адресу: улица Висасоро, 1249 (Росарио, Аргентина. – Прим. пер.). Этот госпиталь назвали в честь знаменитого итальянского деятеля Джузеппе Гарибальди. На площади Италии в Росарио также стоит его статуя. Он популярная личность, известен как «Герой двух миров», потому что во время своего изгнания в Южной Америке он сражался на территориях вдоль реки Парана. В тех местах его последователи – «краснорубашечники» – оставляли свой след везде, куда бы они ни пошли: например, в названиях госпиталей Росарио и Буэнос-Айреса, которые были основаны политическими изгнанниками, сторонниками Мадзини и Гарибальди, и их рабочими профсоюзами.

Больничный комплекс в Росарио был открыт 2 октября 1892 года для пациентов из итальянской общины, которая на тот момент составляла 70 % иммигрантов, прибывших в Аргентину с другой стороны Атлантики. Сегодня этот больничный комплекс славится одним из лучших родильных отделений в городе. Именно здесь одним зимним днем в 6 часов утра (Лионель Месси родился 24 июня 1987 года. В Аргентине зима длится с июня по сентябрь – Прим. пер.) началась история Лионеля Месси – третьего ребенка в семье Месси-Куччиттини.

На тот момент отцу Лионеля Месси – Хорхе – было 29 лет, и он был начальником отдела в сталелитейной компании «Acindar» в городе Вилла-Конститусьон, в 50 км от Росарио. Матери Лионеля – Селии – тогда было 27 лет, она работала в мастерской по изготовлению магнитов. Родители Лионеля познакомились еще подростками в районе Лас-Эрас (ранее известном как Эстадо-де-Исраэль), сегодня известный как район Сан-Мартин – в южной части Росарио. Жители этого района известны скромностью и трудолюбием. Отец Селии Антонио был механиком – он чинил холодильники, кондиционеры и другие электроприборы. Ее мать, которую также звали Селия, много лет работала горничной. Отец Хорхе Эусебио зарабатывал на жизнь строительством; его мать Роза Мария – тоже горничная. Их дома находились всего в 100 метрах друг от друга. Как и у многих других местных семей, у них итальянские и испанские корни. Фамилия Месси появилась в итальянском городе Порто-Реканати в провинции Мачерата, где родился поэт Джакомо Леопарди и тенор Беньямино Джильи. Именно оттуда некий Анхело Месси в конце XIX века отправился на одной из многочисленных лодок, следовавших в Америку, в поисках лучшей жизни в новом мире – как и остальные мигранты с билетами третьего класса на руках. У семьи Куччиттини также есть итальянские корни – по отцовской линии. Несмотря на то что обе эти семьи родом из влажной пампы (регион плодородных пастбищ в Аргентине. – Прим. пер.), со временем они все же обосновались в городе.

Росарио – город, расположенный в 305 километрах от столицы Аргентины, Буэнос-Айреса, и насчитывающий около миллиона жителей, является крупнейшим в провинции Санта-Фе. Этот город раскинулся вдоль берегов реки Парана. Набережная Костанера проходит вдоль реки Парана до моста Нуэстра-Сеньора-дель-Росарио, который пересекает реку и соединяет Росарио с городом Виктория. Парана всегда была важной магистралью в речной торговле: отсюда экспортируются многие сельскохозяйственные продукты во все страны МЕРКОСУР – например, соя, продажа которой за последнее время принесла богатство этому региону и послужила преобразованию его городской структуры. Новые здания, небоскребы и роскошные виллы вырастают у пляжа с мелким песком из реки Парана. И все же Росарио остается патриотичным городом. Школьники, одетые в белое, фотографируются у памятника Национальному флагу, построенного в советском стиле и открытого в 1957 году на том месте, где 27 февраля 1812 года генерал Мануэль Бельграно впервые приказал поднять государственный флаг Аргентины.

Росарио – город внуков иммигрантов, трущоб и сельских домов. Но оставим в стороне историю иммиграции, смешение культур, языков и традиций, которых в Аргентине предостаточно, и вернемся к Хорхе и Селии, которые влюбились друг в друга и начали встречаться в столь юном возрасте.

