Душа альбатроса 2 часть. Становление мужчины

В ту летнюю июньскую ночь в доме Бобровских долго никто не мог уснуть. Завидев огонь свечей в маменькиной спальне, Борис тихонько постучал и, войдя на цыпочках, полушепотом рассказал Катерине Александровне, как весело прошёл его день. Они посмеялись истории о том, как деревенские девушки искупали в Оке гурьевского кучера-великана Стёпу. «Малясь перебрав медовухи», тот замотал себе лицо ручным полотенцем. При этом, нахлобучив на голову свой приметный зелёный картуз и широко растопырив для объятий руки, залез, как медведь, в самый круг хоровода, когда деревенские играли в угадывание женихов. Не дождавшись «суженой», Степан начал хватать и целовать всех молодушек подряд. Визжа и убегая от «зелёного лешего», крестьянки вдруг решили над ним пошутить и подтолкнули на мелководье, «шоб озорник охладилси». Взяв у мамы из шляпной коробки новую Петину книжку, прибывшую недавно из Парижа в посылке, Боря пошёл к себе.

За партией в шахматы, сыгранной вничью, и волнующими разговорами с графом Гурьевым о международных новостях и имперской внешней политике мужчины засиделись за полночь, но, несмотря на это, оба проснулись спозаранку. Июньское солнце уже начало подниматься над горизонтом, с каждой минутой всё больше освещая орловские просторы и величественно несущую свои воды Оку.

По утрам семья Бобровских в летнее время имела за правило собираться к столу не в полном составе. Катерина Александровна, увлечённая ночным чтением романа старшего сына «о приключениях Шерлока Холмса в России», предпочитала поспать подольше, понежиться в постели лишний часок, а затем, облачившись в тончайший, шёлковой ткани пеньюар, выпить травяного чая тут же, за будуарным чайным столиком. Борис же с рассветом, прихватив на кухне несколько маняшиных булок и кусок сыра, уже убежал с другом Мишей и другими ребятами на реку рыбачить и строить свои рыбацкие хижины. Ещё одно, беззаботное лето детства пролетало для младшего сына Бобровских быстро и незаметно.

Довольный визитом, а особенно в предвкушении зимней псовой охоты, граф Гурьев отправился восвояси в обратный путь, философски рассуждая о том, как быстро промелькнет время до новой дружеской встречи в Бобровке…

С наступлением осени общее моральное состояние отставного генерал-лейтенанта стало заметно ухудшаться. То ли осенние ветра и дожди неумолимо влияли на смену его настроений, то ли грусть-тоска о безвозвратно ушедшей молодости, радости жизни и утерянной навсегда связи с красавицей Лушей терзали его долгими и тёмными ночами?.. А, может быть, этой дождливой осенью тысяча восемьсот девяностого года осознание неизбежности завершения собственной, стремительно пролетевшей жизни, каким бы сильным и здоровым он ещё ни был, не давали генерал-лейтенанту покоя. Стараясь меньше времени оставаться наедине с собой, Пётр Васильевич с головой погрузился в дела родного поместья. Он всем сердцем желал покоя и отдыха своей уставшей душе, как родитель, тяжело переживая затянувшуюся размолвку со старшим сыном…

***

В начале девяностых годов XIX века в предчувствии надвигавшейся «Большой игры» с Англией в российских политических и военно-морских кругах высшего эшелона власти всё больше преобладало мнение о необходимости усиления восточных рубежей и Тихоокеанского военно-морского флота империи. Этими прогрессивными взглядами был буквально одержим Российский император Александр III Александрович. Его настроение из-за подорванного железнодорожной аварией здоровья было ничуть не лучше, чем у генерала Бобровского. Размышляя о судьбах державы, Российский царь с тем же родительским беспокойством думал о своих детях, в особенности о Наследнике Престола, Цесаревиче Николае Александровиче, отличившемся своими бурными любовными похождениями при дворе…

Весь Санкт-Петербург тогда буквально гудел, как улей, обсуждая пикантные подробности столь непристойного, в особенности, с точки зрения царствующего отца, романа молодого Николя с примой-балериной Мариинского театра Матильдой Кшесинской. Фактически безродная, но весьма привлекательная семнадцатилетняя танцовщица ещё с весны вскружила голову августейшему отпрыску Российского Царского Дома Романовых, буквально атаковывая Наследника Престола своими знаками внимания.

