Сирена vs Дракон

Фея привезла нам тележку с книгами.

– Всё собрано. Проходите оплачивать на кассу.

– Ого! Как много! – озадаченно смотрела на забитую доверху тележку.

– Здесь учебники в двух частях, чтобы вам несколько раз не приезжать сюда.

Я оплатила покупку, денег в кошельке совсем не осталось, придётся съездить в банк, снять ещё наличные.

– И как я это потащу? – смотрела на стопку книг.

– А на что тебе друзья? – Фабио открыл рюкзак, стал складывать.

– Они все не поместятся.

– Поспорим? – он продолжал складывать, рюкзак даже не увеличивался в размерах.

– Он что у тебя, бездонный?

– Да.

– Серьёзно?

– Я придумал его еще в начале первого курса.

– Я тоже себе такой хочу. Научишь?

– Замётано, подруга, – подмигнул Фабио. – Что сейчас, куда пойдем? – у Кевина заурчало в животе.

– Я бы поесть не отказался. Есть тут место поприличнее, и чтобы не сильно дорогое?

– Конечно. Я знаю шикарное место. – ответил Фабио.

Кевин, взяв меня за руку, повел на выход. У самой двери столкнулись с Алонзо и его сестрой. Он вёл под руку красивую девушку. Длинные ровные волосы, дорогая одежда, и она так липла к нему, преданно заглядывая в глаза.

Мы остановились друг напротив друга.

Он с другой! Крепче сжала руку Кевина. Воздух в один миг стал тяжелым, напряженным. Девушка прижалась к его плечу, и я почувствовала острую боль в груди.

– Я смотрю, тебе лучше, Миди? – Алонзо скривился. – Вчера с одним обнималась, сейчас с другим. Какая ты всё-таки ветреная особа, как оказалось.

– Почему тебя, собственно, должно волновать, с кем я обнимаюсь, с кем провожу время?

– Потому что ещё неделю назад ты это делала со мной.

– Смотрю, ты тоже недолго переживал по поводу нашего расставания, – перевела взгляд на ничего не понимающую девушку.

– Речь не обо мне! А о тебе! Все вы, сирены, ветреные особы. Ты такая же, как твоя мать! Прав был дядя, ты мне не пара.

– У тебя нет никакого права говорить так о моей семье! – подошла к нему, вплотную прожигая его взглядом, полным ненависти. – Весь ваш драконий род и мизинца ее не стоит. Мама всю жизнь была верна моему отцу!

– Ха-ха-ха! Верна! А замуж за него так и не вышла?

– Я не хочу с тобой обсуждать это. Ты мне никто! Можешь и дальше плясать под дудку своего ненаглядного дяди. Ребята, пойдёмте, – подхватила их под руку, и мы вышли на улицу. С жадностью хватала воздух, задыхалась. Во мне бушевали сразу несколько чувств: ревность, обида, злоба, ярость.

Так теперь всегда будет? При каждой нашей встрече буду выходить из себя?

Обидно, девушка-то красивая, и ей нравится Алонзо, она его ревнует, это было понятно по её перекошенному лицу.

– Миди, ты как? – озабоченно спросил Кевин. Попыталась изобразить улыбку на лице, но скорее получилась гримаса.

– Так! Срочно идем в кафе! – сказал Фабио. – Там такое потрясающее пирожное, любое плохое настроение улетучивается.

Мы шли куда-то в горку, проходя мимо моего банка, попросила зайти. Деньги-то закончились. Потом долго плутали мимо трехэтажных жилых домов, долго поднимались по ступенькам. На самом верху обернулась. Отсюда как на ладони был виден весь остров.

– Красота!

– Да, – согласился Фабио.

Голубое прозрачное море окружает остров, к берегу пришвартованы белоснежные яхты.

– Вон там, – показывал Фабио, – площадь Аделаиды Освободительницы. Названа в честь твоей бабушки. Она освободила город от демонов, пожирающих людей, и в её честь назвали площадь. Там каждые выходные проходят вечеринки. Надо будет как-то сводить тебя туда. В эти выходные будет праздник в честь Деметры. А там, – он показал на белоснежное здание с позолоченными крышами и статуей Деметры, – её храм.

