Волк. Обрести стаю

Осмотревшись, я отошла немного для разгона и, не превращаясь, перемахнула через реку, приземляясь рядом с парнями. Прокатившись кубарем мимо Рисингов, я с визгом угодила прямо в колючий кустарник, который меня и остановил. Боль как таковую я даже не ощутила, зато братья перепугались, думая, что я сверну себе шею. Сердце колотилось как ненормальное где-то в горле, грозясь выскочить. Кровь закипала в венах. Адреналин зашкаливал, и хотелось еще. Перекинувшись, парни помогли мне выкарабкаться, хоть я и оставила приличный клок волос на колючках и изодрала футболку.

– Ты как? – Обеспокоенно спросил Дэвид, все еще сжимая мою руку, а я едва не задохнулась от запаха того оборотня. Он слишком сильно им пропах. Высвободив свою конечность, я поспешно убрала ее за спину, чуть отстранившись в сторону Закари.

– В порядке, спасибо, – сипло проговорила я. Голос неожиданно сел, а рот наполнился вязкой слюной. Волк внутри продолжал сходить с ума, и очень хотелось выть. – Так значит… вы тоже оборотни?

– Да, – улыбнулся мне блондин, убирая застрявшую колючку из моей шевелюры. – Ты нас извини, что, оказавшись на твоей территории, сразу не представились. Дядя сказал, что она не занята.

Я мотнула головой, пытаясь сообразить, что именно он имеет в виду. В этой дележке территорий я разбиралась мало, только могу предположить, что у оборотней это происходит как у волков в природе. Но своей территорией для меня считался только дом Карла.

– Секунду! Если ваш дядя тоже оборотень и живет здесь уже год, почему я с ним ни разу не сталкивалась? – В голове пронеслась шальная мысль, что тем оборотнем мог быть один из их стаи.

– Ну, он… эм… как бы сказать попроще?

– Одиночка, – помог брату Дэвид.

– Да! Он отделился от стаи, но сложилось так, что нам пришлось покинуть свое прежнее место, и он предложил обосноваться здесь, так как думал, что территория свободна.

– Точнее мы просто сели ему на шею, – криво усмехнулся брюнет. – А не пересекались, думаю, потому что он любит вечерние прогулки. Он тоже не догадывался.

– Понятно, – потрясенно выдохнула я, глядя в пустоту между братьями. У меня просто голова сейчас взорвется! Вот так вот! Живешь с оборотнем под боком, он преподает тебе историю, а ты даже понятия не имеешь! Неужели везде так? Тогда как они находят друг друга?

– Эммм, – протянул Закари, после небольшой паузы, – а у тебя есть стая?

– Нет, – я отрицательно покачала головой.

– Ты одиночка? – Еще больше удивился второй брат.

– Нет. Не знаю, – я абсолютно запуталась в нашем разговоре. Вроде это я хотела их расспросить. – А вы? У вас получается вся семья оборотни?

– Да, – бодро кивнул Зак. – Наши отцы и дядя – кровные братья, мамы тоже оборотницы, но они из разных стай. У нас есть еще один брат, и скоро появится сестра.

– Ваш брат он… сын вашего дяди? – Решила уточнить я.

– Нет, у него нет детей и вообще он не женат, – усмехнулся блондин.

– Говорю же, одиночка по жизни, – добавил Дэвид, фыркнув.

– Тогда, волк, на которого я наткнулась – кто он? – Все же нужно уточнить и не рисковать лишний раз.

– Шон – мой старший брат, родной, а сестра, кстати, будет у него, – на последних словах Закари указал на кузена.

– Понятно, – теперь я более-менее имела представление об их семье. – Слушай, а ты можешь перед ним за меня извиниться? Я давно не встречала других оборотней и поэтому растерялась, когда он появился из ниоткуда.

– Конечно! Нет, проблем, – хохотнул он, зачем-то оглядываясь по сторонам, словно искал что-то… или кого-то…

Периферийным зрением я заметила какое-то шевеление в кустах на оставленном позади берегу и в голове тут же всплыли слова учителя об охотниках. Я резко обернулась, но заметила лишь мелькнувший хвост. Он все это время был здесь? Поведя носом, я ничего не уловила. Возможно, мне показалось? Тут легкий ветерок ударил в спину. Ну, конечно! Подветренная сторона!

Возвращались мы в том же диком темпе, только в этот раз я слышала еще один топот лап, бегущий следом.

