Что такое настоящая невезуха

– Ты сначала заимей этот «мерс», а потом, может, и слова появятся, – сказал внутренний голос.

– Ну ты сволочь, совсем охренел, меня учить вздумал, падла? – взбесился Крюгер.

«Может, это „белочка“? Черт, я с собой разговариваю, – вдруг опомнился Крюгер. – Нет, но променять меня на этого жалкого училу-зубрилу! Как у нее ума хватило, она же дура-дурой, кроме своей математики ничего не знает. Он же никогда не будет получать столько, сколько я тогда получал».

Так он рассуждал какое-то время.

А потом нахлынули воспоминания, как однажды он ее на руках на спор целый километр нес, а она хохотала и брыкалась; как встречал ее из роддома, когда казалось, что ему завидует весь белый свет. А потом накатывала обида и злость на всех.

Так в воспоминаниях он просидел почти всю ночь, а к утру забылся сном. И приснилось ему, будто идет он по краю обрыва: слева поле, ровное, как стол, потом обрыв к морю, и он вот-вот может сорваться. Откуда ни возьмись, вдруг, поднимается огромный воздушный шар и летит в сторону моря, а канат от этого шара прямо мимо него скользит по земле. Он ухватился за него и повис, шар потащил его. Руки вспотели, он стал сползать и почти упал в море, а в корзине несколько людей говорят ему, как нужно держаться. В этот момент он проснулся.

Проснувшись и сев на кровать, он никак не мог прейти в себя ото сна. С туманной головой он дошел до холодильника, взял пиво, открыл с помощью края стола, как делал это регулярно, отчего стол выглядел так, будто огромная крыса ходила вокруг и обгрызала его равномерно со всех сторон, и наконец, глотнул живительной влаги. Сразу стало легче. Не дожидаясь полудня, он хотел позвонить Дантисту и сообщить о согласии, но его непомерная гордость и самому непонятные впечатления от сна не позволили сделать это.

Дантист был пунктуален и пришел ровно в полдень.

– Здорово живешь! – сказал Дантист и по обыкновению хихикнул.

– Здорово! Давай на кухню, – Крюгер и сразу перешел к делу. – Сколько нас будет и сколько каждому достанется? План чей? Если так, шушера, можешь забыть обо мне, разрешаю.

– Зря, Крюгер, у нас там такой ас-домушник правит по кличке Инвалид! Он хоть инвалид, но мозги у него на месте.

– Что-то я такой клички не слышал.

– Брось, Крюгер, он просто не при делах был, инвалид он, я же говорю.

– На голову, что ли?

– Да нет, без ног он, говорю тебе, классный старикан, я у него сейчас кантуюсь.

– А еще кто, кроме инвалида и бабы?

– Есть еще спортсмен по кличке Карп.

– Рыба. Давно я на рыбалке не был. Не слышал я ничего про Карпа, мне это не нравится.

– Так я тебе вчера про него говорил, в него баба втюрилась.

– А, да, вспомнил.

– Ну, у нас еще Пончик есть.

– Это тот, что голубого в камере пришил?

– Да. Он.

– Опасный тип.

– Нет, он тихий такой, остепенился давно, но решил в последний раз и завязать – вот только банк возьмем, говорит, и все, я приличный человек, больше никуда меня не звать.

– Ну ладно, я тоже последний раз, – злобно сказал Крюгер.

– Надо телефоны включить, сейчас я тебе на карте покажу, куда подкатить нужно. Завтра собираемся на даче, вот здесь, он открыл на смартфоне карту и ткнул пальцем на дачи лесничества в пригороде Н-ске.

– Сильно вас торкнуло, раз туда занесло? Банк тоже в лесу? Поближе не нашли? – пошутил Крюгер.

– Шутник ты, Крюгер. Хе-хе. Жить захочешь по-человечески, еще не туда занесет. Дача там есть угловая, вот здесь. Там нам никто не помешает и есть где тренировку пройти.

– Я на своей машине должен приехать?

– Пока можно на своей, а там видно будет.

– Дантист, а я вообще слышал, что ты завязал.

– Да, завязал, но решил – в последний раз, дела-то стоящего не было. Если уж попытать судьбу, так не мелочиться, хе-хе. Верно?

– Верно. А стволы откуда будут?

– Эт ты у Карпа спросишь.

– Он у вас главный, что ли?

– Нет, я думаю, Инвалид, хе-хе.

– Гонишь?

– Нет.