На окраине острова были видны башни академии, густой лес, пляж с белоснежным песком.

– Всё! Хватит любоваться! Я сейчас с голоду помру, – в подтверждение слов, у Кевина заурчало в животе.

– Пошли, голодающий, – улыбнулась, подхватила друзей под руку.

Мы вошли в кафе, я хотела занять место у окна.

– Нет, не сюда. – остановил меня Фабио, вывел нас на террасу.

Сели на белоснежный диван со множеством подушек. Фабио нажал кнопку на столе, и перед нами появилось светящееся меню, где можно было посмотреть еду в проекции. Я проводила пальцем по нему и блюда менялись. Хихикнув, с восторгом посмотрела на ребят.

– Нет, ты точно деревенская! Такое меню уже лет десять во всех кафе. Ты никогда не видела, что ли?

– Никогда.

Выбрала себе салат с морепродуктами, стакан сока и обещанное, обалденные пирожные.

– Ты прелесть, Миди, – улыбнулся Фабио, когда я, мыча от удовольствия, поглощала пирожное.

– Кстати, забыла спросить, Кевин, как у тебя обстоят дела с твоим планом по завоеванию Тасмин?

– Никак, – он равнодушно пожал плечами, сделал глоток молока. – Ты же не думаешь, что после того, что она с тобой сделала, я продолжу бегать за ней?

– Но она тебе понравилась…

– Нет уж, спасибо. Ты была права, она не для меня.

С блаженной улыбкой откинулась на спинку дивана, греясь под теплыми лучами.

– Я на минуточку. Фабио, не подскажешь, где тут дамская комната?

– Ах, да. Возвращаешься в ресторан, доходишь почти до выхода, поворачиваешь налево.

– Спасибо.

Посетители все прибывали, внутри кафе почти не было места, видимо, не мы одни проголодались.

Дошла до выхода и хотела уже повернуть налево, как моё внимание привлёк женский смех.

В кафе вошел Алонзо вместе с той девушкой. Он, что-то ей рассказывал, она смеялась, прижимаясь к нему всё ближе. Увидев меня: замолк, помрачнел.

Надо же, из всех кафе, что разбросаны по всему острову, они выбрали то же самое, что и мы.

Девушка перестала смеяться, переводила взгляд с меня на него, а мы никого не замечали, неотрывно смотрели друг на друга. И опять я тонула в этих глазах цвета теплого шоколада.

Сбежала! Я смогла!

Зашла в дамскую комнату, долго брызгала себе на лицо водой, пытаясь прийти в себя.

Что-то не то со мной творится. Это даже не влюблённость, болезнь какая-то. Когда его нет, я думаю только о нём, когда он рядом, меня к нему тянет, как будто он за веревки дёргает.

Умом понимаю, что не быть нам вместе, а глупому сердцу не объяснить, оно за меня всё решило.

Дверь хлопнула, обернулась, там стоял Алонзо, тяжело дышал, как после пробежки.

– Что ты… – не успела договорить, он припечатал меня к раковине, и накинулся на мои губы.

Я сопротивлялась, колотила его руками, но он только сильнее сжимал меня в тисках, под его напором сдалась, ответила на поцелуй. Обняла его за шею притягивая ближе к себе. Мне так необходимо чувствовать его. От одного поцелуя ничего же не случится?

Он налетел на меня, как ураган, и я не смогла устоять.

– Миди я… – он виновато смотрел на меня. – Прости, не сдержался, – а потом просто ушёл, ничего не объяснив.

Вернулась к друзьям. А там он, со своей девушкой. Она что-то говорила, смеялась, а мы ничего не замечали, смотрели друг на друга.

– Миди, ты как? – спросил Кевин. – Ужасно выглядишь, как будто тебя каток переехал, – да, почти так и было.

– В точку. Я так себя и ощущаю. Ребята, пойдёмте, – жалобным голосом попросила их. Не могу видеть Алонзо с другой.

