Дикая. Следы на аномальных тропах

Парни вокруг костра зашевелились, зашептались, но продолжили сидеть на месте. И то сказать – страшно уходить от относительно безопасного костра. Мне самой было не по себе от мысли, что скоро я останусь с Зоной один на один, и рядом не будет Седого, чтобы подсказать, куда стоит делать шаг, а куда – нет. А потому ничего удивительного в том, что с места сдвинулся только Грек, я не увидела. И неожиданно для самой себя спросила его:

– С собой возьмешь?

– Пошли, – слегка удивленно отозвался парень. Я поправила висящий на поясе пистолет, смахнула на КПК открытую было вкладку «Птичья карусель» и решительно направилась вслед за Греком, стараясь не обращать внимания на бегающий по спине табун мурашек.

Ребята у костра проводили меня взглядами, но с места не сдвинулись.

* * *

– Куда пойдем? – спросила я, как только мы вышли за околицу.

– Бандитов с гаражей несколько дней назад выбили. Пошли посмотрим, что в тоннеле творится. Если там «молния» обосновалась, то до следующего Выброса к нам с Мрачной долины никто не сунется. Там у бандитов одна из баз.

Судя по карте в КПК, идти нам предстояло не очень далеко. Но уже через час я убедилась, что «недалеко» в Зоне – понятие относительное. Мы петляли почище зайцев, обходя все места, показавшиеся Греку подозрительными. И надо сказать, не зря. Там, где я пошла бы прямо, неизменно оказывалась то аномалия, то стая безглазых псов, а то и мирно (пока) похрюкивающий кабан с клыками-кинжалами. Пока добрались до тоннеля – часы показывали уже начало четвертого. «Молнии» в тоннеле не оказалось, зато стоило нам пройти чуть дальше в темноту, как тут же панически защелкал дозиметр. Грек, оставив меня у входа, попытался пройти сначала по тоннелю, потом поднялся на склон и, везде натыкаясь на это щелканье, наконец довольно кивнул:

– Не пройдут.

Я, всю дорогу прилежно подмечавшая, что и как делает напарник, уже начинала думать, что Зона – совсем не так страшно, как представлялось. Главное – не торопиться, и тогда вполне можно засечь и мерцание воздуха над «птичьей каруселью», и движение в кустах прямо по курсу, и даже поджарое тело собаки, которая в этих кустах обосновалась на отдых. Но на обратном пути, когда мы, обходя «мясорубку», спустились в ложбину, на нас напала стая безглазых псов. Пять зверей бросились из-за холмов со всех сторон разом. Грек дважды выстрелил из дробовика, и две собаки мертвыми покатились вниз по склону. Я от неожиданности выпустила пол-обоймы в несущуюся прямо на меня оскаленную пасть и, кажется, тоже попала. По крайней мере псина взвизгнула, и все нападавшие, дружно развернувшись едва не на полном скаку, быстро скрылись за холмами.

– Выжили ведь под Выбросом… – выдохнул Грек. Повернулся ко мне: – Нож есть? Хвосты заберем, торговцу сдадим.

– А на кой ему хвосты? – удивилась я, сев на землю и старательно скрывая дрожь в руках.

– Ученым потом перепродаст. Те с ними опыты какие-то проводят. И платят, говорят, намного лучше… – добавил он задумчиво.

Обратно мы добрались без приключений. По возвращении Грек отправился к торговцу сбывать добычу, а я присела возле костра, радуясь возможности наконец-то вытянуть гудящие ноги. Заканчивался мой первый день в Зоне. Странное ощущение – словно это не я здесь сижу, глядя в огонь, а кто-то другой. А я осталась там, в ложбине. Ведь вполне могло так случиться. Не будь со мной Грека – собакам был бы знатный ужин.

Меня морозило, а согреться не получалось никак. И только когда вернулся Грек и сунул мне в руку пару смятых бумажек, мысли потекли в другом направлении. Чуйка меня не подвела. Я снова поразилась тому, насколько же этот парень похож на Стаса. Не внешне, нет, хотя в фигуре отмечалось определенное сходство – оба, как выразилась бы моя учительница по биологии, «шкафчики два на три». Их роднила… как бы это выразиться… аура, что ли. Поставь их рядом, и девять человек из десяти скажут, что они родные братья. Двигаясь сегодня вслед за Греком вдоль разбитой дороги, я то и дело ловила себя на мысли, что это Стас вот-вот обернется ко мне, улыбаясь. Но иллюзию разбивали то доносящиеся откуда-то издалека автоматные очереди, то еле слышное гудение аномалии, которую Грек всякий раз замечал заранее и оставлял далеко в стороне. Я встряхивалась, возвращаясь на землю, и снова вертела головой во все стороны, наблюдая и запоминая.