17 июня 1978 года они венчались в церкви Корасон де Мария. Аргентина тогда была полностью поглощена чемпионатом мира по футболу – настолько, что молодожены, проводившие медовый месяц в городе Сан-Карлос-де-Барилоче, все же успели на матч Аргентина – Бразилия, который проходил в Росарио. Тот матч завершился вничью – 0:0. Восемь дней спустя на стадионе «Монументаль» в Буэнос-Айресе (на этом стадионе играет команда «Ривер Плейт») сборная Аргентины под руководством главного тренера Сесара Луиса Менотти, известная в Аргентине как «Альбиселесте» (что в переводе буквально означает «белые и небесно-голубые» и относится к бело-голубой форме аргентинской сборной – в цветах национального флага) победила Нидерланды со счетом 3:1 и выиграла чемпионат мира. Наступила коллективная мания. Фильоль, Ольгин, Гальван, Пассарелла, Тарантини, Ардилес, Гальего, Ортис, Бертони, Луке и Кемпес, кажется, изгнали все воспоминания о Процессе национальной реорганизации (период военной диктатуры в Аргентине) – о погибших диссидентах, о более чем 30 000 «исчезнувших» граждан, о пытках и ужасах свирепой и кровавой военной диктатуры генерала Хорхе Рафаэля Виделы, которая началась 24 марта 1976 года после того, как была свергнута президент Исабель Перон. На улицах Буэнос-Айреса до сих пор можно увидеть слова «Inmundo mundial» – грязный чемпионат мира, – написанные под изображением футбольного поля, и надпись «1978».

Через два года после государственного переворота в стране по-прежнему диктатура, но жизнь шла своим чередом. Селия и Хорхе стали родителями: 9 февраля 1980 года родился их первый сын Родриго Мартин, а их второй сын, Матиас Орасио, появился на свет в один из самых тяжелых часов в истории страны. Дата, о которой идет речь, – 25 июня 1982 года, всего через 11 дней после окончания Фолклендской войны. Разгромленная Аргентина подсчитывала свои потери (649 погибших) и раненых (более 1000 человек), а также всех тех, кто никогда не забудет эти два с половиной месяца под обстрелами. Это были молодые, неопытные, плохо экипированные добровольцы, которых «дешевый» патриотизм убедил записаться в армию, чтобы вновь завоевать Фолклендские острова, оккупированные британцами в далеком 1833 году. Операция «Росарио» – так называлось ключевое аргентинское вторжение под командованием генерала Леопольдо Галтьери 2 апреля 1982 года – была уже десятой попыткой отвлечь внимание от катастрофичной экономической программы, принятой в 1980 году, – политики, которая привела к 90 % инфляции, рецессии во всех сферах экономики, росту внешнего долга как частных компаний, так и государства, девальвации заработной платы и, в частности, прогрессирующему обнищанию среднего класса (характерная черта истории страны, которая выделяет ее на фоне других государств Латинской Америки). Война должна была заставить страну забыть о драмах прошлого и захватить народ духом патриотизма, но Галтьери не был готов к появлению «железной леди» Маргарет Тэтчер и не воспринял всерьез британскую армию.

Через несколько недель британские войска разгромили аргентинскую армию – это стало катастрофой, которая в течение года привела к падению военной диктатуры и торжеству демократии. Но возвращение Мальвинских островов – аргентинское название Фолклендских островов – для Аргентины остается постоянным требованием: в Росарио, в парке Насьональ-де-ла-Бандера («Национальный парк Флага»), был воздвигнут памятник в честь «героев, живущих на Мальвинских островах», а в Конституции 1994 года возвращение этой территории названо целью, от которой нельзя отказаться. Однако в 1983 году победу на выборах одержал Рауль Альфонсин, один из немногих политиков, который держался в стороне от военных, утверждая, что их единственной целью вступления в войну было укрепление диктатуры.