Пренебрегая светскими приличиями, Матильда сама, весьма настойчиво и бесцеремонно, искала свиданий с Цесаревичем. Коварная красотка польских кровей, однако, неблагородных, специально подолгу прогуливалась там, где могла «совершенно случайно» столкнуться с возлюбленным. Чувства были взаимными. Цесаревич Николай Александрович столь пылко влюбился, что старался не пропускать ни одного спектакля в Красносельском театре с участием «дорогой Матильды», и, тайно исчезая из дворца, проводил страстные ночи у неё дома.

Российский император и его супруга никак не могли допустить столь скандального мезальянса! Их также возмущал и особо щепетильный факт, что непристойным свиданиям балерины и Цесаревича активно потакали небогатые родители девушки, ища всяческую материальную выгоду от этих отношений. Отец Матильды, Феликс Кшесинский, как и его трое детей, танцевали в Императорских театрах. На что он надеялся, привечая расположение Наследника Престола к Матильде, сложно было понять…

– Ты представляешь, дорогая Мини, – сокрушался император, ведя доверительный разговор с супругой. – До чего докатился наш отпрыск, судя по докладу его личной охраны. Он попадает в дом к Кшесинским не под своим именем!

– Да что ты, Саша! И в самом деле, мне интересно, как он туда проникает? Ведь есть же прислуга…

– Вот, как раз для прислуги Никки и представляется как один из гусаров Лейб-гвардии, кажется, …ммм… вспомнил! «Евгений Волков» … Он приходит на тайные свидания к этой девчонке как «гусар Волков!!!» Но и это ещё не всё! Именно сам начальник гусарского эскадрона передаёт Матильде записочки от нашего сына, в которых Никки указывает точное время своих визитов в дом к Ксешинским.

– Гусар Волков?!! Тот красавчик… молодой лейтенант? Да за ним самим тянется целый шлейф неприличных любовных историй при дворе! Выйдет дополнительная путаница. Сам знаешь, каким комом обрастают сплетни! И нашему сыну припишут даже то, чего он на самом деле не совершал. О, Небо! Надо бы что-то предпринять, дорогой. Причём, срочно! Мы должны защитить репутацию нашего старшего сына. – Задумавшись, решительно ответила Мария Фёдоровна…

Материнское сердце вскоре подсказало императрице, как ей тогда показалось, верный выход из столь пикантной ситуации. В конце лета во время семейного завтрака в Гатчинском дворце, как бы случайно, вспомнив о дальней германской родне, Государыня обратилась при детях к их дорогому отцу:

– Саша, что-то давненько ты ничего мне не рассказывал, как поживает наша крестница из Дармштадта? Она всегда была красавицей и умницей, вот бы женить на ней одного из наших сыновей…

В этот момент все трое юношей – Великие Князья Георгий, Николай и даже маленький Михаил, которому шёл двенадцатый год, не понимая, о ком из них говорит любимая мама, дружно повернули к ней свои головы с немым вопросом в глазах… Как бы не замечая проявленного сыновьями интереса, Александр III Александрович, сделав нейтральное лицо, ответил:

– Милая Мини, постой… Дай подумать, сколько же лет пролетело? Бог мой, восемнадцать! Мы тогда сами были совсем молодыми. Помнишь? Эдуард, принц Уэльский, … я тогда был ещё сам Цесаревичем, а ты принцессой, когда мы стали крёстными родителями нашей красавицы Аliх …

– Матушка, так я догадался! Вы же сейчас говорите о нашей двенадцатилетней кузине. Смешная девчонка! Я прекрасно понял, про кого вы сказали. – Вдруг, почему-то облегчённо вздохнув, оживился Цесаревич Николай Александрович, подмигнув сёстрам-княжнам, заговорщицки улыбавшимся ему за столом.

