Ледяная дева. Исторический роман

– Примите нашу благодарность, – воскликнули обе женщины. Мелинда подлила ему еще кофе.

– Ваш кофе великолепен, – с улыбкой отозвался он, принимая чашку. Девушка мило улыбнулась, она взяла себя в руки и больше не смущалась, а, наоборот, из-под ресниц жадно разглядывала его лицо. Пропавший жених вернулся, и сердце Мелинды замирало в ожидании перемен.

– Давно ли вы из Техаса, мистер Марш? – спросила Джина. – Как идут дела на вашем ранчо?

– От Остина до Денвера я добирался несколько дней, в Пуэбло вернулся месяц назад, – отвечал молодой человек. – А на нашем семейном ранчо дела идут хорошо.

– Как поживает ваша матушка? – продолжала Джина.

– Благодарю вас, мэм, прекрасно, а Клейтон с Уиллоу ждут третьего ребенка.

– Но вы родились не в Техасе? – задала вопрос Мелинда.

– Нет, я родился в Новом Орлеане.

– Наши семьи были добрыми знакомыми больше сорока лет, – вскричала Джина. – Я училась в Новом Орлеане в пансионе вместе с Сарой Кантон, а потом она вышла замуж за мистера Рафаэля Марша. Это же ваш отец?

– Да, мэм, вы совершенно правы, – с поклоном отвечал Тед.

– Ты помнишь, дорогая, как мы ездили в тысяча восемьсот пятьдесят восьмом году в Новый Орлеан на прощальный бал, который устроили Марши перед отъездом в Техас? – спросила Джина племянницу.

– О да, отлично помню, – мягко ответила она, и ее лицо озарилось нежной улыбкой. – Это был мой первый детский бал, мне было тринадцать лет, я впервые надела длинное платье, и ваш брат Клейтон произвел на меня неизгладимое впечатление.

– А мне было пять лет, – сказал Тед. – Мне кажется, я помню этот бал, вечером я сбежал от няни на кухню и упал в торт. Как я тогда объелся взбитыми сливками…

– А наша плантация «Райский уголок» была рядом с Джексоном, – со вздохом сказала Джина. – Мы лишились ее в тысяча восемьсот шестьдесят втором году.

– Сочувствую, мэм, – сказал Марш. – Наша семья потеряла в войну только Тревиса. Он пал под Геттисбергом.

Разговор прервался, каждый вспоминал свои потери. В молчании был доеден яблочный пирог, допит кофе, и Тед поднялся, благодаря за прием.

– Вы можете заезжать к нам, когда вам будет угодно, – сказала Джина, подавая ему руку.

– Благодарю за чудесный завтрак, – молодой человек поцеловал ее руку. И тут Мелинда поняла, что он сейчас уйдет, и неизвестно, когда они снова увидятся. Он ни слова не сказал о своих намерениях. За завтраком она забыла все тягостные обстоятельства их знакомства. Он так естественно выглядел в их уютной столовой, как будто уже давно они были одной семьей. Но сейчас он уезжает, и мир померк перед глазами Мелинды. Она презирала себя, но хотела побыть с ним еще несколько минут. Она встала, Тед поспешно отодвинул ее стул.

– Могу я угостить вашу лошадь кусочком сахара? – спросила Мелинда.

– Да, конечно, – ответил Тед. Девушка не глядя, вытряхнула на ладонь половину сахарницы и вышла из дома. Марш повел ее к месту, где оставил свою стреноженную лошадь.

