Кукольник

– А меня другой вопрос интересует, – хихикнул Витька. – Они, когда деревянных тёток трахали, не боялись на писюн занозу поймать? – вопрос, который заставил сначала всю компанию задуматься, а потом расхохотаться.

– Не думаю, – ответил Денис. – А хотя кто его знает.

– А вот интересно, – протянула фразу теперь Катя, что внимательно изучала этот чертёж, – тот, кто здесь жил, он молодым был или старым? Красивым или не очень?

– А чего это ты вдруг об этом задумалась? – окинул её ревнивым взглядом брат.

– Просто пытаюсь понять причины, почему человек, который делал красивых милых детских куколок, вдруг начал ваять кукол для секса, – ответила достаточно спокойным голосом Катя.

– Да всё тут понятно, – Наташа решила добавить, так сказать, своё мнение по этому поводу. – Я так понимаю, что человек изначально занимался созданием детских игрушек, но клиентуры было мало. А жить надо на что-то. Видимо, идею подкинули клиенты. Или сам где-то подглядел или придумал. Куклы для сексуальных утех однозначно стоить должны дороже, чем детская игрушка. А если он еще и был мастером своего дела и его создания были идеальными, то и клиентов у него должно было прибавляться, – разложила по воображаемым логическим полочкам свои рассуждения Наташа. Она говорила так уверенно, что казалось, она знает художника этих произведений некого эксклюзивного рода. Так скажем мягко. Не для всех. Так, словно видела его раньше. Слышала, чувствовала. Или, может, это новые видения заставляли её думать и говорить так. Или, может, это её грёзы рисовали образ того мужчины, чьим запахом пота были пропитаны эти стены. Она не могла объяснить сейчас словами свои чувства. То, что играло где-то внутри сосуда, называемого телом. Звенело непонятными голосами в ушах. Било барабанами по перепонкам. Звуки громкие, тукающие, звонкие. Даже сердце слушало их в эти минуты и билось так же часто в унисон этим странным голосам, окружающим девушку. И она боялась признаться друзьям. Боялась рассказать им, что видит и что слышит. Свои чувства и эмоции. Сейчас она прятала их внутри себя подобно тому самому мужчине, что создавал своих кукол в этой мрачной комнате.

Глава 2 Это всё мы.

Часть 1 Повелевай мной

Много лет назад.

Райс Арчер был из тех людей, что всегда следовали четко выстроенному плану. Казалось, даже в плане личных нужд. Сексуальных или иных. Всё было четко просчитано. Он и любовниц выбирал для себя расчетливо. Так, чтобы изымать от своих любовных страстей больше выгоды. Быть может, именно поэтому Агнес Ридчастер была одной из его любовниц. Именно одной из них. Но, конечно же, он выделял её больше всех. Строптивая и дикая, самовлюблённая и самовольная на вид. В постели предпочитала полное подчинение мужчине. Всё, что ему нравилось, всё, что ему хотелось, она спешила исполнить все его фантазии. Ну и самое главное было в их порочной связи, так это то, что это не только устраивало, но и нравилось им обоим. Может, именно это Райсу нравилось в ней даже больше, чем принадлежность к семье Ридчастеров. Возможность не просто трахать одну из них, но и пользоваться её статусом. А Агнес, в свою очередь, периодически выпрашивала у батюшки ту или иную милость для своего возлюбленного. Хоть и старалась это делать достаточно редко и достаточно тактично. Так, чтобы отец не заметил той любовной связи между ними.

Твердая походка и уверенный взгляд. Он всегда был таким, даже в те моменты, когда враги пытались опустить его на колени. Принизить или оскорбить. Всегда он выглядел выше их страстей и негатива. Высокий, стройный, широкоплечий молодой мужчина около тридцати лет. Светлые волосы, длинные и всегда распущенные, совсем не соответствовали моде тех времён, и обведённые чарующим ободком синие глаза. Достаточно пухлые губы и ровный нос. Высокий лоб. Пышные ресницы и наполненные нотками востока изогнутые ломанной дугой тёмные брови. Трудно было не заметить его среди других мужчин. Трудно было не поддаться его взгляду, его чувственной улыбке. И то, как он одевался. Белая рубашка, распахнутая на груди, штаны на подтяжках и кожаные коричневого цвета сапоги. Он редко надевал пиджак, просто потому что ему он казался неудобным и сковывающим движения. Хотя бывали моменты, когда всё же его сестре удавалось уговорить его одеться подобающим образом и убрать волосы хотя бы под ленту в конский хвост. Надо было ли говорить, что в таком виде он привлекал женщин еще больше. Хоть его внешность не могла всё же стереть того статуса, что надежно приклеился к их семье. А потому и постоянной девушки у него не было. Все связи. Все эротические действия. Это была лишь похоть с обоих сторон и не более. О большем и думать он не смел. Хотя, может, так было и лучше сейчас. Без любви оно проще, легче. Так вырисовывалась главная цель. Утолить свои и её сексуальные потребности и получить при этом нечто большее. Деньги в основном его интересовали. От них-то он никогда не отказывался. И, может, стоило посмотреть на это по-другому. Как на подачку, принижающей его как мужчину. Но всё же в их семье каждая копейка была на счету, а потому он не мог отказаться от денег.