– Только инвалидов мне не хватало, дожил – под инвалидом ходить буду?

– Крюгер, ты не дрейфь, это еще тот инвалид: у него шесть ходок за плечами, он инвалидом стал на «деле». Но не зажмурился, а думать начал, я иногда удивляюсь, какой он умный, хе-хе.

– Умные инвалидами не становятся.

– Ну, ты чё, передумал?

– Ладно, договорились. Буду.

На том и расстались.

Дантист

Дантист прозвище получил на зоне за мастерское выбивание нездоровых зубов, впрочем, и здоровых тоже. Он так точно попадал именно в больной зуб, что врача не надо. Бывшему боксеру это было нетрудно. Он попал в колонию, когда только начиналась его боксерская карьера, самым банальнейшим образом.

Однажды, будучи в романтическом возрасте, он возвращался домой после тренировки и увидел, как двое молодых людей пристали к девушке. Он, исполненный благородных чувств, бросился на ее защиту. Один удар сломал челюсть одному нападавшему, другой оказался смертельным для второго. Девушка исчезла, а он получил срок за превышение допустимой самообороны. Эта чудовищная, нелепая история сломала всю жизнь и поставила крест на спортивной карьере, без которой он не представлял себе будущего.

Его родители были убиты горем, постигшим их единственного сына.

Вышел он через несколько лет еще молодым, но к новой жизни не приспособленным, мастерства при этом не потеряв. Его родители как могли пытались найти для него работу, устроить, женить. Но он слышать не мог о женитьбе и вскоре после выхода из тюрьмы решил сам осваиваться и привыкать к новым условиям (перестройка с перестрелкой закончились, наступили десятые). У него не было недостатка в предложениях «поучаствовать», но от твердо сказал, что завязал.

Мелочиться он не привык, ему нужно было что-то стоящее, после чего он мог бы уехать подальше и жить припеваючи, может быть, на Дальнем Востоке – очень ему там нравилось (в детстве ездил туда на соревнования). В банду его никогда не тянуло – был по натуре одиночка. Ему претило кому-то прислуживать, но создавать свою банду не хотел, хотя с его хуком слева это было бы несложно: он приобрел некоторую известность в определенных кругах, и многие пошли бы с ним на любое «дело».

У Инвалида оказался неслучайно: его адресок ему на зоне подкинули на случай перекантоваться. Он зауважал деда Инвалида, когда тот открыл ему свои грандиозные замыслы, и стал, по официальной версии (для соседей) его племянником. В фитнес-клуб пошел по поручению Инвалида и притащил нужного, как оказалось, человека – Карпа.

Когда Дантист с Карпом встретились в фитнес-клубе, они сразу обратили внимание друг на друга. Спортивная закалка видна издалека. Кроме этого, было в их поведении и манере что-то сломано, но сквозило отчаянное желание все изменить в своей жизни, во что бы то ни стало.

Им казалось, что они могут совершить что угодно, чтобы жить, не думая о деньгах и на свободе. Свобода, сколько крови пролито раде этого призрачного понятия, а оно все продолжает манить новые поколения людей разного происхождения и образования. Их понимание свободы не совсем хорошо сочеталась со свободой окружающих их людей и общества в целом. Дантист и Карп отчаянно жаждали свободы и денег, эта жажда достигла таких размеров, что уже трудно было скрывать. Когда они познакомились, Карпов подумал: «Это тот парень, который мне нужен, отчаянный, как и я». Он долгое время не решался сказать ему о своих замыслах насчет банка.

Однажды Дантист пригласил Карпа в гости к своему дяде, одинокому старику, к Инвалиду.

Первая встреча Карпа с Инвалидом

Хрусталев Виктор Михайлович, очень худой, маленького роста человек, таких, как он, в инвалидном кресле могло поместиться двое. Выглядел он бледновато, но держался бодро. Тихий и приятный голос, несмотря на возраст, действовал усыпляюще. Глаза его загорались, только когда он говорил о деле. А в остальном никто и никогда бы не подумал, что у него может быть такое бурное прошлое.

Инвалид открыл им и позвал на кухню. Карпов был шокирован состоянием больного – он не ожидал увидеть колясочника.

Они выпили пива, Дантист излишне суетился, ему не терпелось рассказать Карпову о гениальной задумке хилого Инвалида. Тот тянул время, рассказывал про свои и чужие похождения, проверяя, насколько надежен Карпов. По каким-то нюансам он распознал в нем отчаянного парня, который может пойти на все и, главное, будет полезен им в деле. Наконец он рассеял свои сомнения.

– А теперь пойдем, я тебе кое-что покажу, – сказал Инвалид и проехал в комнату. Он приоткрыл темные шторы и показал свой бинокль и шикарный фотоаппарат с классной оптикой, которые находились между двумя непрозрачными шторами одинакового цвета, а потом сказал:

– Взгляни на противоположный угол перекрестка в этот бинокль.

Карпов глянул и в первый раз почувствовал, где у него располагается сердце. Это был банк, в котором работала его Татьяна. Он замер, не веря, что такое бывает, ведь его мысли сейчас были идентичны их с Татьяной разговорам, над которыми они смеялись, не думая о реальном воплощении.

– Ну как, соображаешь, о чем я?

Он только открыл рот, как Инвалид показал ему знак молчать и сказал:

– Да, – только смог сказать Карпов.

– А теперь вытащите батарейки из своих телефонов, так как я мало кому доверяю в этом мире, особенно технике, я даже свой фотик проверял, когда купил, на наличие всякого рода дополнительных устройств, есть у меня такие знакомые. С тех пор как появились эти всякие электронные штучки, столько наших ребят спалилось, лучших ребят, настоящих профи. Ко мне, Карп, будешь приходить только, когда Дантист скажет, без телефона и прочей дряни. Проверять буду лично. Подумай до завтра, а завтра, приходи без телефона часа в три, тогда и поговорим. Бывай! Дантист, закрой за ним дверь.

Карпов вышел от инвалида в странном состоянии, он и верил и не верил одновременно.

– Дед, а ты думаешь, он завтра прикатит? – спросил Дантист после того, как закрыл дверь за Карповым.

– Думаю, да. Телка немолодая, но зацепила его серьезно, и сама, судя по всему, баба не промах. Она ради такого красавца на многое способна.

– Да, забыл, старею: одень Карпа так же, как сам ходишь. Забыл ему сказать.

– Эт зачем?

– Догадайся с трех раз. Делай, что говорю, раз своего ума еще не нажил. Теперь вы оба мое алиби, но для всех у меня один племянник, значит, соседи должны видеть одного, а то могут забеспокоиться и настучать, куда не следует. Думать надо, Дантист, думать. Это очень полезно бывает.

– Какой ты умный, Дед, – не без восхищения сказал Дантист, почему-то ему больше нравилось называть инвалида Дедом, может, потому, что у него в детстве не было деда ни со стороны отца, ни со стороны матери.

– Читать надо больше, голову развивать, а вы все мышцу качаете, впрочем, это тоже надо.

Пончик

Пончик выделялся из любой компании всем. Его внешность настолько не соответствовала его характеру и поведению, что его можно было бы назвать находкой для психиатра. Пончику было 32 года, он был женственно пухлым и очень обаятельным человеком. Если не знать некоторые детали его биографии, невозможно представить, что он мог такое совершить.

Пончик, в отличие от многих зеков, родился в благополучной семье, но его с детства влекла бандитская романтика, которую он познал сполна. Первый раз умудрился попасть в колонию еще в 17 лет, в колонии зарезал своего сокамерника за то, что тот попытался сделать из него девочку. Ему добавили срок.

Несмотря на свою внешнюю женственность, уже слегка помятую, убить человека для него большого труда не составляло. Пока он сидел в колонии, его родители умерли от горя. На их похороны он пытался бежать, за что ему еще добавили срок. Из своих тридцати двух лет четырнадцать он провел в местах не столь отдаленных. После освобождения ему некуда было идти, квартира его родителей как-то оказалась не его, поэтому он появился у Инвалида как на перевалочном пункте, адрес которого ему подкинули на зоне, на всякий такой случай.

Но Инвалид сразу отправил его на другую хату исходя из тех же соображений безопасности.

Когда Карп увидел Пончика в первый раз, ему показалось, что это персонаж, который ни на что не способен. Однако, скоро он понял, что это самый опасный субъект в их команде, и именно от него можно ждать самых непредвиденных шагов. Пончик почти ничего не говорил, не предлагал, много улыбался, только иногда задавал вопросы почти женским голосом.

Карп и Татьяна

Карпов с Татьяной строили грандиозные планы: заранее сделали загранпаспорта, купили билеты в Черногорию (безвизовый режим) на начало августа, потому что в июле все должно было случиться.

