скачать книгу бесплатно
– Уже недели три не показывался, а где ошивается, не знаю…
Пройдя в основной зал, я сразу напоролся на хозяина, который ошалел от моей наглости, увидев, как я выхожу из кухни, поэтому на мои расспросы долго раздраженно бурчал о том, что если отец уважаемый в городе человек, то это совсем не значит, что мне можно ходить у него в доме там, где захочется.
Повариха сказала правду, Молот в этом заведении давно не показывался, служанка рассказала, что он работает вышибалой в паре кварталов отсюда.
Я заказал и выпил немного разбавленного вина, чтобы успокоить хозяина, а не потому, что хотелось, и вышел через главный вход.
На улице народа было немного, шпиону негде спрятаться, но через сотню шагов я снова почувствовал, как у меня зудит между лопатками.
Свернул в очередной глухой проулок, выждал какое-то время, никого не увидел, перелез через пару заборов, выскочил на соседнюю улицу, проскочил через двор сгоревшего дома и зашагал дальше по узкому пустынному проулку.
Если бы за мной следили – точно оторвался бы.
Почему же через десять шагов я вновь почувствовал уже знакомое ощущение пристального взгляда?
Я оглянулся, и у меня похолодело внутри. Никого! Улица пуста, а ощущение взгляда осталось.
В лицо мне светило солнце, высунувшись наполовину багровым ликом из-за крепостных стен и не давая рассмотреть детали, но все равно человека на каменной брусчатке я заметил бы и на крыше или в окне…
На всякий случай дальше побежал, надеясь, что соглядатаю придется отказаться от дальнейшей слежки, иначе себя выдаст.
Так я думал, но… ошибался – оглядывался раз пять, никого не видел, а ощущение чужого взгляда не исчезало.
Тогда начал перемахивать через заборы и проскакивать чужие дворы – дорога знакомая, здесь прошло мое детство, когда-то ходил только так, получалось намного быстрее.
В нужный мне трактир вошел с внутреннего двора. На кухне меня не заметили за обычной суетой, да и не старался я привлечь к себе внимание, наоборот, внес вязанку хвороста, словно меня наняли для этого, и проскользнул в главный зал.
Молот сидел за столом и тискал симпатичную служанку, пользуясь тем, что хозяин спустился в погреб за вином.
Когда я подошел ближе и, сев за его стол, объявил, что он мне нужен, мой друг аккуратно снял с колен девушку, поцеловав при этом нежно в губы, и пошел к двери.
– Это может быть опасно, – добавил я, пользуясь моментом, чтобы допить его кружку вина. Рубашка промокла от пота, все-таки побегать мне пришлось изрядно, и еще мучила дикая жажда. Вино было как раз то, что требовалось.
Выпил и снова налил из кувшина, завидуя Молоту, который умел так великолепно устраивать себе жизнь. На столе еще лежала наполовину обгрызенная тушка зажаренного на вертеле цыпленка, на которую я посмотрел с определенным интересом. Есть вроде пока не хотелось…
– Что ты сказал? – нахмурился мой друг. – У тебя проблемы?
Даже с шага не сбился, но у двери остановился и, пошарив за занавеской, вытащил небольшую дубинку из крепкого дерева, обитую железом, – это превращало обычную палку в очень опасное оружие, такой можно биться даже против меча и алебарды.
– Дубины хватит? – спросил он, продолжая шарить за ширмой. – Или еще что взять?
В ответ я только пожал плечами, потому что засунул в рот кусок цыпленка, решив – не стоит пропадать такому добру.
У меня самого имелось лишь два ножа, как обычно закрепленных в ножнах под рукавами рубашки, но этого должно хватить, дубинка – хорошее дополнение, как раз то, что надо.
Молот вытащил из-за занавески огромный нож и засунул его в сапог.
Что ж, тоже не помешает…
– Пошли, по дороге расскажешь, в какие неприятности влез.
Я допил вино, бросил то, что осталось от цыпленка, на глиняное блюдо, и, облизывая пальцы от жира, пошел к двери. Служанка сокрушенно взмахнула руками:
– Вечером придешь? А то я так мерзну по ночам…
– Я раньше приду, чтобы уложить тебя на кроватку, – ухмыльнулся Молот. – Не случалось еще такой беды, чтобы отказался от такой красотки.
– Сейчас, возможно, как раз такая беда и пришла, – пробурчал я в огромную спину, думая, что он меня не услышит, но Молот услышал и оглянулся:
– Меня одного хватит или еще кого-то позвать? Кнут, я слышал, не при деле…
– Его еще найти надо…
Кнут был еще один наш добрый приятель с детства.
