скачать книгу бесплатно
– Шамана, говорите, – заинтересовался отец Лиды. – Я слышал о ваших колдунах и с удовольствием взглянул бы на их ритуалы.
– О, боюсь, что они не камлают[1 - Камлать – совершать обряд, во время которого шаман общается с духами.] для приезжих, – сочувственно развел руками Нэвлис. – Но, коли уж я проговорился об этом, то должен спросить и о вашем отношении к ним.
– К шаманам? Весьма интересное явление.
– Интересоваться можно с разными целями.
– Ну… – именитый химик поправил пенсне, – чем ближе мы подъезжали, тем больше невероятных историй слышали от местных жителей. Признаюсь, что я полон скептицизма. Но когда количество людей, которые искренне верят в шаманов и духов, превысило все мыслимые пределы, я понял, что должен понаблюдать за ними. Хотя бы для того, чтобы понять, внушением какой чудовищной силы они обладают.
Нэвлис ответил ему задумчивым взглядом.
– На столе у моего отца лежит декрет о верованиях. В нем говорится о том, что король признает лишь власть Небесных родителей над Ангардасом. Служителей и поклонников иной веры ждет суровая кара. Вы слышали об этом? – он дождался уверенных кивков от гостей. – Тогда должны понимать, что интересоваться шаманизмом опасно для вас, а для нас еще более опасно потакать вашему интересу.
– Но вы ведь сами сказали о шамане, – вдруг вставила Лида больше затем, чтобы привлечь внимание мужчины.
– Сказал, – прохладно согласился он. – Вы также должны понимать, где находитесь. До высадки солдат короля на берег Ледяного моря, здешние народы много веков развивались обособленно. Конечно, у них сложились особые обычаи: они поклонялись своим богам, были у них и свои посредники между мирами людей и духов. Даже наместник не может полноценно заменить северного князя, как бы кощунственно это ни звучало. Моя семья много поколений помогает ставленникам короны оберегать жителей края. Наместники меняются, но каждый новичок со временем соглашается с тем, что шаманизм на этой земле неискореним. По многим причинам. Поэтому просто игнорирует вопрос верований в отчетах. Вам мы посоветуем делать то же самое.
Нэвлис ни на тон не убавил учтивости в голосе, но Лида все же ощутила угрозу в его словах. Похоже, и другие это заметили.
– Считаете, что вы вправе оставлять подобные рекомендации? – недовольно поинтересовался картограф.
– Нижайше прошу прощения, если мои слова показались вам грубыми, – слегка поклонился Нэвлис. – Однако, мы предупреждаем об этом всех гостей, поверьте. Дело даже в простом. Местное население относится к шаманам с большим уважением, поэтому может нелюбезно отреагировать на пренебрежение, не говоря о желании развенчать их авторитет. Кроме того, верьте или нет, сама земля встает на их сторону. В прошлом году одного гостя в тундре загрызли медведи, когда он ездил осматривать новое месторождение. Вспоминали, что прямо перед этим он нелестно отзывался о нашей шаманке. Нет, я не хочу мистифицировать и связывать воедино два этих факта. Но вы приехали к нам на несколько месяцев, и я со своей стороны костьми лягу, чтобы обеспечить ваше благоденствие. Даже если для этого надо предупредить о малоприятных вещах.
Как ни странно, его слова вызвали у столичной публики не новый приступ возмущения, а оживленные переговоры. Вспоминали, как фамилия съеденного, спрашивали, что на этот счет думает нынешний наместник. Интересовались про месторождения, про то, как здесь ходят письма. Жена князя и его дочь тоже втянулись в беседу, вывели ее в мирное русло, и вскоре гостиную вновь наполнил смех, но Лида никак не могла избавиться от чувства, будто Нэвлис продолжил им угрожать, и в своей речи за скобками он оставил очень и очень многое.
Вскоре она извинилась и отправилась отдыхать в смятенных чувствах. Ночь забрала и растворила в себе тревогу. Утром наследник Изысков вновь показался ей совершенно очаровательным. Вернулся и хозяин дома. За завтраком гости закидали его вопросами о вчерашнем происшествии.
– Один человек оборвал свою жизнь выстрелом из ружья, а другой, став свидетелем этого, скончался на месте от острой боли в сердце. Трагедия, горькая потеря и забота нашего полицмейстера. Меня позвали лишь потому, что рядом оказался печально известный знахарь.