Очень хотелось курить. Вот уже пару дней не чувствовал привкус табака на языке. И уже пару дней он не заходил в свою мастерскую. Заказов не было, и делать было нечего. А потому оставалось лишь валяться на кровати и думать о жизни, которой ни у него, ни у его сестры никогда не будет. Но вот в памяти промелькнула мысль, что в мастерской оставались окурки в пепельнице. От чего захотелось сильнее курить. Терпеть теперь было невмочь, а потому он поднялся с кровати и, поправив покрывало, что успел свернуть, направился дальше по коридору. Он шел не спеша, слегка раскачиваясь при каждом шаге, при каждом движении тела. Дёрнул ручку и открыл дверь. – Добрый день, мистер Арчер, вы не могли бы помочь мне справиться с моею проблемой? – Такой игривый голос вонзился в его уши звонкой ноткой. Сейчас он молчал и смотрел на неё, застыв в некоем ступоре, не понимая, как Агнес оказалась в его мастерской. – Ну что же вы, мистер Арчер? Почему заставляете даму ждать? – Она была абсолютно голой, и лишь тонкая белая шелковая ткань, которой она прикрывала самые интимные участки тела, висела на её плече, готовая вот-вот соскользнуть вниз и показать её прелести во всей красе.

– Откуда ты взялась здесь, Агнес? – спросил он, сделав шаг вперёд и войдя в комнату, закрыл за собою дверь. После чего дёрнул ручку в другую сторону, полностью заблокировав замок так, чтобы его сестра не смогла войти и не потревожить их идиллию своим присутствием. Его лицо выдавало всю радость этой встречи. Улыбка, взгляд – всё кричало о желании овладеть ею сейчас же. – Ты же говорила, что твой отец урезал твои расходы в этом месяце и ты не будешь заказывать у сестры наряды?

– Я пошла на хитрость, – проговорила девица и, стянув с плеча ткань, отшвырнула её в сторону. Ткань легкой волной проплыла по воздуху и опустилась на стоящий чуть дальше от них стул с изогнутой резной спинкой, полностью накрыв его собою. – Я привела сюда подругу. Порекомендовала ей хорошую швею. Лучшую в нашем городе.

– Вот как? – лицо мужчины наполнялось интересом в тот момент, когда девушка так плавно подходила к нему, покачивая округлыми бёдрами из стороны в сторону. – Впервые от моей сестрицы есть польза. – Он больше не желал слушать её слов или ждать её действий, а потому пошел сам в наступление. Ринувшись к ней и схватив за руку, потянул на себя, и она, скользнув по полу босыми ногами, мгновенно упала в его объятья. Страстные и такие жадные. Он целовал её губы и шею, блуждая пальцами по бархатной коже, сильнее сжимал в объятьях.

– Не только от твоей сестры, но и от моей подруги тоже. – Он совсем не желал слушать сейчас её слов, переполненный желаниями и грязными, полными похоти мыслями. Всё, что связывало их всегда. Вот так, на несколько минут обжигающего, пылкого танца. То, как он, схватив девушку за горло, сдавливал пальцами артерии, сильнее и сильнее, заставляя пустить слезу. – Райс. – Слетело с её уст, и тогда он сжал её еще сильнее, подталкивая, заставлял двигаться ближе к столу, облокотиться ягодицами о грубые доски. – Райс. – Протянула она его имя, так нежно, прерывисто. Но он молчал. Его губы не шевелились, хотя Агнес всё и так понимала без слов. Его голодный взгляд заставлял сделать новый рывок. Всосаться поцелуем в его губы, пробежаться пальцами по груди, расстегнуть все пуговки на его белой рубашке и распахнуть её. – Я знаю, чего ты хочешь. – Прошептала она, оторвавшись от его губ, провела ладонью по безволосой груди ниже. Теперь её руки умело расстёгивали тугой ремень на его штанах. – Скажи мне это? Мой повелитель! – Фраза, заставившая его дёрнуться и со всей жестокостью, что жила в нём, схватить за волосы и заставить опуститься перед ним на колени. И она была сейчас такой податливой. Та, что никогда бы не позволила мужчине командовать ею в иных, обыденных условиях. Готовая выполнить любое его желание сейчас.