– Почему ты не превратилась? – Спросил Дэвид, когда мы вышли к краю парка. Поджав губы, я постаралась сделать вид, что не услышала вопроса, но парни поняли это по-своему.

– Извини, – попытался исправить ситуацию Зак, натянуто улыбаясь, – мы понимаем, что для девушки перевоплощение дело смущающее…

Домой я вернулась, едва не порхая от радости, что встретила оборотней и даже поговорила с ними, кроме того, я видела, как они перекидывались! Это было завораживающе! И рада, что они оказались нормальными ребятами. Я была так счастлива, что совсем забыла об осторожности, за что и поплатилась, попав под руку Карлу с похмелья.

Глава 6. Последствия

– …Да, извини, что приходится просить о таком, – я тихо всхлипнула, вытирая слезы рукавом водолазки. Забившись в дальнем углу гаража, я тихо плакала, чтобы Карл не услышал и еще больше не разбушевался. Когда хлопнула входная дверь, я быстро набрала номер Ника и попросила его предупредить, что меня сегодня не будет по семейным обстоятельствам. Он единственный кто догадывался о том, что происходит у нас с Карлом, но не вмешивался по моей просьбе, хотя часто порывался, особенно после таких звонков.

Левый глаз полностью заплыл, и я практически ничего не видела, губа опять разбита, а нога неестественно повернута и чертовски болит, что просто хочется биться головой об стену и кричать, срывая связки, но вместо этого я тихо скулю в трубку, периодически закусывая костяшку пальца, чтобы не заорать.

– Не беспокойся об этом, – на минуту он замолчал, подбирая слова, – хочешь, я могу зайти и принести…

– Не надо, – жалобно простонала я, попытавшись сесть удобнее, чтобы спина не так горела от боли при соприкосновении со стеной. – Я справлюсь, все нормально… нормально…

Как заклинание я повторяла вновь и вновь, что все хорошо, все будет в порядке, но прекрасно осознавала, что ни черта не будет в порядке! Я снова буду корчиться от боли, пока заживают вывихи и переломы и долго еще не смогу появиться на людях с фингалом под глазом и прочими синяками.

– Не рассказывай ничего Рисингам, пожалуйста, – жалобно пропищала я, прежде чем положить трубку, так как услышала нетвердую поступь Карла, приближающегося к дому. От греха подальше выключив телефон, я сунула его под тумбочку с инструментами для ремонта автомобиля. Он ими давно уже не пользуется.

Полдня я просидела в гараже, вздрагивая от каждого шороха, в надежде, что регенерация меня не подведет, и к вечеру я буду как новенькая, со всеми целыми ребрами. Однако у судьбы и Карла на меня были другие планы. Я уже не кричала и даже не сопротивлялась. В этом нет смысла, его это только подстегивает и удары становятся жестче и весомее. Теперь на шее у меня красуется колье из синяков от его пальцев. Когда он начинает душить – мне становиться страшнее всего, потому как я не знаю, сколько смогу продержаться без кислорода и приду ли в себя после обморока. Синяки, ушибы, переломы, царапины – все ерунда, а вот когда его руки сжимаются на моем горле…

Очнулась я поздней ночью. Все тело ломило и очень хотелось в туалет. Наверное, с сотой попытки я смогла подняться, пересиливая себя, и, подволакивая ногу, поковыляла в сторону дома, но по пути свернула в кусты, что росли возле забора. Лучше не рисковать. Живот урчал от голода, и кружилась голова. Я целый день ничего не ела. Пришлось заполнить желудок водой из садового крана. Вернувшись в гараж, я свернулась калачиком на своей лежанке и постаралась уснуть, но сон, как назло, не шел, и я еще долго лежала неподвижно, смотря в одну точку перед собой. Когда мне это надоело, я оделась потеплее так, чтобы одежда скрывала следы от побоев. Прихрамывая, направилась в сторону парка. Нога частично зажила, но боль все еще ощущалась острая. Остаток ночи я бродила по лесу, опираясь на деревья, в то время как волк внутри забился в самый дальний угол сознания, отказываясь даже нос показать. Вдруг я услышала еле различимый шорох. Обернувшись, я тут же спряталась за дерево, но источником шума оказалась какая-то птица. Живот снова дал о себе знать. Я попыталась припомнить, что читала про охоту волков и замерла, стараясь не шуметь, но пара шагов в сторону жертвы и мой возможный ужин с диким криком улетел прочь, оставив меня с руками полными земли и сухих листьев. Со злости я с силой ударила по земле, оставляя в ней две неглубокие ямки. Поддавшись какому-то внутреннему чувству, я продолжила молотить землю, выплескивая злость и обиду на собственную беспомощность и жалкость. Вскоре удары начали приходиться и по росшим вокруг деревьям, а когда я была на грани истерики, в бессилии вцепилась когтями в ствол, падая на колени и обдирая кору. Я всхлипывала и надрывно плакала, а потом и вовсе завыла так отчаянно и пронзительно, что сама перепугалась, не ожидая от себя подобного. В страхе, что меня найду в таком состоянии, я быстро вернулась домой, где моментально уснула, стоило только телу почувствовать холод матраса.

