Интересные истории

– Эй, дитя, ты только не плач! Ты ни в чём не виновата, успокойся, всё будет хорошо. Если хочешь выговориться, расскажи мне, я, хоть кардиолог, а не психолог, но всё-таки взрослый человек и врач. Я… всё пойму и никому не расскажу… – заботливо изрёк Константин.

– Простите, просто я так была привязана к семье, и к дяде в том числе, но он почему-то стал срываться на мне по каждой мелочи, хотя я любила его, уважала, прощала, старалась угодить. Мне не было больно, просто обидно и тяжело, ведь я только потеряла родителей и брата, и постоянно ощущала чувство вины…

Константин поправил белую косынку на голове девочки и стал утешать:

– Ничего, ты не вини себя, всё позади, дядя недостоин такой племянницы, раз был так жесток, а родители и брат…, поверь они где-то на Небесах, они помнят и любят тебя, а ты помнишь и любишь их…

– Вы действительно так считаете? – спросила Лукерья.

– Стопроцентно! Тебе нужно жить дальше и радоваться жизни! Напиши отрицательные чувства на листок и порви его! И давай будем друзьями, обращайся ко мне на ты и зови по имени: Константин – Девушка выполнила совет Константина, а врач хотел ещё что-то сказать, но забыл имя девочки – Слушай, Казачкина, тебя как зовут, извини, но я запомнить никак не могу!

– Меня же Лукерья зовут…– со слабой улыбкой ответила девочка.

– Что за древнее имя – Лукерья? Будешь Лукерьей, когда вырастешь, а сейчас я буду звать тебя просто Лу. Договорились? – весело спросил Константин.

– Договорились. И спасибо за совет с листком бумаги, мне стало лучше… – с более весёлой улыбкой ответила Лукерья.

– Отлично, Лу, приступаем к кардиологическим делам! – закончил разговор Константин и стал снимать кардиограмму, измерять давление и пульс, что-то записывать в свою тетрадь…

– Всё, Лу, в среду я приеду за тобой, повезём тебя в клинику на УЗИ сердца, сделаем энцифолограмму и повесим холтер, а пока я оставлю все назначения фельдшеру, а тебе совет, дитя моё, меньше нервничать и больше отдыхать! – весёлым тоном сказал Константин.

– Спасибо, Константин… за всё… – с улыбкой тихо ответила Лу.

Константин ещё раз взглянул в пронзительные серые очи Лу, и неожиданно даже для самого себя предложил:

– Может, я могу чем-то помочь тебе не только, как врач, а как старший друг, поднять тебе настроение, вернуть радость жизни?

– Не знаю, стоит ли тратить силы на такого гадкого утёнка, как я… – протянула Лукерья.

– Так, Лу, что за выражение о себе?! – смешно возмутился Константин – Как только буду посвободней, поедем в парикмахерскую и по магазинам, чтобы прихорошить тебя, и ты забыла эту глупую мысль!

Лукерья звонко рассмеялась и ответила:

– Что ж, попробуем, если тебе не жалко на меня денег!

– Лу, на друзей, особенно которые попали в беду, денег не жалеют! – изрёк Константин и отправился к фельдшеру, долго что-то объяснял, давал лекарства и рекомендации…

Пожилая дама всё записывала, поправляя большие очки, а потом посмотрела внимательно на Константина и отметила:

– Вы, Константин Викторович, приехали куда более в худшем настроении, чем находитесь сейчас. У вас есть дети?

– Нет, а почему вы спрашиваете? – удивился Константин.

– Потому что вам пошло бы быть отцом, видно по Лукерье, с каким пониманием вы относитесь к детям… – с доброй улыбкой пояснила фельдшер.

Константин сел в медицинскую машину и отправился к другим пациентам, но настроение у него уже было далеко не осеннее. Лукерья, словно подлатала дырки в его душе…

Константин даже послал Смс-сообщение жене: «Прости, солнце моё, за ссору утром, я тебя люблю!».

Шли дни, а Константин не выпускал из головы мысли о Лу и с нетерпением ждал среды, хотя сам не понимал до конца, почему…

Даже Степанида за ужином сострила:

– Эй, муж мой, ты чего это такой задумчивый, даже со мной не ругаешься? Что-то мечтательность за тобой не замечалась…

– Да всё как обычно, Степанида, о работе думаю, а ругаться просто надоело… – с кислым выражением лица ответил Константин, потому что понимал, что не всё «как обычно»: в жизни Константина появился близкий человечек…

В среду Константин забрал на медицинской машине Лукерью в поликлинику и стал проводить расширенное обследование. Лукерья с милой улыбкой сносила все медицинские процедуры, а, когда они закончились, Константин весело предложил:

– Ну, что, Лу, дитя ты моё сложного отроческого возраста, я сейчас свободен аж на три часа, поехали в парикмахерскую и за новым гардеробом?

