Не пожелай зла…

– Знаешь, Любашка, а я думаю, что Иващенко просто не ожидал, что ты так резко в троллейбус запрыгнешь, и не смог насладиться твоей реакцией.

– Ты ду-у-у-умаешь… – с сомнением произнесла Зимина, но потом резко отмела подозрение Киры. – Нет! Это не он! Зачем ему подкладывать червей и самому же с ними бороться? Ерунда какая-то получается.

– Пожалуй, – согласилась Кира. – Но кто же тогда? И, главное, зачем? Или почему? Вспомни, может, ты кому-нибудь нечаянно навредила, и он теперь мстит?

– Вроде, никому… Не помню я. А ты? Вредила, что ли?

– Нет… Тоже ничего не могла вспомнить…

– И что нам теперь делать? – Любашка вздохнула. – Как-то все это подозрительно…

– Я, пока болею, ничего сделать не смогу, – отозвалась Кира. – А ты смотри в оба?

– В смысле?

– А в том смысле, что надо выследить, кто все это делает?

– Думаешь, еще кому-нибудь червей покинут?

– Все может быть! Чем-то это все должно же закончиться!

На следующий день Любашка приглядывалась к одноклассникам. Все, как один, казались подозрительными. Особенно Регинка Соловьева и тот же Иващенко. Конечно, Назар, помог Кузичевой избавиться от червей, но, может, это был просто хитрый ход с его стороны – чтобы не заподозрили. А Соловьева с самого утра как-то особенно презрительно поджимала губки и все время что-то искала в своей моднючей сумке. Любашке казалось, что она таким образом проверяет, не сдохли ли ее любимые черви, зажатые кучей учебников, пособий и общих тетрадок. Дохлые черви, конечно, тоже неплохи, но шевелящиеся куда противнее. После третьего урока Любашка даже специально попросила у Регинки двойной листок. И специально – на перемене, чтобы той пришлось лезть за ним в сумку. Но Соловьиха была не промах, сразу сказала, что никаких двойных листков у нее нет, поскольку все ее тетради на спиральках. Разумеется, Любашкины подозрения своим отказом Регина только усилила. В конце концов, Соловьева сама подкараулила Любашку на повороте одного из школьных коридоров, неожиданно гавкнула ей в самое ухо и потребовала:

– Так! Колись, Зимина! Чего ты ко мне прилипла? Что тебе надо? Хочешь, два чистых листка вырву, а ты их скрепочкой соединишь?

Любашка с минуту подумала и решилась спросить прямо:

– Это ты нам с Леркой и Кирой червей подкинула?

– Червей? Вам? Еще и с Киркой?! – Соловьева расхохоталась. – Ой, не могу! Тебе, значит, тоже насовали? Куда? В какую тетрадь? Ох, кто-то и не любит же вас с Кузичевой и Никольской! Ох, не любит!

Регина еще продолжала смеяться, а Любашка уже шла к спортивному залу на физкультуру. По пути ей встретился Назар Иващенко и, как показалось Зиминой, весьма издевательски улыбнулся. Поскольку следить за Назаром в раздевалке для мальчиков было невозможно, Любашка решила расслабиться и на некоторое время забыть про червей. Но после физкультуры она дождалась, когда Назар выйдет из своей раздевалки и, как ей казалось, непринужденно пошла за ним, якобы, по своим делам. Видимо, из Любашки сыщик был никакой, потому что, в конце концов, и Иващенко резко развернулся и спросил в стиле Регинки:

– Колись, Зимина, чего тебе от меня надо?

Любашка решила и от него не скрывать своих намерений. Чего уж теперь! Не придумывать же очередную глупую причину, вроде двойных листков!

– Зачем ты нам червей подкладываешь?! – строго спросила она.

– Я?! Червей?! Вам?! – очень натурально рассердился Иващенко. – Совсем с ума сошла, да?

– А кто тогда?

– Ну, даешь! Как будто, кроме меня, некому!

– Может, и есть кому, только как это узнать!

– А тебе-то, Любаха, что за дело до червей? Ты за кого переживаешь, за Кузичеву или за Никольскую?

– За обеих и за себя в том числе!

– Да-а-а-а… – протянул Назар, когда Любашка рассказала ему и свою историю. – Действует, явно, женоненавистник!

– Почему?

– Так ведь только девчонкам мотыль подкладывает!

