За пределами спасения

В следующее мгновение, используя свою магию, он вытащил девушку из её убежища. Она оказалась молодой, хрупкой, одетой в слишком потрепанные одежды, не соответствующие даже самым низшим слугам. Страх в её глазах был настолько сильным, что казалось, вот-вот выплеснется наружу.

– Кто ты такая? – спросил Гарольд, думая, что это одна из служанок, прибывших из Леванте.

Девушка, панически оглядываясь, искала его в темноте. Тогда Гарольд решил показать себя – в сверкающих, лунном свете, доспехах. Она напоминала испуганную лань. Глаза, слишком большие для её лица, чуть вздернутый нос, пухлые губы, потрескавшиеся от того, что она постоянно кусала их от страха. В руках девушка сжимала кусок мертвой, разлагающейся плоти, словно это могло её защитить. Встреча охотника со зверем происходила в немом ужасе, разрываемом только трепетом сердца девушки.

Глава 6

Велия билась в панике, пытаясь заплакать чтобы вызволить жалость, но слёзы не шли. Она сжимала и разжимала глаза, перед её взором плясала темнота, сменяемая яркими вспышками, но страх сковал её разум, парализовав волю. Она была в оцепенении, в ужасе смотря на сверкающие доспехи Гарольда, на его лицо, освещённое луной. Холодный, бесстрастный, но при этом невероятно привлекательный. «Приди в себя, приди в себя», – шептала она мысленно, стараясь вырваться из оков ужаса. «Нужно выжить!»

Резко распахнув глаза, девушка опустилась на колени, её тело тряслось.

– П-простите… я… я п-просто…– слова застревали в горле, словно комок из страха и отчаяния. Она понимала, что любое слово может осудить её.

Гарольд наблюдал за ней, его взгляд стал более сосредоточенным, более проницательным. Её испуг, её беспомощность… это было нечто новое, нечто более интересное и невинное, чем холодные расчёты дворцовых интриг. Сочувствие смешивалось с удивительным интересом. Почему его так привлекали её глаза? Расширенные, полные ужаса, они сияли в лунном свете.

– Как тебя зовут? – спросил он спокойно, но в его голосе прозвучала стальная нотка власти.

Её тихий ответ, простое "Велия", прозвучал ещё более слабо, ещё более дрожаще. Он слышал её сердцебиение, быстрое и сильное, как удары молотком.

– Велия… – медленно произнёс он её имя, словно наслаждаясь его звучанием. – Откуда ты? И что ты здесь делаешь в это время ночи?

– Я… я з-землянка… и я… п-просто гуляла… – ответила Велия, её голос дрожал, а руки сжимали кусок гниющей плоти, как единственную защиту от страха. Гарольд почувствовал лёгкое разочарование. Он не ожидал правды, но и не думал, что она так неумело солжёт. Он слышал, как она спала, прежде чем показал себя. Её ложь была слишком неловкой.

Темнота вокруг казалась гуще, воздух сгустился, и только сверкающие доспехи Гарольда и блеск его глаз пробивали мрак. Он чувствовал её страх, её отчаяние, и это зажигало в нём удивительный интерес.

Велия, затаив дыхание, ждала приговора. Каждое мгновение казалось вечностью, наполненной страхом и неизвестностью. Сердце колотилось в груди, как пойманная птица, а в голове пульсировала единственная мысль: "Что же теперь будет?". Она боялась поднять глаза на Гарольда, боясь увидеть в них осуждение, гнев, ярость.

Но вместо ожидаемого приговора, она услышала спокойный, почти равнодушный голос:

–Ступай, Велия. И будь осторожнее впредь. Ночные прогулки могут быть опасны.

Слова Гарольда прозвучали как гром среди ясного неба. Неужели он ее отпускает? Просто так? Без допросов, без наказания? Не веря своему счастью, Велия подняла на него глаза. В лунном свете его лицо казалось высеченным из камня, холодным и непроницаемым. Но в глубине его ледяных глаз, там, где плясали отблески луны, Велия увидела нечто иное. Нечто, похожее на… жалость?

Не смея поверить в свою удачу, Велия медленно поднялась с колен. Ноги подкашивались, а тело все еще била мелкая дрожь. Сделав неуверенный шаг назад, она пробормотала:

–Б-благодарю вас, милорд…

Развернувшись, она бросилась прочь, не оглядываясь. Ее единственным желанием было как можно скорее оказаться подальше от этого места, от этого человека, от этого всепоглощающего страха.