– Константин, ты тогда не пошутил? – хлопая ресницами от удивления, уточнила Лу.

– Конечно, не пошутил. Ну, что, едем? Я всё оплачиваю, как благотворительность, не переживай даже за деньги…

– Конечно, едем! – обрадовалась Лу.

Сначала Константин отвёз Лукерью в парикмахерскую и сказал мастеру:

– Девушке подстричь волосы и покрасить в приятный каштановый или шоколадный цвет!

Молодая девушка-мастер взялась за работу и через час Лукерья смотрела на себя в зеркало с блеском в очах: её поразило, что она, «гадкий утёнок», может быть такой красивой.

– Спасибо тебе, Константин, это здорово! – воскликнула Лу.

– Это ещё не всё, – ответил задорно Константин – Сейчас, Лу, мы отправимся в торговый центр за твоим новым гардеробом!

В огромном торговом центре Лукерья растерялась, зато Константин нашёл бутик с молодёжной одеждой по приемлемым ценам и стал выбирать:

– Так, берём эти светлые джинсы с вышивкой, малиновый свитер, эту милую женственную юбку пепельно-розового цвета, а к ней яркую блузку, это коктельное жёлтое платье, так же обувь, красивый цветастый шерстяной палантин и пальто горчичного цвета. Всё, пошли мерить!

– Ну, Константин, ты меня удивляешь! – воскликнула счастливая Лукерья.

– Лу, ты меня тоже удивляешь: радуешься обыкновенной помощи старшего друга, как чуду! – ответил с доброй улыбкой Константин…

Скоро, оплатив все покупки, Константин и Лу в новом наряде сидели в кафе, беседовали и кушали мороженное, они смеялись, обсуждали жизнь, фильмы, книги, рассказывали анекдоты…

– Слушай, Лу, а что, помимо учёбы и чтения книг тебя увлекает? У тебя есть какое-то хобби, отдушина? – спросил вдруг Константин.

– Вообще-то я много уделяю время учёбе и чтению, мне нравится русская классика, но у меня есть тайное хобби, которое является моей отрадой, как ты выразился, отдушиной: я пишу картины на заборах и стенах многоэтажных домов, получая, естественно, разрешение в администрации на это… – с тихим восторгом в глазах изрекла Лу.

– То есть это как? Как граффити, что ли? – спросил недоумённо Константин.

– Нет, я сама граффити не люблю, это – полноценные обыкновенные картины. Хочешь, когда у тебя будет выходной, я покажу, как происходит творческий процесс, и что у меня получается? – объяснила Лукерья, заинтригованный счастливый Константин ответил:

– Лу, это просто отличная идея! В это воскресение! А сейчас я отвезу тебя в детский дом, мне пора на работу…

Константин чувствовал какое-то обновление и счастье, он с восторгом ждал воскресения…

Степанида с недовольством поглядывала на мужа и ворчала:

– Опять витаешь в облаках?! У нас семейная жизнь рушиться, как карточный домик, а ты цветёшь и радуешься!

– Степанида, если бы ты не была такой вредной и ворчливой, у нас бы ничего не рушилось! – ответил жене Константин…

Степанида снова приняла гордую осанку и надменный вид и демонстративно престала разговаривать с мужем на два дня.

Наконец, настало воскресение. Предвкушая что-то интересное, Константин встал раньше обычного, быстро оделся и направился за Лукерьей.

Лу ждала его в новом горчичном пальто и с огромной коробкой с красками и другими принадлежностями для изобразительно искусства…

– Здравствуй, Лу, рад тебя видеть! Ты готова показать свой талант? – спросил весело Константин.

– Конечно! Я тоже рада тебя видеть! Видишь два дома рядом? На них мне разрешили творить! – ответила радостно Лу, и друзья поспешили к домам…

Константин наблюдал за работой Лукерьи с восторгом, как за каким-то волшебством или чудом, с нетерпением ожидая результата. Наконец, Лу закончила работу с первым домом и отошла, чтобы показать Константину картину.