Да и деньги… Я ничуть бы не удивилась, оставь Грек всю выручку себе. В конце концов, помощи от меня пока никакой, зато присмотр нужен, чтобы неопытная девка в аномалию не шагнула. И он присматривал. И раненную мной собаку счел достаточным основанием для того, чтобы деньги поделить пополам.

Сидевшие у костра сталкеры, среди которых был и Хромой, травили байки – про забредшего в Предбанник спрута, у которого на морде не хватает половины щупалец, и про некоего Резо, который ходит последнее время мрачнее тучи и собак спускает на кого ни попадя. Я слушала вполуха. Когда Хромой отлучился, я улучила момент и поймала его на обратном пути.

– Не встречал его? – показала ему фотокарточку.

Хромой вгляделся:

– Нет. Точно нет. Кто он?

– Брат, – коротко ответила я. Он хмыкнул, и я, не желая вдаваться в подробности, перевела тему на охотников.

– Охотники? – удивился Хромой. – Они-то тебе зачем? В Предбанник они не заглядывают. Когда я с ними в последний раз встречался, собирались в Ржавый Лес откочевывать, а вот где теперь… Это тебе с Фессом надо разговаривать.

– С Фессом? А это кто?

– О-о-о… – Он аж зажмурился. – Легендарная личность. И по совместительству бармен. Сидит в баре «100 рад», носа наружу не кажет, однако знает все и обо всех. Он точно про охотников в курсе.

Отойдя от Хромого, я вновь полезла в карту. Ага. Получается, чтобы до Фесса добраться, нужно пройти насквозь сначала Предбанник, а потом Могильник – бар стоит на самом краю Диких земель. Интересно, хмыкнула я, почему мне кажется, что в одиночку это сделать будет крайне сложно? Не потому ли, что я уже едва не попала на зуб собакам? Или потому, что на Могильнике хозяйничают бандиты, от которых ничего хорошего ждать не приходится? Мне нужен напарник, однако и напарники бывают такие, что никаких врагов не надо. Вот если бы согласился Грек…

Но для начала мне нужно набраться опыта здесь, в Предбаннике.

Глава 5

Набираюсь опыта

На следующее утро Грека среди отдыхающих в деревне сталкеров я не нашла и, постаравшись забыть о вчерашнем нападении собак, пошла изучать Предбанник в одиночку.

Аномалий, как и говорил Седой, здесь действительно оказалось не много: в основном «птичьи карусели», «комариные плеши» и «мясорубки», отличающиеся друг от друга только количеством и разбросом кровавых пятен в них. В тоннеле под железнодорожной насыпью вольготно растянулась на весь проход «молния», не оставляющая шансов проскочить мимо. Хорошая аномалия, заметная… гнездится на остатках асфальта, громко потрескивает, предупреждая о своем присутствии. У меня даже пронеслась крамольная мысль, что ночью «молния» даже красива.

Зато в небольшом леске перед насыпью обитали кабаны, и в них красивого не было ничего – жуткие твари с покрытой язвами шкурой и огромными клыками. Их я разглядела в бинокль и, глядя, как мирно сопят среди развороченных кустов две огромные туши, решила, что соваться в лесок не стоит. Стаю слепых псов в низинке возле заброшенного вагончика я тоже обошла стороной, зато заглянула в гаражи, в которых вчера мы так и не побывали. Там ничего интересного не оказалось, только на одном из зданий висел скелет, который как-то странно подергивался – то ли от порывов ветра, то ли сам по себе. Зомби?

Перекусив найденной в рюкзаке тушенкой, я посмотрела на часы. Половина второго. У меня еще уйма времени, чтобы дойти, скажем, до развалин хутора и вернуться обратно в деревню.

Стоило выйти на дорогу – и с запада, со стороны болот, донесся звук, больше всего похожий на уханье гигантской совы, подхваченное эхом, снова донеслась автоматная очередь, и все смолкло. Я хмыкнула. А ведь всего несколько лет назад, если верить заметкам Дикого, и болота, и южная часть Предбанника Зоне не принадлежали. Не водились здесь безглазые псы, не было «мясорубок», и звуки раздавались самые обычные. А под разрушенным железнодорожным мостом был блокпост военных. Но три года назад после особо мощного Выброса Зона мгновенно расширилась сразу на несколько километров, и служивые – те, кому повезло выжить, – экстренно эвакуировались. Теперь бывший блокпост – неплохое место для привала, и два незнакомых сталкера уже устроились там на отдых. Я, накинув капюшон, прошла мимо, кивнув в знак приветствия. Они ответили мне тем же.

