скачать книгу бесплатно
Правда, возражения против того, чтобы мы забрали свое оружие, у жреца не было. Впрочем, если бы оно и появилось, вряд ли мы с Молотом стали его слушать. Я взял ножны с ножами и закрепил на запястьях, а мой друг повесил на руку дубинку, у него для этого имелась специальная петля.
В соседней комнате нас ждал стол, на котором благоухал соблазнительным мясным запахом медный котел, там же на широких скамьях лежала одежда – она была походной, неброской, сделана из крепкой ткани, окрашенной в коричневый цвет. Она оказалась нам почти впору, мне подошло все, а вот на Молота штаны не налезли, и жрец через пару минут принес другие – побольше.
Сапоги мне понравились, они были сделаны из хорошо выделанной кожи лесного оленя с двойной прошивкой. Такие не промокают, даже если в них несколько дней ходить по воде, да и носятся хорошо. Еще приглянулось то, что в правом сапоге оказались вшиты ножны, в которых лежал тонкий нож. Для метания он не годился, но для хорошей драки вполне подходил – металл крепкий, отливал синевой, именно из такого делали лучшие мечи, а рукоятка вырезана из крученого дуба, такая не расколется, да и в потной руке лежит неплохо.
Еще каждому из нас предлагалась кожаная куртка из толстой воловьей кожи, в ней можно спать на земле, а в бою хорошо защитит от стрелы на излете.
В общем, походный наряд мне понравился. Если бы сам собирался в дальний путь, выбрал бы то же самое.
Под куртку я нацепил пояс с золотом, а Молот разложил свои монеты по небольшим мешочкам, которые ему предложил жрец, и рассовал по разным карманам, благо в новой одежде их оказалось предостаточно.
Мы посмотрели друг на друга и улыбнулись: оба вполне могли сойти за охранников Маха, нам не хватало только мечей, кинжалов и луков. Словно подслушав наши мысли, жрец произнес:
– Оружие получите при выходе из храма, так распорядился верховный жрец.
– Нам бы его посмотреть надо, вдруг окажется не то, что нужно.
– Одежда понравилась? – Я кивнул. – Значит, и оружие подойдет, его тоже выбирали люди опытные и умелые. Если же я дам вам его сейчас, то обязательно нарветесь на новые неприятности. Характеры у вас обоих далеко не мирные, того и гляди снова за ножи и дубинку схватитесь.
Мы с другом переглянулись, пожали плечами и, не сговариваясь, направились к столу. Оружие может подождать, а вот живот такого обращения с собой не стерпит, и так уже рулады выводит такие, словно в него ничего не попадало как минимум пару дней.
Еда оказалась вполне приличной – мясо с травками, вероятно, кабарга, эту дичь таскают в город охотники и продают за хорошие деньги, и это еще раз подтвердило мои предположения о том, что жрецы в храме Киля неплохо устроились в этой жизни.
Мы съели все, самому мне бы не справиться, даже несмотря на зверский голод, – так всего оказалось много, но Молот под настроение один мог умять тушу быка. Сейчас, похоже, оно у него было. Когда я положил ложку, с отвращением глядя на свой вздувшийся живот, он продолжал есть до тех пор, пока не заскреб по стенкам медного котла, и даже засунул туда голову, чтобы ничего не упустить.
Вышли из-за стола медленно, двигались тяжело и осторожно. Сразу же подступила усталость, глаза слипались – слишком много нам досталось в этот безумный день. Мне казалось, что усну на ходу, поэтому, подойдя к лавке, сразу сел, потом лег и тут же провалился в тяжелый сон, Молот устроился рядом и сразу засопел.
Снился мне червь, который полз за мной по бесконечному лабиринту. Убежать не удавалось – мешал огромный живот, отвисающий до самого пола, его постоянно заносило на поворотах. В конец концов, когда показалось, что спасся, забежав в какой-то узкий проход, почувствовал смрадное дыхание за спиной, жвала сжали мне плечо, и я понял, что за мной пришла смерть. С огромным трудом сдержался, чтобы не закричать, а когда открыл глаза, мутные и ничего не понимающие, то вместо морды червя разглядел морщинистое лицо жреца.
– Ночь кончается, – проговорил он. – Поспешите, иначе караван уйдет без вас.
Я еще не совсем понимал, на каком нахожусь свете, спустил ноги с лавки и тяжело встал, предварительно вогнав кулак в спину Молота – единственный способ его разбудить, ничто другое на него не действует.
Друг открыл один глаз, осмотрел им меня и снова закрыл.
– Нам пора, Молот. – Я зевнул. – Если не встанешь через пару минут, уйду один, а тебя сожрет червь.
Почему-то я не сомневался, что ему снился тот же сон, что и мне.