Теперь вместо фитнес-клуба они проводили время в его маленькой хрущевке и строили свои воздушные замки.

Они лежали голые и счастливые.

– Ты пойми, это очень важно: чем раньше мы поймем, что сегодня привезут деньги, тем лучше мы будем готовы, а это значит – мы их возьмем и уедем с тобой за границу, на море в Черногорию, купим домик, и никто не будет нам мешать, не надо будет прятаться. Будем просто наслаждаться жизнью. Почему им можно, а нам нельзя? Разве ты не этого хочешь?

– Очень хочу, но мне иногда кажется, что ничего не получится.

Он погладил ее по голове, как гладят детей.

– Все получится, я тебе обещаю. У нас отличная команда подобралась. Все асы. Тебе просто надо найти какую-нибудь закономерность, отличительную особенность в поведении служащих банка в день приезда инкассатора. Я тебе объяснял.

– Ты знаешь, мой муж, мне кажется, стал что-то подозревать.

– К черту твоего мужа. Нет, будет обидно, если из-за него накроется такое мероприятие. Надо убедить его, что все нормально, давай сменим график посещений фитнес клуба. Нет-нет, пусть он тебя встретит из клуба пару раз, придумай что-нибудь.

– Ладно, придумаю.

– Тем более что мне все равно на этой неделе нужно будет съездить кое-куда.

– Это по нашему делу?

– Конечно, по-нашему.

– А когда приедешь?

– Какая ты у меня красивая!

– Ты не ответил.

– Точно не могу сказать, сама понимаешь, встретимся через неделю в фитнес-клубе, но может, я задержусь ненадолго.

Она прижалась к нему.

– Только ненадолго.

– Давай вернемся к нашим баранам.

– Давай.

– Так что ты заметила, говоришь?

– У нас есть администратор, она вообще очень нервная. Нет, она не кричит, но суетная такая, что ли, даже не знаю, как сказать.

– Ну-ну, говори, и что?

– Мне кажется, что она только в этот день особенно нервничает и даже в зал выходит, хотя в обычные дни я ее никогда не вижу в зале. Она к нам заходит, но только если что-нибудь очень серьезное случается.

– Это хорошо, что ты заметила, теперь надо понаблюдать за ней особенно тщательно.

– Я же на кассе сижу, мне отвлекаться нельзя.

– А ты просто сиди за кассой и делай свою работу, но внимательно наблюдай за всеми, кто с тобой работает. Ты в прошлый раз говорила, что охранник выходит в зал перед их приездом, так вот замечай, за сколько минут до их приезда он выходит в зал, может, здесь тоже есть закономерность. Кстати, он где стоит, когда выходит в зал?

– Слева от двери, если смотреть с моей стороны, на улицу не выходит, в зале ждет. У него тоже пистолет есть, всегда в кобуре.

– Это хорошо.

– Ой, Серж, сколько времени? Мне, наверное, уже пора?

– Да, уже пора.

Она вскочила с кровати и побежала в ванную.

Он пошел за ней.

– Пожалуйста, не забудь про часы, мне важно знать все до секунды.

– Хорошо, у нас есть еще два месяца.

– Только два, а потом…

Он поцеловал ее в мокрые губы.

Вторая встреча Карпа с Инвалидом

Карпов пришел точно в три часа дня. Инвалид был один.

– Здравствуйте! Как обещал, – поздоровался Карпов.

«Вот опять, – поймал себя на мысли Карпов, что он с Инвалидом не может быть таким же, как с другими людьми, умный он какой-то, сразу захватывает как-то, интеллектом, что ли»?

– Здорово, телефона нет? – спросил Инвалид на приветствие и сразу пригласил на кухню.

– Если я сказал, что буду без него, то и проверять не надо. Смотри, если хочешь.

Он похлопал себя по светлым брюкам и по единственному карману на майке.

– Проходи на кухню, перетрем тему.

– Я не понял, а почему меня Дантист, в свою одежду одел?

– Видишь ли, я с того времени, как стал инвалидом, много читал и думал. Ты не поверишь, каким умным стал, сам себе удивляюсь иногда. И не хочу совершать ошибок молодости. Всякая излишняя суета у моей квартиры вызовет подозрение, а так ты это он, а он, по версии, единственный мой племянник, который иногда выходит и приносит мне еду. Так будут думать соседи, которые всегда что-нибудь видят. Им глаз не выколешь, а вот обмануть можно и нужно, их все равно все обманывают в магазине, на рынке и даже в нашем банке, – хихикнул старичок и продолжил, – кстати, у тебя, конечно, есть план насчет «гаража» – давай, назовем наш банк так.