Это прозвище он получил за умение управляться с пастушьим кнутом, которым мог многое, даже соломинку с плеча убрать, а человек ничего при этом не чувствовал. В драке его гибкий хлыст становился страшным оружием, потому что в него были вплетены острые металлические лезвия.
– Да и времени нет его искать…
– Ну как знаешь, а то бы за ним сходил, знаю, где он сейчас обретается. Так в чем дело? Расскажи, что за беда с тобой приключилась?
Мы вышли из трактира, я на ходу рассказал всю историю в очень простом и сжатом варианте. Прозвучало это примерно так:
– Шел вечером к подружке, увидел, как грабят мужика, хотел пройти мимо, да громилам не понравилось, что я тут хожу, вот и захотели меня жизни поучить, а то и совсем ее лишить.
В этом месте Молот усмехнулся, он знал, каким я становлюсь, когда кто-то пытается мне угрожать. Мы и с ним подружились потому, что, несмотря на его рост и вес, я дрался с ним так, что у него выбора не оставалось – либо стать моим другом, либо умереть. С тех пор мы вместе, могу положиться на него в любых ситуациях, а он знает, что я отплачу ему тем же.
– Сначала увидел двоих, потом к ним присоединился еще один, который, видимо, должен был отпугивать случайных прохожих, а меня проморгал, потому что я вышел из тупика – там у меня секретный лаз.
– Дальше можешь не рассказывать, – ухмыльнулся Молот. – Тебя я вижу целого и невредимого, а о том, что стража утром нашла троих чужаков, которых кто-то зарезал этой ночью, уже слышал.
– А дальше начинается очень странная история, – вздохнул я. – Один из грабителей сунул мне в руки кусок старой бронзы, а прохожий, которого грабили, оказался гонцом. И к моему отцу, едва он появился на работе, ввалились жрецы и потребовали, чтобы я отдал то, что взял у гонца. Так что иду отдать то, что попало мне в руки. Это все…
– Все? – не поверил Молот. – А когда станет страшно? В любой истории нужно хорошо напугать, тогда ей поверят. Ладно, рассказывать ты, я вижу, не мастак. Так куда мы идем?
– В храм Киля… Теперь страшно? – Я усмехнулся, увидев, как вытягивается лицо друга и становится мрачным. – Не знаю, что у них за религия, но думаю, что-то по-настоящему серьезное, ибо сегодня впервые увидел, как отец боится, да и у меня самого что-то нехорошо на душе, поэтому зашел за тобой.
– Что ж, зашел так зашел, для чего еще нужны друзья? – Молот вздохнул, закрепил дубинку под мышкой в специально пришитые под полой петли, чтобы не мешала ему в ходьбе. – Тогда за Кнутом не пойду, пусть хоть он поживет на этом свете…
– Ты это серьезно? – Шутка мне не понравилась. Я приготовился на всякий случай к неприятностям, да и, по правде, в груди у меня что-то неприятно сжималось каждый раз, когда упоминал храм, но Молот… его напугать трудно. – Чем нам могут навредить жрецы? Они же, кроме своего бога, ничего не знают…
– Это точно, – согласился со мной Молот. – Да только Киль – бог не простой.
– И чем же?
– Он бог-странник! – Мой друг сказал это так, словно одной фразой поставил точку, и всем все стало понятно, и даже зажмурился от удовольствия. Молот далеко не дурак, его добродушное лицо иногда кажется глуповатым, но тот, кто на это клюет, позже жестоко раскаивается.
Мой друг умеет читать и писать, какое-то время его воспитывали в храмовой школе, он собирался стать жрецом, но потом сбежал, решив, что вольная жизнь лучше. К тому же от него потребовали, чтобы он принял обет безбрачия, а этого он сделать никак не мог.
Девушек Молот любил всегда, и они были от него без ума.
А вот если бы доучился, сейчас был бы служкой в храме Корта – это один из наших самых могучих богов, число его жертвователей постоянно растет, и жрецы по-настоящему богаты. У них каждый день на столе замечательная еда и лучшие вина в городе. Мне кто-то рассказывал, что пожертвования Корту всегда возвращаются сторицей, потому что этот бог, кроме всего прочего, ведает и удачей, наверно, поэтому в его храме всегда много народа.
– Слушай, ты рассказывай подробнее, меня, в отличие от тебя, из храмовой школы выгнали раньше, чем стало понятно, какими делами там занимаются.
– Все остальные боги не любят путешествовать. – опять лаконичный ответ, абсолютно ничего не объясняющий. – А этот без дороги жить не может.