А ведь получается, что Зона медленно, но верно расширяется, захватывая все новые и новые территории. Может быть, однажды на автобусной остановке в Дитятках появится «молния», в магазине гостиницы обоснуется на жительство спрут. Жителей экстренно эвакуируют, и только Седой совершенно так же будет занимать свою избушку, потому что он один из немногих, кто имеет о Зоне четкое представление.

А потом Зона расширится до Москвы, потом – до Владивостока, потом захватит весь мир… Я помотала головой. Бурная у тебя фантазия, мать, а между тем ты-то как раз в Зоне находишься, где отвлекаться от окружающей действительности чревато. Я, вовремя заметив на дороге очередную «молнию», взяла влево, к заброшенной ферме…

Почему я не заорала, увидев несущуюся прямо на меня гору мяса на тонких ножках, с мордой, словно вылепленной из плохо пропеченного теста, – наверное, просто забыла, как это делается. На этот раз разрядила в тварь всю обойму, так и не сообразив, когда успела вытащить пистолет. Зато теперь абсолютно точно узнала, что попала в цель: клешня завизжала и развернулась обратно, заметно прихрамывая на бегу. Да я снайпер, с сарказмом подумала я и села прямо там, где стояла, – дрожащие ноги отказались меня держать.

Где-то справа лаяли собаки, вдалеке плакали-выли волки… или не волки… я сидела и тупо смотрела на пистолет. Мысль о том, что обезумевшая клешня только что чуть не снесла мне голову, никак не хотела в этой самой голове укладываться. Да, погибнуть под копытами бывшей свиньи – так себе смерть. И мне совершенно не нравится, что каждая встреченная мной зверюга спешит меня убить!

– Помогите… – раздалось с той стороны, куда метнулась раненая клешня. – Аптечку… помогите…

Значит, мне еще повезло, мрачно подумала я, стараясь не вспоминать о страшной твари. Вон, у бедолаги даже аптечки нет, чтобы обезболом закинуться да к дороге выползти.

Вздохнув, я поднялась на ноги. Надо посмотреть, что там у человека стряслось.

– Помогите…

– Да иду уже, – пробурчала я вполголоса… и замерла. Потому что неведомый пострадавший издал серию хрипов, словно у него горлом шла кровь, а потом совершенно нормальным голосом снова произнес:

– Люди… помогите…

Я осторожно обошла «раненого» по большой дуге. Нечто, притворяющееся человеком, продолжало звать на помощь, не показываясь из густых кустов. Я зарядила в пистолет оставшиеся патроны, нашла подходящую ветку и, кинув ее с таким расчетом, чтобы она упала в нескольких шагах от говорящего, нырнула в кусты.

…Раздался визг, и из кустов вылетела клешня. Я от неожиданности едва не выпустила в нее остаток магазина, чудом удержавшись в последнюю секунду.

– Ну, тварюга!

Вслед плоти полетела другая ветка, и хоть попала она в «молоко», мне все же чуть-чуть полегчало. Нет, я не снайпер, но, выходит, клешня боится меня гораздо больше, чем я ее. Как ни крути – это приятно.

Вечером, вернувшись в деревню и продолжив у костра изучать заметки Дикого, я прочитала, что клешни являются одними из самых безобидных существ в Зоне. Лишь некоторые особи умеют имитировать человеческую речь, но и они не понимают смысла произносимых ими фраз, а потому внимательный сталкер никогда не попадется на «просьбы» плоти о помощи.

Я отложила КПК и задумалась. Одной мне в Зоне долго не продержаться, это факт. За два дня я уже дважды едва не сложила голову, и это в Предбаннике! Дальше будет только хуже. Но и от сидящих у костра ребят неизвестно, чего ждать. Вон парень с кольцом в виде драконьего когтя на пальце, размахивая руками, рассказывает, как в прошлую ходку завалил возле самого Периметра здоровущего спрута, отрезал у него щупальца и продал на Большой земле втридорога. И ведь слушают его, не одергивают, только Хромой молча ухмыляется… Нет уж, лучше одной ходить, чем с такими напарниками. Дикая я или где, в конце концов?