– Нас вчера уже посвятили, что это был шаман. А с шаманами так и вяжутся разные необычные факты. – улыбнулся картограф. – Прекрасный чай, откуда он?
– Отвар из березовой чаги[2 - Чага – нарост неправильной формы на стволе, который является грибом-паразитом. Березовая чага издавна применяется у северных народов в лекарственных целях.], – проговорил князь с металлом в голосе. – А насчет шаманов – что ж, вы все равно о них что-то да услышите. Но официально они не являются адептами веры и никого ни к чему не призывают, упаси нас Небесные родители. Они играют лишь роль лекарей и переводчиков. С очень редкого языка, нездешнего. Ну и актеров, если вам будет угодно.
Лида ясно видела, что в жизни Нэвлиса и его семьи шаманы играют какую-то особую роль. Вот что может стать ключом к его сердцу… Она с теплой улыбкой обратилась к князю:
– Прошу, расскажите больше о вашей культуре. Я бы хотела глубже ею проникнуться. А шаманы, как их не называй, все же важная ее часть. Легенды ведь не под запретом? Тем более что пара из них все же добралась до Оспари и гуляет там в кругах любителей. Ну, хоть про этого загадочного Подарка расскажите.
– Не в бровь, а в глаз. Это прямо-таки одна из центровых фигур в нашей истории, – кивнул князь. – Но эта легенда лишена романтики и назидательности, зато полна вопросов. Лучше я поведаю вам о сихиртя[3 - Сихиртя или сиртя – в ненецкой мифологии низкорослый народ, живущий под землей и обладающий магическими способностями.], подземном народце, что живет в сопках…
Лида внутренне кивнула себе – ход удачный. Объект ее симпатии пристально посмотрел на девушку и после завтрака тихо сказал:
– Если хотите, то я вам расскажу про Дара. Полное имя этого шамана – Дархан, и он служит нашей семье. Но нужно будет все же переместиться в уединенное место, по понятным причинам.
Молодые люди поднялись в малую залу и устроились на софе, покрытой шкурой оленя. Нэвлис взял руку гостьи в свою, бережно погладил пальцы, набрал в грудь воздуха и заговорил:
– Все началось с духа гнева. Его имя – Уоюр. Он похож на человека, только очень тощий. Кожа белая и блестящая как свежий снег. Из-под зашитых век сочится кровь, а изо рта беспрестанно течет слюна. Это очень сильный и важный дух. Его голову с серебряными волосами венчает корона из горящих свечей. Как и многие духи, Уоюр хотел перебраться из мира духов в мир людей.
– Невероятно, – прошептала Лида, которая так ясно представила себе злого духа, что у нее мороз пробежал по коже. – Это возможно?
– Иногда духи могут вселиться в дурного человека или слабое животное. Но без нужного обряда они не могут надолго украсть тело, ведь любое существо начинает противиться вторжению. Много лет назад, когда я был ребенком, один большой шаман провел такой обряд для Уоюра. Он поклялся, что сделает дух гнева местным божеством. Призовет его в мир людей и поселит в тотеме. Для тотема в Талви возведут блистательный храм Праведного Гнева. Люди будут приходить туда, просить защиты, кормить Уоюра подношениями и своей верой. Взамен шаман потребовал наделить его могуществом. Дух и человек ударили по рукам, и шаман взялся за подготовку обряда. Он долго заговаривал тотем, тщательно подбирал особое место для установки чума и наполнял его силой. А когда пришло время – убил свою жену.
Лида боялась пошевельнуться. Каким извергом надо быть, чтобы пойти на это?
– Говорят, она неизлечимо болела, и сама просила принести себя в жертву, – мягко добавил Нэвлис. – Все шло гладко, пока в чум не вбежал их сын по имени Дархан. Увидев мертвую мать и отца в крови, он подскочил к ним и сорвал обряд. Шаман умер на месте. Тотем исчез, и с тех пор о нем не слышали. Но всем известно, что Уоюр страшно разозлился за то, что сделка сорвалась, и вот уже много лет он и его духи-слуги насылают на северян несчастья.
– Ужасающая легенда, – с трудом вымолвила Лида, облизнув пересохшие губы. – Мне жаль вашего Дара. Пережить такое, будучи ребенком.