Четыре года спустя, когда Селия ждала третьего ребенка, ситуация в стране была по-прежнему драматична. В Семана Санта (Страстная неделя) 1987 года Аргентина находилась на грани гражданской войны. Карапинтадас (буквально – раскрашенные лица) – молодые офицеры армии под командованием полковника Альдо Рико – восстали против правительства, требуя прекратить судебные разбирательства по поводу нарушений прав человека, совершенных при военной диктатуре. Военные командиры не желали подчиняться президенту. Народ выходил на улицы, чтобы защитить демократию. CGT (Всеобщая конфедерация труда Аргентины – профсоюз) объявил всеобщую забастовку. 30 апреля президент Рауль Альфонсин обратился к толпе, собравшейся на площади Пласа-де-Майо, со словами: «В доме порядок, с Пасхой!» – фраза, которая вошла в историю, потому что ничто не могло быть дальше от истины, чем сказанное им тогда. Не имея власти над вооруженными силами, президент вынужден был пойти на переговоры с карапинтадас, гарантируя им прекращение судебных разбирательств над военными. Закон Obediencia Debida («Закон должного послушания») оправдывал офицеров и их подчиненных в совершенных варварствах и считал их ответственными только за то, что они подчинялись приказам начальства. Он вступил в силу 23 июня 1987 года, в тот самый день, когда Селия попала в родильное отделение больницы Гарибальди. Другие ее сыновья – семилетний Родриго и пятилетний Матиас – остались дома с бабушкой, а Хорхе поехал с Селией в больницу. После двух мальчиков он хотел бы девочку, но хромосомы показывали, что у них должен родиться еще один мальчик. Беременность Селии протекала без осложнений, но в последние несколько часов они возникли. Гинеколог Норберто Одетто диагностировал тяжелое состояние плода и решил вызвать роды, чтобы избежать последствий для ребенка. Хорхе и по сей день помнит страх тех минут, панику, которую он испытал, когда врач сказал ему, что будет использовать щипцы, его просьбу сделать все возможное, чтобы избежать использования этих щипцов, которые, как и в случае многих родителей, сильно беспокоили его из-за ужасных историй, которые он слышал о деформации и повреждении ребенка. В итоге щипцы не понадобились. За несколько минут до наступления шести часов утра на свет появился Лионель Андрес Месси весом три килограмма и длиной 47 сантиметров, красный как помидор, с одним ухом, полностью свернутым из-за родовых схваток, – аномалии, которые, как и у многих других новорожденных, исчезают в течение первых нескольких часов. После испуга наступает счастье: новорожденный розоват, но здоров.

Однако за пределами больницы ситуация была не так спокойна. В городе взорвалась бомба, еще одна – в Вилла-Конститусьон, где работал Хорхе. По всей Аргентине число взрывов – в ответ на Закон должного послушания – увеличилось до пятнадцати. Жертв не было, был только материальный ущерб. Взрывы показали, что страна расколота, над ней довлеет военная власть и она находится в тяжелом экономическом кризисе. Секретарь по вопросам внутренней торговли Аргентины объявил о введении новых цен на товары первой необходимости: молоко и яйца подорожали на 9 %, сахар и кукуруза – на 12 %, электричество – на 10 %, газ – на 8 %. Для семьи рабочего класса, такой как семья Месси-Куччиттини, повышение цен оказалось непростой ситуацией, несмотря на две зарплаты и наличие собственного дома. С помощью своего отца Эусебио Хорхе построил дом на семейном участке площадью 300 квадратных метров. Двухэтажное кирпичное здание с задним двором, где могли играть дети, расположено в районе Лас-Эрас. Маленького Лионеля привезли сюда 26 июня, когда мать и сына выписали из итальянской больницы.

6 месяцев спустя Лионеля можно увидеть в семейном альбоме, с пухлыми щечками и улыбающегося, на кровати родителей, одетого в голубые штанишки и белую футболку. В 10 месяцев он начал гоняться за своими старшими братьями. И с ним произошел первый несчастный случай. Он вышел из дома – никто не знал зачем, – возможно, чтобы поиграть с другими детьми на улице, которая еще не была заасфальтирована и по которой редко проезжали машины. Навстречу ехал велосипед и сбил маленького Лионеля. Он сильно заплакал, все, кто был в доме его семьи, выбежали на улицу. Кажется, что ничего страшного не произошло, просто испуг. Но в итоге всю ночь он не переставал жаловаться, а его левая рука распухла. Его отвезли в больницу – там диагностировали перелом локтевой кости. Ему была нужна гипсовая повязка, и через несколько недель все зажило. Наступил его первый день рождения, и дяди и тети купили ему футбольную майку, уже пытаясь убедить его болеть за его будущую команду – «Ньюэллс Олд Бойз». Но было еще слишком рано. В 3 года Лео предпочитал карточки с картинками и гораздо меньшие по размеру шарики – для игры «Марблс». Он выигрывал их у своих товарищей, и его сумка всегда была полна шариками. В детском саду или в школе у него всегда было время поиграть с круглыми предметами. На четвертый день рождения родители подарили ему белый шар с красными бриллиантами. Именно тогда, возможно, и началось роковое влечение. Пока однажды он не удивил всех. Его отец и братья играли на улице, и Лео впервые решил присоединиться к игре. В другом случае он бы предпочел продолжать выигрывать шарики «Марблс» – но не в этот раз. «Мы были ошеломлены, когда увидели, на что он способен, – сказал Хорхе. – Он никогда раньше не играл».

