скачать книгу бесплатно
– Я тоже в некотором роде из Нижней страны, – безмятежно сообщила она ему. – Только южнее твоей. Меня зовут Мерит-Птах.
Он сморгнул.
Потом сморгнул еще раз.
– Сколько же вам лет? – вырвалось у него прежде, чем он успел прикусить язык.
– Много, – все так же спокойно отозвалась она, но веселье все еще пряталось в морщинках у миндалевидных глаз. – Очень много, наверное. Поэтому я и знаю много, и буду хорошо тебя учить. А вот будешь ли ты хорошо учиться – это уж твое дело.
Завороженный, он только кивнул.
– Скажи мне, ты хочешь научиться ради себя, ради всех или ради кого-то одного? Отвечай, не бойся: каждого приводит свой путь, но приходят все к одной цели. Но мне хотелось бы, чтобы тебе сразу было интересно.
– Мне интересно будет, наверно, все, – осторожно сказал он. – Но нужнее всего…
– …как лечить ожоги, – закончила она. – Договорились, Ксандер. Ты же не против, если я буду звать тебя по имени?
Он помотал головой, понимая, что попросту пялится во все глаза на нее, и снова услышал ее смех, и почувствовал, как сухая узкая ладонь легонько коснулась его щеки, той самой, по которой пришлась пощечина.
– Как же вы краснеете, северяне! Никак не привыкну!
Он не мог не улыбнуться.
Первым, что он услышал, подходя к Башне Воды спустя два часа – два восхитительных часа того, что он решил записать в память как инициацию в профессию, – была гитара. В небольшом дворике замка звон ее струн разносился на диво, а еще – стук каблуков по камням, легкий, словно кто-то отбивал ритм. Иберийская гитара и иберийский танец, хотя во дворике, на нагретых за день солнцем камнях, сидели все его однокурсники.
И играл к тому же вовсе не ибериец, а Адриано. Он играл, вовсе не глядя на танцующих и слушающих, словно говорил наедине со своей гитарой и пел словно вполголоса только ей одной, хотя пел хорошо, надо было признать. И только когда Алехандра, весело тряхнув кудрями, крикнула ему прямо посередине песни, в той бесцеремонной иберийской манере, к которой Ксандер так и не смог привыкнуть, какое-то ободряющее восклицание, венецианец поднял голову с неожиданно доброй и смущенной улыбкой, будто его застали целующимся с любимой девушкой, и хоть и не посмеялись, но…
Из тех двоих, кто танцевали, иберийка была только одна. И это была Белла.
Ксандер хмыкнул, вспомнив слова Адриано про страсть: вот уж чего тут не было, того не было. Сеньора танцевала будто сдавала экзамен: как всегда прямая, решительная и чуть поджав губы в напряжении. Вообще она ничего так не напоминала, как птицу, обнаружившую что-то у ног и аккуратно переступающую, чтобы никак не коснуться неожиданной находки.
А вокруг нее с гибкой грацией лебедя на воде скользила Одиль – и каждый изгиб был мягким, и каждый шаг – естественным, будто никакого другого и сделать было нельзя, и это было очень красиво, но и в этом страсти не было ни капли.
Только в середине танца они, видимо, как-то приспособились друг к другу – во всяком случае, Белла подняла глаза, улыбнулась, немного расслабилась – и наконец последнюю часть танца они уже исполнили весело и гордо, похваляясь каждая умением другой и словно празднуя друг друга.
Дотанцевав и получив аплодисменты, они отошли в сторонку, но Адриано остался там, где сидел, и Ксандер присел рядом с ним.
– Решил не танцевать с сеньорой?
Адриано поднял голову от гитары и подмигнул.
– Я пригласил! Это она отказалась. Ну ничего, еще успеется. Как твоя ориентация? Кстати, я забыл спросить, кем ты…
– Врачом, – отозвался Ксандер.
– Дело стоящее, – одобрил тот.
– А ты?
На лице венецианца опять появилась та смущенная улыбка.
– Я хочу летать.
Ксандеру сразу вспомнилась первая лекция профессора Скотта, который наверняка уже услышал про желания Адриано и наверняка уже и ему объяснил, почему это невозможно.
– Это как птица, что ли?