– Ты знаешь, что я хочу! – суровый голос, грубый, как и все его действия. Как его руки, сдавливающие её волосы у самого основания. Прическа моментально сломалась, и волоски вываливались из пучка, рассыпались по плечам. Но это её сейчас не волновало. Агнес приподняла слегка тело и согнула при этом спину, создав форму вопросительного знака, быть может, потому что она была достаточно высокой и в данной ситуации приходилось искажать позу. Она расстегнула сильнее его штаны, поглаживая руками возбуждённую кожу, облизывая его, лаская языком и руками. Так глубоко, так желанно. Медленно и аккуратно он проникал в её рот. Она была целиком и полностью послушная ему. Ускоряясь или замедляясь каждый раз, когда он сильнее сдавливал её волосы. Управлял движениями, словно кукловод куклой, и нельзя было сказать, что ей это не нравилось. Скорее наоборот. Она тонула в этой покорности, не испытываемой ни с кем другим слабостью. Чувством некой безысходности и ранимости. И он закрывал глаза, наслаждаясь всем, что делала она. Какой послушной была. От чего хотелось быть более жестоким с нею. – Иди сюда! – сказал он, дёрнув её за волосы вверх, причинив нестерпимую боль, от чего девушка издала скулящий звук, слегка поморщив лицо, но при всём этом она продолжала молчать. Оставалась покорной рабой его страстей. И, быть может, был бы кто-то другой на его месте сейчас, она не стерпела бы, высказала недовольство, влепила пощёчину. Но не с ним. Этот мужчина словно обладал чарами, способными полностью подавливать её и подчинять себе. Почему она позволяла ему командовать ею, унижать её, принижать вот так беспощадно, причинять боль, она и сама не понимала. И вот она поднялась на ноги так резко, подчинившись движениям его рук. Наконец боль стихла. Он отпустил её волосы, позволив тёмным прядкам прилипнуть к покрывшейся испариной бледной коже спины. Райс, недолго думая, прижал Агнес к своей груди и, обхватив за ягодицы, приподняв, посадил на краешек стола. И как же сильно, как же страстно. Каждый раз, когда он входил в неё вот так резко и яростно, без единого сомнения. Без желания подарить ей хоть капельки личного наслаждения. Всё, что хотелось, – это лишь насладиться всем самому. Завладеть её телом, насладиться громким стоном, вырывающемся с алых губ, почувствовать влажность её тела. Но казалось, что ей и этого хватало. Или, может, именно это и нужно было ей. Упасть в эту грязь и нестерпимую, мерзкую страсть. Порыв боли, смешанный с адским пламенем наслаждений. Его губы, что бродили по подбородку и шептали её имя. Его язык, липкий и тёплый, пробегающий по тонкой шее, его пальцы, сдавливающие бёдра и прижимающие сильнее к своему основанию. И она обвивала снова его руками, цепляясь пальцами за широкие плечи, опрокидываясь чуть назад.

Рука скользнула по доскам стола, и предметы, лежащие на нем, попадали на пол. – Я уронила твои инструменты! – вырвалась фраза с уст девушки, она открыла глаза и дёрнулась в попытке вырваться из его объятий, спрыгнуть со стола и поднять всё, что случайно уронила. Вернуть на место. Но он не выпускал её, сильнее сдавив руками.