– О, не беспокойтесь о нем, – Нэвлис закинул ногу на ногу. – В тот день шаманский дар отца перешел к нему. Впрочем, и проклятие тоже. Теперь виновника напастей ненавидят не только духи, но и люди. За все беды, что творятся из-за него. Но он тоже вовсе не безобиден, да и живется ему не так уж плохо. Как я сказал, моя семья ему покровительствует, а он камлает для жителей Изысков.
Лиду так захватила история, что она едва ощутила, как ладонь Нэвлиса прогулялась вверх по ее руке и уверенно переместилась на талию. Она вздрогнула и выпрямилась:
– Вижу, вы меня оскорбить хотите?
– Простите мне эту непозволительную вольность, – проникновенно отозвался Нэвлис, но руку не убрал. – Обычно я так не веду себя, нет. Но вы – особенная. Это стало ясно с первой минуты, как вы появились в доме.
– И все же, держите себя в руках, – наказала Лида, ощущая, как внутри все трепещет и воспламеняется. Больше всего ей хотелось, чтобы рука осталась на месте, но репутация была важнее. Для их же будущих отношений она сбросила ее и отодвинулась.
– Какие же напасти преследуют ваш народ и почему все уверены в том, что причиной этому именно месть духов? Простые люди склонны приписывать божественное происхождение малоизученным явлениям, но вы-то просвещенный человек. Полярное сияние уже объяснили свечением природных газов. Думаю, вскоре мы узнаем, чем на деле оказались ваши духи. Есть ли у вас предположения?
Прекрасный вопрос, который показывает ее ученость. Лида гордо выпрямилась, но ожидаемой реакции не получила. Нэвлис смотрел на нее с жалостью и пониманием, будто на душевнобольную. Но не успела она отреагировать, как наследник князя тепло улыбнулся ей и быстро ответил:
– Вы так любознательны, это не может не восхищать. Но если ваш живой интерес вызван тревогой, то повторюсь, что беспокоиться не о чем. Я буду рядом.
С этими словами Нэвлис наклонился и накрыл ее губы своими горячими и обветренными губами. И Лида передумала задавать вопросы. К тому же за окном поднялся ветер, и в его зловещем вое девушке теперь слышались крики людей. Она помедлила пару сладких мгновений и оттолкнула его, упершись в грудь кулачками. Но Нэвлис не выглядел разочарованным – он понимающе качнул головой, сослался на дела и вышел, оставив ее наедине с клокочущим внутри жаром и сбившимся дыханием.
Глава 3. Паучиха теряет Нить
Илака, городок на севере Ангардаса
С макушки встающего солнца отделились первые лучи и упали на ее лицо. Золотые прожилки в ореховых глазах тут же заблестели. Утренний ветерок стеснительно играл кончиком тяжелой косы, спускавшейся до поясницы. Эслин стояла на каменном утесе и с тревогой разглядывала озеро под ногами.
Темная вода с готовностью холста приняла теплые краски рассвета. Но бывшую сатри беспокоила рябь – она напоминала ей убористый почерк. Казалось, что в мелких озерных волнах скрыто важное послание, но постичь его суть никак не удавалось. Эслин щурилась и все сильнее наклонялась вперед. Носки стоп опасно выдались за пределы камня.
Захотелось раскинуть руки в стороны и нырнуть в манящую глубину. Эслин уже было вдохнула поглубже, но вдруг с тревогой оглянулась на густой лес за спиной. Нельзя, у нее еще задание от Хазимы. Сопротивление ждет результата. Она вновь повернулась к озеру и вздрогнула, когда впервые увидела в воде свое отражение.
– Я пока не могу. Я не готова, – зачем-то призналась Эслин водному двойнику.
Отражение кивнуло и исчезло. Это как? Проделки духов? Из леса донеслись женские голоса: приказы, споры. Кто-то позвал ее по имени, но Эслин не могла себя заставить уйти.
– Я не хочу снова в лес. Но и в воду не решусь прыгнуть. Неизвестно еще, что я найду в глубине – затонувшее сокровище или свою смерть.
Крики в лесу стали громче. Эслин вздохнула и направилась в чащу. Пора спешить, они же в опасности.
– Мы в опасности, – сорвалось с ее губ.