Девочки, наперебой уточняя подробности, быстро вспомнили, что юная Алиса, принцесса Пруссии, впервые побывала в России аж шесть лет назад, приехав из Гессена вместе со старшей сестрой на свадьбу. «Ах, да … Элла была невестой их дяди Сергея». Тогда, накануне торжественного бракосочетания с родным братом Российского императора, будучи лютеранкой, Элла приняла православие, став великой княжной Елизаветой Фёдоровной Романовой3…

– Николя шутит, матушка. Даже мы с Мишей и Олей помним, как в прошлом году семнадцатилетняя Алиса снова побывала в империи. Она приезжала в гости к сестре по приглашению нашего дяди Серёжи4. Именно во второй свой визит Аliх и очаровала Николя! Хахаха… Он буквально тогда грезил о принцессе, а сейчас делает вид, что забыл об этом.

– Зато наши родители всё всегда помнят! – вдруг, заалев щеками, неожиданно громко воскликнул средний сын, Великий Князь Георгий, выдав себя этим в глазах Николя, который догадывался, что Георгий тайно увлечён его Матильдой…

Этот алый румянец на щеках любимчика не остался незамеченным и от пристальных глаз Марии Фёдоровны, которая души не чаяла в девятнадцатилетнем юноше, высоком, статном и жизнерадостном, точь-в-точь портретной копии её венценосного мужа. А вот по характеру Георгий Александрович был гордым и вспыльчивым, весь в мать. Вот так, по-своему, распорядилась Природа, словно поменяв местами внешние и внутренние качества старших сыновей Романовых, по сравнению с их родителями.

Взять, к примеру, Николая Александровича: он был очень похож на мать Марию Фёдоровну: среднего роста, субтильного телосложения, те же добрые серые глаза, та же душевная чуткость, но натурой и твёрдостью духа будущий император больше походил на отца… К девяностому году Великий Князь Георгий уже служил в 1-ом флотском экипаже на Балтике и, сдав успешно экзамены прошлым летом, был произведен в чин мичмана. Как же ему шла военно-морская форма! Никки был старше брата на три года, и он тоже имел прямое отношение к армейской службе: только в выше упомянутом Лейб-гвардии гусарском полку…

Наследник Престола, Николай Александрович, уже научился умело скрывать свои чувства. И, как говорят в таких случаях: «Ни один мускул не дрогнул на его лице, покрытом благородной бледностью».

Не подав виду, что взбешён из-за ревности, однако назло брату, Цесаревич вдруг заявил, что согласен жениться на прекрасной принцессе. И тоже, как и мама, считает эту девушку превосходной партией. Никки даже вспомнил в тот момент за завтраком, что их бабушка, английская королева Виктория, называет свою, самую любимую внучку – Sanny (англ. Солнышко).

Странно всё-таки устроены женщины: в особенности, не всегда можно понять их материнское сердце! Ещё секунду назад императрица Мария Фёдоровна, так пылко страждущая переключить внимание сына с безродной и нахальной балетной девчонки, едва заслышав тёплые и сердечные слова Наследника в адрес далёкой немецкой принцессы, в тот момент и не помышлявшей о замужестве, вдруг воспылала лютой, необъяснимой ненавистью к будущей невестке!

Ревность и материнский эгоизм всегда являются плохими советчиками, но, к сожалению, столь некрасивых и постыдных чувств не могут избежать ни простые люди, ни монархи…

Не подозревая о бурных метаморфозах и страстях, кипевших в груди жены, Александр III Александрович был весьма доволен семейной беседой. Решив порадовать домочадцев, он объявил, что берет выходной от государственных дел, и предложил детям и супруге отправиться в Кронштадт и покататься, пока ещё было тепло и солнечно, на царской трёхмачтовой яхте «Александрия»5.

Все закричали: «Урр-раа!!!» и побежали собираться.

– Дорогой мой Сашенька, как же я люблю наши морские путешествия! – восхищенно призналась Мария Фёдоровна, светясь от счастья и позабыв на некоторое время свои странные нехорошие предчувствия по поводу будущей женитьбы Николя.

… «Александрия», курсировавшая долгие годы между Санкт-Петербургом, Петергофом и Кронштадтом, была самым любимым местом отдыха царской семьи. Именно на этом, сказочно красивом паруснике, достигавшем в длину более пятидесяти метров, молодой и горячо влюблённый Великий Князь Александр Александрович Романов встречал вместе с царственными родителями прибывшую из Копенгагена принцессу Марию Софико Фредерику Дагмару – свою будущую жену.