Константин с неподдельным восхищением на лице любовался огромной картиной, на которой без труда можно было узнать сцену из фильма-сказки «Красавица и Чудовище», где красавица Белль танцует вальс с заколдованным принцем…

– Лу, знаешь, это… выше всех похвал, у тебя действительно дар к этому искусству! – с горящими глазами признался Константин.

Лукерья смущённо улыбнулась и шепнула в ответ:

– Благодарю…

После этого Лукерья взялась за второй дом, и снова Константин переживал те незабываемые эмоции, словно сам участвовал в процессе творчества, и снова был приятно поражён результатом: на стене появилась картина с изображением райский садов с цветами и водопадами и красивым сияющим Ангелом.

– Ну, Лукерья, ты превзошла сама себя! – восхитился Константин – с меня за такое великолепие билеты или в кино или в театр!

– Константин, а у тебя есть такое хобби, которое доставляло бы тебе радость? – вдруг спросила Лукерья.

– Ну, – смущённо признался Константин – я состою в клубе «знатоков» нашего города, мы играем в игру «Что? Где? Когда?», как по телевизору…

– Это же здорово! Возьмите меня в свою команду, пожалуйста! – с радостным светящимся личиком попросила Лукерья.

– Лу, ты такой обаятельный человечек, что тебе невозможно отказать! – ответил довольный Константин…

Константин продолжал работать детским кардиологом, в том числе часто по врачебным делам приезжал к Лукерье, но почему-то Константин всегда радовался, когда ему выпадала встреча с Лукерьей.

– Эй, Лу, дитя сложного отроческого возраста, ты выполняешь все мои медицинские рекомендации? – весело в очередной раз спросил Константин.

– Конечно, Константин, я принимаю все прописанные тобой лекарства, фельдшер мне делает уколы, в свободное время я стараюсь больше отдыхать с книгами… – совершенно без тени той непомерной тоски, что была при первой встрече, отвечала Лу.

– Тогда, Лу, в эту пятницу вечером твоя первая игра в «Что? Где? Когда?» в роли знатока! Мы с тобой в одной команде! – радостно со светящимися очами и лучезарной улыбкой объявил Константин.

Лукерья от восторга подпрыгнула на кровати со счастливым и очень забавным выражением лица, а Константин по-доброму рассмеялся.

Как же давно Константин не смеялся так искренно, от души…

Константин направился к выходу и зашёл к фельдшеру, чтобы поправить кое-какие назначения. Константин долго говорил с мягкой улыбкой, а пожилая дама вздыхала и поправляла очки…

– Да что вы, Зоя Ильинична, вздыхаете? Да, очень шаткое здоровье у Казачкиной, есть проблемы, но я на то и врач, чтобы помочь… – сказал фельдшеру Константин.

– Меня беспокоит не Лукерья, меня беспокоите вы, Константин Викторович. – Вдруг ответила пожилая фельдшер с добрым взглядом – Я вижу, как вы привязались к Лукерье, сейчас, пока она болеет и одинока, она тоже тянется к вам. Я нисколько не цинична, я понимаю, что вы привязались к ней, как отец к дочери, а она к вам – как дочь к отцу, но когда-то она перестанет нуждаться в вас и её привязанность пройдёт. Что вы будете делать? Жить, как раньше? А получится ли у вас?

Константин серьёзно задумался: отчасти мудрая пожилая женщина была права, он не представлял жизни без творчества Лу, без бесед с ней, без заботы о ней. Всю накопившуюся за года нерастраченную отцовскую любовь Константин был готов подарить Лукерье…

Ему так не хотелось об этом думать, что Константин ответил:

– Не знаю, что вы имеете в виду, у меня всё просто отлично в жизни…

Константин возвращался с работы вечером, в ту пору на улицах города уже царила поздняя дождливая осень. Промокший до ниточки, Константин в минорном настроении умылся, переоделся и сел за ужин: вермишель с яичницей. Степанида, как всегда, была красива с макияжем и в дорогом атласном халате, но не в духе, и долго молчала, а потом грубо спросила:

– Ты пропадаешь на работе целыми днями! Что ты там такое съехестественное делаешь?!

– Ты же знаешь, что я – детский кардиолог, от меня зависят жизни многих детей и подростков… – без энтузиазма ответил Константин, подумав: «Видно, что скандала не избежать…».

– А ты о семье думаешь?! Выходные опять будем проводить раздельно, каждый со своими друзьями?! Мне это надоело! Ты о своих детях думаешь, вообще?! – закричала в гневе Степанида.