Эслин распахнула глаза и ошалело огляделась. Пыльная комнатушка постоялого двора на севере Ангардаса. Персиковый свет и хвойный воздух прорываются сквозь штору. Какой неприятный сон со вкусом растерянности…
Внезапно на подушке сбоку что-то шевельнулось. Эслин медленно повернулась и увидела змею цвета летних листьев. Приподняв голову, змея следила за ее выражением лица. Рука мигом взметнулась, чтобы схватить гадину, но тут же замерла в воздухе. Нет, это не змея, а Зеленая Нить истинных чувств! Едва Эслин узнала ее, Нить растворилась в воздухе. Так странный сон – ее проделка? Не к добру.
С первого этажа, где располагался трактир, уже летел звон чашек и тарелок, скрип половиц и глухие пожелания доброго утра. Эслин вскочила, умылась ледяной водой, оделась и принялась быстро заплетать пышные волосы в косу. Сны, в которых она падала или собиралась упасть, преследовали ее уже больше года. С того самого дня, как Нора выкинула ее со второго этажа Галереи Ветров.
Полет, сильный удар ног и отдача в ключицу, но ничего серьезного – рыхлая земля на клумбе смягчила падение. Страшнее было, что ее увидят полицмейстеры, ждущие у входа. К счастью, в тот момент их глаза надежно застряли в окнах танцевального класса. Они совсем не ждали, что преступница решит вернуться домой, а наставница осмелится ее покрывать.
Спустя неделю Эслин добралась до селений в горах Туярык и нашла уцелевший храм Нитей, но и там пир знаний не застала. Ей достались заплесневелые корки. Все ранние источники были старательно уничтожены и все, чем она могла располагать – свежим опытом таких же, как и она.
Так и узнала, что чаще дар открывается у женщин. Что раньше их называли ткачихами жизни, а позже и теперь – паучихами-людоедками. Считалось, что управительницы Нитей выплетают узоры лишь во благо себе, бездумно разрушая чужие жизни. Наверняка были и такие. Наверняка зависть и страх тоже имели место. Ведь оказалось, что есть много цветов Нитей и каждый цвет дарует особую силу, а применять ее можно по-разному. Это непостижимое творчество кружило Эслин голову.
Увидев, на что способны другие ткачихи, девушке стало ясно, почему в королевстве, где правят мужчины, Нити оказались под запретом. Ей было только непонятно, как женщины допустили такое. Негодование и обретенная сила привели ее к радикальному сопротивлению. Его лидер Хазима провозгласила Туярык независимой территорией и заправляла всеми обитателями гор. Ткачих она привлекала к своему делу особенно энергично. Если бы Нора только узнала, чем этот год занималась ее бывшая ученица, она бы была разочарована.
Коса истончилась. Эслин завязала на конце ленту и тряхнула головой, отгоняя дымку прошлого. Время исполнить то, ради чего она приехала в эту северную глушь. Тайга и манила, и пугала. Ощущать себя муравьем среди лиственниц, подпирающих небо, было приятно. Но случись что, и сгинуть здесь можно в два счета. Так мелкая галька тонет в лесном озере: едва слышный всхлип, и ни единого больше движения на воде. Никакой памяти.
Эслин спустилась, кивнула хозяйке трактира и огляделась. Где же ее муж? Договаривались, что он проведет разведку затемно и явится на доклад с первыми лучами. Наконец к ней одновременно подоспели горячая яичница с травами и курносый блондин с темно-синими глазами, похожими на проруби.
Юноша поймал кокетливый взгляд хозяйки и жестом попросил чаю. Затем хрипло кашлянул, сморщился и подвигал плечами.
– Да ослабь ты бинты. Все равно сидишь спиной ко всем, – шепнула Эслин.
Ее спутник запустил руки под широкий сюртук, повозился возле подмышек, и вскоре выдохнул с облегчением. В районе его груди заметно прибавилось.
– Не томи, Ши, что слышно? – Эслин подалась к своей соратнице. Чем дальше от столицы, тем суровее становилось отношение к женщине, которая путешествует в одиночку. Но Иошиме было в радость примерить на себя чужое обличье. Всю жизнь она страдала оттого, что ее строгий нрав не соответствовал кукольной внешности.