И точно, услышав мои слова, он вскочил и замахал дубинкой:
– Червь? Где этот паршивец?
Я ничего ему не ответил, давая возможность самостоятельно понять, что происходит, а жрец уже открывал дверь в лабиринт. Упускать его я не собирался, зная, как там легко заблудиться и кто нас ждет в глубине.
Молот догнал меня, когда мы уже заворачивали за угол.
– Не мог подождать? – прошипел он. – Я – не ты, у меня тело большое, оно быстро не просыпается.
– Жрец уходит, – показал я на удаляющуюся спину. – Потом поговорим, иначе снова придется плутать.
– Ну уж нет, я впереди пойду! – прорычал мой друг, обгоняя меня. – Достаточно с меня этих подземелий, я домой хочу.
Вдвоем мы быстро нагнали жреца и, пристроившись у него за спиной, скоро вышли в верхний зал. Дальше через боковую дверь храма мы вышли во двор, где уже переступали копытами две небольшие гнедые лошади. К седлам их было приторочено оружие, причем нам обоим досталось одинаковое – меч, небольшое копье и гнутый лук.
– Вам туда, – показал нам жрец в сторону города, который еще дремал в сумрачной мгле. – Караван собирается у южных ворот, если не желаете его догонять, то поспешите…
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
В дороге веди себя спокойно, ибо то, что должно произойти, все равно произойдет без твоего желания.
Из книги бога-странника
Я не большой любитель лошадей, да и ездить на них мне приходилось нечасто, Молоту, насколько я знаю, тоже, да только нас никто не спрашивал.
На лошадь мне помог взобраться друг, просто взяв меня за штаны и куртку и закинув в седло, этого я ему долго простить не мог, минуты две, пока не пришла его очередь. Ему пришлось воспользоваться одним из валунов, лежащих поблизости.
Я держал в это время за уздцы его лошадь, едва не умирая со смеха, а он лез. Бедная скотина содрогнулась, едва не упала, приняв на себя его тяжесть, но как-то сумела выпрямиться. Я был уверен, что она упадет, Молот тоже, лицо у него было растерянным и бледным. Но лошадь стояла и падать не собиралась, тогда он осторожно взял поводья.
Мы медленно поехали в сторону города, еще не совсем понимая, куда направляемся и надо ли нам туда…
Моя лошадь пошла рысью, едва мы выбрались на ровную уличную брусчатку, от этого я окончательно проснулся, вцепился ей в гриву и все время, которое мы добирались до южных ворот, пытался удержаться, неловко подпрыгивая в стременах.
Молота я не видел, он ехал сзади, зато хорошо слышал все, что он рассказывал обо мне, о бедной лошади, которая досталась ему, о жрецах храма и о самом боге-страннике Киле – того он костерил больше всего.
Оказывается, именно этот бог был виновен во всем, что происходило в его жизни начиная с рождения. В отдельных местах я был с ним согласен, особенно когда он начинал бранить всех подряд, собирая в одно отвратительное целое богов и людей.
Мне было бы очень весело, если бы я так не боялся упасть, впрочем, Молот тоже сидел в седле неуклюже, еще более неуклюже, чем я.
Хорошо, что улицы были по-утреннему пустынны и нас никто не видел, иначе этого бы мы жрецам не простили никогда – знали нас многие, так что насмешек потом было бы не избежать.
Хорошо, что серый ночной сумрак только начал уступать место утренней заре, да и двигались мы быстро, потому что улица шла под уклон, поэтому к воротам добрались как раз в то время, когда караван уже собрался, первые возы тронулись, а передовой дозор охранников маячил в поле за воротами, осматривая окрестности.
Мах – огромный мужчина в дорогом, шитом золотом платье, с кривой саблей кочевников на боку и на высоком рыжем коне – недоуменно посмотрел на нас, потом выслушал то, что ему прошептал начальник охраны, неохотно кивнул. Тут же к нам подъехал молодой парень и приказал следовать за ним.
Он показал фургон в конце каравана и сказал, что на время пути тот принадлежит нам, там мы можем держать свои вещи и спать.
На обратном пути такого удобства не будет, потому что фургоны набьют доверху товаром. Сейчас наше место в арьергарде, как самое спокойное, но все равно в случае нападения мы ответим своими жизнями за хозяйское добро, так что расслабляться не стоит.
Мы переглянулись с Молотом, еще не успев отойти от скачки, но караван уже двигался, возы один за другим проходили городские ворота… Пришлось обосновываться в фургоне, который нам указали.
Так началось наше путешествие. Вещей у нас не было, оружие приторочено к седлам, с возницей фургона Молот сразу нашел общий язык, оказалось, что тот не один раз пил вино в тех кабаках, где мой друг служил вышибалой.