– Идет. Я расскажу план, только как мне к вам обращаться?

– Можешь так же, как Дантист, Дедом или Ивановичем называй, как тебе больше нравится. На людях, если случится, Дед, как меня прочие называют. А лучше – на улице ты меня не знаешь, да и вероятность такой встречи очень мала, как ты понимаешь, – Дед при этом показал на инвалидную коляску. – И вообще, пока дело не сделаем, никаких имен, только по телефону при очень большой нужде и только к Дантисту будешь обращаться, чтобы со мной поговорить. Он всегда может организовать встречу, самому здесь светиться не надо.

– Хорошо, Дед. Я тут придумал кое-что.

Карпов в подробностях расписал весь план операции.

– Интересно, интересно, но я тебе еще одно скажу: у них машина есть, частная, и появляется она всегда в день, когда привозят деньги. Эту закономерность я нашел. Думаю, их собственная охрана у банка дежурит. Они обычно во внутренний дворик заезжают, а в день приезда инкассаторской машины она всегда вон там стоит, хотя она пустая. Ее нельзя не учитывать, так что давай продумай с учетом моей информации. И еще.

Тут он замолчал и задумался.

– Что еще? Есть сомнения? – спросил Карпов.

– Нет, Карп, я думаю, деньги надо будет хранить у меня, у меня и сейф есть, и не только. Привезти их будет несложно. Дантист ко мне с сумками ходит, еду из магазинов носит, так что никто не подумает, что они будут храниться у меня. Принесешь их ты, и мы тут с тобой на всех поделим, а вот остальным говорить этого не нужно. Ты понял меня?

– Понял. А… – начал Карпов.

– А им скажешь, что в лесу спрячешь.

– Идет. А…

– А больше никому ни слова, в детали операции ты посвятишь всех на даче, вернее, ты расскажешь, а я дополню, если что, у нас пикник-шашлык в субботу будет, приедешь к 10:00, куда – скажет Дантист. Кстати, там и потренируетесь, определитесь со временем. Все, на сегодня хватит. Я, честно сказать, уже устал. К тому же моя соседка обещала меня бульоном накормить, мне не хотелось бы, чтобы вы встретились, понимаешь? Она тоже мое алиби.

– А можно последний вопрос?

– Ну что еще?

– А почему, Дед, ты мне доверяешь?

– А кто тебе, сынок, сказал, что я тебе доверяю?

– Но ведь ты сам сказал, чтобы я деньги тебе принес. А вдруг я…

– Правильно, но ты принесешь их мне, потому что у тебя есть баба, которую ты любишь. Именно поэтому принесешь, и мы поделим, справедливо поделим, тем более что ни ты, ни я не знаем, сколько там будет.

– Понятно, – сказал Карпов.

– Тогда «ступай себе с Богом», – сказал Дед, вспомнив присказку золотой рыбки.

В субботу на даче

Третья суббота мая. День обещает быть великолепным. Деревья только начинают пушиться зеленью, а соловьи заливаются так, что невозможно уснуть.

– Эти птахи меня достали, я спать хочу, ночь не спал, а они днем свистят и свистят, – пожаловался Пончик, – я бы их всех зажмурил.

– Тебе бы только в жмурки играть, нет бы, природой насладиться да тем, что на свободе пока.

– Ты чё, Дед? Это чё за «пока»?

– Да шучу я, успокойся, все будет о'кей. Нюхом чую. Подушку на голову положи.

– Ну шутник ты, Дед, – сказал Пончик и накрыл голову подушкой.

Дантист и Крюгер сидели за столом и доедали шашлык, запивая пивом.

– Карп, вывези меня в сад, подышать хочу, а поют-то как, мерзавцы, а? – С наслаждением сказал Дед.

– Да, я раньше как-то не замечал. А хорошо поют.

– Возвращайся в дом, – велел Дед.

Карп вошел и сел за стол и сказал:

– Дед сказал, что завтра отрабатывать будем посекундно.

– Отработаем, не боИсь – ответил Крюгер.

– Завязывайте пиво глушить, завтра отработка. Я не люблю два раза повторять.

– А тебя, что, Дед смотрящим назначил? – спросил несколько обиженно Дантист.