Иошима отхлебнула чай, скривилась и сняла с губы кусочек стебелька:
– Неужели трудно процедить? Я что, должна выуживать из зубов эти бревна? Ладно. Обошла я свой участок и заметила на краю улицы один домик. Какой-то молчаливый на фоне других, как будто хозяева недавно мир освободили. Призвала Синие и вскрыла замок шпилькой. Внутри никого не было, но интуиция не подвела. Пшеничный министр и его люди недавно там спали – кто на кроватях, кто на креслах, а остальные вповалку. Какие-то тряпки свернуты на манер подушек и папиросы «Бальные» в тарелках. Местные такого не курят! Я вышла, нос в землю, а почва сухая, страсть! Короче, с первыми лучами на брюхе поползала и поняла, что они верхом добрались до речушки. И все. Смылись из города и следы свои забрали…
Эслин ссутулилась и молча принялась за еду. Это нужно было переварить. Иошима закатила глаза.
– Эй, командир, падать духом – не только бестолково, но даже и вредно! Думаю, сестрам повезло больше. А если нет – тоже пойдем по воде и в оба будем смотреть. Где-то они себя проявят.
Эслин кивнула, не глядя. Само собой, они будут искать. Но новость поганая. Почему их враги спрятали концы в воду? Почуяли что-то? Но где она оступилась?
Иошима тоже принялась за еду и жуя, продолжила:
– Я читаю твои мысли. У тебя в глазах строки появляются. Оставь. Слушай еще. Шла вот я назад и встретила вековую каргу: стояла на обочине, язык жевала. Я давай ее расспрашивать. Она в отказ. Да-да, отряд из двадцати человек не видела. Зато решила мне байку скормить. Мол, бродит в местных лесах шаман из Изысков. Длинный и худой как шест, глаза серые как облака перед грозой. Если ты ему приглянешься, то сверкнет взглядом, оттуда молния вылетит и все. Очнешься в землянке, прикованной цепью. Там он с людьми играет, как с куклами. Ну, конечности переломает, или отравит, и смотрит, что будет. В общем, жуть.
– И за это над ним еще самосуд не устроили? – без интереса спросила Эслин. Она приподняла тяжелую длинную юбку – еще одна необходимая деталь, чтобы не привлекать внимания, и проверила небольшой пистолет в голенище сапога. Дорогущий и редкий, не потерять бы.
– Так местные выловить его никак не могут, а тамошние, из Изысков, помогать не хотят. Мол, очень он полезен против злых духов. Так что они глаза закрывают на то, чем он тут развлекается, – деловито рассказывала Иошима, методично поглощая свой завтрак.
Эслин раздраженно взглянула на Ши. Как она вообще может говорить о всякой ерунде, когда их задание и жизни людей под угрозой?
– А про цель ты спрашивала или нет? Местные должны знать, где тут храм Нитей, – строго уточнила она.
– Нет. У бабки-то язык без костей. Ты хотела, чтобы меня на вилы подняли? – Иошима изогнула тонкую бровь. – Здесь Нити запрещены также, как и во всем королевстве.
– В глубинке люди склонны хранить древние веры, – возразила Эслин, – на юге же хранят.
– Я нигде не увидела лент. У нас в горах они везде, а тут пусто. Посуди, этой дорогой проходит королевский конвой с арестантами, которых везут на северные копи. Никто не осмелился бы. При том, говорю же, тут другие верования. Духи, шаманы…
Эслин вздохнула и внутренне согласилась. Цель ближе не стала…
Хазима отправила их на поиски еще одного храма Нитей, который чудом уцелел, когда их разрушали по всему королевству в прошлом веке. Только если южный храм стал символом возрождения веры и прибежищем ткачих, то из северного еще ни один обладатель Нитей не выходил живым. Никто не знал, что там творится. Шпионки лишь доложили, что к этому имеет прямое отношение министр экономики Энтин Коэн.
Ши звала его пшеничным за золотистые волосы, торчащие прядками, которые напоминали колосья. Министр был светел лицом и приятен с виду, хотя называли его Тенью короля, и очень точно. Иногда Тень превосходила по размеру и влиянию саму правящую фигуру, а иногда полностью скрывалась из виду. Сейчас был именно второй случай. Энтин в сопровождении нескольких сундуков, слуг и отряда стражников уехал на север.