По столь торжественному случаю один из самых известных в то время российских литераторов Фёдор Тютчев посвятил приезду принцессы Дагмар свои чарующие строки в стихотворении «Дагмарина неделя», написанные 26 сентября 1866 года, когда датская принцесса, волнуясь, впервые вступила на российскую землю:

«Блеск горячий солнце сеет

Вдоль по невской глубине –

Югом блещет, югом веет,

И живётся, как во сне…

Словно, строгий чин природы

Уступил права свои

Духу жизни и свободы,

Вдохновениям любви.

Словно ввек ненарушимый,

Был нарушен вечный строй

И любившей, и любимой

Человеческой душой.

В этом ласковом сиянье,

В этом небе голубом

Есть улыбка, есть сознанье,

Есть сочувственный приём.

Небывалое доселе

Понял вещий наш народ,

И Дагмарина неделя

Перейдёт из рода в род».

Строки великого русского поэта оказались пророческими. «Дагмарина неделя» растянулась вот уже на несколько десятилетий.

Обвенчавшись через месяц после тех памятных событий, император и императрица, несмотря уже на двадцатидвухлетний возраст старшего сына Николая Александровича, по-прежнему были счастливы в браке, что не так уж и часто бывает у монархов. Вот, к примеру, её родная сестра – Александра Датская, будучи супругой британского короля Эдуарда VII, выплакала немало слёз и унижений из-за бесконечных измен английского государя. Одной-то и радостью было в её жизни, что родились дети, а в любимчиках также числился принц Георг6, имевший значительное внешнее сходство со старшим сыном Марии Фёдоровны, Цесаревичем Николаем. Обладающая женской красотой, природным достоинством и обаянием, тонким умом и дипломатическими способностями, «Мини», как любил с нежностью называть свою хрупкую и миниатюрную жену Александр III, имела, меж тем, максимально ощутимое влияние при Российском Дворе и повсюду сопровождала царственного супруга. К слову сказать, даже на охоте, ибо прекрасно скакала верхом на лошади и умела метко стрелять. И, конечно же, – на рыбалке, ведь Российский император был заядлым рыбаком. Если бы Мария Фёдоровна с детства росла в России, к примеру, в казачьей семье, среди простого народа, то уж точно, ей дали бы прозвище «сорвиголова». При этом августейшая супруга русского царя Александра весьма эффективно вела дела в созданном специально для неё попечительском «Ведомстве учреждений императрицы Марии». В него входили многие сиротские приюты, гимназии, детские кадетские корпуса, больницы и другие благотворительные миссии, за что Мария Фёдоровна получила от народа звание «Царица, Ангел доброты». В свободное время между занятиями с детьми и государственными делами она прекрасно рисовала, беря вместе с любимым супругом уроки живописи у известного художника-мариниста, мастера батальной марины, академика Алексея Боголюбова, профессора Академии художеств. Словом, английской королеве было чему завидовать. На этой почве между сёстрами были весьма прохладные отношения.

– А помнишь, Машенька, как мы всей семьёй совершили морской вояж через Ладожское озеро на открытие двух каналов, соединивших с этим озером сразу несколько рек – Свирь, Сясь и Волхов?

– О, да, любимый! Ты тогда придумал через всю ширину каналов протянуть голубую шёлковую ленту, которую я торжественно разрезала, стоя на ходовом мостике летевшей на всех парусах «Александрии» …

– Мини, чтобы наши старшие сыновья поскорее возмужали, я решил отправить Георгия и Николя … в кругосветное путешествие.

Едва услышав эти слова своего царственного супруга, императрица Мария Фёдоровна вдруг вздрогнула, так больно кольнуло её сердце. Она почему-то подумала, что муж решил отправить Наследника Престола в Европу, чтобы там поскорее посвататься к принцессе Алисе. Однако её переживания оказались напрасными. Привычная утренняя прогулка по парку Большого Гатчинского дворца окончательно успокоила императрицу. Вдыхая аромат благоухающей зелени и цветов, Российская императрица оглянулась вокруг. Как же она любила, созданную для безопасности их семьи, эту, напоминающую средневековый замок, домашнюю резиденцию Романовых в Гатчине! Малыши здесь подрастали на чистом свежем воздухе, среди окруженных соснами озёр.