Фабио взял меня за руку, Алонзо переключил взгляд с меня на него, словно готов был четвертовать соперника. Друг, заметив его взгляд, победно улыбнулся, обнял меня за шею и прошептал:

– Что, встряхнем "золотого мальчика?" – так и увел, обнимая за шею.

Когда мы вышли на улицу, набросилась и на него.

– Что ты творишь?

– Ничего. Пусть поревнует.

– Это игра что ли такая?

– Миди, успокойся. Я просто хотел помочь.

– Мне не рассказывай! Больше было похоже на то, что у тебя какой-то личный счёт с Алонзо, и ты сделал меня орудием мести.

– Это не так, Миди. Я же вижу, как ты по нему сохнешь, он по тебе, а сам с другой.

– Я сама ушла от него. Знаю, что он меня любит, но нам нельзя быть вместе! Не мучай его больше, ему и так тяжело. Надеюсь, со временем, это у нас пройдёт.

Мы вернулись в академию. Мадам Кюри выдала нам форму.

Жилетка и юбка серого цвета, белая блузка. Пока не определятся наши стихии, мы так и будем ходить в сером.

Красная форма – стихии огня, василькового цвета – воды, воздуха – синий, земли – коричневый. Носить эти цвета – это принадлежать к особой касте избранных, выделяться из серой массы обычных магов и волшебников, и это моя несбыточная мечта.

Форма села идеально, крутилась у зеркала, не веря: я студентка ЭМА. Я уже здесь! Не упущу эту возможность. Раз меня приняли, значит, разглядели во мне что-то.

На следующий день проснулась, как только взошло солнце. Чувствовала необъяснимое волнение. На завтрак ко мне зашли ребята, принесу кучу еды. Я-то не позаботилась об этом, не подумала о такой мелочи.

Пока учёба не началась, мы питаемся дома, потом заработает столовая.

Фабио жарил яичницу, мне отдельно, без бекона, Кевин разливал чай в кружку.

– Что сегодня будет?

– Линейка. Нас построят, директор будет толкать речь, первокурсникам устроят экскурсию по академии. Остальные курсы будут сидеть по аудиториям. Скукота, в общем.

После завтрака вышли на улицу, там уже все построились на лужайке возле академии. Первый курс – серая масса – стояла слева; второй курс – разноцветные, справа; третий, так же в форме из пяти цветов – посередине.

Профессор Аманатидис вышел, и вся галдящая толпа затихла.

Я впервые вижу его, на нём стильный черный костюм, он стройный, подтянутый, с ровно подстриженной черной бородой и цепким взглядом. На вид ему лет тридцать, а сколько в действительности, непонятно. Потом были напутствие от профессоров.

Когда речи были сказаны, и мы стали расходиться, к нам подошла Тасмин, вместе с компанией ведьм.

– Вы посмотрите, девочки, какая тварь живучая! Скажи, как тебе удалось выжить?

– Может, ты не особо старалась?

– Да нет, я на тебя наложила сильную порчу.

– Отвали, придурочная! – Кевин вышел вперед, прикрывая меня собой.

– А то что? Что ты можешь, малыш? Хочешь ещё, чтобы я тебя подпалила? – она рассмеялась.

– Что я могу? Глотку тебе перегрызть, у меня на это сил хватит. Будешь ещё нападать на Миди, так и сделаю.

– Ух! – она округлила глаза. – Вы слышали, девочки? – она повернулась к своей свите, те засмеялись. – Как страшно то! Да кто ты такой, чтобы угрожать дочери самой верховной?

– Смотри, корону не потеряй, – съязвила я.

– Это кто у нас там из-за спины тявкает? Как потерять корону? Как ты что ли? Бывшая принцесска!

– Что тебе надо-то, Тасмин?

– Чтобы вы сдохли! – её глаза поменялись, стали полностью белыми, она зашептала этим своим загробным голосом. Из-под земли как дымка выползли серо-зелёные твари, некогда бывшие людьми, взяли нас в круг, и водили хоровод вокруг нас.

Что, опять что-ли?! Но почему в этот раз я их вижу?