Из донесений шпионок стало ясно, что он называет второй уцелевший храм Нитей Учебником. Судя по всему, решил подойти к природе Нитей с научной стороны и любой ценой докопаться до принципа их крепления к человеку, даже если ради этого придется применить режущие предметы.
Они следовали за министром от самой столицы и всю дорогу бойцам сопротивления было не по себе, ведь Энтин вез с собой двух ткачих-пленниц. И они не могли прийти на помощь, пока не узнают, где же храм.
Все шло хорошо, они держали дистанцию и не вызывали подозрений охраны. Но чем дальше, тем меньше становились городки, больше расстояния, и тяжелее держать министра в поле зрения. И вот когда цель была перед носом, Энтин испарился. Отряд провалился как сквозь землю. Так кошки превратились в мышек. Эслин ободрала заусенец на большом пальце до первой костяшки. Легкая боль отвлекала ее от тревоги и помогала думать.
– О, наши! – шепнула Ши, а затем повысила голос. – Ну что, попутчики, как спалось?
– Да не шуми, – за стол рядом с ними опустилась еще одна «супружеская пара» – две Красные ткачихи.
«Супруга» принялась за доклад:
– На окраине трое крепких парней из местных охраняют здоровый амбар. Предположим, там карета. Но людей министра нет и духу, на втором постоялом дворе никто не проживает, да и вообще, будто никто их и не квартирует. Где два десятка человек? Почему о них никто не судачит? Здесь приезд любого путника обмусолят со всех сторон. А про этих – молчок. Может, они дальше поехали верхом? Или вычислили нас и поджидают?
Второй вариант нравился Эслин даже больше. Боя она не боялась – давно хотелось. Так злило ее бездействие. Отбили бы наконец пленных. А вот если Энтин просто ускользнул, и они зря проделали путь длиной в пару месяцев… Нет, в ее планы не входит растерянно блуждать по дикой тайге!
– Все, пойдемте и вытянем из той охраны всю правду, вместе с жилами, – выплюнула она и резко встала. Кончики ее пальцев нагрелись и побагровели. Красная Нить задрожала рядом как туго натянутая струна.
Глава 4. Красная расправа
Илака, городок на севере Ангардаса
Нужный амбар стоял у самого леса. Эслин старалась не поворачиваться к деревьям спиной – тут же ей в затылок упирался чей-то тяжелый задумчивый взгляд, а по позвоночнику ледяной змеей ползла необъяснимая тревога. Проклятая Ши со своими россказнями!
Иошима ухмыльнулась, будто прочла ее мысли, затем пониже опустила козырек картуза, засунула руки в карманы широких штанов и отправилась на поиски новых следов и слухов.
За время путешествия каждая крепко усвоила свою роль в команде. Ши даже не пыталась вступать в сражения, ведь Синие Нити дарили ей внимательность, обостренное чутье и ювелирную точность движений.
Второй «муж» по имени Наяна, худая шатенка, похожая на паренька, весело воскликнула:
– Девочки, я сверху, как обычно. Свистну, если что.
Как корабельный юнга она ухватилась за Нить в воздухе, вскарабкалась по ней и заскочила на крышу ближайшего дома. С него перепрыгнула на дерево, потом, как циркачка по канату, перешла по Красной на крышу следующего строения. Только ткачихи могли разглядеть, где именно пульсирует Нить, которую она использует. Остальным бы показалось, что ходит девушка по воздуху.
Наблюдая за Наяной, ее старшая сестра Нада вдруг тепло улыбнулась. Высокая, широкоплечая и угрюмая Нада в их квартете играла роль «жены», потому что наотрез отказалась переодеваться и кривляться. Хотя как раз ей бы не составило труда сыграть хмурого разнорабочего. Эслин недолюбливала ее за тяжелый характер, но ценила за преданность делу и близким. Девушки часто работали в паре, вот и на допрос отправились вместе.
– Сперва просто поговорим!
– Как скажешь. Только без меня, а то испорчу все, – равнодушно отозвалась Нада.
Возле амбара из темных отсыревших досок на перевернутых ящиках сидели трое охранников. Они щелкали семечки и играли в карты. Неподалеку лежало оружие: охотничье ружье, топор и вилы. Девушки обошли амбар стороной, затем побежали к нему со стороны леса:
– Эй, господа! – нежно пропела Эслин и помахала рукой.