– Какой красавец! – восхищенно ахнула Милли, подходя к великолепному вороному жеребцу. Он был черен, как конь самого хозяина ада. Когда девушка дотронулась до его блестящей гривы, он тихонько заржал и позволил себя погладить. С явным удовольствием он принял угощение и осторожно подобрал его мягкими губами с розовой ладони девушки. Тед восхищенно наблюдал за чудесной картиной, представившейся его взгляду. Мелинда в светлом платье с золотистыми кудрями, образовавшими сияющий нимб вокруг ее головы, казалась святой девственницей, укрощающей чудовище. Как Теду хотелось оказаться на месте Дьюса и коснуться своими губами нежных девичьих ладоней. Наконец, жеребец съел весь сахар, девушка легко поцеловала его в нос и обернулась к Теду. Может быть, сейчас он попытается извиниться за свое дерзкое поведение вчера? Сожалеет ли о том, что бросил ее два года назад с отвратительным скандалом? Она вопросительно приподняла бровь, но его соблазняющий взгляд очертил ее губы, и горячая волна опять прокатилась по ее спине, а колени превратились в желе.

– У вас чудесный конь, – пролепетала она, тщетно стараясь скрыть свое волнение. – А куда вы дели Аппалуза?

– Оставил отдохнуть на нашем ранчо в Техасе.

– Вы надолго вернулись в наши края, мистер Марш? – продолжала Мелинда.

– Зачем же так официально? – мягко выдохнул Тед. – Мы знакомы уже двадцать лет. Вы можете звать меня просто Тед, а я вас – Милли, – и шагнул к ней. У нее перехватило горло от его нежного голоса и горящих глаз. – Милли, вы испачкали руки, – тихо сказал он, взял ее безвольные руки и поцеловал обе ладони. И вдруг она почувствовала, что он слизывает с ее пальцев следы сахара. Дразнящее чувственное прикосновение его дерзкого языка произвело на нее шоковое впечатление. Она качнулась, но устояла на ногах, и тот час же он подставил свое плечо, чтобы она не упала, и продолжал целовать и ласкать ее руки. Он облизал каждый тонкий палец, и Мелинде показалось, что она дышит в такт движениям его бархатного языка. Голос у нее пропал, ноги не слушались, и она упала бы, если бы он не поддерживал ее за талию. Небо уже кружилось над ними. Наконец Тед оставил ее руки, приподнял за подбородок ее голову и заглянул в зеленые глаза, затуманенные пережитым наслаждением.

– Твои пальчики такие же сладкие, как и твои губки, я хочу облизать тебя всю, – нежно шепнул он.

Ее сердце на мгновение перестало биться, и она закрыла глаза, молчаливо разрешая ему делать с ней все, что он захочет. Но он ничего не сделал, только сказал:

– К сожалению, сейчас не время. Я действительно должен ехать, но я вернусь к тебе.

– Я буду ждать, – против воли выдохнула Мелинда.

– Я вернусь, дорогая, скоро и навсегда, – ласково шепнул он ей в ушко, на мгновение прижался к ее виску горячими губами и разомкнул объятия. Мелинду пронзило острое чувство одиночества и незащищенности, как два года назад, когда он спас их с тетей от индейцев, привез в Пуэбло и тут же уехал. Вот и сейчас Тед отошел от нее и принялся седлать своего коня. Она, молча, наблюдала за его уверенными четкими движениями, запоминая его облик до мельчайших черточек. Просто удивительно, как этот человек, вчера опять ворвавшийся в ее жизнь, вдруг стал ей сегодня так близок. Оседлав и взнуздав своего коня, Тед обернулся к Мелинде и сказал:

– Милая, на ранчо вам вдвоем оставаться опасно. Если хотите, я провожу вас в город, поживете у мисс Зеппелин.

– Нет, я никуда не хочу уезжать отсюда, – ответила девушка.

– Я боюсь оставлять вас без всякой охраны, – произнес Марш.

– Мы здесь прожили совершенно спокойно пятнадцать лет, – сказала Милли. – Я неплохо стреляю. Месяц назад я отпугнула винчестером какого-то бродягу.

Молодой человек криво усмехнулся и предложил:

– Позвольте тогда двум помощникам шерифа ночевать у вас на ранчо.

– Ну что ж, я согласна, – сказала девушка. – Для меня главное – спокойствие моей тети, не хочу, чтобы с ней что-то случилось.

– Думайте иногда и о моем спокойствии, – попросил Тед, лаская ее нежным взглядом.