– Точно… – вынуждена была согласиться Любашка. – Значит, это делает кто-то из парней. Пораскинь-ко мозгами, Иващенко, кто из парней может этим заниматься!

– Это ты пораскинь своими! Может, вам с Кирой и Леркой кто-нибудь нежную дружбу предлагал, а вы ему отказали, вот оскорбленный вам и мстит?

Любашка на минуту задумалась, но быстро нашлась:

– Не-е-е-е… Лерка уж больно страшненькая… Она никому не нравится… Да и мне, если честно, никто никакой дружбы не предлагал…

– Тогда давай прикинем! – Видно было, что Назар уже вошел во вкус расследования. – У нас четырнадцать парней. Минус я и Прохоров.

– Ага, он уже второй месяц в больнице лежит, бедолага, – согласилась Любашка.

– Минус Вербицкий и Осипчук. Они в тот день, когда Кире червей подложили, в школе не были, их на соревнования по легкой атлетике услали.

– Ты это так хорошо помнишь?

– Помню, потому что их встретил, когда с Никольской у школы попрощался. Таким образом, остается десять человек.

– Немало, – огорчилась Любашка.

– Вспомнил! – воскликнул Назар. – Можно еще Калитина исключить, потому что он в тот самый день, когда Лерке червей подложили, пришел в школу к третьему уроку, то есть, уже после этого происшествия – у зубного был. До биологии я один за столом сидел.

– Все равно девять подозреваемых, это очень много…

Звонок прервал их разговор, и они поспешили на второй этаж на урок английского языка. Английскому они учились в одной группе, а потому вошли в кабинет бок-о-бок, что вызвало приступ веселья у некоторых из одноклассников. Классный клоун Борька Ракитин даже пропел: «Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Назаре и Любетте!» За это он получил от Иващенко легкий подзатыльник, а Любашка, кивнув на Борьку, сказала Назару:

– Этот точно не стал бы… Ему бы только хиханьки да хаханьки…

Иващенко в ответ лишь пожал плечами.

Когда учительница английского языка Эльза Николаевна предложила открыть тетради с домашним заданием, со своего места вскочил бледный Игорь Зайцев и истерично прокричал: «Какой гад это сделал?!»

В развороте его тетради шевелился клубок грязно-розового мотыля. Эльза Николаевна пыталась продолжить урок, но Зайцев успокоиться не мог и через определенные промежутки времени сообщал классу, что тот, кто это ему утроил, очень скоро обо всем пожалеет. Когда измученная учительница выслала его из кабинета, чтобы выбросить тетрадь вместе с червями, Любашка написала Назару записку:

«Женоненавистник не причем. Зайцев – не девочка. Все расчеты надо начинать сначала. У нас в группе двенадцать человек. Минус я и ты. Целых десять подозреваемых!»

Назар прислал Любашке ответ, который ее здорово огорчил:

«Никто не мешал зайти в наш кабинет любому человеку из другой английской группы. Это же наши одноклассники. Никто бы им не удивился. Так что подозревать можно вообще весь класс за исключением самих пострадавших, больных, спортсменов и меня. Я точно червей не подкладывал! Честно!»

Глава четвертая. Коричневая папка

Лена Зуева, держа в руках полиэтиленовый пакет с открыточным видом Санкт-Петербурга, подошла к оживленно разговаривающим у окна рекреации Назару Иващенко и Любашке Зиминой. При ее появлении те сразу резко замолчали.

– Мне поговорить с вами надо, – тихо сказала Лена.

– Ну? – нетерпеливо произнес Назар. Ему явно не терпелось продолжить прерванный разговор с Любашкой.

Лена нервно облизнула губы и почти прошептала:

– Это я…

– Мы видим, что это ты… – начала Любашка и осеклась. Похоже, ей не хотелось верить в то, что вдруг пришло в голову.

Лена проглотила неприятный комок, который разросся в горле, и уже более громко и четко сказала:

– Это я подкладывала мотыль…

– Ты?!! – все же не могла не удивиться Любашка, хотя именно это минуту назад пришло ей самой в голову. – Ну, ты дала, Зуева! Да я во всех зоомагазинах скуплю этот чертов мотыль и полную сумку тебе насую! И полные карманы! И еще…

– Погоди, Любашка! – прервал ее возмущения Иващенко. – Давай-ка выслушаем, зачем она это делала. – И он очередной раз рявкнул в сторону Лены: – Ну?!