– Забудь! – прошептал он, потянув сильнее её на себя, так что ей пришлось сильнее опрокинуть спину, практически лечь на стол и оставшиеся на нём инструменты, что упирались в тело и создавали немного некомфортные ощущения. – Потом! – новое слово и новый рывок. Теперь Агнес полностью опустила спину на стол, но теперь даже острые края инструментов, впивающиеся в нежную аристократическую кожу, не могли сломать иллюзии той игры, что царила между ними. То, как он, закинув одну её ногу себе на плечо, а вторую согнув в колене, подтянул её еще немного на себя. И каждый резкий жест. Каждое движение, пронзительное и быстрое. И как же хотелось тоже урвать немного блаженства. Не позволить утонуть в экстазе только ему. От чего Агнес слегка пригладила волосы одной рукой, плавно спускаясь по щеке и ниже по шее, по груди, по животу, пока её рука не встретилась с его основанием, так беспощадно пронизывающим её. Она ласкала себя рукой, перебирая пальцами аккорды на своей возбужденной коже. И стон, и крик, и оглушительный скрип этого, казалось бы, крепкого стола. Она закрыла глаза и утонула в той ласке, что дарила сама себе в этот момент. Но он не желал ей быть такой счастливой. Точнее, он не мог позволить ей забыть про него, отчего его рука накрыла её ладонь. И его пальцы блуждали в такт её пальцам. Тот сладкий танец, уносящий в экстаз. Её тело трясло, стон становился громче, прерывистее, слаще. Она заскулила. Подняла спину и прижалась к его груди. Не тревожила и поза. Сломанная пополам, разрывающаяся в попытке стать для него кем-то больше, чем просто кошельком своего отца. И вот лишь миг. Казалось, оставалось совсем немного, и он не сдержится. Он кончит прямо в неё. И почему она не реагировала сейчас на это, на жесты и движения его тела. Быть может, она хотела именно этого. Быть может, желала, чтобы он выпустил страсть прямо в неё? Но подобные действия не входили в планы Райса. Оттого он снова потянул её за волосы одной рукой, а второй стянул со стала и, резко развернув, заставил пригнуться, лечь грудью на стол. И он ворвался в плоть чуть выше нужной точки. Узкая, нежная, она сразу покрылась красными пятнышками раздражений. Стон стал еще громче, перерастающий в крик. Казалось, он редко когда позволял себе совершать с нею подобных действий. Раздвигать её ягодицы, вторгаться в неё. Или, может, он ждал, когда же она проявит себя. Закричит на него, обзовёт. Хотел увидеть порывы убежать, ударить, наказать за столь грубые действия, но Агнес молчала. И он выпустил в неё всю накопленную страсть, снова дёрнул за волосы и, заставив выпрямиться и повернуться к нему лицом, поцеловал её губы. Но тот поцелуй был уже иной. Холодный и быстрый. И он отошёл от неё на шаг, подтянул штаны и затянул ремень. – Я уберу тут всё сам! Не волнуйся! – сухим и полным безразличия голосом проговорил он. Казалось, он ждал, когда же она оденется и покинет стены его дома. Отчего не смотрел на девушку, игнорировал её жесты и то, как она, скинув на пол ещё несколько предметов, врезающихся до этого ей в рёбра, разлеглась на столе в развратной позе. Вот на языке снова заиграл вкус табака, и Райс вспомнил, что хотел курить. Глубоко вздохнув и сделав несколько тяжёлых шагов по комнате, мужчина открыл окно, пустил лёгкий летний ветерок в помещение и принялся перебирать окурки в пепельнице, дабы найти в ней пригодный ещё для использования окурок.

– Райс, – проговорила девушка почти по слогам его имя, но мужчина игнорировал её, молчал и смотрел в окно. – Райс, милый, – она спрыгнула со стола и, покопавшись в складках своей одежды, что лежала на дальнем стуле у входа в комнату, достала что-то, снова выпрямилась. Но она не спешила одеваться, а подошла к окну и прижалась грудью к спине мужчины, прилипнув к его потному телу своим, и, казалось, если бы не его белая рубашка, что разделяла их сейчас, их кожа бы склеилась между собой. Агнес положила на подоконник две небольшие коробочки с курительным табаком, дроблённым в мелкую крошку, и свернутую в трубочку сигаретную бумагу. – Выкури нормальную сигарету, – девушка отлипла от его спины и, запрыгнув, уселась на широком подоконнике, открыв коробочку и оторвав по сгибу кусочек бумаги, Агнес развернула его, придерживая край бумаги двумя пальцами одной руки, а второй тем временем подцепила щепотку табака, уложила его на бумаге, потом еще одну и еще. После чего примяла табак, закрутила сигаретку и примяла пальцами. Действия, которые говорили, что она очень хорошо знает процесс создания подобных сигарет. Она протянула сигарету мужчине, и он, взяв сигарету из её рук, поджег её от пары щелчков огнива и затянулся, пустил белый дым.