Глава 2

Самый маленький из всех

Летний полдень, 1992 год

Поле «Грандоли» почти голое. Много земли, и лишь несколько кусочков зеленого газона у боковой линии. Штанги ворот в ужасном состоянии, как и забор, как и здание, в котором находятся душевые и раздевалки. Да и сам район выглядит не лучше: импровизированные автомойки на каждом перекрестке проспекта Гутьеррес, продавцы подержанных шин, вывески «Купить металл здесь» – то есть металлолом; есть даже кусок картона с рекламой услуг груминга собак. На заднем плане: строительные леса, которые кажутся заброшенными, хотя таковыми не являются; низкие, маленькие домики, утратившие свой шарм; растительность, пробивающаяся между трещинами в асфальте; мусор, нагревающийся на жаре; мужчины и старики, которым нечем заняться; дети на велосипедах, которые слишком малы для них. «Люди здесь изменились, – сказал самый старый житель, добавив: – Ночью по этим улицам страшно ходить». Здесь поселились преступники.

В 15.00 на улице нет ни души. На футбольном поле тоже никого. Дети из соседних школ, которые приходят заниматься спортом в Центре физической культуры № 8 имени Абандерадо Мариано Грандоли (названный в честь добровольца, отдавшего жизнь за свою страну в войне 1865 года), уже ушли, а футболисты приходят не раньше 17.00. Единственный человек, находившийся там в тот момент, – учитель, одетый в белую футболку, синий спортивный костюм и кроссовки. Он направлялся к дому сеньора Апарисио, первого тренера Лионеля Месси. Дом тренера находился в 150 метрах от Центра физической культуры.

Апарисио открыл дверь мокрыми руками – в тот момент он готовил еду для своей слепой жены Клаудии, но пригласил гостя войти и устроиться поудобнее. Четыре кресла, огромная белая собака и запах затхлости были в бедной гостиной, бо́льшую часть которой занимал старый телевизор. Сальвадору Рикардо Апарисио было 78 лет, у него четверо детей, восемь внуков и четыре правнука; у него изможденное лицо, на котором когда-то были усы, тело скрюченное, как колючая проволока, голос дрожит и руки трясутся. Всю свою жизнь он проработал на железной дороге. В юности он носил футболку с номером 4, играя за клуб «Фортин», а более 30 лет назад тренировал детей на поле «Грандоли» размером 7,5 х 40 м.

Апарисио воспитал сотни детей, в том числе Родриго и Матиаса. Старший Месси был быстрым и мощным центрфорвардом, второй брат играл в защите. Бабушка Селия сопровождала их на тренировки каждый вторник и четверг. В один летний полдень с ними пришел Лео.

«Мне нужен был еще один игрок, чтобы собрать окончательный состав команды 86-го года [дети, родившиеся в 1986 году]. Я стоял с футболкой в руках и ждал последнего игрока, пока остальные разминались. Но он не появился, зато появился маленький ребенок, который стоял и пинал мяч о трибуны. Шестеренки в моей голове закрутились, и я сказал себе: «Черт… Не знаю, умеет ли он играть, но…» Я пошел поговорить с его бабушкой, которая действительно интересовалась футболом, и сказал ей: «Одолжите мне его». Она хотела видеть Лео на поле. Она много раз просила меня дать ему возможность попробовать себя в футболе. Она много раз рассказывала мне обо всех талантах этого маленького мальчика. Его мама, или тетя, я уже точно не помню кто из них, не хотела, чтобы он играл: «Он такой маленький, а все остальные большие». Чтобы успокоить ее, я сказал: «Я поставлю его сюда, и если они заденут его, я остановлю игру и уведу его с поля».