Сам дворец имел давнюю и богатую историю, связанную с тайной о большой любви. Он был построен в конце восемнадцатого века за пятнадцать лет по проекту архитектора Антонио Ринальди в стиле русского классицизма. Матушка-императрица Екатерина II подарила эту роскошь своему фавориту, генерал-фельдцейхмейстеру7 графу Григорию Григорьевичу Орлову, от которого имела внебрачного сына Алексея, ставшего впоследствии родоначальником графского рода Бобринских. Ведь известно, что сердцу не прикажешь, когда речь идёт о настоящей любви.

К счастью для простых смертных им, в отличие от царствующих особ, свой выбор сделать гораздо проще… После смерти своего возлюбленного Екатерина II вновь выкупила Гатчинский дворец у родных братьев Григория Орлова и подарила резиденцию своему сыну, Великому Князю Павлу Петровичу (будущему императору Павлу I).

К временам царствования Александра III дворец был значительно перестроен и укреплён с точки зрения безопасности, о которой после покушения на железной дороге, особенно позаботились. В восьмидесятые годы девятнадцатого века сюда были проведены электричество и телефон. Затем в дворцовых помещениях полностью заменили отопление, водопровод и т.д. Даже плац перед дворцом по ночам освещался красивыми фонарями, что явилось первым опытом уличного освещения в России. В течение многих лет счастливого брака императрицы Марии Фёдоровны Гатчинский дворец оставался самым любимым, тёплым и уютным домом для всех членов царской семьи. Они любили здесь все вместе кататься на велосипедах по аллеям огромного парка, площадь которого достигала более ста сорока гектаров, рыбачили на Серебряном озере, катались на лодке по небольшим речкам и озёрам, посещая небольшие зелёные островки…

Отсюда до Кронштадта можно было доехать примерно за час с четвертью и оказаться в восточной части Финского залива, где качались на волнах императорские яхты. Самой дорогой и памятной для сердца среди этих парусников была «Александрия». Пока Романовы ехали к морю, няня вслух читала младшим детям Мише и Оле «Сказку о мёртвой царевне и семи богатырях» Пушкина. Слушая её голос, императрица задремала в пути под стук лошадиных копыт и покачивание кареты. Но неожиданно её вновь вывели из наступившего, было, покоя произнесенные няней поэтические слова:

«Но живёт без всякой славы,

Средь зелёныя дубравы,

У семи богатырей

Та, что всё ж тебя милей» …

«Да что же со мною происходит!» – уже в сердцах, коря себя за эгоизм, подумала Мария Фёдоровна…

Царский экипаж подкатил к спущенному трапу величественной «Александрии». Поднимаясь на борт яхты, Мария Фёдоровна, устремив взгляд на название корабля, наконец, поняла, что с утра произнесённое имя крестницы Alix не даёт ей покоя. И всё же день этот, проведённый в кругу семьи под балтийским летним солнцем и наполняющим паруса бризом, прошёл замечательно и даже весело оттого, что был рядом и много шутил с детьми их любимый папа Александр III Александрович.

Вечером после ужина в царской кают-компании, украшенной бронзой, золотыми карнизами, коврами на полу, мебелью из красного дерева и карельской берёзы, император пригласил своих домочадцев прогуляться на нос «Александрии», где пообещал объявить важное сообщение.

Надо отдать должное: этот небольшой парусник был отделан, поистине, с царской роскошью, вызывающей неописуемый восторг. Приближённые ко двору представители из высших кругов России знали ещё один секрет яхты «Александрия», которая была оформлена по типу одноимённой царской дачи, украшенной старинным геральдическим щитом с гербовыми знаками.

Когда-то придворный поэт Жуковский придумал девиз «За веру, царя и Отечество!», украсивший особенный герб дачи и быстро распространённый по всему белому свету. Аналогичным было и носовое украшение яхты, вырезанное английскими краснодеревщиками во время постройки парусника на верфях Темзы. Оно представляло собою большой синий геральдический щит, в центре которого был тот же самый, известный девиз «За веру, царя и Отечество!» и изображён меч с золотой рукояткой в венке из белых роз. Все предметы царских помещений, в том числе бронзовые подсвечники, часы, столовое серебро, хрусталь, фарфоровые сервизы, изделия из стекла, были украшены в едином стиле – всё тем же любимым гербом царской дачи «Александрия».