Утром я проснулась от того, что кто-то направлялся к дому Карла. Я тут же приподнялась на руках, прислушиваясь. Только не они! Пожалуйста, нет! Все еще хромая, быстрыми перебежками, я добралась до задней двери, и пока они не успели позвонить в звонок, подскочила к двери.

– Уходите! – Рука Закари замерла в воздухе, но, услышав меня, он остановился, в недоумении переводя взгляд на окно возле двери.

– Эш… – начал он, но я быстро перебила, понижая голос до громкого шепота.

– Уходите, живо!

– Эшли, что происходит? – Взволнованно спросил Дэвид. – Почему ты вчера не пришла?

– Мы слышали вой ночью, – вмешался Зак, – это ведь была ты?

– Уйдите, – по щекам покатились слезы, потому как на втором этаже заворочался Карл. – Пожалуйста! Просто уйдите!

– Эш? – Я не отвечала. Карл проснулся.

– Убирайтесь с моей территории, – угрожающий рык сам вырвался из глотки. Я метнулась на второй этаж, где на лестнице столкнулась с мужчиной. Удар, короткий вскрик и я покатилась по ступенькам. Кажется, что-то хрустнуло.

Карл не стал спускаться, а, увидев меня неподвижную у подножья лестницы, вернулся в комнату. Слезы все лились из глаз. Надеюсь, Рисинги этого не видели. Карл всегда задергивает все шторы. Его раздражает яркий свет, особенно утром, когда у него болит голова.

На какой-то момент сознание отключилось, а пришла в себя от резкой боли в правой ноге, об которую запнулся Карл и развалился рядом со мной. Получив очередную трепку, я снова оказалась в гараже, куда меня отволок за волосы Карл. Остаток дня я проспала на своем матрасе, прижав к себе пингвина.

Прошла пара дней, а Карл о моем существовании даже не вспомнил, так что мне практически полностью удалось восстановиться. Синяк под глазом набрал цвет и напоминал темно-фиолетово-зеленую кляксу, зато я теперь более-менее им вижу. После разработки нога не так сильно подворачивается и теперь даже не заметно, что я хромаю, если не присматриваться. Нику я больше так и не звонила, а Рисинги на горизонте не показывались. Я продолжала прятаться в гараже от посторонних глаз, хоть несколько раз и порывалась выйти на ночную пробежку, потому как волк начинал сходить с ума в изоляции. Выходила я для того, чтобы размять ноги и сходить в туалет, и то только тогда, когда точно была уверенна, что Карл спит. За соседей я не переживала – они и так знали, что твориться по мою сторону забора, но все предпочитали делать вид, что ничего не происходит. Проще говоря, они привыкли за несколько лет соседства. К тому же в этой части города не самый благополучный район и домашнее насилие не редкость. Если просто выйти на улицу и ткнуть в любой дом, можно с вероятностью в шестьдесят процентов попасть в дом какого-нибудь наркомана, пьяницу или бандита. Ночью, если пройти в конец улицы можно увидеть ту часть города, которая никогда не спит. Может днем оно и выглядит не броско и даже обветшало, но с приходом темноты повсюду зажигаются огни вывесок и из подпольных клубов раздается оглушительная музыка, которую иногда слышно даже у нас. Карл выбрал дом в более спокойной части, ближе к «нормальным». Здесь люди живут по принципу «Не суй свой нос, куда не нужно – целее будешь».