– И что? – Молота стоит послушать, когда он рассказывает о жрецах, знает много. – Это мы, простые люди, почти ничего не знаем о богах, помним только о самых богатых и преуспевающих и несем дары только тогда, когда нам приспичит, – например, со здоровьем неладно или судьба вдруг преподнесет неприятный сюрприз. А богов больше двух десятков, храмов еще больше…
– Неужели бог-странник могущественнее Корта, дарующего удачу?
– Не могущественнее, но Киль многое видел во время своих странствий по другим мирам, а значит, умеет больше других богов.
– Знания? – Я даже не стал скрывать своего разочарования. – Кому нужны горы пыльных книжек, манускриптов и свитков? Я уже раз пытался их продать, так у меня ничего не вышло – за целый день не нашел ни одного дурака, который бы решился это купить.
Точно говорю, от книг, кроме пыльной лихорадки, ничего не приобретешь. Что толку знать о том, что происходило много сотен лет назад, если все меняется – земля давно стала другой, да и люди тоже…
– Книги продавал, когда сбежал из школы жрецов Троя? – уточнил Молот. – Насколько мне помнится, ты там не пробыл и недели. Не знал, что ты украл книги…
Не люблю рассказывать эту историю. Папаша хотел меня научить писать и читать и отдал жрецам, но мне там не понравилось, и я сбежал. Отцу пришлось самому обучать меня грамоте.
– Книги случайно подвернулись мне под руку. Должен же был я как-то отомстить за розги, которыми меня лупили, и за стояние на коленях на каменном полу? Мне до сих пор иногда кажется, что они у меня плоские, как булыжник на этой мостовой.
Мы как раз шли по центральной улице, она у нас облицована мелким камнем, но уложены они ровно, аккуратно, так что ноги сами идут. Говорят, что эта улица досталась нам от древних – тех, кто жил здесь до нас. Наши каменщики на такое не способны.
Молот рассмеялся, он был, как и я, не лучшим послушником, поэтому, какие наказания применяются в школах жрецов, ему известно не менее хорошо, чем мне:
– И что стало в итоге с книгами, которые ты спер?
– Не поверишь. – Я тяжело вздохнул. – Вернул все обратно.
– Вот этому точно не поверю!
– Отец заставил, – начал оправдываться я. – Ему еще пришлось новую серебряную утварь заказывать, старую я раздавил, чтобы легче было продать, а за мятое серебро вообще мало дали…
– Здорово отлупил? – Молот с любопытством взглянул на меня, его-то били, да еще как, но он все равно делал все по-своему, впрочем, для него розги как щекотание соломинкой. – Больно было?
– Он меня ни разу не ударил, только вздыхал, что ему пришлось из-за этих неприятностей заложить вещи, которые остались от моей матери. Они были очень дороги ему, да и мне тоже. И все-таки ты не сказал, чем этот странник Киль опаснее других богов?
Мы уже прошли половину города, осторожно перешагивая через ручьи нечистот и не сводя глаз со вторых этажей – ротозеям легко получить ведро помоев себе на голову. Народ у нас простой, бесхитростный, когда выливают, даже стражников не жалеют.
Солнце уже застыло на середине выцветшего от летнего жара неба, на нем не проползало ни одного облачка, казалось, сам воздух вокруг раскален.
Меня жажда мучила еще после пробежки, кстати, чужой взгляд я и сейчас ощущал на спине, часто оглядывался, но никого не видел.
С Молотом мне стало гораздо спокойнее, он в беде не бросит, мы с ним как-то отбились от ватаги пьяных стражников, а там ребята были крепкие, как на подбор, потом мирились, вино вместе пили, до сих пор северные ворота могу проходить, не платя обязательного взноса в городскую казну.
Мой друг тоже начал поглядывать на жестяные вывески с кружками в поисках трактира, где можно было бы выпить, не тратя мои деньги. Своих у него никогда не было, если серебро и медь и появлялись, то сразу уходили на подарки служанкам. Убедившись, что вывески ему незнакомы, недовольно пробурчал:
– Богу-страннику пришлось бродить в опасных местах, где гибнут, поэтому он покровительствует воинам-одиночкам, и большинство наемников поклоняются именно Килю…
– А я слышал, наемники признают только главного бога Корта за то, что он дает им удачу…
Спор был пустым, бессмысленным и глупым, но я все равно подзадоривал Молота, иначе скучно идти: вот уж удовольствие – тащиться через весь город, чтобы отдать жрецам бесполезную, никому не нужную, старую пластинку.
– Корту поклоняются солдаты и их командиры, потому что он, кроме всего прочего, еще и бог войны и сам решает, какой армии победить, а какой остаться разлагающимися трупами на поле боя. Наемники – дело другое, сами по себе, в армию их берут в основном для разведки, да еще для захвата мелких фортов, поэтому они выбрали себе Киля, он оберегает их в мелких стычках.