Заброшенный особняк, служивший ей убежищем, встретил ее тишиной и холодом. Но сейчас эти стены казались ей родным домом, единственным местом, где она могла чувствовать себя в безопасности. Забравшись в свою комнату, Велия рухнула на кровать, не в силах сдержать слезы. Слезы облегчения, слезы благодарности, слезы, смывающие остатки пережитого ужаса.

Она не знала, почему Гарольд ее отпустил. Было ли это милосердие? Или же он просто не счел ее угрозой? А может, в его решении скрывался какой-то иной, неведомый ей умысел?

Эти вопросы терзали ее разум, не давая покоя. Но одно Велия знала точно: она никогда не забудет эту ночь. Никогда не забудет холодный блеск доспехов Гарольда, его проницательный взгляд, и то странное чувство, которое он в ней пробудил. Чувство, сотканное из страха и благодарности.

Глава 7

Велия исчезла в ночи, словно призрак, оставив Гарольда наедине с его мыслями. Он стоял, вслушиваясь в тишину, нарушаемую лишь шелестом листвы, и пытался понять, что же произошло.

Впервые за долгие годы, проведенные в водовороте дворцовых интриг и сражений, Гарольд почувствовал нечто, что выбивалось из привычной колеи. Это был не холодный расчет, не жажда власти, не стремление к справедливости. Это был интерес. Живой, неподдельный интерес к этой хрупкой девушке, появившейся из ниоткуда и исчезнувшей в никуда.

Ее образ стоял перед его глазами: большие, полные слез глаза, дрожащие губы, бледное лицо, освещенное лунным светом. Она была такой беззащитной, такой… земной. И это странным образом притягивало его.

Но вместе с интересом в душе Гарольда зародился и страх. Страх, который он тщательно скрывал даже от самого себя. Ведь он, Гарольд, виконт, верный друг и соратник императора, не мог позволить себе увлечься простой землянкой. Это было бы… неправильно. Недостойно.

Он ненавидел губернатора Гомеша, этого жирного борова, который упивался своей властью над землянами. Презирал стражников, этих трусливых шакалов, которые пользовались слабостью беззащитных людей, чтобы утолить свою похоть. Брезговал лекарями, этими шарлатанами, которые выкачивали из землян последние соки, прикрываясь благородной целью.

Гарольд всегда считал себя выше этого. Он был воином, аристократом, человеком чести. Он не мог, не имел права уподобляться тем, кого презирал.

Но сейчас, стоя под холодным светом луны, он вдруг осознал, что грань, которую он так тщательно оберегал, пошатнулась. Желание обладать этой девушкой, этой Велией, жгло его изнутри, как огонь. Он хотел узнать ее, разгадать загадку ее души, почувствовать вкус ее губ…

«Нет! – одернул он себя. – Это безумие.» Но разум, твердивший правильные слова, уже не мог заглушить голос сердца. Гарольд понимал, что эта встреча изменила его. Она пробудила в нем нечто, что дремало долгие годы. И теперь он уже не мог быть прежним.

*****

–Встать! Всем встать! – голос стражника, грубый и пронзительный, как удар кнута, ворвался в зыбкую дрему, безжалостно вырывая из объятий сна. Велия, как и остальные землянки, вскочила, невольно кланяясь, как того требовал обычай. Сердце забилось в испуге, а по спине пробежал холодок.

Их выгнали на улицу, построив в неровную шеренгу. Солнце, едва проклюнувшись из-за горизонта, скупо освещало бледные, испуганные лица. Сегодня их подняли ни свет ни заря, и Велия нутром чуяла, что это как-то связано со вчерашним вихрем. Наверняка, кто-то из сильных мира сего, кто-то, стоящий на вершине этой прогнившей пирамиды власти, выбирал себе новую игрушку. Очередную наложницу.

Именно для этого их и держали здесь, в этом забытом богом куске земли. Землянки, низшие из низших, были лишь сосудами, предназначенными для удовлетворения похоти левантийских аристократов. Их насиловали, надеясь, что они забеременеют и выносят дитя-полукровку, ребенка, наделенного магической силой. Но все попытки были тщетны. Полукровки рождались слабыми, без намека на дар, ничем не лучше обычных землян.

Казалось бы, надобность в таком варварском использовании землян отпала. Но похоть, извращенное удовольствие от обладания беззащитным телом, оказались сильнее здравого смысла. И вот, они снова стоят здесь, дрожа от страха и утреннего холода, ожидая своей участи.