Константин обиделся не на шутку и процедил сквозь зубы:

– Я тебя предупреждал до Загса, Степанида, что не могу иметь детей, и в этом нет моей вины, я всегда вёл здоровый образ жизни! Что я лечусь, пытаюсь исправить ситуацию, я тоже тебе объяснял! А о семье, о приёмных детях, я, может, думаю, больше, чем ты! Когда-то и тебе придётся смириться с приёмным ребёнком или развестись со мной!

Степанида удивлённо посмотрела на мужа и уже с интересом и радостью, а не претензиями уточнила:

– Ты хочешь удочерить или усыновить сироту? У тебя уже есть ребёнок-сирота на примете? Документы уже начал собирать? Кто это? Какой он?

Константин опешил от такого поворота в разговоре, сделал натянутую улыбку и промямлил:

– Ну, вроде и да, вроде и нет, я сам до конца не уверен, но, когда буду готов, я познакомлю вас, а сейчас пойдём спать…

Степанида уснула, а Константин лежал и думал: « Мдаа… Я только рад буду, если Лу станет нашей дочерью официально, но что скажет сама Лукерья, ведь она не малышка, чтобы решать за неё такие важные вещи. И что скажет Степанида, когда узнает, что наша потенциальная дочь уже не маленький ребёнок, а подросток со своим характером, привычками и увлечениями?».

Но, наконец, настала пятница, и вечером, после работы, Константин приехал за Лукерьей со словами:

– Лу, готова блеснуть интеллектом в игре? Я не сомневаюсь, что ты сегодня всех очаруешь, и мы такой дружной командой победим!

– Конечно, Константин! Быть друзьями – это здорово! – со звонким смехом ответила Лукерья.

– Тогда поехали! – с весёлым азартом закончил разговор Константин.

Игра была насыщенной на эмоции и интересной, и все друзья Константина с радостью приняли Лукерью. Девушка сначала оробела, но Константин улыбнулся ей и прошептал:

– Лу, не волнуйся, всё в порядке, ты – молодец…

Но так получилось, что счёт был равным: 5:5, а играли всего до шести очков, так что следующий вопрос решал исход игры…

– Лекаря средневековым девушкам советовали три дня не садиться на коня, пить красное вино и есть жареное мясо. При какой жалобе лекаря давали подобные советы? – задал вопрос ведущий.

Вся команда Константина оцепенела: у них не было ни одного предположения, а нужно было дать ответ за минуту…

Вдруг Лукерья обратилась к Константину:

– Я знаю ответ! Поверь мне, дай шанс…

Константин задумался, а потом объявил:

– У нас досрочный ответ, отвечать будет игрок Лукерья Казачкина…

Лукерья встала и уверенно ответила:

– Боли и головокружения во время женских дней…

Все замерли в ожидании верного ответа, вся команда волновалась, зато, сколько было радости, когда выяснилось, что Лукерья ответила правильно и команда Константина победила! Все стали поздравлять Лукерью и распевать весёлые песни о дружбе…

Константин всю неделю ходил с двояким чувством: он и видел самодостаточность Лукерьи, но и любил её отцовской родительской любовью и не представлял жизнь без неё…

… Наконец, он собрался с духом и на очередном медицинском осмотре спросил:

– Слушай, Лу, а как ты относишься к классической музыке?

– Вообще-то, хорошо, а почему ты спрашиваешь, Константин? – удивилась Лукерья.

– Я обещал тебя отблагодарить за те прекрасные картины билетами на какое-нибудь интересное мероприятие и решил купить билеты в филармонию на балет «Щелкунчик»… – объяснил Константин.

Лукерья обрадовалась, как ребёнок, и на некоторое время Константин забыл свои сомнения.

В субботний холодный вечер, когда шёл снег, Константин заехал за Лу, чтобы отвезти её на это красивое представление…

Так, как на улице было холодно, то Лу, как и другие дамы и девушки, которые были зрителями этого мероприятия, взяли нарядные платья с собой, а администрация приготовила комнату, где леди всех возрастов могли бы прихорошиться…

Константин ждал Лукерью в холле и уже начал волноваться: прозвенел третий звонок, все гости уже сидели в зале, а Лу всё не выходила…

Вдруг из комнаты вышла напуганная администраторша и стала кричать:

– Кто-нибудь, позовите врача! У девочки резко ухудшилось самочувствие!

Константин сразу понял, что речь идёт о Лукерье и с врачебным чемоданчиком рванулся в испуге в комнату для переодевания…

– Куда вы, мужчина? Вам сюда нельзя! – возмутилась администратор.