– Я буду авиатором, – пояснил венецианец. – Понимаешь, в самолете. Не будешь смеяться?
Ксандер бы, может, и посмеялся, но вспомнил и другое: маленькую племянницу Филиппу и ее сокровище – жестяной сундучок, куда половину ее жизни, целых три года, вся семья добавляла все больше и больше открыток и фотографий странных летательных аппаратов, в которые она влюбилась в тот же час, как увидела один из них в небе над Амстердамом.
– Не буду, – серьезно сказал он.
Адриано кивнул, словно этого и ждал, и облокотился на гитару.
– Знаешь, меня ждет самолет. Правда, я не вру. Четыре года назад я упросил отца съездить в Милан, там была большая выставка и столько самолетов, – он каждый раз любовно выговаривал это слово. – И с двумя крыльями, и с одним даже…
– Это как это – с одним? – засомневался Ксандер, представив себе эдакую несуразицу.
– Так у них два крыла, – Адриано провел ладонями параллельно земле, будто гладил эти воображаемые крылья, – это одно на самом деле, цельное. Это у птиц их два, а самолеты-то летают, но крыльями не машут.
– Всегда думал, как это у них получается.
– И я, – рассмеялся Адриано. – И всех там расспрашивал. Правда, по-настоящему мне отвечал только один. Он был с востока, его звали Алессандро, почти как тебя, кстати, и он был совсем молодой, наверное, поэтому и не возражал, что пацан какой-то под ногами вертится. Даже фотографию мне надписал, вот.
– Здорово, – сказал Ксандер, которому как раз было довольно-таки все равно, как эти странные громыхающие железяки держатся в воздухе, но уж больно Адриано был в этот момент похож на маленькую Филиппу. Вот уж кто бы после такого рассказа сразу потребовал показать ей и фото, и подпись, и еще в подробностях пересказать объяснения молодого инженера.
– И Алессандро вдруг меня по плечу хлопнул и говорит, мол, парень ты дельный, видно, приезжай к нам, как подрастешь, будешь летать, если отец, конечно, отпустит. А отец и говорит: «Отпущу, чего ж не отпустить, но только вы мне обещайте, синьор Яковлев… его так звали, смешное имя… что сделаете ему самый лучший самолет на свете. А то тут тевтоны, нет, немцы, вот они говорят, что ваши самолеты куда хуже их, а так, чтобы с одним крылом – так и летать не смогут». Это правда, был там один такой, все прыгал, орал и говорил, что у тех, с востока, макеты стоят на выставке, а не настоящие самолеты. А они настоящие, я точно знаю, я трогал, они летали…
– А Алессандро что? – Ксандер почему-то немного даже посочувствовал неведомому своему тезке.
– О, он просто рассмеялся и сказал, что в небе его самолеты еще себя покажут и немцев там побьют. И обещал сделать мне самый лучший самолет, как только выучусь. Видишь, значит, мне надо крепко учиться…
– Я видела этих, с одним крылом, – вдруг сказал над ними скрипучий голос Леонор. – Они правда самые лучшие. Но все равно они не победили.
Адриано ободряюще ей улыбнулся.
– Ничего, еще победят. Увидишь.
Ксандер чуть подвинулся, чтобы Леонор могла сесть, если захочет. Это была единственная иберийка, какую он знал, кому было наплевать на этикет и церемонии, и со всеми ее странностями он ей сочувствовал больше, чем остальным, да и ей, похоже, не казалось зазорным побыть в его компании.
– Нет, – отмахнулась она, – спасибо, но я уж побегу. Меня тут в библиотеку отправили. – Она выудила из кармана косо оторванную бумажку, которую, чуть охнув, расправила и которая на поверку оказалась убористо написанным списком. – Я ж меньше остальных знаю, надо догонять.
– Так ты подожди, – подобрав гитару, встал Адриано. – Нас тут тоже поутру, – он подмигнул Ксандеру, – в библиотеку отправили. Не знаю, туда ли, но пошли, хоть вид сделаем.
Строго говоря, Адриано-то никто никуда не отправлял, но Ксандер оценил готовность разделить его неудачу.
– Пошли, – согласился он, тоже вставая. – А куда…
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера: