скачать книгу бесплатно
– Мама! – Он обвил руками ее талию и запрокинул голову. – Мы видели тюленей! И много чаек!
Изабель улыбнулась и взъерошила ему волосы.
– Ты, наверное, задавал много вопросов?
– Бесконечно много, – следом за Дунканом вошел Ройд; в голосе слышалось страдание, но его лицо сияло.
Им накрыли большой стол; Изабель сидела на одном конце, Дункан занял место лицом к Ройду, который устроился в своем любимом кресле. Она с улыбкой смотрела, как Беллами нарезает тонкими ломтиками солонину, и гадала, какой станет их жизнь.
Дункан без лишних слов набросился на еду – он сейчас все время хотел есть. Ройд тоже ел и исподтишка наблюдал за сыном. Изабель то и дело поглядывала на них обоих. Интересно, как они поладили? Тяжело ли приходится Ройду? Пришлось признаться самой себе: она бросила его, как щенка в воду, заставив самого разбираться с сыном. Правда, Ройд всегда был превосходным пловцом.
Утолив первый голод, Дункан развернулся к Ройду и принялся расспрашивать его о различных морских узлах. Ройд отвечал без труда. Изабель упорно смотрела в тарелку. Наконец Дункан повернулся к ней. Она почувствовала на себе взгляд его темно-карих глаз, подняла голову и впервые не сумела угадать, о чем он думает. Потом мальчик повернулся к Ройду:
– Ты говоришь, что женат на маме. И как же меня зовут? Как мои полные имя и фамилия?
Ройд покосился на Изабель. Та опустила глаза.
– А как тебя звали до сих пор? – поинтересовался Ройд.
– Дункан Кармоди.
Ройд кивнул, как будто ничего другого не ожидал.
– Твое полное имя – Дункан Кармоди Кармайкл Фробишер, – заявил он и перевел взгляд на Изабель.
Когда Дункан тоже повернулся к ней, она заставила себя кивнуть:
– Да. Совершенно верно. Это твое полное имя.
Дункан повторил четыре слова и широко улыбнулся:
– Отлично!
Он закончил есть, положил вилку и нож и потянулся к яблоку.
– Можно мне вернуться наверх, на палубу?
– Допивай молоко, и пойдем.
Дункан взял стакан, осушил его и промокнул салфеткой молочные «усы».
– Я готов!
Изабель встала, взяла журнал, намереваясь вернуться на носовую скамью, и вслед за Дунканом вышла из каюты; Ройд последовал за ними. Препоручив Дункана заботам боцмана Джолли, который взялся научить мальчика вязать морские узлы, Ройд отправился на нос.
– Итак? – Усевшись у ног Изабель, он положил руки на колени и сцепил пальцы. Он не сомневался, что у нее будут вопросы.
– Задание, на которое тебя послали после нашей помолвки… Вначале ты думал, что задержишься всего на месяц или около того. Почему оно заняло столько времени?
Ройд сделал глубокий вдох и приступил к рассказу:
– Вначале я должен был проникнуть ко двору алжирского дея и убедиться в том, что он захватывает в плен европейцев и продает их в рабство. Мне удалось войти в число приближенных дея, заслужить его доверие. Однако, узнав, что творится за стенами дворца, я понял, что не могу оставить этих людей в беде. – Помолчав, Ройд добавил: – Я уже не мог отступать.
Изабель читала его записи; теперь она знала больше.
– Почему же ты не отправил мне письмо? Ведь у тебя была возможность послать мне весточку!
Ройд хмыкнул. Она права. И все-таки…
– Как только я понял, что застрял надолго, мне захотелось написать тебе. Хотелось, чтобы ты знала, что я задерживаюсь не по своей воле и ничего не могу поделать. Но к тому времени кольцо блокады сомкнулось. Порт окружили французы. Я не мог покинуть город – к тому времени я даже не мог свободно выходить из дворца. Если бы французы перехватили письмо, они сообщили бы дею, кого именно он приблизил к себе.
– Понимаю. Риск был слишком велик.
Ройд посмотрел на свои сцепленные руки.
– Моя жизнь, жизнь моего экипажа и трех с лишним тысяч пленников – все висело на волоске. – Он не преувеличивал. – В конце концов мне пришлось оставить всякую мысль о том, чтобы связаться с тобой.
Тогда он верил, что она так его любит, что не станет сердиться за долгое молчание. Вспоминая прошлое, он понял, что сильно просчитался, но даже сейчас не мог себе представить, чтобы тогда можно было поступить иначе, чем он сделал.
– В конце августа британцы начали обстрел Алжира. Дей капитулировал и согласился освободить рабов-европейцев. Дело затянулось до марта следующего года. Только когда все было сделано, я смог подняться на борт «Корсара» и отплыть домой.
Победа оказалась горькой.
Оба молчали. Нос то поднимался, то опускался; вода шептала, омывая борта корабля, пока нос взрезал волны.
– Теперь, когда я думаю о том, что случилось… – наконец произнесла Изабель, – я понимаю, в тех условиях это было неизбежно. И никто не виноват.