– Вы уезжаете надолго? – спросила Мелинда, прикрывая глаза, чтобы защититься от его опасного притяжения.

– Сам не знаю, – ответил Марш. – Но верьте мне, я буду день и ночь мечтать о нашей встрече.

– Посмотрим, – произнесла девушка с легкой улыбкой. – Счастливого пути, – она подала ему руку на прощание. Он приник к ее пальчикам, опаляя их жарким дыханием. Опять горячая волна удовольствия окатила девушку, колени ее задрожали, но в это время Тед прервал ласку, прыгнул в седло и поскакал, не оглядываясь на Мелинду. Она проводила его нежным взглядом и вернулась в дом. Щеки ее раскраснелись, зеленые глаза блестели, сердце сладко замирало, грудь вздымалась. Она принялась убирать со стола грязную посуду. Убрав все со стола и вымыв посуду, Мелинда присела к рабочему столику с вышиванием. Тетя оторвалась от своего шитья и внимательно посмотрела на племянницу.

– Что с тобой? Со вчерашнего дня ты на себя не похожа.

Девушка только вздохнула. Тетя продолжала:

– Нам повезло, что мы возобновили знакомство с этим прекрасным молодым человеком. Я с радостью напишу его матери и сообщу, что он опять пришел тебе на помощь.

– Он очень красив, – вздохнула Мелинда.

– Да, и, похоже, ты ему понравилась еще тогда, восемь лет назад, – сказала Джина.

– Ну и что? – вскричала девушка, вздрогнув всем телом.

– А он тебе разве не нравится?

– Ах, оставьте, тетушка, я старше его на восемь лет, и он никогда на мне не женится! – вскричала Мелинда. – Он же бросил меня два года назад.

– Но, наверное, он сожалел об этом все эти два года, и поэтому вернулся в Пуэбло, – сказала тетя.

– После его бегства в Техас мое имя целый год трепали все сплетницы Пуэбло, – выдавила девушка. Теперь она удивлялась, как не сошла с ума тогда, когда все почтенные дамы Пуэбло шипели ей вслед. Но мисс Лаумер ходила с высоко поднятой головой, не обращая внимания на злобные сплетни. Только ее подруга Мэри-Энн поддержала ее в те трудные дни.

– Ты – леди с юга, грязь к тебе не пристанет, – спокойно сказала мисс Келли. – Никто из тех, кто любит тебя, не верит ни одному плохому слову в твой адрес.

– Представляете, тетя Джина, меня обвиняли в том, что это я расстроила нашу свадьбу, – пожаловалась Мелинда.

– Ну что ты, дорогая, – сказала мисс Келли. – Просто тогда так сложились обстоятельства.

– Я говорю себе то же самое, – вздохнула Мелинда.

– Уверена, что бедный молодой человек не хотел обидеть нас так ужасно. Наши семьи знакомы, так почему же он не может сейчас жениться на тебе? – спокойно сказала тетя.

– Я перестала быть леди, когда лишилась чести и дома, – горько сказала Мелинда. – Ни один джентльмен не захочет жениться на мне, но я никому не позволю соблазнить себя.

– Не переживай, дорогая, – ласково сказала тетя. – Ту давнишнюю трагедию уже пора забыть. Все в руках Божьих…

Они дружно перекрестились и помолились о счастье Мелинды.

Прошел месяц. За это время от Теда не было ни одной весточки. В городе он не появлялся, никто не знал, где он, даже его друг шериф Далтон. Мелинда сначала тосковала, потом стала злиться, потом успокоилась и уже благодарила Бога, что Теда нет рядом, и никто не смущает ее жаркими взглядами и нежными прикосновениями. Сейчас она уже сама не понимала, как могла поддаться его опасному обаянию. Она снова стала спокойна и холодна. Никто из ковбоев, помогавших на ранчо по хозяйству, или помощников шерифа, охранявших ранчо, не приводил ее в волнение или в смятение. Она совершенно спокойно разговаривала с ними, кормила вкусными обедами, но ни один мужчина не вызывал у нее трепета души и томления плоти. Ей пришлось пережить несколько ужасных ночей, когда она глаз не могла сомкнуть от горестных дум, а ее пылающее тело призывало Теда. Но со временем горестный стыд перестал терзать девушку, ей удалось справиться с собой и обрести обычное спокойствие. Но, дорогой ценой – она похудела, темные круги легли под потухшими глазами, нежные щеки побледнели. Любовь была задушена.

За несколько дней до национального праздника Джина и Мелинда вернулись в Пуэбло. Наступал День независимости. В Пуэбло намечался грандиозный праздник с ярмаркой, фейерверком и танцами. Конечно, мисс Лаумер с тетей в составе дамского комитета помогли готовить праздник. Активную неприязнь дам к Мелинде опять сменила холодная вежливость. Даже недоброжелательницы признавали художественный вкус мисс Лаумер, ее талант рукодельницы, умение красиво расставить букеты, развесить драпировки и гирлянды. Джина и Мелинда остались ночевать у мисс Зеппелин, а, утром, одетые в скромные ситцевые платья, занялись подготовкой праздника: украшали церковь цветами, показывали, как расставить столы. Мэри-Энн, веселая, с горящими лукавством глазами, работала рядом с Мелиндой. Наконец все цветы были расставлены, и девушки присели отдохнуть на церковном дворе.

– Милли, мне нужно сказать тебе кое-что, – начала Мэри-Энн.

– Конечно, говори, – ответила мисс Лаумер и внимательно взглянула в лицо подруги. Та светилась от радости.

– Майкл Бэрстоун вчера сделал мне предложение! – выпалила она и прижала ладони к пылающим щекам.

– О, дорогая, это замечательно, все к тому шло, – радостно ответила Мелинда и лукаво поинтересовалась: – И что ты ответила ему?

– Я согласилась, – пролепетала мисс Толкин. – Будешь моей подружкой на свадьбе?

– Поздравляю, Мэри-Энн, – Мелинда с мокрыми глазами поцеловала тоже влажную щеку подруги. – Конечно, я буду твоей подружкой, благодарю за честь.

– О, Милли, а кого же еще мне просить? – удивилась мисс Толкин. – Мы с тобой так давно знакомы, столько пережили вместе.

Мисс Лаумер кивнула. Конечно, она никогда не забудет безумную поездку к индейской колдунье два года назад, а потом, когда Тед Марш уехал из Пуэбло, Мэри-Энн очень ее поддержала. Мелинда ласково улыбнулась верной подруге.

– Когда вы женитесь?

– Майкл настаивает на скорой свадьбе, – опустив голову, сказала мисс Толкин.

– Мэри-Энн, неужели ты… – вскричала Мелинда и осеклась.

– О, Милли, как ты могла подумать, – укоризненно протянула подруга.

– Легко, – выдохнула Мелинда и тоже опустила голову. Красочные картины ее падения поплыли под ее сомкнутыми веками: она, в одном корсете, распростертая на постели, солнце заливает комнату жаркими лучами, а губы и язык Теда оставляют огненный след на ее животе. Если бы им тогда не помешали, может быть, их ребенку было бы сейчас уже больше года… А месяц назад в конюшне. Почему она позволила целовать себя? И ласкающий насмешливый голос Теда зазвучал в ее ушах: «Ты такая сладкая, я хочу облизать тебя всю…» Мелинда глухо застонала.

– Дорогая, очнись, – теребила ее Мэри-Энн. Мисс Лаумер открыла затуманенные глаза.

– Извини, я порчу тебе настроение перед свадьбой, – с робкой улыбкой сказала она.

– Ты такая бледная, Милли.

– Ничего страшного, мне нужно выпить чашку чая, – продолжала Мелинда. – Сходим в кондитерскую, и ты расскажешь мне о приготовлениях к своей свадьбе.

– Конечно, пойдем, и скорее!

Девушки взялись за руки и быстрым шагом устремились в кондитерскую. За чаем с пирожными Мэри-Энн поведала подруге, что она венчается завтра, потому что Майкл хочет праздновать свадьбу одновременно с днем независимости своей страны – он с детства обожает фейерверки.

– И моя тетя Джина до сих пор приходит в экстаз от огненной потехи, – хихикнув, сказала Мелинда. – Торжества у нас на плантации всегда заканчивались фейерверками. Дедушка их тоже очень любил.

– Милли, дорогая, сделаешь мне свадебный букет? – попросила счастливая невеста.

– Конечно, не сомневайся. А что ты хочешь в подарок от меня и тети Джины?

– Сервиз, – помявшись, ответила Мэри-Энн. – Тот, что стоит в лавке Гибсонов.

– Веджвудский голубой или с розочками?

– С розочками, любимого, как ты рассказывала, цвета мадам Помпадур.

– Цвет бедра испуганной нимфы? – улыбнулась Мелинда.

– Вот-вот.

– Ну пойдем, скорее его купим, – сказала Мелинда, вставая из-за стола.

Девушки вбежали в лавку и позвали миссис Гибсон. Высокий человек в ковбойской одежде, стоящий у прилавка, отступил в сторону, пропуская леди.

– Миссис Гибсон, покажите нам, пожалуйста, вон тот сервиз с розочками, – попросила Мелинда.

– Весь? – удивилась хозяйка.

– Да, весь.

– Добрый день, дамы, – поздоровался покупатель. – Что за спешка?

– Добрый день, шериф, это завтрашняя свадьба, – ответила Мелинда. – Посмотри, дорогая, нравится?

– Да, очень, – сказала Мэри-Энн.

– Берем, – решила мисс Лаумер.

– А кто жених? – осведомился шериф Далтон.

– Мистер Майкл Бэрстоун, – отрезала Мелинда.

Ник Далтон вздрогнул, его шпоры зазвенели.

– Шериф, вы немного подождете, пока я обслужу дам? – спросила его хозяйка.

– Извините, миссис Гибсон, дамы, у меня важные дела, – ответил он и выбежал из магазина. Мелинда пожала плечами, а Мэри-Энн, испуганно оглядевшись, шепотом попросила хозяйку продать ей белую шелковую ночную рубашку. Девушки расплатились за покупки, попросили доставить сервиз в дом мистера Бэрстоуна и вышли на улицу.

– Чем еще тебе помочь, дорогая? Приготовить что-нибудь к свадебному столу?

– Милли, пожалуйста, испеки нам твое шоколадное печенье к чаю, и, может быть, ты одолжишь мне на завтра свой жемчуг?

– Хорошо, какую парюру ты хочешь – ту, что подарили мне родители, или с алмазной застежкой?

– С алмазной застежкой, – потупившись, сказала Мэри-Энн.

– Пойду, принесу, – ответила Мелинда. Девушки расцеловались и разошлись в разные стороны. Шериф, вышедший из здания почты, посторонился, пропуская пробегавшую мимо Мелинду, покачался на каблуках и с довольной улыбкой скрылся в своей конторе.

Мелинда, вбежав в дом мисс Зеппелин, с порога позвала Айрин, попросила ее почистить грецкие орехи для печенья, замесила тесто и выскочила в садик за домом, чтобы собрать розы для свадебного букета. Подбирая белые и розовые атласные ленты и кусок кружева для украшения букета, Мелинда тихо всхлипывала. Никогда уже ей не составить свадебный букет для себя. Где черти носят Теодора Марша, почему от него нет никаких известий? Очистив черенки роз, чтобы Мэри-Энн не укололась, Мелинда красиво обвязала цветы и горько вздохнула. Букет вышел чудесный. Настал черед печенья. Айрин приготовила целую миску мелко изрубленных орехов, Мелинда добавила туда мелко покрошенный шоколад, рюмку коньяка, посолила и смешала со сдобным тестом. Ей самой нравился этот рецепт. Через три часа Мелинда и Айрин отнесли в дом Мэри-Энн печенье, букет и жемчуг, поздравили счастливую невесту и вернулись домой. Им надо было приготовить свои платья для завтрашнего торжества.

Утро Дня независимости выдалось самым подходящим для намечавшихся торжеств: голубое небо, легкие белые облака иногда затеняют раскаленный диск солнца, но дамы надели кружевные шляпы, вооружились белыми шелковыми зонтиками и проследовали в церковь. И платья на них были приличествующие случаю: торжественные, шелковые с турнюрами. Мелинда надела скромное, серо-жемчужного цвета, чтобы не отвлекать внимание гостей от невесты. Мэри-Энн была необыкновенно хороша в белом атласном платье и жемчугах, ее каштановую головку украшал кусок старинного кружева, а ласковые голубые глаза сияли счастьем. Сияла и мать невесты, учительница миссис Толкин. Мелинда с семьей сидела в первом ряду протестантской церкви и радовалась счастью подруги. Майкл Бэрстоун у алтаря выглядел очень представительно. В черном костюме и белой рубашке с широким черным галстуком, заколотым жемчужной булавкой, он был похож на пастора. Мелинда, любуясь новобрачными, с изумлением поняла, что глаза у них одинакового голубого цвета, и мысленно помолилась об их счастье.

Открыв глаза, она минуту не могла понять, где находится – сапфирово-синий взгляд Теда Марша преследовал ее даже в разлуке. Мелинда досадливо поморщилась: почему он грезится ей всюду? Когда же она сможет забыть его? Девушка смотрела, как венчается ее подруга, но мысли ее устремились к любимому. Она задумалась так глубоко, что вздрогнула и подскочила от резкого звука: дверь церкви распахнулась как от удара ногой. Все присутствующие обернулись. Джина схватила Мелинду за руку, а Майкл прижал к себе Мэри-Энн. На пороге Божьего храма стоял Теодор Марш в запыленной ковбойской одежде, шляпе, сдвинутой на затылок, а рука его опускалась к кобуре кольта-сандерса на его правом бедре. «Его стрелковая рука – правая», – машинально отметила про себя Мелинда, когда все гости вскочили и изумленно уставились на возмутителя общественного спокойствия. Он обвел собравшихся в церкви внимательным взглядом, особо пристально осмотрел шляпку Мелинды и кружевную фату Мэри-Энн. Легкая улыбка раздвинула его губы, колени Мелинды подогнулись. Тед снял шляпу, шагнул в церковь и вежливо сказал:

– Простите, леди, джентльмены, я очень спешил, но не успел к началу венчания, святой отец, сделайте милость, продолжайте.

Пастор сделал знак прихожанам, они заняли свои места, Тед опустился на одну из скамей у входа и благовоспитанно сложил руки на коленях. «Возмутительная наглость», – прошипела себе под нос Мелинда и гордо расправила плечи. Джина ободряюще похлопала ее по руке, а миссис Толкин покосилась неодобрительно. Мелинда больше не оглядывалась, но спиной чувствовала упорный давящий взгляд. Внутри у нее все кипело. «Наглец этот Теодор Марш, как и все техасцы. Как он смел ворваться в церковь таким образом? Неужели он решил, что это я выхожу замуж? А если бы и вышла? Он посмеет мне запретить?» Девушка окинула внимательным взглядом прихожан в поисках потенциального жениха, но все приличные люди уже женаты. Ее взгляд остановился на мистере Смите, светловолосом клерке банка, и Мелинда поняла, что за него она хочет выйти еще меньше, чем за Теда. Его упорный взгляд, казалось, прожигал ей спину. Девушка передернула плечами. Оставался еще мистер Хиггинс, старый холостяк. Мелинда представила, как идет к нему в конюшню, просит на ней жениться, и ее разобрал нервный смех. Миссис Толкин опять неодобрительно покосилась на лучшую подругу своей дочери. Она быстро вынула из ридикюля кружевной платочек и прижала к губам. Пастор объявил венчавшихся мужем и женой, и они робко потянулись друг к другу для ритуального поцелуя. Дамы уткнулись в носовые платки – всех растрогал обряд бракосочетания. Молодые проследовали в ризницу оставить запись в книге регистрации брака. Мелинда прошла за ними, засвидетельствовала подпись Мэри-Энн и от души обняла теперь замужнюю подругу:

– Дорогая, желаю тебе и Майклу большого счастья.

Супруги Бэрстоун поцеловали Мелинду и вышли из ризницы. К ним поспешили с поздравлениями мать новобрачной и другие дамы. Мелинда отошла, давая им место, и на ступенях церкви была подхвачена за талию сильной рукой. Бархатный голос раздался над ее ухом:

– Осторожнее, дорогая мисс Лаумер, здесь высокие ступени.

– Благодарю за вашу заботу, мистер Марш, – холодно сказала она. – И вовсе не высокие… – она хотела возмутиться и спросить: «По какому праву вы осмеливаетесь прикасаться ко мне?», – но слова замерли у нее в горле, когда синие глаза Теда уставились в ее лицо. Сейчас, стоя на разных ступенях, молодые люди оказались одного роста. Мелинда опустила ресницы, не в силах выдержать молящий, голодный взгляд Марша. «Чего он хочет от меня?» – в смятении подумала она и решительно двинулась вперед. Тед неохотно убрал руку с ее талии и на время дал ей свободу. Из церкви вышли молодые. Их осыпали рисом. Тед пожал руку Майклу и поцеловал пальчики счастливой новобрачной. Она, улыбаясь сквозь слезы, нашла взглядом подругу и позвала:

– Мелинда, дорогая, помоги нам принимать гостей.

День прошел чудесно, за исключением несчастного утреннего инцидента. Танцы начались на лужайке, под звездным небом, дамы переоделись к вечеру в более открытые платья. На Мелинде, когда она встала рядом с Мэри-Энн в дверях ее нового дома, было розовое кружевное платье, украшенное лентами и вышитое стеклярусом, несостоявшееся два года назад свадебное. Но тогда она не выходила в нем на улицу, видел его только Тед, и сейчас его можно было выдать за модную новинку, выписанную из Денвера.

Мэр, судья, пастор с супругами пришли на свадебное угощение в дом кузнеца. Столы под яркими полосатыми тентами, накрытые на заднем дворе дома Бэрстоуна, ломились от вкусной разнообразной еды. Маршал Теодор Марш пришел на свадьбу вместе с шерифом Николасом Далтоном. Маршал переоделся в белую рубашку с черным техасским галстуком-шнурком и серую летнюю визитку, был чисто выбрит, подстрижен, от него едва уловимо пахло дорогим одеколоном. «Кельнская вода», – поняла Мелинда, когда Тед снял шляпу и склонился над ее рукой. Мелинда задохнулась от волнения: ее дед и отец пользовались этой водой. Это был запах родного дома, радости, счастья. У Мелинды потемнело в глазах. Когда же воспоминания детства перестанут причинять ей боль? Мисс Лаумер вытянула руку из горячих пальцев Теда и отвернулась. Он отошел, давая место другим гостям.

– Ты так бледна, дорогая, – сказала Мэри-Энн.

– Я бы чего-нибудь съела, – рассеянно проговорила Мелинда.

– Ну, так иди, угощайся, там всего много, – сказала подруга.

– Ты так добра ко мне, – Мелинда поцеловала новобрачную, пожала руку Майклу и отошла к накрытым столам. Гости накладывали в тарелки стейки, ветчину, отбивные, салаты, открывали шампанское. Мелинда ускользнула от надзора тети – та придерживалась строгого правила старого юга, что девушке неприлично много есть на людях – подошла к формам с мороженым и в свое удовольствие набрала несколько шариков разных сортов. Особенно ей были по вкусу крем-брюле, шоколадное и фисташковое. Оркестр играл нежный вальс, кружились пары, Мелинда присела к столу, наслаждаясь лакомством и приятной музыкой. И тут над ее ухом раздался нежный вкрадчивый голос, шептавший по-французски:

– Мадмуазель, позвольте пригласить вас на тур вальса.