– Агнес, отойди от окна, – проговорил он всё тем же сухим голосом, сделав новую затяжку и выпустив дым. – Тебя могут заметить прохожие.

– Как же это надоело! – резко ответила девушка. Сейчас она снова стала собой. Такой же властной и самолюбивой. – Мы с тобою уже год встречаемся, и каждая наша встреча – это как что-то запретное и осуждаемое. Надоело! – выкрикнула она.

– А разве это не так? – задал он вопрос, поставив перед фактом всю неприязнь, живущую между их семьями. – Или ты хочешь, чтобы я сделал шаг? Рассказал твоему отцу о нас? – Но она молчала, не спешила отвечать на его вопросы. – Что будет с тобой, если твой отец узнает, кого ты себе решила выбрать в спутники жизни? Выгонит из дома? Лишит всех благ, к которым ты так привыкла? Готова ли ты жить как я? Как моя сестра? В гонении и ненависти или в жалости?

– Прости, – прошептала она, успокоившись и опустив взгляд. Сползла с подоконника и, вернувшись к своей одежде, принялась одеваться. – Ты как всегда прав. – И вот он перестал курить, затушил сигарету и положил её поверх остальных окурков, так, чтобы было проще найти в следующий раз, когда снова захочется почувствовать этот едкий вкус на своём языке.

– Агнес, – он приблизился к девушке со спины и положил руки на её плечи, развернул к себе лицом и коснулся губами её губ, слегка приподняв её голову, коснувшись пальцами подбородка девушки. – Давай не будем усложнять то, что и без того выглядит сложным. К тому же ты же меня не любишь, а я не люблю тебя. Хоть и признаюсь честно, что ты самая огнеопасная девушка из всех, с которыми когда-либо был близок. Не порть свою жизнь. Мой мир не для тебя, Агнес! Ты в нём погибнешь! – и она снова качнула головой.

– Вот еще кое-что. – Она не хотела смотреть на него. Не хотела встретиться с ним взглядом, от чего воротила взгляд. Казалась расстроенной и подавленной. Быть может, это была еще одна причина, почему её тянуло к этому мужчине. С ним она не боялась быть настоящей. Не скрываться за личиной спесивой и разбалованной девчонки из богатой семьи. – Дядюшка просил передать тебе это, когда тебя увижу. – Она достала из складки платья небольшой лист бумаги и вложила в его ладонь. – Новый заказ. – И он снова прижал её к груди, снова коснулся губами кожи. – Райс. – прошептала она и пустила слезу. Обняла его в ответ.

– Мне кажется, этот старый извращенец в тайне мечтает залезть к тебе под юбку. Каждый заказ мне напоминает тебя. Фигура, черты лица, макияж. Лишь цвет волос всегда просит светлый. – Агнес улыбнулась широкой улыбкой. Эта фраза сумела ей немного поднять настроение, хотя в чем-то Райс был прав в своих рассуждениях. И сама Агнес не раз замечала на себе его томный, полный вожделения взгляд. – Тебе пора идти. – Его голос сейчас звучал иначе, был более ласковым и добрым. Нежным. И девушка качнула головой. Отпустила мужчину. Поправила слегка свою прическу и, взглянув в зеркало, подтёрла потёкший макияж. Настало время снова быть надменной тварью, растаптывающей всех на своём пути. И Райс взял девушку под руку, вывел из комнаты и ниже по лестнице и дальше по узкому коридорчику, остановившись у дверей мастерской его сестры. – Я был рад видеть Вас, очаровательная Агнес Ридчастер. – Произнес он и, пригнувшись, поцеловал её руку, развернулся и направился обратно по коридору к лестнице.

Тут и Элизабет вышла из мастерской. «Всё в порядке?» – спросила она у подруги, которая, как ни пыталась привести себя в подобающий вид, всё же выглядела помятой и растрёпанной. Но вот она увидела его. Широкая спина и ровные ноги. Почти белые длинные волосы и твердая походка. Это всё, что сумела разглядеть она в так быстро удаляющейся и исчезающей в тени лестницы фигуре.

– Да, – ответила Агнес, откашлявшись. Казалось, она поперхнулась скопившейся во рту слюной, что всё еще так обильно выделялась после вкуса его плоти. – Ты сумела себе подобрать чего из нового и интересного? – Агнес выпрямила спину, вытянулась и пригладила волосы, зацепив выпавшие из пучка волосы за ушко. Старалась казаться строгой и несгибаемой, как и всегда.