Так рассказывал тренер Апарисио, но у семьи Месси-Куччиттини была другая версия событий: «Это Селия заставила Апарисио позвать Лео, когда ему не хватало одного игрока. Тренеру не понравилась эта идея, потому что Лео был таким маленьким. Но бабушка Лео настояла на своем, сказав: «Дайте ему шанс, и вы увидите, как хорошо играет этот маленький мальчик». – «Хорошо, – ответил Апарисио, – но я поставлю его у боковой линии, чтобы вы могли сами увести его с поля, когда он заплачет».

По поводу того, что произошло дальше, разногласий не было. Вернемся к рассказу тренера: «Я дал ему футболку, и он ее надел. Первый мяч покатился в его сторону, он посмотрел на него и… ничего».

Дон Апа, как его здесь называют, встал со стула и изобразил удивленное выражение лица маленького Месси, затем сел обратно и объяснил: «У него левая ударная нога, вот почему он не добрался до мяча». Он продолжил: «Как только мяч оказался у него под левой ногой, он схватил его и пронесся мимо одного парня, потом второго, третьего. Я кричал ему: “Бей, бей!” Он боялся, что его кто-нибудь заденет, но он все бежал и бежал. Я не помню, забил ли он гол – я никогда не видел ничего подобного. Я сказал про себя: “Он никогда не уйдет”. И я никогда не выводил его из состава».

Апарисио ушел в другую комнату и вернулся с пакетом. Он копался в воспоминаниях всей своей жизни. Наконец он нашел нужную фотографию: зеленое поле, команда детей в красных футболках и стоящий прямо перед молодым Апарисио самый маленький из них: белые шорты доходят ему почти до подмышек, футболка слишком велика, выражение лица очень серьезное, ноги неровные. Это Лионель; он был похож на маленькую птичку, на блоху, как называл его брат Родриго.

«Он родился в 1987-м и играл в команде 1986 года. Он был самым маленьким по росту и самым юным, но он действительно выделялся. Его пытались проучить, но он был самобытным игроком со сверхъестественным талантом. Он родился, уже зная, как играть. Когда мы шли на игру, люди толпились, чтобы посмотреть на него. Когда он получал мяч, он уничтожал его. Он был невероятен, его невозможно было остановить. Он забивал по 4–5 голов за игру. Он забил один гол в ворота команды “Аманесер”, которая был из тех, что показывают в рекламе. Я хорошо помню этот игровой эпизод – он обошел всех, включая вратаря. Каким был его стиль игры? Такой же, как и сейчас, – свободный. Каким он был? Он был серьезным ребенком, всегда тихо сидел рядом с бабушкой. Он никогда не жаловался. Если его обижали, он иногда плакал, но вставал и бежал дальше. Вот почему я спорю со всеми, я защищаю его, когда говорят, что он слишком много солирует, или что в нем нет ничего особенного, или что он жадный».

Жена зовет его из соседней комнаты; Апарисио уходит и возвращается, чтобы рассказать о новых воспоминаниях.

Например, видео, которое он никак не мог найти, с некоторыми играми вундеркинда – «Я показывал его детям, чтобы научить их, что можно делать с мячом». Или первый раз, когда Лео вернулся из Испании и он пришел его навестить. «Когда они увидели меня, это было безумие. Я ушел утром, а когда вернулся, был уже час ночи. Мы все время болтали о том, как там, в Испании, обстоят дела с футболом». Или тот случай, когда соседи устроили вечеринку в честь Лионеля. Они хотели подарить ему мемориальную доску у поля «Грандоли», но в итоге Лео не смог пойти. Позже он позвонил и сказал: «Спасибо, может быть, в следующий раз».

Старый футбольный тренер не испытывал горечи, напротив, он с большой любовью говорил о маленьком мальчике, которого тренировал все эти годы.

«Когда я увидел по телевизору, как он забил первый гол в футболке “Барселоны”, я начал плакать. Моя дочь Женовева, которая была в тот момент в другой комнате, спросила: “Что случилось, папа?” – “Ничего, – ответил я, – это эмоции”».