Профессора ушли, студенты стояли, перепуганно перешептывались, боясь вмешаться и попасть в немилость к Тасмин.

– Миди, держись, Я за профессором, – крикнул Фабио и убежал.

Искала взглядом в толпе студентов Алонзо, но ни его, ни его сестры не увидела.

Я опять на грани смерти? Нет, в этот раз нельзя! Мне нужно защитить Кевина. Он тут вообще не при чём. Кевин, единственный мой друг, так отважно встал на мою защиту.

Я увидела, как из меня выходит голубой шар, он окутал меня, я попыталась его расширить, захватить Кевина. У меня получилось!

– Как ты это делаешь? – спросил Кевин и коснулся рукой шара, он завибрировал.

– Не трогай! Не знаю, сколько ещё смогу удержать его.

Мертвяки бились о шар, пытались залезть сверху и снизу, и ничего. Тасмин испуганно смотрела на меня, похоже, она не ожидала такого. Она что-то говорила, но мне ничего не было слышно, мы находились как в вакууме, из-за шара до нас не доходил ни один звук.

Прибежал Алонзо, он что-то говорил Тасмин, тряс ее, я его таким злым видела впервые.

Тасмин махнула рукой, мертвяки пропали. Она обессиленно упала на землю.

Я не чувствовала угрозы, убрала шар.

– Зря тебя тогда не убили! – злобно шипела она, сиди на земле. – Они сделали огромную ошибку! Я все силы на это заклинание потратила, а тебе хоть бы хны! Тварь!

Мне не было дела до её пламенной речи, я едва стояла на ногах, пошатнулась от слабости.

– Миди… – я почти упала, когда меня подхватил Алонзо.

– Что ты творишь? – кричала Тасмин. – Она враг нам! Орден тебя не простит!

– Заткнись! – угрожающе прошипел Алонзо, он нес меня к академии.

– Девочка моя, всё хорошо будет. Прости, не доглядел за этой чокнутой.

Последнее, что я видела – это как к нам навстречу бегут профессор Кюри и директор Аманатидис, а потом темнота.

Очнулась в своей комнате, рядом со мной сидел Алонзо, увидев, что я открыла глаза, улыбнулся. Позади него стояли директор Аманатидис и профессор Кюри. Услышала их разговор:

– Чудо, что девочка спаслась, в который раз! – говорила профессор. – Как у неё получился защитный шар? Она не только себя защитила, но и Спейса тоже.

– Сегодня, на суде, буду требовать лишить Тасмин сил. – говорил профессор.

– Вряд ли у вас получится. Сам Элифас просил о снисхождении для этой ведьмы, и мадам Лаво этого не допустит.

– Я выступлю со стороны защиты, – нейтральным голосом сказал Алонзо.

– Ты пойдёшь против воли дяди? – удивилась я.

– Да. Я в прошлый раз чуть с ума не сошёл, когда ты так долго не приходила в себя. Тасмин должна ответить за свои поступки, она раскидывается проклятиями налево и направо.

– О каком ордене она говорила? – Алонзо помрачнел.

– Я не могу тебе рассказать, это не моя тайна.

Тайны! Загадки! Столько недосказанности между нами, столько смертей.

– Ты можешь идти, – безжизненным голосом сказала ему. – Ни к чему тебе здесь быть, мне уже легче.

– Но, Миди…

– Всё, извини, Алонзо. Мне ещё на суд собираться. Во сколько он, кстати, будет? – спросила профессора Кюри.

– В пять часов вечера. Но я не советую тебе вставать, ты еще очень слаба. Столько сил потратила.

– Я сказала, приду! Я сама буду защищать себя.

К пяти часам вечера, я вошла в зал. Фабио и Кевина не пустили, объяснили это тем, что будет закрытое заседание. Тасмин выглядела спокойной, уверенной в своей победе, будто её на пикник позвали. Рядом со мной сел Алонзо.

– Как ты себя чувствуешь?

– Нормально. Не стоило тебе идти против дяди.

– Я хочу тебе помочь, – взял мою руку, ободряюще сжал, Тасмин скривилась.