– Мне можно, я – отец девочки! – дрожа от волнения, ответил Константин и только потом подумал: «А почему я солгал, что я – её отец? Я бы мог сказать, что я – врач, это было бы правдой и меня бы пропустили…».

Константин зашёл, поднял бледную Лукерью на тахту, сделал укол, дождался, когда ей станет легче и стал журить девушку:

– Лу, ты сегодня пропустила укол, да? Ну, как ты так можешь относиться к своему здоровью, я же за тебя переживаю! А если меня не было рядом?

Лукерья же долго, молча, смотрела на Константина пронзительным взглядом и вдруг тихо спросила:

– А ты, правда, считаешь меня своей дочерью или просто солгал? Может, вы со Степанидой удочерите меня? Я… так благодарна тебе за всё и с радостью назвала бы тебя папой …

Константин растрогался, прижал Лукерью, погладил её по голове и ласково произнёс:

– Лу, доченька, я уже давно мечтаю назвать тебя дочерью, и, если ты хочешь, с радостью удочерю тебя официально. Если хочешь, называй меня папой и знай, что ты всегда можешь рассчитывать на мою поддержку и помощь…

Лукерья и Константин обнялись и испытывали такое благостное состояние семейной любви отца и дочери, что забыли обо всём, но тут Константин вспомнил о предстоящем разговоре со Степанидой, и каждый нерв его напрягся от этой мысли…

Лукерья заметила озадаченность Константина и спросила:

– Папа, всё точно в порядке? Ты уверен, что не хочешь оставить всё, как было до этого разговора?

Константин тяжело вздохнул и ответил:

– Нет, Лу, доченька, ты сейчас окончательно стала моей дочерью, и я хочу тебя забрать из детского дома и официально удочерить. Я готов к этому, но проблема в том, что моя жена Степанида, узнав о твоём возрасте, всё-таки ты хоть и не взрослый человек, но уже и не ребёнок, а девушка, может неправильно понять нас и устроить,… мягко говоря, истерику…

– Может, тогда, не рисковать? Ты и так мне помогаешь, как папа… – предложила с настороженностью Лукерья.

– Нет, я должен и хочу добиться права называть тебя дочерью и забрать из приюта, понимаешь, мы – отец и дочь на духовном уровне, это уже не изменишь. Ты иди, посмотри балет, а я поеду, поговорю со Степанидой, это нужно сделать без тебя, объяснить всё Степаниде – моя, а не твоя задача… – решительно изрёк Константин и, погружённый в свои мысли, сел в машину и поехал домой…

Когда Константин вошёл в квартиру, Степанида стояла у зеркала и наносила крем. Заметив мужа, женщина равнодушно произнесла:

– Привет, ужин, как всегда, на столе, я сегодня на работе очень устала, разогреешь и наложишь сам…

Константин выпрямился, как струна, глубоко вдохнул и начал разговор:

– Степанида, дорогая, помнишь, мы говорили о семье и приёмном ребёнке? Ты тогда была вдохновлена идеей взять сироту в нашу семью. Так вот, я хотел бы тебя, пока заочно, познакомить с нашей дочерью Лукерьей. Она очень добрая и милая, хорошо учится, любит читать классику и играть в интеллектуальные игры, а так же она – талантливый художник…

Степанида с серьёзным и задумчивым видом посмотрела на мужа и подозрительным тоном спросила:

– А сколько же Лукерье лет? По твоим словам сложно судить, но мне показалось, что Лукерья старше, чем мне бы хотелось…

Константин напрягся ещё сильнее, но решил идти до конца и ответил:

– Да, Лу старше, чем ты предполагаешь, ей шестнадцать лет…

Степанида оскорблено и гневно смерила мужа взглядом и крикнула:

– Так вот, значит, от чего ты был в таком приподнятом настроении в последнее время! Ты не дочь нам, ты себе молоденькую пассию нашёл! Изменяешь мне с девицей малолетней?! Так я быстро оформлю развод и другого себе найду!

Константин поджал от обиды губы и процедил:

– Не смей оскорблять так Лу! Я испытываю к ней чисто отцовскую родительскую любовь, и желание заботится о ней. Никаких других пошлых «желаний», на которые ты намекаешь, у меня не было и нет! Она – самый талантливый, чистый, добрый и искренний человечек, заслуживающий восхищения!