После недолгих переговоров Мятник – так звали возницу, оказавшегося нашим сверстником, – взял на себя заботы о нашем пропитании и удобстве. Как-то все примялось, успокоилось. Мы забросили мешки в пустой фургон, оставив при себе только оружие, и поехали за возом навстречу поднимающемуся из-за темного леса ярко-желтому солнцу.
С тяжелым сердцем проводили мы тоскливыми взглядами сердитых стражников, которые закрыли за нами городские ворота, словно прочитанную страницу книги.
В общем, все затеялось не очень хорошо, а старый закон гласит: что плохо начинается, то заканчивается еще хуже. Ни я, ни Молот ничего хорошего от будущего не ждали, единственное, что нас немного утешало, так только тяжесть золота в наших карманах.
Почему-то большой радости не прибавилось, раньше думал: появится много денег и стану счастливым, но вот оно у меня на поясе, тянет к земле, а внутри только печаль и ожидание беды.
Когда каменные стены города постепенно растаяли и затерялись среди засеянных пшеницей полей, к нам подъехал Бохан – начальник охраны каравана, – посмотрел на нас, на наших лошадей, на наше оружие, смерил взглядом и после этого тяжело вздохнул:
– Вас мне навязали, но это совсем не значит, что вы будете блаженствовать и наслаждаться дорогой. Ваше место – самое спокойное в караване, но некоторым грабителям на этой дороге нравится отбивать последние фургоны – они пропускают караван мимо, убивают охрану и угоняют воз. Обычно на плохой дороге обоз растягивается на пару верст, поэтому у вас будет не много шансов дождаться подкрепления. Лучше не теряйте бдительность. Ночью обязательное дежурство, так что советую одному из вас сейчас отправиться в фургон и поспать, иначе ночью станут слипаться глаза. Все понятно?
– Вполне, – усмехнулся Молот. – Если нападут, отбиваться самим, помощи ждать от вас не стоит.
– Примерно так, – кивнул Бохан и посмотрел на меня. – Я знаю твоего отца, из тебя готовили воина с младых лет, уверен, умеешь многое, но лучшая защита – это осторожность. Об оплате не беспокойтесь, Мах на охране не экономит, именно поэтому он и является самым успешным купцом в нашем городе.
Начальник охраны ускакал, а я взглянул на Молота, который довольно ехидно произнес:
– Вот какой ты могучий воин, тебя даже знает начальник охраны лучшего купца.
– И что тебе в этом не нравится?
– Не вижу в этом ничего хорошего, – пожал плечами мой друг. – Меня вот хорошо знает наш возница, и он приготовит нам ужин. Я вижу в этом пользу, а в том, что тебя знает Бохан, толку никакого. Единственная польза – если нас с тобой убьют, то похоронят в земле, а не бросят на дороге, как это часто бывает. Да и здесь все больше зависит от удачи.
– Увы, ты прав, как всегда, только к этому знакомству я не рвался. – И я развел руками. – Но говорить об этом больше не станем, у нас есть задачка поважнее: кто сейчас ляжет спать – ты или я?
– Вопрос неправильный, – пробурчал Молот. – Правильнее спросить, кто будет бродить всю ночь возле обоза, вглядываясь в темноту и злясь на то, что другой сладко спит.
– И кто же будет этот везунчик?
– Ночь поделим пополам, а значит, и дневной сон тоже. Так что я пошел в фургон, заодно и поговорю с Мятником, узнаю, какие у них тут правила и чего стоит опасаться.
Молот привязал лошадь к фургону, а сам залез внутрь. Скоро я услышал его голос, он, как и обещал, выспрашивал возницу.
Я вздохнул и оглянулся – города уже не было видно, как и ближнего леса. Вокруг тянулись зеленые поля пшеницы, и это меня не вдохновляло. Хотелось спать, но еще больше понять, в какое же дерьмо мы с Молотом влипли.
Но думать не хотелось совершенно, сказывался тяжелый день, наполовину бессонная ночь, да и мешало многое другое, что все еще продолжало с нами происходить. Размышлять об этом сейчас вряд ли стоило, а вот как выжить, находясь в караване Маха, найти себе питание, нормальный ночлег, а главное – уцелеть при разбойничьем налете – вот что было по-настоящему важно…
Я в очередной раз подивился мудрости моего друга. Мы еще и часа не находились в пути, а он уже нашел общий язык с возницей, что-то ест – слышалось его довольное чавканье – и был совершенно удовлетворен жизнью.
Молот принимал жизнь просто, о будущем и прошлом никогда не задумывался, и в этом была его сила. А я же думал всегда, и не могу сказать, чтобы мои мысли чем-то мне помогали в жизни. Что толку думать о том, что будет, если это еще не произошло? Все равно все будет не так, как мнилось, а значит, и твои сиюминутные мысли окажутся пустыми и глупыми.