Из роскошной кареты, запряженной четверкой вороных лошадей, показались сначала ноги, облаченные в серебристые, искусно отделанные доспехи. Затем и сам их обладатель, высокий, статный мужчина, чье лицо скрывала тень от капюшона. Рядом с ним, словно преданный пес, семенил губернатор Гомеш, его жирное, лоснящееся лицо расплывалось в угодливой улыбке.

Велия узнала эти доспехи. Узнала и замерла, не смея дышать. Тот рыцарь. Он был здесь, среди них, и от этого осознания по телу пробежала волна ужаса, смешанного с каким-то странным, необъяснимым волнением.

Гарольд медленно шел вдоль шеренги, его взгляд, холодный и проницательный, скользил по лицам землян. И вдруг, он остановился. Остановился напротив Велии, задерживая на ней свой взгляд чуть дольше, чем следовало. Этого короткого мгновения хватило, чтобы Гомеш, этот проклятый змей, все понял.

–О, она одна из четырех девушек, которые войдут в ваши покои в качестве наложниц, мой виконт, – его голос, вкрадчивый и елейный, резанул слух. – Мы выбрали только тех, кто подходит под ваши стандарты, достигших совершеннолетия.

Гомеш сделал паузу, выжидающе глядя на Гарольда.

–Но если вы все же захотите… свежую плоть, скажем так, то мы вам подготовим и юных тел, – добавил он, и его змеиная улыбка стала еще шире.

В империи за такие слова его бы уже давно судили. Насилие над несовершеннолетними каралось строго, особенно если речь шла о женщинах. Но здесь, на этой проклятой земле, Гомеш был и богом, и царем. Он был законом. Он был правосудием.

Велия замерла, вслушиваясь в каждое слово, в каждую интонацию. От ответа Гарольда зависела ее судьба.

–Нет надобности. Я не нуждаюсь в наложницах, – голос Гарольда прозвучал сухо и отстраненно. Он небрежно прошел мимо, даже не взглянув на Гомеша.

И только когда он скрылся из виду, Велия позволила себе выдохнуть. Она была спасена. По крайней мере, на этот раз.

*****

Отказ Гарольда, брошенный как кость голодной собаке, больно ударил по самолюбию Гомеша. Этот надменный аристократ, этот выскочка, посмел отвергнуть его "дар"! Губернатор привык, что все пресмыкаются перед ним, исполняют любые его прихоти, а тут такой афронт! Нет, он не мог оставить это безнаказанным.

"Он пожалеет об этом,– процедил Гомеш сквозь зубы, наблюдая за удаляющейся фигурой Гарольда. – Я найду его слабое место. У каждого есть своя цена, и этот гордец не исключение."

С этого дня Гомеш превратился в тень Гарольда. Он следил за каждым его шагом, за каждым словом, пытаясь найти хоть какую-то зацепку, хоть малейший намек на то, что могло бы его скомпрометировать. Он подсылал к нему шпионов, пытался подкупить его слуг, но все было тщетно. Гарольд был безупречен, как отполированный клинок.

Но Гомеш не сдавался. Он был терпелив, как паук, плетущий свою паутину. И он знал, что рано или поздно его жертва попадется.

А в это время, в своем убогом жилище, Велия терзалась сомнениями. Почему Гарольд ее пощадил? Уже во второй раз он мог распорядиться ее судьбой, но вместо этого отпустил. Что это? Милосердие? Сострадание?

Она вспоминала его взгляд, холодный и проницательный, но в то же время… какой-то странно-заинтересованный. Вспоминала его слова, сухие и отстраненные, но почему-то врезавшиеся в память.

"Он не такой, как они,"– думала Велия. -" В нем есть что-то другое. Что-то, что отличает его от всех этих жестоких, похотливых тварей."

Но что именно? Этого она не могла понять. И это непонимание мучило ее, не давало покоя. Она хотела разгадать эту загадку, понять, что же на самом деле скрывается за маской холодного безразличия Гарольда.

Глава 8

Гомеш кипел от злости. Неделя слежки, а результата ноль. Никаких компрометирующих связей, никаких тайных пороков. Гарольд был словно высечен из камня – холодный, бесстрастный, безупречный. «Не может быть, чтобы у него не было слабостей,» – думал Гомеш, меряя шагами кабинет. «Он же человек, как и все. Должно же быть что-то, что им движет, что-то, что он желает»

И тут он вспомнил. Тот мимолетный взгляд, брошенный Гарольдом на Велию. Всего лишь мгновение, но для опытного интригана, каким был Гомеш, этого было достаточно.