***

Выходные пронеслись как один миг. Решившись, я таки собралась пойти в школу. Синяки еще не сошли, но пропускать занятия я больше не могла себе позволить, иначе опять оставят на второй год… Мне семнадцать, и я старше своих одноклассников на два года. Чаще всего я пропускала именно из-за того, что оказывалась в больнице, но поняв, что «правильные» люди могут что-то предпринять в сторону Карла, я стала осторожней, и теперь отсиживаюсь дома, в гараже, не показываясь людям. С одной стороны, моя миниатюрность – это преимущество. Никто не тычет в меня пальцем и не дразнит «тупицей», «второгодкой», «переростком» или еще как похуже. Я бы этого не вынесла. Может это и глупо, но меня волнует общественное мнение, и я от него завишу. Я не глупая и прекрасно знаю, как обо мне отзываются в школе, но терплю. Мне нужно. Я должна. Такое ничтожество как я вряд ли примут за грозного и опасного оборотня. Я сама решила идти этой дорогой, так что пути назад нет и свернуть не получится.

Собрав сумку, я встала перед зеркалом в прихожей. Что делать с лицом? Если шею и руки я еще могу прикрыть длинными рукавами и воротником, то с лицом такой трюк не прокатит. Перекинув несколько прядей на лицо, я обреченно вздохнула. Достав так бережно хранимую таналку, я оценила масштаб работы и убрала тюбик обратно. Не поможет, только зря переведу драгоценный крем.

Прежде чем открыть дверь, я еще раз глубоко вдохнула и, посильнее натянув капюшон толстовки, вышла из дома, не издав ни единого лишнего шороха.

Школа встретила меня привычным гулом. В нос тут же ударила волна резких запахов, от которых я успела отвыкнуть за время отсутствия. Запах еды из столовой, резины, мела, множества духов и одеколонов, пота и хлорки – эти запахи ощущались сильнее всех прочих. Стараясь не привлекать ненужного внимания, я прошмыгнула в класс, где должен был пройти урок. Заняв свое место, я отвернулась к окну, положив голову на сложенные руки. Постепенно класс начал заполняться людьми. Бессмысленные разговоры, суета, смех и море отвратительных запахов. Пара стремительно приближающихся шагов, заставили меня сильнее уткнуться в рукав, а рука непроизвольно сжалась на предплечье. Рисинги. Я была уверена, что это они и не ошиблась. Уловив мой запах, они поспешили удостовериться, что я действительно объявилась. Замерев в проходе, парни смотрели на меня, чем привлекли всеобщее внимание. Теперь они не выглядели такими доброжелательными. От них исходили волны угрозы.

– Альбин, – Закари подошел к моей парте медленно и уверенно, а тон не предвещал ничего хорошего, – нам надо поговорить.

– Не время и не место, – полушепотом отозвалась я, даже не посмотрев на него, рука до боли сжала предплечье. К моему счастью, прозвенел звонок, не дав ему разразиться какой-нибудь тирадой или обвинениями.

Урок я слушала краем уха, потому как прекрасно знала весь курс наизусть, и мне было откровенно не до него. Не меняя позы, я таращилась в окно вплоть до звонка, а затем меня ждало неизбежное. Весь урок я чувствовала взгляд парней и от этого становилось тошно.

Когда класс опустел, братья подошли к моей парте, отрезая мне любые ходы к отступлению, а я продолжала сидеть, не поднимая головы.

– Ты нам объяснишь, что, черт возьми, происходит? – Зло спросил Закари, а я невольно дернулась.

– Сначала ты прикидываешься, что рада нам, а потом велишь убираться из города? – С нескрываемой угрозой прорычал Дэвид, с хлопком поставив руку мне на парту.

– Нет! – В ужасе я посмотрела на них, совершенно забыв об осторожности, а когда вспомнила – было уже поздно. Они заметили. Я быстро опустила голову и еще больше перекинула волос на пострадавшую часть лица, старательно пряча синяк. Парни в шоке отшатнулись от моего стола, Зак даже головой тряхнул, не показалось ли ему. – Я не хочу, чтобы вы уезжали, я просто не люблю, когда приходят ко мне домой.

Мой голос предательски дрожал. Рефлекторно я стала тереть все еще ноющую руку. Кажется, перелом неправильно сросся.

– Кто это тебя? – Охрипшим голосом спросил Дэвид, протянув руку к моему лицу и убрав волосы.

– Эй! Вам не пора на следующий урок? – В класс неожиданно зашел мистер Рисинг и, увидев мое состояние и открытую часть лица, резко замер в дверях. – Какого?!

Он был удивлен и в то же время в ярости, о чем говорили его вдруг изменившиеся глаза. Теперь они больше напоминали глаза зверя, приобретая насыщенно янтарный цвет.