Лена вздрогнула, но своих глаз от Назаровых не отвела и ответила:

– Мне проверить надо было…

– Проверить? – Любашка аж покраснела от возмущения. – Ну, ты, Зуева и мерзавка! Что ты проверяла? Испортится ли у меня куртка и влетит ли мне от родителей?

– Нет, конечно… Я сначала на себе попробовала… – Лена старалась отвечать спокойно. – Следы от червей легко стираются и отмываются…

– А как же Леркина тетрадь и Зайцевская? Их не отстираешь!

– Да, я потом пожалела, что Кузичевой тетрадь испортила, а Зайцеву… Ему – поделом! Его никто в классе не любит…

– Жаль, я не знала, что это ты червей подсунула, – продолжила возмущаться Зимина, – а то бы я тебя пригласила куртку стирать! И ты прикинь, Назар, мы с ней вместе в троллейбусе ехали! Я ей карман с червями показываю, а она невинной овечкой прикидывается! Мол, не знаю, кто это сделал, то да се… Вот ведь какая!!!

Назар схватил Любашку за руки, которыми она размахивала перед носом Лены и уже раздраженно крикнул:

– Да угомонись ты!! Дай же ей объяснить, зачем это все понадобилось?

– Ага! Пусть объяснит!! А то у меня прямо руки чешутся! – из-за плеча Иващенко тоже выкрикнула Любашка.

Лена тяжело вздохнула и предложила:

– Давайте поднимемся на четвертый этаж и я покажу вам это. – Она скосила глаза на свой пакет с Петербургом, который держала в руках. – Здесь народу слишком много.

Назар с Любашкой согласились. На четвертом этаже находились зимний сад, актовый зал, закрытый в отсутствии мероприятий, медицинский кабинет, кабинет завхоза и прочие помещения, неизвестного школьникам назначения. Народу на четвертом этаже не должно быть много даже в зимнем саду. Школьники предпочитал на переменах проводить время в рекреациях недалеко от кабинетов, в которых должны начаться уроки. С четвертого этажа пока добежишь, непременно опоздаешь.

Когда одноклассники расположились в зимнем саду на длинной скамейке у окна, Лена достала из своего пакета старую коричневую папку с протертыми до дыр уголками.

– Вот смотрите, – сказала она, – я нашла эту папку в каникулы на чердаке старого дома. В нем никто не живет. Мы с родителями его осматривали… Моя бабушка хочет из деревни перебраться поближе к нам. Старенькая она уже… А тут дом продается… ну… вы знаете… недалеко, за рекой, где сохранилась улица деревянных домов… Они такие красивые что их решили не рушить. Достопримечательность нашего района. А у того дома еще ступени такие каменные… как в кино… Папе очень этот дом нравится. Он говорил, что можно попытаться его отреставрировать… Его и продают недорого, потому что он сильно разрушен…

– Ты, Зуева, про свою бабушку, папу и кино нам зубы не заговаривай! – опять возмутилась Любашка. – При чем тут черви?

– Ты можешь немного помолчать? – опять раздражился Назар, и Любашка затихла.

Лена виновато посмотрела сначала на Назара, в котором ей виделся защитник, потом на Зимину, открыла папку и вытащила из нее ветхий, с осыпающимися краями, побуревший от времени лист.

– Я сейчас вам прочитаю… Только не смейтесь… Мы не можем знать, насколько это серьезно… Вот что тут… – Она ткнула пальцем в витиевато написанный текст и принялась читать:

ТЫ, КОМУ В РУКИ ПОПАЛ ЭТОТ ДОКУМЕНТ, ОТЫЩИ ЧЕТЫРЕХ ВЕРНЫХ ДРУЗЕЙ: ДА ДВУХ – ЖЕНСКОГО ПОЛА, А ДВУХ – ПОЛА МУЖСКОГО. ИСПЫТАЙ ИХ НА ХРАБРОСТЬ ГАДАМИ ПОЛЗУЧИМИ ДА СЕТЯМИ ПАУЧЬИМИ. А ЕЖЕЛИ НЕ ИСПУГАЮТСЯ, ТО НА СУХОЙ ЗЕМЛЕ НАЧЕРТИ КВАДРАТ, ВЫТЯНУТЫЙ С СЕВЕРА НА ЮГ. ЖЕНСКОГО ПОЛА ПУСТЬ ВСТАНУТ В СЕВЕРНУЮ И ЮЖНУЮ ВЕРШИНЫ, А МУЖСКОГО – В ВОСТОЧНУЮ И ЗАПАДНУЮ. НАШЕДШИЙ ЖЕ ДОКУМЕНТ, ПУСТЬ ВСТАНЕТ В ЦЕНТР КВАДРАТА. И ТОГДА БУДУТ НАКАЗАНЫ ВАШИ ЗАКЛЯТЫЕ ВРАГИ.