Несколько дней назад он бы с ней не согласился, но, услышав ее версию событий…
– Но ты даже не попытался объясниться! – внезапно с горечью и упреком проговорила Изабель. – После того как я прогнала тебя, ты ушел и не вернулся!
– Не совсем… – Ройд повернулся и, нахмурившись, посмотрел ей в лицо. – Я дважды пытался повидаться с тобой – именно для того, чтобы объясниться.
– Когда? – нахмурилась она.
– В первый раз – через два дня. У меня ушло столько времени на то, чтобы… убедить себя, что нам с тобой нужно поговорить. – Он посмотрел вперед. – Что нужно, чтобы ты поняла… – Он не сразу продолжал: – Дверь открыла одна из твоих тетушек. Она недвусмысленно заявила, что ты не желаешь меня видеть.
Холодок сковал ее сердце.
– Я не знала, что ты приходил, – тихо ответила Изабель.
Ройд посмотрел на свои сцепленные руки.
– Я думал, может быть, ты еще злишься на меня, и снова пришел через неделю. Еще одна твоя родственница влепила мне пощечину и велела убираться.
Изабель посмотрела на Дункана – тот сидел по-турецки рядом с Джолли и деловито завязывал узел.
– Они старались защитить меня – они знали о Дункане.
Ройда передернуло. Пальцы, крепко стиснутые, вдруг разжались. Тихим, страдальческим голосом он произнес:
– Я долго был главным винтиком в долгом и трудном задании – я спас три тысячи жизней, ушел сам и увел свой экипаж; благодаря мне никто не пострадал. Все считали меня героем, а ты… ты ничего не желала знать.
Ройд тяжело вздохнул.
Не сводя взгляда с его профиля, она молчала, хотя дыхание ее участилось…
– Мне было так больно, чертовски больно! Нет, хуже – как будто у меня там открытая рана, глубже которой я не получал. – Голос у него сел, он говорил хрипло. – Ты была единственной, кого я впустил в свою душу, – только ты могла так больно меня ранить. И ты это сделала.
Их окружали звуки моря – шум ветра, волн, парусов и крики чаек; оба молчали, вспоминая пережитую боль.
Ройд глубоко вздохнул и поднял голову:
– Ну да, я ушел от тебя. От тебя и… от нас. От всего, чем мы были друг для друга. – Более ровным тоном он продолжал: – Иначе я не мог бы жить дальше.
Сердце Изабель замерло – перед нею был прежний Ройд; она всегда остро чувствовала смену его настроения, его эмоций. Она могла бы сказать, что у него на душе, даже не видя его.
– Тогда, – продолжал он, снова опустив глаза, – я пришел к выводу: пока меня не было, пока я исполнял свой долг во имя короля и страны, ты разлюбила меня. Ты передумала. – Он пожал плечами. – А что еще я мог подумать?
Изабель ощутила всю силу его боли. У нее снова закружилась голова.
Ройд обернулся и посмотрел на нее:
– Ты тоже не стала бороться за нас.
– Я не знала, что есть «мы», за кого стоит бороться, – прошептала она, со слезами в голосе.
Ройд пристально смотрел в ее темно-карие глаза; она всегда была его якорем, его тихой гаванью при любом шторме. Но сейчас шторм бушевал между ними, они сами его создали… И вот они как будто очутились в мертвой точке: прошлое осталось позади, но оба пока не совсем понимали, что ждет их в будущем. И возможно ли для них общее будущее.
«Твое будущее зависит от тебя», – вспомнил Ройд слова отца. Ах, как он был прав!
– Теперь мы оба знаем, что произошло восемь лет назад. И как по-твоему, стоит за нас бороться?
Самый важный вопрос.
Изабель вздохнула и просто ответила:
– Не знаю, но… возможно. – Она посмотрела поверх его плеча на палубу: – Кроме того, у нас есть Дункан.
Он проследил за ее взглядом – их сын увлеченно вязал морские узлы.
– Кстати, – ответил он после паузы, – поскольку у нас есть Дункан, предлагаю считать «возможность» тем, что нам с тобой нужно исследовать.
Изабель кивнула:
– Чтобы что-то подтвердить или, наоборот, навсегда вычеркнуть из своей жизни… нельзя продолжать, не зная… что может быть.
Остаток дня Ройд провел с Уильямом Келли; они склонились над картами, вычисляя кратчайший маршрут из Саутгемптона во Фритаун. Он не пытался утвердиться на занятой позиции с Изабель – фактически женой – и сыном, пока они не приступили к ужину, который им снова подали в капитанскую каюту. После того как Дункан расправился с основным блюдом, Беллами подал бланманже.
Видя, как загорелись радостью глаза мальчика, Ройд невольно улыбнулся. Дункан набросился на угощение. Довольный Беллами удалился.
Насытившись, Дункан повернулся к Ройду и задал очередной вопрос; удовлетворив свое любопытство в связи с морскими узлами, он перешел к парусам.
Ройд перечислил все паруса, которые имелись на «Корсаре»; он объяснил, когда какие паруса поднимают и какие погодные условия ограничивают их использование.