– Ко мне в кабинет, живо! – Зло гаркнул он, отступая от двери. Не подчиниться ему было страшно, поэтому мы беспрекословно покинули класс, следуя за мужчиной, что размашисто шагал впереди нас, старательно пытаясь унять зверя и не рычать хотя бы в коридоре.

– Садитесь, – как только мы оказались в его кабинете, он запер дверь на ключ и, кивнув на парты, сел за свой стол. Несколько секунд он сидел, сложив руки, будто в молитве, а большими пальцами упирался в переносицу, глаза его при этом были закрыты. Он все еще пытался успокоиться. – Эшли?

– Д-да? – Дрогнувшим голосом отозвалась я, подорвавшись с места.

– Если я не ошибаюсь, ты живешь с опекуном, так? – Издалека начал мужчина.

– Д-да, – я дернула головой, сжимая и разжимая вспотевшие ладони. Сердце и так колотилось в груди как ненормальное, а тут еще и такой стресс, не удивительно, что волк в стрехе забился в дальний угол сознания и только тихо рычал.

– Он не оборотень, – Рисинг скорее уточнил для себя, чем спросил. Я только мотнула головой, вновь потирая руку. – Ты своих родителей помнишь?

– Смутно.

– Когда ты узнала, что являешься оборотнем?

– С рождения.

– А с тем мужчиной… как давно ты живешь?

– Лет семь, – пожала я плечами, слегка улыбнувшись.

– Давно он тебя избивает? – На этих словах он наконец-то открыл глаза и внимательно посмотрел на меня, всю дрожащую, как осиновый лист на ветру. Я не хотела отвечать на этот вопрос.

– Карл, – неуверенно начала я, тщательно подбирая слова, – он хороший…

– Я не это спрашивал, – грозно оборвал меня учитель, – Эшли, я читал твое личное дело и знаю, что ты неоднократно попадала в больницы с многочисленными переломами и ушибами.

Он сделал паузу, давая мне подумать, а парни ошарашено переглянулись у меня за спиной.

– Так больше не может продолжаться, – понизив тон и убрав из голоса угрожающие нотки, заменив их состраданием, продолжил он. – Ты оборотень. Ты не должна так жить. Ты гордое и вольное существо.

Да что вы понимаете!? Вы ничего обо мне не знаете! Ничего… Вы не знаете, через что мне пришлось пройти. По сравнению с тем, что было, побои – это малая плата за «нормальную» жизнь. По щекам невольно полились слезы. Вслух я, естественно, ничего не сказала, только закрыв лицо руками, тихо всхлипнула, почувствовав руки братьев на своих плечах.

Глава 7. Цунами

После этого случая начался какой-то кошмар, смазавшийся для меня в один большой круговорот. Перед тем как уйти, я попросила мистера Рисинга не причинять Карлу вреда, но буквально через пару дней неожиданно заявилась служба по защите детей. Карл был в стельку пьян и практически не соображал, он попытался вытурить незваных гостей, но те вломились силой. Оказавшись в доме, служащие осмотрели комнаты на верхнем этаже, но, не найдя меня, спустились, чтобы допросить Карла, когда я вернулась со школы и, обнаружив пару полицейских машин, в ужасе бросилась к своему опекуну, думая, что с ним что-то случилось. Меня тут же оттащили от Карла и велели идти собирать вещи. Я кричала, вырывалась, но не кусалась, потому как не знала, может ли передаваться ликонтропия по средством пореза или укуса. В прошлый раз Карл не превратился, возможно, я была слишком мала, но я все еще опасаюсь. Я плакала, просила пустить меня к Карлу, но меня только дальше оттаскивали от него, он тоже пытался высвободиться из наручников и отбиться от полицейских, выкрикивая ругательства. От такого обилия эмоций и адреналина он быстро протрезвел.

– Отпустите моего ребенка! Эшли! – Так он кричал, пока его пытались усадить в машину, в конце концов, я не унималась, пока его не увезли. Как только меня отпустили, я выбежала на дорогу. Я хотела броситься следом, бежать за ним и не важно, что это привлечет ненужное внимание, но в этот момент увидела машину Агаты и все мысли разом вылетели из головы. Она мне поможет!

Я бросилась к женщине, не успела она покинуть салон автомобиля. Я заливалась слезами у нее на пиджаке, просила и умоляла убедить их вернуть мне Карла. В ответ она лишь крепко обняла меня, но так ничего не сказала и не сделала. Мои руки опустились. Что происходит? Почему его забрали? Он ничего плохого не делал! Он ведь почти нашел работу! Он обещал купить мне новую игрушку с первой зарплаты!