Апарисио достал из пакета еще одну «жемчужину». Еще одна фотография маленького светловолосого мальчика: слишком большая рубашка, слишком короткие ноги; в руке он держит трофей, первый в его жизни. Трофей по высоте почти такой же, как сам мальчик.

Лео не было еще и 5 лет, а на поле «Грандоли» он уже начал ощущать вкус голов и успеха. На второй год ему даже настолько повезло, что тренером стал его отец. Хорхе принял предложение от совета директоров клуба и возглавил команду 1987 года. Они играли против Альфи, многочисленные матчи по всему городу. И они выигрывали все: «Всё, всё: чемпионат, турниры, товарищеские матчи…» – так вспоминал Хорхе Месси, причем скорее с отцовской гордостью, чем с тренерской.

Но кроме футбола есть еще и школа. Лео ходит в Общеобразовательную школу Лас-Эрас № 66, находящуюся на улице Буэнос-Айрес, 4800. В школу его провожала либо мама Селия, либо тетя Марсела, либо соседка Сильвия Арельяно, мать Синтии, его лучшей подруги. Они шли пешком по открытой местности или проходили мимо футбольных полей на территории армейских казарм 121-го батальона связи. Не проходило и 10 минут, как они уже оказывались перед дверями школы.

Сегодня в этой школе можно увидеть школьников из самого младшего класса, поглощенных рисованием. Двое из них одеты в футболки Месси. В огромном крытом павильоне несколько детей в белой форме проводят матч с невероятной концентрацией. Голы есть, не хватает только настоящего мяча – вместо него у них сверток коричневой бумаги, скрепленный скотчем. Они двигаются в головокружительном темпе, не обращая внимания на жесткий серый гравий, – исполняют «слалом», финты, дриблинг. Среди игроков – Бруно Бьянкуччи, двоюродный брат Лео. Сильно вспотевший и весь красный от усилий, с угольно-черными волосами, прилипшими к лицу, в ушах серьги в бело-розовую полоску, его товарищи вскоре отмечают его как лучшего. СМИ уже посвятили ему значительное количество статей, прославляя Бруно как преемника Лео. Его тренеры говорят, что он очень хорош в обводках, что у него такой же талант, как у его двоюродного брата. И, как и Лео, он стеснительный. Единственное, что он говорит – это то, что он завидует инициативности своего двоюродного брата и его умению забивать голы. Бруно – тоже нападающий, и хотел бы однажды надеть футболку «Барселоны».

Дети собрались в круг. Все они хотят высказать свое мнение о мальчике, который еще несколько лет назад ходил в их школу. Одиннадцатилетний Пабло не сомневается: «У него есть все, что нужно, чтобы стать лучшим в мире. Он даже лучше, чем Марадона. Больше всего мне в нем нравится его скорость, он невероятен». Что-то беспокоит девятилетнего Агустина – то, что беспокоит многих его соотечественников: «Марадона начинал в “Архентино Хуниорс”, а Месси… в “Барсе”». Без сомнения, это слишком далеко отсюда. Даже девочки, которые больше смущаются, в итоге присоединяются к группе. И здесь мнения разделились. Одни считают его красивым, другие – слишком маленьким.

Наступила перемена, и под кривым старым деревом – древним деревом – маленькие ученики гоняются друг за другом. Лео часто уклонялся от огромного ствола, гоняясь за бумажными или пластиковыми мячами. Для него самые прекрасные воспоминания о тех годах – это именно те игры с любым предметом, оказавшимся у его ног. Он легко признается в том, что учеба ему не нравилась.

Моника Домина, его учительница с первого по третий класс, подтверждает этот факт: «Нет, Лео не очень хорошо учился, но его работа в классе была на приемлемом уровне. Поначалу у него были трудности с чтением, и я посоветовала его матери отвести его к логопеду. По остальным предметам ему удавалось понемногу совершенствоваться, хотя он и не добивался выдающихся результатов. Он был тихим ребенком, милым и стеснительным, одним из самых стеснительных учеников, которых я видела за всю свою преподавательскую деятельность. Если к нему не обращались, он молча сидел за своей партой в конце класса. Старшие дети соревновались с ним за право участвовать в межшкольных турнирах Росарио. Он, конечно, был хорош – выигрывал трофеи и медали; но я никогда не слышала, чтобы он хвастался тем, что хорошо играет и забивает голы».