В чем смысл пережевывания того, что уже случилось? Ничего уже не исправишь и не вернешь. Да и кто сказал, что мы управляем своей жизнью? Она течет себе сама по своим законам, а мы только охаем и ахаем, когда попадаем в трудное положение.
Разве мог я еще пару дней назад предугадать, что отправлюсь гонцом в неизвестную мне страну, абсолютно не готовым к этому путешествию и совершенно не желающим никуда ехать?
Но вот я сижу на лошади, хотя еще в детстве зарекся садиться на эти ужасные творения одного из богов. О том, как он их создавал, известно только то, что в это время мучился с похмелья, поэтому получилось нечто ужасное, главной целью которого является причинить тебе как можно больше хлопот…
Не стоит на лошадь садиться, да только без нее в дальней дороге никак. А к вечеру буду ходить по земле враскорячку, постанывая от боли.
Куда я еду? Зачем мне это?
У меня не было пока ответов на эти вопросы.
Ладно… разберемся и поймем, сейчас главное – никуда не вмешиваться, не влезать в еще худшие неприятности и позволить событиям течь самим. Все равно изменить ничего не получится…
Я посмотрел по сторонам – все те же поля, солнце уже поднялось над караваном, тянущимся далеко впереди, крики, всхрап лошадей, мухи и оводы – вечные спутники всех кляч. Да еще ветер по-утреннему прохладный и ласковый.
Может, все не так плохо, а?
Мечтал же о путешествиях еще мальчишкой, чтобы ветер в лицо, солнце над головой, птицы в небе и далекий страшный лес впереди…
Мешает только запах лошадиного пота, терпеть его не могу…
Когда Молот громко что-то проорал над ухом, я проснулся, удивляясь сам себе: во-первых, не заметил, как заснул, во-вторых, проспал почти полдня – солнце уже склонялось над лесом, а в-третьих, никогда до этого не спал в седле, слышал от наемников, что это иногда получается, но не верил.
И самое главное, как не упал?!
Пели какие-то лесные птахи, звонко, громко, надрываясь – даже странно, что спал и ничего не слышал, видно, здорово меня утомил этот лабиринт в храме, все силы вытянул.
Прохладный ветерок проникал в каждую дырку в одежде, толстая куртка защищала от него со спины, но спереди была распахнута, а на рубашке половина деревянных пуговиц оказалась незастегнутой. Я затянул ремешки на куртке и еще более недовольным взглядом посмотрел на мир.
Трава вдоль дороги давно потеряла свой цвет, поблекла и пожухла. Лес тянулся сбоку, прозрачный, непонятный, можно было даже рассмотреть покосившиеся деревья да наполовину голые кусты.
Плохой лес, неживой какой-то.
С другой стороны поля, заросшие травой, там то и дело мелькали птицы, оттуда и слышался их ор.
Молот снова прокричал:
– Ты чего не отвечаешь?
– Задумался. – Я подъехал ближе к фургону, все-таки у лошади при всех тех недостатках, за которые я их не люблю, имеются и положительные стороны – не отстала же от каравана, не потерялась, не зашла в поле пожевать сочную изумрудную траву, пользуясь тем, что всадник временно исчез из этого мира. – А тебе чего?
– Да вроде моя очередь бодрствовать, а твоя отдыхать, но если передумал, то я готов еще поваляться, все равно пару часов лишних едешь…
– Мне давно все надоело, но думаю, тебе требуется больший отдых, чем мне, сам говорил, что у тебя тело большое, ему больше надо.
– Так я тебе и поверил, – ухмыльнулся друг. – Наверно, сам задремал и все проспал. Вообще-то меняться смысла нет, Мятник говорит – скоро привал, от силы полчаса езды до речки, на берегу которой остановимся на ночь. Видишь, солнце клонится к закату…
– Полчаса потерплю. – Я снова бросил поводья, давая возможность лошади самой определять, с какой скоростью двигаться. – Все равно на привале будет много суеты, заснуть не дадут.
– А я тебе за это мягкую постельку приготовлю в фургоне, половину ночи будешь спать, как герцог.
– Почему только половину?
– Потому что вторую станешь сторожить, а я на мягкой постели спать – то, что ты сейчас все проспал и меня не разбудил, не считается. Я тут мешок нашел, надо только его сухой травой набить или соломой.
– И где возьмешь?
– На передних возах есть сено для лошадей.
Я хотел ответить что-то язвительное, но моя лошадь уже отстала метров на двадцать, а кричать не хотелось.
Дорога, сделав длинный поворот, вышла на огромный луг.