На следующий день, обойдя ферму далеко стороной, я дошла до северного блокпоста, наткнувшись по пути только на жутко фонящий перевернутый грузовик. Вокруг грузовика валялось несколько полуразложившихся тел в черно-серо-белой пятнистой форме и разносились соответствующие ароматы, а неподалеку паслась стайка странных существ, больше всего напоминающих крыс-переростков с длинными задними лапами. Кажется, это и есть кенги. Они оказались очень любопытными и относительно мирными, хотя один из них все же попытался меня цапнуть. Но тут уж я, заметив, что лысая тварь с желтыми зубами явно метит укусить меня за ногу, просто пнула кенга со всей дури. Он, визжа, шлепнулся на землю в нескольких шагах от меня и больше лезть не решился.

За перекрывающим дорогу шлагбаумом маячили фигуры сталкеров. Я показала серьезным – не чета нам, новичкам, – дядям фотографию Стаса и, услышав ожидаемый ответ: не видели, повернула обратно. Дорога звала дальше – через Могильник в бар, но мне туда пока было рановато.

Заночевать пришлось на чердаке бывшего хутора, и ночка эта выдалась беспокойной. Прямо в дом забегали и тревожно скулили безглазые псы, видимо, учуявшие мой запах, на ферме до самого утра повизгивали клешни, а ближе к рассвету прямо за стеной раздались поочередно грозное кабанье ворчание, несколько пистолетных выстрелов и полный боли человеческий крик. Сон слетел с меня окончательно, и я, выбравшись через дыру на крышу, честно попыталась рассмотреть, что творится внизу. Однако там царили густые сумерки, и все, что я смогла увидеть, – как что-то большое, прихрамывая, ломилось сквозь кусты прочь от хутора.

Я, осторожно свесившись вниз, позвала неизвестного, но ответом мне стала только мертвая тишина. Именно мертвая. Та, которая пугает больше, чем весь предшествующий тарарам.

– Эй, – попыталась я еще раз. И снова не услышав ничего, решительно принялась спускаться.

Тело в характерных спортивных штанах и черной кожаной куртке обнаружилось у пролома в стене. Бандит, похоже, из последних сил пытался заползти в дом, но сил не хватило. На боку у него я обнаружила здоровенную рану, кровь из которой уже не текла, возле тела валялся пистолет. Странно. Что бандит здесь делал совсем один и почти без оружия? Я подняла пистолет. Магазин пустой, а жаль – «ПМ» один в один, как у меня. Хотя… Я, преодолевая брезгливость, прошлась по карманам куртки. Есть. Небольшая, но увесистая коробочка, в которой всего четырех патронов не хватает. А еще – бутылка водки (и как только в карман поместилась), банка тушенки, один бинт и пятьсот рублей. Неплохо…

Завибрировал КПК. «Резо, Предбанник, «птичья карусель». Толян Битый, Предбанник, мутант». Ага, значит, безвестный бандит – это Толян Битый. А Резо – это не про него сталкеры у костра трепались? Выходит, нашел он свой конец, земля ему пухом. Да и тебе, Толян. Не знаю, чем бы закончилось дело, встреться мы с тобой вживую, но теперь твои запасы мне душу греют.

Я задумчиво посмотрела на светлеющее на востоке небо. Сна уже ни в одном глазу. Помнится, фельдшера на «Скорой» практикантам рассказывали, что четыре часа утра – то самое время, когда спать отправляются даже самые беспокойные пациенты. И Седой в Зону неспроста перед самым рассветом направился. Интересно, в самой Зоне это правило работает?

Во всяком случае, шагая вдоль дороги обратно к мосту, ни лая собак, ни визга клешней я больше не слышала. Над миром царила тишина, которая только ранним утром и бывает. Мирное тихое утро… Жаль, доживают до него не все, мрачно усмехнулась я, вспомнив окровавленное тело Толяна.

* * *

Еще три дня я наматывала километры по Предбаннику, изучая Зону, и никак не могла отделаться от чувства, что Зона в ответ изучает меня. Во всяком случае, ощущение сверлящего спину холодного взгляда, которое неведомо откуда взялось вскоре после встречи с клешней, никак не хотело проходить. Я спросила об этом Хромого, и он на полном серьезе ответил, что Зона действительно наблюдает. Я недоверчиво прищурилась, уже зная, как любят сталкеры разыгрывать новичков, но Хромой на этот раз, кажется, не шутил.

– Если тебе так проще – назови это адаптацией. – Глава деревни снисходительно смотрел на меня. – Привыкаешь к постоянному чувству опасности, вот и мерещится всякое. Хотя я бы не спешил подходить к этому вопросу с точки зрения исключительно логики. Это долго объяснять, но не зря большинство сталкеров – люди суеверные. Слишком многое здесь никакой логике не поддается.

Как бы то ни было, но давящее чувство того, что я не одна, в течение этих трех дней преследовало меня постоянно. Чувствовала я этот взгляд, когда отсиживалась в канаве, не желая попадаться на глаза двум крепким парням в кожаных куртках и спортивных штанах. Всей спиной чувствовала слежку, когда по просьбе Хромого проверяла, не появился ли в занятом «молнией» тоннеле новый артефакт. Даже ночью я просыпалась и готова была поклясться, что только что рядом кто-то был. Однако, открывая глаза, понимала, что сплю одна и никакое существо, будь то человек или зверь, не смогло бы скрыться так бесшумно и быстро.

Но когда я уже решила, что от этого взгляда мне не избавиться никогда, он исчез. Я просто проснулась утром и поняла, что между лопатками теперь не свербит, и настойчивое желание обернуться тоже пропало. И одновременно с этим пришло понимание, что вот теперь-то мне можно уходить с Предбанника. Больше мне тут все равно делать нечего.

Ну… почти. Есть в Предбаннике пара мест, куда я еще ни разу не заглядывала. Они казались мне страшнее, чем все ужасы Предбанника вместе взятые. И с этими страхами нужно было покончить.

Первый страх – радиация. Смерть от невидимого, неслышимого, но смертельного радиационного излучения была для меня одной из самых страшных еще со времен училища, но до лучевой болезни в Зоне еще нужно дожить. И потому я, вооружившись камешками, натянув на лицо респиратор и стараясь не слушать писк встроенного в КПК счетчика, уже через полчаса кружила по небольшому радиоактивному могильнику на севере от деревни. Сталкеры здесь редко появляются – место не рыбное, а вот аномалий вокруг понатыкано много. Именно поэтому я решила, что мне может повезти.

И не прогадала. Нечто, больше всего напоминающее комок земли, в котором крепко-накрепко переплелись между собой корни растений, слабо походило на артефакт в моем понимании, но счетчик радиации возле него пищать неожиданно перестал. Я убрала находку в рюкзак и, удостоверившись, что аномалий рядом нет, перемахнула через сложенные в кучу плиты прямо на крышу ржавой цистерны. Отсюда рукой подать до лаза в окружающей могильник сетке-рабице. С цистерны посыпались ржавые хлопья, мелкие ветки и прочий мусор, заставив вхолостую сработать засевшую рядом «мясорубку», и я прыгнула еще раз – над аномалией. Удачно.

Усевшись под ближайшим деревом, открыла в КПК вкладку «Артефакты». Так, неплохо. Нашла я «горгону» – артефакт распространенный и не шибко ценный, зато один из немногих, который радиацию не излучает, а поглощает. Оставить, что ли, себе?

Подумав, я отказалась от этой идеи. Если не считать куч похороненной на Могильнике техники, то радиоактивных пятен на пути в бар не так уж много. Да и вырученные за «горгону» деньги спрятать будет гораздо проще, а на Могильнике это немаловажно.

Следующим пунктом стало кладбище. Вот уже почти неделю я «загораю» в Предбаннике, а на кладбище заглянуть так и не решилась, хотя находится оно совсем рядом с деревней. Я просто боялась найти среди надписей на крестах родную фамилию, и все доводы логики о том, что Карпов могилу нашел бы сразу, разбивались об этот страх. Но теперь я знала, что должна. Потому что, если не переломлю себя, не смогу победить страх, то могу сразу валить за Периметр – пути в глубь Зоны мне не будет.

И я шла. Осторожно, медленно приближалась к покосившимся крестам, которых оказалось не так уж много, внимательно изучала каждый. Прозвища, даты смерти, иногда – короткая надпись типа «покойся с миром». И ни одного намека на личность похороненного человека, на то, кем он был до Зоны.

Я села возле последней могилы. Стаса тут нет, это однозначно. Но руки дрожали, и для того, чтобы прийти в себя, мне потребовалось несколько минут. Вытерла невольные слезы, кивнула молчаливым надгробиям и повернула к деревенским домикам, видневшимся в просветах между деревьями.