Поговорив со служащими, Агата вызвалась присмотреть за мной несколько дней до вынесения приговора, как мой куратор. Карла осудят, когда выяснятся все обстоятельства. Она повела меня в комнату, где якобы находились мои вещи, но вместо этого под удивленные взгляды я направилась в гараж. Все мои пожитки уместились в школьную сумку, кроме пингвина, его пришлось нести в руках.

Я видела, когда садилась в машину Агаты, как полицейские заглянули в гараж, после моего ухода. По их лицам я могу представить, что они испытали, а сочувственные взгляды в мою сторону едва не вывели меня из себя, поэтому чтобы никого и ничего не видеть я рухнула на заднее сиденье машины, прижимая к груди игрушку, отрезая себя от реальности.

Давать показания против Карла меня не заставили, но мои синяки сказали все сами за себя. Я присутствовала на суде и видела, как быстро поседел мужчина за каких-то восемь дней, ожидая своей участи в местной тюрьме. Агата сидела рядом и крепко сжимала мою руку весь процесс. Когда одного за другим в зал вводили свидетелей, я уловила знакомый запах одеколона. Обернувшись, я наткнулась на незнакомого мужчину, очень похожего на нашего учителя истории. Меня он тоже заметил, но виду не подал.

Когда процесс окончился, Карла собирались уводить, а я вдруг подбежала к мужчине и крепко его обняла, чем ввела в замешательство всех окружающих.

– Прости, – тихо всхлипнула я, зарывшись носом ему в грудь. – Из-за меня у тебя неприятности.

– Все нормально, малышка. Это я должен извиняться, – он аккуратно, поднял руки и обнял меня. Крепких объятий не вышло, так как его движения все еще были ограничены наручниками. Когда он поднял руки, охрана резко ухватилась за оружие, готовая в любой момент его применить, но оно не требовалось. – Прости, что не смог присматривать за тобой лучше.

– И не нужно, ты уже сделал слишком много, – хоть мы и старались говорить тихо, в зале стояла такая тишина, что было сложно разговаривать шепотом, чтобы тебя не услышали. – Спасибо за все.

– Тебе спасибо, малышка, – напоследок он поцеловал меня в макушку и выпустил из рук, – живи.

– Карл… – мне было очень сложно его отпустить, и я до последнего удерживала его за край тюремной рубахи, пока материя не выскользнула у меня из рук.

Сзади ко мне подошла Агата, осторожно кладя руку на мое плечо и крепко его сжав.

– Все наладится, – тихо шепнула она ободряюще. Все начали расходиться, негромко переговариваясь. Среди тем были и наши с Карлом отношения. Многие предполагали, что он спал со мной или, как это часто бывает, жертва влюбляется в своего мучителя, но они все крупно ошибаются. Они ни черта не знают про меня и Карла…

– Что теперь со мной будет? – Когда мы ехали с Агатой в гостиницу, где она остановилась, почти неслышно спросила я, уже не зная, чего ожидать. Мой привычный мир рухнул и, если я теперь еще и потеряю связь с Агатой, я точно не проживу.

– В прошлый раз я позволила тебе выбрать опекуна, но в этот раз этим займусь я, хорошо? – Попыталась улыбнуться женщина, не отрываясь от дороги. В последние дни, как назло, зарядил дождь и не хотел прекращаться. Дорогу было практически не видно.

– Кто теперь? – С легкой издевкой спросила я. Лучше Карла семьи уже не будет.

– Слушай, я знаю, что крупно ошиблась в последний раз! Кто же мог знать, что такие милые люди окажутся помешанными садистами?! – Улыбка спала с ее лица, а пальцы сильнее сжали руль. Ей тоже неприятно вспоминать ту семейку, от которой я чудом смогла сбежать. Я ее не осуждаю, люди всегда судят по внешнему виду, забывая, что внешность обманчива и за маской приветливой красивой женщины может прятаться настоящая маньячка.

– Мои инстинкты, когда я тебе говорила, что не хочу к ним, – грустно вздохнула я, отворачиваясь к окну.

– Я списала это на обычный детский страх перед чем-то новым. Они незнакомые тебе люди, ты видела их всего пару раз, и тут они решили тебя удочерить. Что еще я могла подумать?

– Не заводись, я тебя не виню, – осадила я Агату, пока разговор не перешел в более неприятное русло. – Кто на этот раз?