Двери зала хлопнули, я почувствовала леденящий душу холод, липкий страх расползался по всему телу, обернулась, увидела его: Элифаса Пикинджилла. Белые как снег волосы, острые скулы, нос с горбинкой. Он прошелся по мне холодным взглядом голубых глаз, тонкие губы растянулись в улыбке. Его можно было бы назвать красивым, если бы не опасность, что исходила от него.

Моё горло сжало тисками, легким не хватало воздуха. Я просто задыхалась от ненависти, к этому человеку. Он организовал восстание, из-за него умерла мама. Как и все остальные, я должна выказывать ему уважение?

Не выдержала, опустила глаза, ещё секунда, и я набросилась бы на этого убийцу, разорвала его в клочья.

– Миди… – Алонзо положил руку мне на плечо.

– Не трогай меня, пожалуйста, я сейчас совсем неадекватна.

Элифас сел за стол, напротив нас, задумчиво вертел в руках кольцо с драконом, смотрел на меня. Ни одной эмоции на его лице, просто холодная маска.

Последней, в зал вошла элегантно одетая дама, лица её не было видно, только красные губы видны из широкополой шляпы. Она шла лёгкой походкой, с гордой царской осанкой, села рядом с Элифасом, сняла шляпу. Тасмин похожа на маму, такие же чёрные волосы были собраны в аккуратную прическу, зелёные глаза безразличным взглядом окинули зал, увидев меня, с интересом заблестели. Она наклонилась к Элифасу, что-то прошептала, смотря мне в глаза улыбнулась кончиками губ, той улыбкой, от которой мороз по коже. Он тоже посмотрел на меня и кивнул.

Директор Аманатидис объявил начало заседания. Вызвали Тасмин, она не была похожа на себя – обычную надменную стерву. Скромно опустила глаза, нервно теребила края платья и поведала душещипательную жалобную историю, вывернула всё наоборот, что это я агрессор, напала на неё в комнате, и всем известно, какими опасными могут быть сирены. Она, "бедняжка", была вынуждена защищаться, и сегодня тоже, я просто продолжила нападать на неё.

Выходили её подруги и говорили одно и то же, что я опасна для общества, я первая начала, и они так боялись за "бедняжку" Тасмин. Другие свидетели говорили то же самое.

Мадам Лаво довольно улыбалась, осуждающе смотрела на меня.

– Это ложь! – прошептал Алонзо.

– Как я смогу опровергнуть это, мое слово против кучи свидетелей. Кому они поверят? Тем более, они заранее всё решили, для них я козёл отпущения. В комнате мы были вдвоём, слово сирены, род которой признан опасным для общества, сироты и слово дочери многоуважаемой ведьмы, приближённой к президенту.

Слово попросил Алонзо, но толком ничего не мог сказать, только то, что Тасмин шептала проклятье, а он пытался остановить, и меня в защитном шаре, одни эмоции, их к делу не пришьешь.

Вызвали меня, смотрели снисходительно, моя речь уже не имела значения.

Расспросили о моём первом дне, но подтвердить, что с моей стороны угрозы не было, я ничем не могла.

– Мидэя, – начал расспрос Элифас, – расскажите о сегодняшнем инциденте.– Я бы это так не называла. Тасмин угрожала мне и моему другу, и когда начала шептать проклятие, из земли выползли мёртвые…

– Что? – перебила Лаво. – Ты их видела?

– Да.

– Не может этого быть! Ты нам врёшь! Видеть их под силу только очень сильной ведьме, коей ты не являешься.

– Я не знаю, почему так получилось, но я видела их.

– Опиши. – попросил Элифас.– Они похожи на дым, с человеческими очертаниями, серо – зеленого цвета, выползли из-под земли, водили хороводы, когда у меня получился защитный шар, они бились о него, искали брешь в защите.

– Невероятно… – они обменялись с Элифасом, не понимающими взглядами, тот помрачнел. Меньше всего мне хотелось привлекать к себе его внимание.

– Я же говорила! – воскликнула Тасмин. – Она опасна! – ведьмочка злобно смотрела на меня.