«Вот оно,» – подумал он, хищно прищурившись. – «Не ожидал, что у этого гордеца такие… плебейские вкусы. Что ж, тем лучше для меня.» Он не был уверен, что это сработает, но стоило попробовать.

Вечером того же дня стражники ворвались в заброшенный особняк. Велия, не успев опомниться, оказалась в цепких лапах солдат.

Ее привели в тот же мрачный зал, где на троне восседал Гомеш. Велия, несмотря на страх, чувствовала гнев. Этот толстый, самодовольный ублюдок сидел на ее земле, как король! Но она знала, что открытое неповиновение – смерти подобно.

–Как тебя зовут, девочка? – голос Гомеша был обманчиво мягким.

–Велия, милорд, – ответила девушка. Страх был, но не такой всепоглощающий, как перед тем рыцарем, как позднее услышала, Гарольдом.

–Велия, – прошипел Гомеш, – я заметил, что ты привлекла внимание виконта Гарольда. Это твой шанс вырваться отсюда, обрести свободу.

Велия подняла голову, ее глаза расширились от удивления. Свобода? Неужели…

–Что я должна сделать? – спросила она, стараясь говорить ровно.

–Совсем немного, – улыбка Гомеша была похожа на оскал хищника. – Ты будешь шпионить за Гарольдом. Узнаешь его тайны, его слабости. А когда он окончательно тобой увлечется… ты поможешь мне его устранить.

У Велии перехватило дыхание. Увлечь? Гарольда? Но зачем?

–Но… зачем? – прошептала она.

–Это не твое дело, – голос Гомеша стал жестким, как сталь. – Делай, что говорят. И если все пройдет гладко, обещаю тебе свободу. Новую жизнь.

Велия молчала, разрываемая противоречиями. Свобода… или предательство?

–У тебя нет выбора, девочка, – Гомеш словно прочитал ее мысли. – Или ты соглашаешься, или… ты знаешь, что бывает с теми, кто мне перечит.

*****

Свобода… слово кружилось в голове Велии, словно мотылёк, бьющийся о стекло своей клетки. Гомеш, развалившись на своём троне, словно сытый паук, видел в ней лишь инструмент. Игрушку, которой можно манипулировать, подвесив перед носом блестящую приманку свободы. А Гарольд… тут всё было сложнее, запутаннее, как клубок змеиных тел. В его взгляде, брошенном на неё мимоходом, Велия не разглядела желания. Скорее… жалость? Сочувствие? Или же это была лишь маска, скрывающая истинные намерения?

Подготовка к новой роли превратилась в странный, искаженный танец. Её учили искусству послушания, превращая тело в податливый инструмент, готовый откликаться на малейший каприз хозяина. Но внутри Вели росла и крепла другая сила. Сила не покорности, а холодного, расчетливого разума. Она смотрела на своих наставниц – женщин с пустыми, покорными глазами – и видела в них не учителей, а предостережение. Вот к чему приводит слепая вера в чужие обещания.

Ночь. За окном шепчутся деревья, рассказывая друг другу сказки о ветре и звездах. Велия сидит на краю постели, обхватив колени руками. В её глазах – отблески лунного света и что-то еще, нечто более глубокое, древнее, как сама ночь. Она решила играть по своим правилам. Стать не пешкой, а ферзём в этой игре, где ставкой была не только её свобода, но и судьбы двух мужчин, ослепленных собственными амбициями. Гомеш недооценивал её. Гарольд, возможно, тоже. И в этой их ошибке скрывался её шанс. Шанс перевернуть доску, сломать фигуры и написать свой собственный финал этой истории. Финал, в котором слово «свобода» обретет наконец свой истинный смысл.

Глава 9

Время истекало. Неделя, отпущенная Гомешем, казалась жалкой минутой. Велия еще не успела раскрыть тайну защитного барьера, не поняла механизм его действия, а срок, отмеренный ей судьбой, уже подходил к концу.

– Уж слишком ты стараешься… – голос Гарольда прозвучал неожиданно, в очередной раз. Он сидел в глубоком кресле, погруженный в чтение, но его взгляд, острый и проницательный, скользил по Велии. Она стояла на шатающемся столе, пытаясь дотянуться до пыльной люстры, ее движения были натянуто беззаботными, но в каждом жесте скрывалось напряжение.