Глава 6

Бандиты

В деревне первым, кого я увидела, стал Грек. Жив, курилка! Снова дымит сигаретой, о чем-то разговаривая с Хромым. Заметил меня, махнул рукой. Я кивнула в ответ и направилась к костру, где на этот раз никого не было. Хорошо. Можно просто сидеть, смотреть на языки пламени и ни о чем не думать.

– Помнишь парня, который тут три дня всем хвастался, что он охрененный охотник на спрутов? – Грек, распрощавшись с Хромым, подошел ко мне.

– С кольцом на пальце? – вспомнила я.

– Ага, с ним. Подорвался вчера на мине около Периметра. Да ладно бы один, с ним еще парень был. – Грек хмыкнул. – Хорошие у вояк мины, качественные. Разворотило их так, что только кольцо узнаваемым и осталось. Отдал его Хромому, найдет, куда пристроить.

Я кивнула: найдет. Огонь гипнотизировал, не отпускал.

– Сама-то как? – Грек аккуратно подпихнул меня локтем.

– Жива, – я наконец перевела на него взгляд. – Грек… Ты с Предбанника уходить не собираешься?

Он посмотрел удивленно:

– Собираюсь. – Грек понизил голос, несмотря на то, что рядом никого не было, и кивнул на домик, куда ушел Хромой. – Нужно кое-какую инфу слить бандосам, которые на Могильнике заправляют, и на какое-то время в баре затихариться. А ты?

– Фесс нужен, бармен. Он про охотников знает. Может… пойдем вместе?

– Пошли, – искренне обрадовался Грек. Признался: – Вдвоем не так страшно.

Я неохотно встала, преодолевая накатившую усталость – не в первый раз и уж точно не в последний.

– Тогда подожди минутку, тоже к Хромому подойду.

Я не стала говорить Хромому о том, что ухожу с Предбанника. Сторговала артефакт, обменяв его на десяток патронов и старенький освинцованный контейнер, кивнула в ответ на традиционное «удачи» и быстрым шагом направилась к выходу из деревни, где меня уже ждал Грек.

– Все. Пошли?

Как и тогда, в первый раз, Грек двинулся впереди, и за его широкой спиной я снова почувствовала себя почти в безопасности. Мы не торопясь шли в стороне от дороги, Грек сканировал пространство вокруг, не забывая поглядывать назад. Я внимательно наблюдала за ним. Похоже, Грек изучил Предбанник как свои пять пальцев, потому что аномалии обходил задолго до того, как их успевала засечь я, а мутанты нам пока и вовсе не попадались. И когда солнце закатилось за горизонт и наступили сумерки, мы уже устраивались на ночлег в одном из вагонов, навечно застрявших на насыпи.

В ту ночь мы даже костер разводить не стали. Грек где-то достал грелки-теплоиды, и мы, засунув их в спальники, относительно прилично поспали несколько часов. Относительно – потому что Зона по-прежнему жила своей жизнью, и до нас то и дело доносились то звуки выстрелов, то ворчание и лай собак, а то и вовсе на болотах начинали вопить неизвестные, но явно очень крупные твари. Ближе к рассвету мы одновременно проснулись от доносящегося с юга, от деревни, треска автоматных очередей. Стреляли долго, и мы оба невольно вздрогнули, когда наступила тишина. Переглянулись и синхронно начали собираться. Действие грелок все равно уже кончилось, а лежать и, замерзая, слушать тишину не прельщало ни Грека, ни меня.

Снова оставив дорогу в стороне, мы двинулись в направлении хутора. Со стороны фермы то и дело доносилось лопотание клешней да один раз – истеричный взвизг и громкий треск «молнии». Поджарилась-таки бывшая свинка в аномалии. Где-то неподалеку подвывали собаки, но скоро начал накрапывать мелкий дождик, и я понадеялась, что, может, местное зверье забьется по норам и даст нам фору в несколько спокойных километров по Зоне.

Пройдя мимо развалин хутора, мы подошли к дороге совсем близко – устали уже спотыкаться о корни, а ветки кустов вообще будто специально норовили выцарапать глаза. Вокруг было тихо – так, может, рискнуть и часть пути проделать по дороге, где асфальт хоть и старый, но вполне еще сохранившийся?

– Тихо! – шепнул вдруг одними губами напарник, подняв руку.

Что такое? Я прислушалась, но не услышала ничего, кроме стучавших по траве и кустам капель дождя. Грек продолжал стоять на месте. Что-то его напрягало в окружающей действительности…