– Да, – Дед появился, поднимаясь по сходням, которые специально для него сделал Карп, и продолжил их разговор, – обсудили, кажется, все. Теперь на завтра: я поеду на такси домой, а в твою задачу, – обратился он к Карпу, – входит техническая подготовка. Вы должны поехать в сторону Чапаевска, там есть одна заброшенная, не очень хорошая дорога, но для отработки пойдет. Разрисуешь схему в натуральный размер, все фиксировать посекундно, кто, где и что будет делать. Отрабатывать будете, пока не получится так, как надо, то есть на это должно уйти не больше трех минут. После того как получится, все разбежались по хатам и «умерли» до моего сигнала. Сигналом к готовности номер один будет СМС с фразой «Гараж продается». Чтобы телефоны были включены и заряжены, следите за этим пуще глаза своего. Насчет отвлекающего маневра мы с тобой завтра вечером поговорим. После отработки заедешь ко мне. Не забудь про соответствующую одежду.

– Понял.

– Дед, а почему не сейчас? – проснулся Пончик. – А может, вы нас кинуть хотите?

– Так дела не делаются. Дед, учти, если что, я любого из вас достану даже на том свете, – добавил Крюгер.

– Угомонись, Крюгер, у нас взрывчатки нет, ее надо раздобыть, вы все «засвеченные», а Карп может свободно передвигаться, даже за границу, потому как не сидел в отличие от вас. Он будет заниматься этим вопросом. Я понятно изложил? – а потом добавил с некоторым раздражением: – Или у кого-то есть другое мнение?

Другого мнения не прозвучало.

Оружие

Карп пришел к Инвалиду в девять вечера. Они, как всегда, расположились на кухне.

– Видишь ли, Карпуша, – как-то особенно ласково начал Инвалид.

Он вообще удивлял Карпова, в голосе Деда было столько разных оттенков. Порой ему казалось, что он говорит не с одним стариком-инвалидом с тихим, почти неслышным голосом, а с множеством совершенно разных людей, что действовало на Карпа завораживающе.

– Придется тебе съездить в одно местечко, – продолжил Дед.

– Да, а куда конкретно?

– Думаю, лучше на Украину, или, как теперь говорят, в Украину. Точнее, поближе к Украине. Там сейчас для России, да для хорошего дела, не то что взрывчатку, базуку купить можно запросто, так они нас любят. Кроме того, у меня там кореш есть, мы с ним на зоне познакомились, его по ошибке привезли к нам, колонии спутали, – засмеялся Дед, – ему вышак дали, заменили пожизненной, должны были на Север отправить, а привезли к нам. Хохма была, это я тебе потом расскажу, как будет время.

– А если ему вышак дали, как же он на свободе-то оказался?

– Да сбежал он по дороге на Север, он вот такой же шустрый спортсмен был, как ты, и баб очень любил. Через них и погорел, ну это обычная история.

Карпов слушал старика, и ему все больше не хотелось ближе к Украине, к этому отмороженному. Дед почувствовал, что Карпу это не очень по душе.

– Да не боИсь, он сейчас не при делах, так, иногда взрывчатку достать, пару стволов, только и всего, на большее он не пойдет. Его на Украине трудно достать нашим ментам, ой, забыл, полиции, и он этим дорожит. Там взяли нехорошую привычку в чужие чемоданы заглядывать, вот в чем беда. Он тебе «валенки» на один курорт закинет – «Казачий берег» называется. Семейный курорт, место дивное, люди с детками гуляют, отдыхают, а ты как отдыхающий приедешь. Он тебе из Мариуполя доставит. Как? Он знает, как доставить. Встретишь ты его в кафе при этом санатории.

– А как я его узнаю?

– Это не ты его узнавать будешь, это он тебя узнает. Узнает, не волнуйся, он еще ни разу не ошибался.

– А может, ошибался, раз под вышак попал?

– — Нет, его баба сдала. Любимая, между прочем. Мотаешь на ус?

– Нет, Дед, у нас все серьезно.

– Хотелось бы верить, – усомнился Дед.

Карп заволновался.

– Этот, как его, зуб даю.

– Верю, верю, что не сдаст, парень ты видный, я бы не сдал на ее месте. Вот еще что, ты одевайся там как все, не выделяйся и веди себя спокойно, особенно когда «валенки» получишь, так назовем товар. Сумка у тебя должна быть не очень большой и пляжной – меньше внимания привлечешь. Ты и так парень видный, проще будь, одним словом. Общайся с бабами, но сразу к ним в постель не ныряй, бабы разные бывают.