– В её чистоту и искренность я верю, я в твою, муженёк ты мой несносный, искренность не верю! Отцовские чувства у него к шестнадцатилетней девице! Так я и поверила, как наивная деревенская девчонка! – крикнула озлоблённо Степанида.

– Ты ничего не понимаешь, Степанида! Каждый додумывает в силу своей развращённости! Ты можешь мне не верить, можешь уйти, но знай, что я – отец для Лукерьи, а она для меня – дочь, и не более, и эта родительская любовь свята, а ты втаптываешь её в грязь, потому что сама-то не умеешь так любить! – выкрикнул в гневе Константин, направился к дверям, открыл входную дверь…

Тут Константин застыл с натянутой улыбкой и полной растерянностью на лице: перед ним стояла Лу, и по её бледному расстроенному выражению лица и влажному взгляду было ясно, что она всё слышала…

Константин долго думал, что сказать, но придумал ничего лучше банальной фразы:

– Лу, доченька, я всё объясню, дай мне шанс…

– Зачем? Зачем что-то объяснять? – спросила тихо Лу, и слёзы медленно катились из её больших серых глаз…

– Лу, доченька, ну ты же знаешь меня, ты же веришь мне, ты же понимаешь, что Степанида сейчас выдумала всякой пошлой небылицы, что я никогда не помышлял о тебе, как о женщине, а заботился и любил, как дочь? – с волнением пытался спасти ситуацию Константин.

– Я-то верю тебе, папа, но больше нам никто не верит, я не хочу, чтобы ты из-за меня ссорился с любимой женой, дорогим тебе человеком, так что мне лучше оставаться в детском доме, а тебе – забыть в тот детский дом дорогу. К сожалению, жизнь – не балет и не сказка, приходится иногда принимать тяжёлые решения… – изрекла Лукерья и побежала по лестнице подъезда на улицу.

Константина охватила паника, он хотел что-то исправить, побежал за девочкой с криком отчаяния:

– Лу! Лу! Доченька, остановись! Останься, пожалуйста!

Лукерья бежала, не оглядываясь и плача с лёгким стоном, Константин выскочил за ней на улицу в надежде догнать или уговорить или объяснить, он точно не знал, как поступить, но боялся отпускать её одну в темноте и хотел вернуть то взаимопонимание и родственную любовь, что связала его и Лу…

Вдруг Константин оступился, упал в лужу, а Лукерья скрылась за поворотом, Константин только уткнулся лицом в ладони и горько простонал:

– Лу, доченька, прости меня. Вернись, прошу, мы пропадём друг без друга, Лу…

К Константину вышла Степанида, и взгляд, и выражение лица её были несвойственны для суровой экономистки, в них появились сочувствие, понимание…

– Степанида, ты испортила всё, что могла, что тебе ещё от меня надо?! – резко спросил с обидой Константин.

– Любимый, я… хочу попросить у тебя прощения за всё, что сказала и сделала не так, за то, что не поняла и обидела тебя и Лу, нашу дочь… – изрекла тихо и искренно Степанида.

Константин посмотрел на жену грустным, но уже не обиженным взглядом и спросил:

– Нашу дочь? Значит, ты поверила мне и согласна удочерить Лу? А ты думаешь, после такого Лукерья пойдёт к нам, признает нас родителями?

– Мы её уговорим, я попрошу прощения и объясню своё поведение, я исправлю свою ошибку, Лу обязательно станет нашей дочерью, так что едем в детский дом… – уверенно и ласково ответила Степанида, и супруги сели в машину…

Через полчаса Константин и Степанида стояли у закрытой двери комнаты, где жила Лукерья.

– Лу, доченька, это мы, мы за тобой… – начал Константин, но из комнаты послышалось:

– Папа, мне кажется, что я всё ясно объяснила и мы попрощались!

– Но раз ты называешь меня папой, значит, хочешь, чтобы мы удочерили тебя и забрали из детского дома… – попытался наладить общение Константин, он из-за дверей послышалось опять резкое:

– Почему ты говоришь «мы»? Степанида же не хочет принимать меня, а я не хочу, чтобы ты ссорился с женой!

На несколько минут повисла тяжёлая тишина, а потом Степанида обратилась к девочке:

– Лу, прости меня, я просто неправильно поняла мужа, недослушала, проявила жестокосердие, это моя ошибка, но все совершают ошибки, и Константин, и я с радостью назовём тебя дочерью и ещё большей радостью услышим от тебя в ответ такие дорогие слова, как папа и мама. Поверь, я хочу быть тебе мамой не меньше, чем Константин – отцом…