– Что за ерунда: квадраты какие-то, пауки? – расхохоталась Любашка. – Прямо детский сад! Младшая группа!

Назар, не торопясь с выводами, взял у Лены папку и стал ее разглядывать:

– Кожаная вроде… А лист очень-очень старый! Хрупкий, осыпается… А после завитков тут еще что-то написано… Непонятное… Ты разобрала?

– Нет, какой-то набор букв, – огорченно сказала Лена. – Мне кажется, что эта буквенная вязь находится здесь просто для украшения. В общем, вполне хватит и того, что можно прочитать. Помогите, ребята! Мне очень надо наказать одного заклятого врага. Я прямо не знала, как мне с ним справиться, а тут такая находка.

– Неужели ты веришь во всю эту средневековую белиберду? – все так же саркастически улыбаясь, спросила Любашка.

– Ну… попробовать-то можно… – Лена просяще смотрела на друзей.

– Интересно, кто же у тебя заклятый враг, Зуева? – продолжила наступление Любашка. – Что он тебе такого сделал?

– Это сосед мой… Витька… Воротников. Вы его знаете. Он сейчас в колледже учится, а в прошлом году – нашей школе, в 9-ом «В».

– И чем тебе Воротников не угодил?

– Он… В общем, он обещал отравить моего Лорда… Честное слово!

– Серьезная заявочка, – посочувствовал Назар. – Но, может, он просто попугать решил?

– Нет, он каждый раз с такой ненавистью на Лорда смотрит, что прямо страшно. Улыбается еще… хищно так… Несколько дней назад сказал, что и отраву уже нашел…

– Может, просто родителям на него пожаловаться?

Лена опять вздохнула. Ей не хотелось рассказывать одноклассникам, что отчиму жаловаться нет смысла. Он сам спит и видит, чтобы Лорда извели. Лорд его сразу не полюбил, все время огрызается, рычит на него. А мама любит этого своего Пашеньку. Ей тоже глупо жаловаться. Не променяет она своего нового мужа на Ленину собаку. А Лорд, огромный черный пудель, любил только Лену. Никого к ней не подпускал, на всех лаял и норовил ухватить за ногу. Соседу Витьке от Лорда тоже здорово доставалось. Однажды он ему даже джинсы порвал. Конечно, можно было бы пожаловаться отцу, который теперь живет в другой семье, но делать это Лена ни за что не стала бы. Она редко виделась с отцом, и ей не хотелось, чтобы он в эти встречи отвлекался от нее на Витьку.

– Да не буду я жаловаться, – сказала наконец она. – Я уж как-нибудь сама. Тем более, что такая папка вдруг в руки попала. Вдруг поможет?

– Но ведь последнюю надпись прочитать не удалось, – напомнил ей Назар. – А вдруг там написано, что врага накажешь, сама превратишься, например… в крокодила!

– Да ну! – отмахнулась уже заинтересовавшаяся Любашка. – Уж это бы точно написали! Предупреждения всегда писались прямо: направо пойдешь – свою смерть найдешь… налево пойдешь… и прочее в том же роде…

– То есть, ты уже раздумала считать это средневековой белибердой и младшей группой детского сада? – Назар рассмеялся.

– Скорее всего, белиберда и есть, а потому ничто не может нам помешать попробовать в этом поучаствовать! Тем более…

– Что? – с надеждой спросила Лена.

– Тем более, что у меня, пожалуй, тоже есть враг! И я очень не прочь его как следует наказать! – с напором закончила Любашка и даже сурово сдвинула брови.

– У тебя-то кто? – удивился Назар. – Ты, вроде, со всеми в самых лучших отношениях!

– Ну… неважно… – ответила Любашка. – Только враг отличный, первоклассный! Просто пальчики оближешь! Пожалуй, я с тобой, Зуева! Даже куртку тебе прощу! Так и быть!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.