Отец у Молота был когда-то королевским гвардейцем, участвовал в трех войнах, чудом выжил, все знания моего друга о военных действиях от него, так что мне оставалось только кивать.
– А почему не Трой? – Мне нравился этот небожитель, хоть я и сбежал из жреческой школы, он был самым настоящим авантюристом, ему поклонялись все грабители и бандиты, а также стражники. Поэтому, когда ночью я покидал школу с ворованным добром жрецов, то не испытывал никакого раскаяния, так как был уверен: Трой меня поймет. – Это как раз тот бог, который любит ловких и умелых ребят, а наемники часто такие.
– Трой помогает только в воровстве и грабеже да, пожалуй, в хорошей драке, кстати, мне тоже как-нибудь надо будет зайти в его храм и оставить пару серебряных монет, но Киль его сильнее. Думаю, если бы бог-странник больше жил в своем доме на верхнем небе, то на главном троне сидел бы он, а не Корт. Хотя он и не умеет трясти землю и швыряться молниями, но у него есть другие не менее полезные умения.
– И какие?
– Хитрость, дар находить неожиданные решения трудных задач, выносливость и смелость, но главное, что дает Киль своим поклонникам, – умение выживать даже тогда, когда это кажется невозможным. – Молот наконец увидел знакомую ему вывеску с кружкой, перешел на другую улицу, перепрыгнув ручеек нечистот, при этом чудом избежал встречи с груженной дровами телегой, но продолжал спокойно говорить.
Прооравшему ему что-то возчику он показал огромный кулак, и тот сразу заткнулся, испуганно направив лошадь в узкий переулок.
– Ни один из богов с ним в этом не сравнится…
– Отчего же он тогда не столь известен и популярен, как Корт? Где реки подношений от простодушных почитателей?
– Килю поклоняются те, у кого немного денег, кто не любит свет, а предпочитает скрываться в тени, но тем не менее его храмы не беднее других, жрецы питаются сытно и одеваются в хорошие шерстяные рясы и крепкие сандалии. Я слышал, кое-где даже содержат рабов для работ на храмовых огородах и виноградниках.
– Мне отец говорил, когда жрецы имеют большое влияние, это без золота не бывает. – Мы вошли в трактир, мой друг о чем-то переговорил с хозяином, и нам тут же принесли кувшин вина. Служанка так улыбалась и приседала в порыве что-то убрать из-под наших ног, постоянно показывая свою пышную, наполовину обнаженную грудь, что я от зависти выпил пару кружек вина без перерыва.
Действо сие было предназначено не мне, и я почувствовал себя лишним на этом празднике жизни. Молот обнял девушку за талию, чмокнул в алые губки и отправил на кухню за жареной рыбой.
– Но откуда они берут деньги, если подношений так мало?
– А вот это и есть секрет, который жрецы никому не открывают. – Мой друг одним движением опрокинул в свою огромную луженую глотку глиняную кружку и налил себе еще. – И скажу больше, храмы бога-странника строятся в отдалении от других, а жрецы держатся тихо и незаметно. Кстати, их приход к твоему отцу говорит о важности того, что ты несешь.
– Вот это важно?! – Я вытащил из кармана и положил на мокрый стол, сбитый из толстых дубовых досок, полоску позеленевшей бронзы. – Кому нужен этот кусок старого, никому не нужного металла?
– Может, это талисман какой-то или еще что-то магическое, а мы этого просто не понимаем… – Молот ткнул в бронзу куском хлеба. – Странно это все, очень странно…
– Что тебе показалось странным? – Я убрал пластинку в карман, мне показалось, что она чуть засветилась, а металл нагрелся, словно находился возле огня. – Мне, например, все это кажется не странным, а глупым…
– Обычно жрецы прячут свои секреты, в храм Киля попасть трудно, ворота открываются раз в месяц, и то только в полнолуние.
– А что это значит?
– Не знаю я, но моления у них ночные, а это значит, что, если тебе удастся войти в храм днем и вернуться живым, ты уже счастливчик. – Молот выпил еще одну кружку и встал, я отпил только половину, но, повинуясь его знаку, тоже поднялся. – Давай зайдем в храм Корта, это нам как раз по дороге, бросим богу пару монет на удачу.
– Думаешь, нужно?
– У меня есть в этом храме друзья – кое-кто из тех, с кем учился, они помолятся. Вступится за нас Корт или нет, мне неизвестно, но, может, они вымолят для нас удачу, а она еще никому не мешала.