На закате красное солнце уже начало приближаться к бесконечной морской линии горизонта, окрасив небо и море в ало-розовый цвет. В этот час каждый гребень волны светился розовым золотом. Любившие пейзажную марину Романовы, будучи сами неплохими художниками, залюбовались прекрасной картиной, нарисованной Богом.

– Дети, кто продолжит мои слова? – медленно и с восторгом произнёс, обращаясь, прежде всего, к сыновьям, Александр III Александрович: – Если солнце красно к вечеру…

– Моряку бояться нечего! – дружно, в один голос, подхватили Цесаревич, Великие Князья и Великие Княгини.

– Если красно поутру, – продолжил августейший отец.

– Моряку – не по нутру!

– Молодцы, знаете главную морскую примету! И это значит, мои любимые чада, что Всевышний подарит нам завтра прекрасный солнечный день, без бурь и невзгод.

Затем, император Александр серьёзно посмотрел на своих старших сыновей и сообщил, что собирается их отправить на Восток, в морское кругосветное путешествие на новейшем броненосном фрегате «Память Азова», который нынче на Балтийском судостроительном заводе уже завершает подготовку к дальнему плаванию, назначенному на конец октября. То есть, через два месяца.

– Дорогие мои сыновья! – обратился отец к повзрослевшим, но ещё не возмужавшим детям. – Ни я, ни любящая вас всем сердцем мама не хотели делать из наших мальчиков оранжерейных или, того хуже, фарфоровых цветов. Несмотря на то, что вы росли во дворце, я старался создавать для вас максимально спартанские условия. Вы воспитывались в строгости, спали не на перинах, а на узких армейских кроватях и жёстких подушках, вставали в шесть часов утра, обливались холодной водой. Я брал вас с собой на рыбалку, научил стрелять, скакать верхом. Вы учились у одних и тех же учителей, освоили немало важных наук, Закон Божий, военное дело, свободно говорите на немецком, французском, английском и датском языках.

Но сейчас я ставлю перед вами абсолютно разные цели. Мичман Георгий Александрович Романов будет исполнять все необходимые обязанности в команде фрегата. Совершив кругосветку, Вы, Великий Князь, по правилам Российского Императорского Военно-морского флота, будете произведены в чин лейтенанта. Это ещё одна ступень на пути к адмиральскому званию, о котором Вы столь страстно мечтаете с детских лет.

А вот Его Императорское Высочество Государь Наследник Цесаревич Николай Александрович Романов отправится в кругосветное путешествие пассажиром. Я назначаю исполнить Вам, мой старший сын, более ответственную миссию: всюду, где бы Вы ни были, от моего имени представлять наше государство Российское! С более подробным маршрутом этого необычного Восточного путешествия по Евразии вы познакомитесь перед отплытием, – продолжил Российский император. – Скажу лишь, что Вы, господа, побываете в Австро-Венгрии, вольном имперском городе Триесте. Затем посетите Грецию, Египет, Индию, Таиланд, Китай и Японию. В экипаж крейсера «Память Азова» по просьбе своих родителей зачислен ещё один молодой повеса, которому пора, наконец, повзрослеть и, в первую очередь, бросить кутить на пирушках. Это, дорогие сыновья, ваш троюродный брат, греческий принц Георг, граф Корфский, – лейтенант Датского и Российского военных флотов, он, как и мичман, Георгий Александрович Романов, мечтает об адмиральских эполетах и будет нести службу на корабле в составе экипажа.

А по сему, с Богом, благословляю вас, дорогие сыновья, совершить подвиги во славу нашего Отечества! – договорив эти напутствия, император по-отечески перекрестил, обнял и трижды расцеловал каждого из своих старших детей.

В надёжные помощники Наследнику Престола отцом уже был назначен небезызвестный мастер международной дипломатии, князь Эспер Эсперович Ухтомский8, прикомандированный для написания книги о путешествии чиновник Министерства внутренних дел. Руководителем всего путешествия по Указу Государя стал генерал-майор свиты Цесаревича, князь Владимир Анатольевич Барятинский.9

В флигель-адъютанты Наследника Престола император, долго размышляя, выбрал героического князя Николая Дмитриевича Оболенского10. В свиту сопровождения также вошли для охраны Его Высочества князь Виктор Сергеевич Кочубей11 и гусар Волков.