Говоря, он все время остро ощущал присутствие Изабель. Восстановить отношения с нею гораздо сложнее, чем завоевать доверие Дункана. Правда, он подозревал, что в глубине души Изабель испытывает к нему прежние чувства, только не показывает виду. По его мнению, у него имелись все основания надеяться, что, несмотря на внешнюю холодность, она по-прежнему его любит.
И как же он сам ее любит!
После их разговора Изабель как будто ушла в себя. Ройд знал: так она устроена. Она имела обыкновение отступать и обдумывать все, прежде чем переходить в наступление, в то время как он шел вперед, думая на ходу. Он, конечно, понимал, что победу не всегда завоевывают, идя напролом. Да, надеясь на победу, он иногда проявлял осторожность и выдержку.
Сейчас ему особенно нужны осторожность и выдержка, потому что он собирается одержать особенно важную победу. Важную для его сердца. С Изабель никогда не было просто. Сложно, волнующе, рискованно – несомненно. Но просто не было никогда. Его главным просчетом в прошлом было то, что он не делился с ней всеми сторонами своей жизни; но такую ошибку он больше не повторит.
К тому времени, как Дункан допил молоко, Ройд уже обдумал свой следующий ход. Как только Изабель уложила сына и закрыла дверь, ведущую в его спальню, Ройд кивком указал на ту каюту, где спал сам:
– Теперь ты знаешь, что было. Может быть, тебе интересно узнать, что мне стало известно о происходящем во Фритауне.
В глазах Изабель сверкнуло любопытство. Она с готовностью пошла за ним. В его отсеке горела лампа, освещая разложенные на столе и постели документы. Ройд жестом указал ей на них:
– Вот все сведения, которые я получил к сегодняшнему дню. Все сообщения разложены по порядку.
Изабель взяла стопку писем, села в изножье кровати и начала читать.
Ройд прислонился к стене и позволил себе наблюдать за ней. Он знал, что только так можно заслужить ее доверие, а потому решил быть предельно откровенным, делиться с нею всем.
Через пятнадцать минут Изабель дочитала последнее послание – недавний вызов от Волверстоуна, подняла голову и посмотрела ему в глаза:
– Ты сказал, что выполняешь задание, немного похожее на то, что было восемь лет назад. И тоже в Африке, хотя и в другой ее части. – Она пытливо смотрела на него. – Деклан пишет, что, по мнению его жены, леди Эдвины, нескольких молодых женщин похитили работорговцы. По-твоему, среди них может быть Кэтрин?
– Возможно… скорее всего, даже вероятно… Если нам повезет, мы скоро узнаем, совпадают ли наши с тобой задачи… – Он замолчал, сообразив, что она, учитывая все обстоятельства, возможно, не готова к встрече с его братьями, тем более в его обществе. И тем не менее… – «Корсар» зайдет в Саутгемптон. Мы должны погрузить на борт провизию, которой хватит до Фритауна, а мне нужно в Лондон – получить последние распоряжения, узнать новости от Деклана с Эдвиной, а также Роберта и мисс Эйлин Хопкинс. Но самое главное, я должен дождаться Калеба, услышать его рассказ из первых уст и получить самые подробные сведения о работорговцах и том месте в джунглях, где, как мы подозреваем, находится рудник. Для того чтобы успешно и без потерь захватить лагерь, мне нужно узнать о нем как можно больше.
Изабель жестом указала на письма:
– Тут ничего не говорится, но, насколько я понимаю, тебе также поручили спасти всех пленников и арестовать негодяев, которые за всем стоят.
– Да, именно в таком порядке, – кивнул Ройд. – По крайней мере, я себе это так представляю. Как ты, несомненно, заметила, представители власти торопят; им не терпится предать преступников правосудию. Судя по тону переписки, я ожидаю, что мне велят добыть достаточно улик, чтобы осудить всех, кто стоит за нелегальным предприятием. И все же для меня самое главное – освобождение пленников, сколько бы их ни было и кем бы они ни были.
– Да, согласна. – Изабель бросила на него вызывающий взгляд: – Я поеду в Лондон вместе с тобой.
Изабель ждала, что он начнет спорить, но Ройд кивнул:
– Мы сойдем на берег завтра утром. Я приказал Лайему бросить якорь в Рамсгите, где нас будет ждать экипаж. «Корсар» проследует в Саутгемптон; экипажу приказано запастись провизией и ждать нас.
– А Дункан? – нахмурилась Изабель. Подумав какое-то время, она повернулась к нему: – По-твоему, его можно отправить назад, в Абердин?
– Если не считать того, что тебе придется выдержать настоящий бой, чтобы уговорить его покинуть корабль… нет, мне не хочется так рисковать. – Помолчав, Ройд продолжал: – На «Корсар» он проник тайком. Судя по тому, что я понял, ему удалось незаметно покинуть поместье Кармоди и всех, кто, несомненно, за ним присматривал; ему удалось пробраться в порт и на борт «Корсара» в одиночку. Как по-твоему, что произойдет, если ты попытаешься отправить его домой после?
Изабель поморщилась.