– О! Да! – с восторгом ответила Элизабет. – Ты была права, Диана восхитительна. Она точно знает, что надо предложить. Сразу же поняла, какой мне нужен фасон и цвет.

– Я рада, что вы остались довольны. – Вот из мастерской вышла и сама Диана. С улыбкой нежной и утончённой на лице она подала медленный жест рукой, указав девушкам путь по коридору к выходу и последовав следом за ними до самого конца. – Я буду ждать вас через неделю на первую примерку. – Попрощалась и захлопнула дверь. – Ох! Райс! Не доведут тебя до добра шашни с дочкой Ридчастера. – Прошептала она, мотнула головой. После чего подошла к зеркалу, что висело на стене в прихожей. Узкое и длинное. В нем можно было разглядеть полностью всю свою фигуру и поправить наряд. Что Диана и сделала. Подправила воротничок на своей кофточке и вернулась обратно в свою мастерскую.

Часть 2 Страшилки, рассказанные Чарли.

Наши дни.

– Ладно! – сухо проговорил Денис, подняв со стола тот чертёж и свернув лист в трубочку, сунул его в то же металлическое ведро, из которого его доставала Наташа. – Пойдем уже из этого царства извращения и больной фантазии.

– Да ладно тебе, Денис. Подумаешь, куколки. В наше время мужики тоже куколок гоняют. Ты же не называешь производителей резиновых баб извращенцами, – выразил своё мнение Антон. Но всё же уйти из этой камеры пыток хотелось и ему. – Пойдем посмотрим, что тут еще есть, – и ребята двинулись к выходу. С легкостью открыли дверь и вышли обратно на лестничную площадку. И только Наташа не спешила уходить. Она, казалось, слышала шепот со стороны окна, а потому, резко обернувшись, окинула его беглым взглядом.

– Наташа? Идешь? – окликнул её Денис, остановившись в дверном проёме.

– Да, – ответила Наташа и, сделав несколько шагов к окну, посмотрела на улицу. Улица была такой же пустой и унылой, как и в прошлый раз. Но вот ветерок ворвался в окно, распахнув при этом створку. Наташа отступила на шаг от окна и с удивлением заметила, как одна из сигарет, лежащих в пепельнице, моргнула ярким огоньком, словно кто-то её поджег от спички. Тонкой завивающейся струйкой к потолку потянулся дымок.

– Наташ! – снова окликнул девушку Денис, и Наташа, вздрогнув от испуга, резко развернулась и пошла к нему. – Ты чего там застряла?

– Просто показалось! – произнесла совсем неуверенным голосом девушка, взяв парня под руку в желании быстрее пойти дальше. Но оказалось, что дальше по второму этажу особо идти было некуда. Точнее сказать, комнаты-то там были и коридор. Вот только коридор с этой стороны был полностью завален всевозможным хламом. Креслами, стульями. Посудой и металлическими прутьями. – Тут не пройти? – спросила Наташа, от чего вся компания посмотрела на неё как на дурочку, которая не видит перед своим носом горы разломанной мебели и вещей.

– Предлагаешь нам растащить этот завал? – спросила Катя, словно и её интересовали широко раскрытые двери, видные с той стороны завала.

– Нет, – ответила Наташа, сильнее повиснув на руке Дениса. – Пойдем обратно вниз. – И компания спустилась по скрипучим ступенькам лестницы и, снова оказавшись в узком коридорчике, замерла. Сейчас на полу расстилалась бардового цвета дорожка с темно-синей каймой по бокам, а на стенах висели небольшого размера картины с изображенными на них натюрмортами и пейзажами, а совсем рядом, по левую руку от них, находилась темно-коричневого цвета дверь. Да и обои, казалось, до этого выглядели иначе. Сейчас они были более цельными и более чистыми. Можно было разглядеть их бордовый оттенок и невероятной красоты золотистые узоры. – Ребят? – протянула Наташа, оглянувшись и окинув их немного перепуганным взглядом. – А вам не кажется, что вот этого всего тут до этого не было, и двери этой тоже не было? Вон та дверь была. – Показала она пальцем на следующую дверь, находившуюся по той же стороне стены. – Она не открывалась. И следующая за ней тоже не открывалась. – Она продолжала показывать на двери жестом руки. После чего показала на проём без двери, там, где находилась кухня. С противоположной стороны стены. – А там уже кухня была. – Сейчас ей действительно казалось, что ни двери этой не было, ни тех картин. И она уже и не помнила, что даже не думала открывать те двери и просто проходила мимо них.