– Вы это уже говорили, милорд, – ответила Велия, сжимая губы. Раздражение пульсировало в ней. Время утекало сквозь пальцы, а она вынуждена была играть роль покорной служанки.

– Думаю, тебе стоит отдохнуть – продолжал Гарольд, небрежно перелистывая страницу. – Твоя… защитная броня дает трещину. Он поднял глаза и улыбнулся уголком губ. – Твое раздражение… оно почти осязаемо.

Велия остановилась, ее рука застыла в воздухе. Она чувствовала его взгляд на себе, словно прикосновение раскаленного железа.

– Простите, милорд,– прошептала она, опустив глаза. – Я не хотела…

– Конечно, не хотела,– мягко перебил ее Гарольд. – Учитывая, кто тебя сюда прислал.Но… мне это по душе. Твоя… искренность.

Он резко захлопнул книгу, звук эхом раскатился по библиотеке. оставив Велию в одиночестве среди пыльных томов и растущей тревогой и возникшими вопросами.

«Ну почему? Почему он был так с нею добр? Нельзя. Нельзя было доверят ему. Тому кто был одинаково мил со всеми. Не стоить преувеличивать свою значимость.» – с такими мыслями Велия покачала голову, нужно было вернуться в реальный мир, где ему точно не стоит доверять.

Продолжая поиски, Велия заметила толстую книгу в кожаном переплете, задвинутую в самый дальний угол полки. Книга была старинной, покрытой толстым слоем пыли, словно забытым секретом. Ее пальцы дрожали, когда она снимала ее с полки. Название, выведенное выцветшими золотыми буквами, гласило: "Магия Левантии: Искусство Четырех Стихий".

Внутри потрёпанной книги, Велия обнаружила описание четырёх видов магии, изложенное древним, витиеватым почерком. Иллюстрации, выполненные тушью, изображали магические символы и существа, словно сошедшие со страниц забытых легенд.

Описание магии огня занимало целую страницу, испещрённую яркими, словно языки пламени, завитками. Маги огня, гласила книга, были яростными воинами, их стихия – бушующие пожары и неукротимая сила, способная уничтожить целые армии. Рядом, на странице, окрашенной в оттенки тёмно-коричневого и болотного, было описано искусство магии земли. Маги земли, с их нечеловеческой силой и способностью управлять камнем и землей, были могучими защитниками и непревзойденными строителями. Изображения показывали могучих каменных големов и гигантские, вздымающиеся из земли стены.

Напротив, страницы, выполненные в изумрудных и бирюзовых тонах, были посвящены магии воды. Маги воды, тонкие и изящные, были целителями и миротворцами, способными укрощать бури и исцелять раны. Иллюстрации к этому разделу изображали плавно переливающиеся водопады и нежных русалок, зачаровывающих своей красотой.

Но Велия остановилась на последней странице, посвящённой магии воздуха. Страница была словно соткана из лёгких, едва уловимых штрихов, изображающих ветер, облака и стремительных птиц. Текст утверждал, что маги воздуха, одаренные невероятной скоростью и ловкостью, были настоящими мастерами защитных заклинаний и барьеров, способными создавать непроницаемые щиты и управлять воздушными потоками. Среди иллюстраций Велия заметила рисунок, поразительно напоминающий огромный, невидимый купол, окутывающий остров.

В памяти всплыл образ Гарольда, его лёгкая, почти парящая походка, способность управлять ветром, его небрежное, но эффективное использование воздушных потоков во время тренировки. Она вспомнила и хвастовство предыдущего генерала, его рассказы о непробиваемых магических щитах. Гомеш же, насколько она помнила, такой магией не владел.

Внезапно все части головоломки сошлись. Гарольд – маг воздуха. Непроницаемый барьер, окружающий остров, – его творение. Он был их тюремщиком. Велия вспомнила день прибытия, как они с друзьями беспечно ловили ворон на берегу, не подозревая, насколько близко были к свободе.

Но почему генералы менялись каждые полгода, а Гомеш оставался неприкосновенным? А также в чём магия Гомеша? Эти вопросы словно занозы не давали покоя, требуя ответа. Время шло, а загадок становилось всё больше. Но теперь, по крайней мере, она знала с чего начать.

Глава 10

Запах сандала и мирры висел в воздухе, словно невидимая вуаль. Велия, одетая в простое, но изящное платье цвета слоновой кости, подала Гарольду льняное полотенце. Её движения были плавными, бесшумными, словно она сама была соткана из тумана и тишины. Гарольд, выходя из ванны, бросил на неё быстрый, оценивающий взгляд. В его глазах читалось не вожделение, а что-то другое, более сложное – подозрение, смешанное с любопытством.

– Гомеш щедр на подарки, – произнес он, его голос был ровным, бесстрастным, как лезвие меча.

– Я лишь стремлюсь служить вам верой и правдой, милорд, – ответила Велия, опуская глаза. Её голос был мягким, почти шепотом, но в нем скрывалась стальная нотка, которую Гарольд не мог не заметить.

Он наблюдал за ней, пока она помогала ему одеться. Каждое её движение было продумано, отточено, словно она годилась к этой роли с самого рождения. Слишком идеально, чтобы быть правдой.

– Ты слишком старательна, девочка, – заметил Гарольд, застегивая пуговицы на камзоле. – Чего ты добиваешься?

Велия встретилась с ним взглядом. В её глазах не было ни страха, ни вызова, лишь спокойная, холодная уверенность.

– Разве служанка может добиваться чего-то, кроме благосклонности своего господина? – спросила она, её губы изогнулись в едва заметной улыбке.

Гарольд хмыкнул. Эта девочка была загадкой, которую ему хотелось разгадать. Он решил испытать её. И началась игра. Гарольд, словно опытный фехтовальщик, зондировал ее защиту мелкими, язвительными приказами. "Принеси мне перо павлина, левое, разумеется." Павлинов в поместье не было. Велия, не дрогнув, через час вернулась с искусно вырезанным из дерева пером, покрытым лазурной краской. "Простите, милорд, живых павлинов не нашла. Надеюсь, это подойдет." В другой раз он потребовал воды из заброшенного колодца, который, по слухам, кишел злыми духами. Велия вернулась с кувшином чистой воды. "Там нет никаких духов, милорд, только старая лягушка и много тины." Он просил найти ему книгу с забытым названием, которой никогда не существовало, заставлял переставлять мебель в его кабинете по несколько раз в день, требовал спеть ему песню на незнакомом языке. Каждое задание было абсурднее предыдущего. Он хотел вывести её из себя, заставить проявить свои истинные чувства. Но Велия была непробиваема. Она выполняла все его прихоти с той же леденящей покорностью, словно была лишена всяких эмоций.

*****

Затхлый воздух кабинета Гомеша был пропитан запахом прокисшего вина и тлеющей ярости. Велия, входя, почувствовала, как по коже пробежали мурашки, но не от страха, а от отвращения. Гомеш, развалившись в кресле, напоминал раздувшегося паука, ждущего свою жертву. Его маленькие, поросячьи глазки блестели нетерпением.

–Сколько можно ждать?! – взревел он, и его голос отразился от низкого потолка, словно гром. Живот Гомеша затрясся, словно бочонок с брагой, грозя вот-вот лопнуть. – Он должен быть у твоих ног! Ты должна опутать его своими чарами, заставить потерять голову.

Велия молча выдержала его взгляд. Внутри все кипело от ярости, но она научилась скрывать свои чувства под маской безразличия.

–Я делаю все, что в моих силах, милорд, – ответила она ровным, ледяным голосом. – Но Гарольд не так прост, как вам кажется. Он подозрителен. Он испытывает меня.

Испытывает?! – Гомеш вскочил с кресла, его лицо побагровело. – А ты должна пройти эти испытания! Ты должна заставить его забыть обо всем, кроме тебя! Ты понимаешь, что от этого зависит твоя жизнь?!

–Прекрасно понимаю, милорд, – ответила Велия, не дрогнув. – Но соблазнение – это тонкое искусство. Грубая сила тут не поможет. Мне нужно время.

Она вспомнила о Гарольде, о его пронзительном взгляде, о его холодной отстраненности.

–Время? – прошипел Гомеш, его глаза сузились. – У тебя его нет. Еще неделя, и если ты не добьешься своего, я отдам тебя стражникам. Они научат тебя послушанию.

Велия склонила голову.

–Как пожелаете, милорд.

Глава 11

Сырость пропитала каменные стены поместья, словно плесень, а воздух был тяжелым от запаха тлеющих свечей и несбывшихся надежд. План Велии был сложен и опасен. Одно неверное движение – и все рухнет. Идея использовать яд, скользнула в мысли Велии, словно змея окутав. Яд- оружие тихое, незаметное, идеальное для её плана. Велия понимала, что просто отравить Гарольда – слишком очевидно и слишком опасно. Нужна была интрига.