– Ты можешь сесть, Мидэя, – сказал Элифас. Они перешептывались с директором. Он, похоже, спорил с ними.

– Прошу комиссию рассмотреть еще одно доказательство. – попросил директор. – Неделю назад я установил «Око».

– Директор, разве я не запретил вам это делать? – Элифас злился, его голос был нарочито спокойным, но я уловила гневные нотки.

– Да это так. Поэтому я и не хотел обнародовать это.

– Вы понимаете, что это вам с рук не сойдет? – угрожающе спросил Элифас.

– Понимаю, но стали пропадать студенты, и я должен был принять меры.

– Я против того, чтобы запись была обнародована, – заявила мадам Лаво.– Вы рассматриваете только те доказательства, которые говорят в пользу вашей дочери? Я могу подумать, о вашей предвзятости к делу, – слова Аманатидиса вывели из равновесия невозмутимую ведьму.

– Вы забываетесь, директор! Я всегда сужу честно. Раз вы настаиваете, хорошо, показывайте свою запись.

Аманатидис нажал на какую-то кнопку, посередине зала возник светящийся экран, голограмма. Мы увидели мою комнату, как я выпроводила Тасмин, «Око» даже показало тех мертвецов, что облепили моё тело, и как я потеряла сознание. И следующий случай, всё, как я описывала.

Директор начал говорить.

– «Око» может рассмотреть тип колдовства. И теперь мы видим, что Миди говорила правду. В связи с этим, я требую ограничения сил Тасмин, я предлагаю надеть на неё браслет, блокирующий проклятия.

– Директор, но это пагубно повлияет на её здоровье и магию, она просто может перегореть. – возмущалась Верховная.

– На месяц. От этого большого вреда не будет, это должно послужить ей уроком. Тем более, это не первый случай, когда Тасмин нападает на других. Даже на вашу подругу.

– Хорошо. – неожиданно согласился Элифас. – Ставьте браслет.

– Но, господин президент… – начала Верховная.

– Нет. – он остановил её движением руки. – Мы должны судить честно.

Тасмин выглядела испуганной, браслет ограничит её силу, его ставят только матерым преступникам.

Все стали расходиться, Алонзо взял меня за руку.

– Миди, ты не могла бы оставить нас? – как ни в чём не бывало попросил Элифас.

– С огромным удовольствием, – развернулась и ушла подальше от этого мерзкого типа.

Услышала часть их разговора, Элифас ругал Алонзо за то, что он вступился за меня.

«Ты же знаешь, что сделала её мать с твоими родителями?»

На этом месте мне стало интересно, но Элифас, отвел его в сторону, и остальную часть разговора, я не могла разобрать.

Ко мне подошла мадам Кюри.

– Знала бы ты, от чего тебя спас директор. Какое наказание тебе грозило! – меня наказать хотели? Но это Тасмин напала на меня.

– Я знаю, но ты же видела, как они все вывернули. Она бедная, невинная овечка, а ты зло во плоти.

– Что они хотели со мной сделать?

– Послать тебя в тюрьму, в Пирсвел.

Это тюрьма была расположена на острове, на преступников надевали кандалы, запирающие их силу, и они просто сходили с ума от нерастраченной энергии.

Я шла к себе в комнату, когда меня окликнула Тасмин, на её правой руке красовался еребряный браслет.

– Ну, спасибо тебе, Миди. Из-за тебя я стала калекой.

– Я тут не причём, это твоя заслуга.

– Это ещё не конец. Ты, со временем, за все заплатишь. – угрожающе прошептала она.

Глава пятая

Я зашла в аудиторию, светлое помещение с высокими потолками и окнами в пол. Скамейки в виде полукруга, напоминали амфитеатр, рабочие места студентов возвышались одни над другими.

Мы с Кевином заняли предпоследнее место, за нами сел Алонзо и его драконья компания, Тасмин со своими ведьмами.

Мне стало не по себе, имея за спиной врага, но пересаживаться уже некуда, не было свободных мест.

В аудиторию зашёл профессор, которого я видела два дня назад. Он шёл, опираясь на трость с набалдашником в виде черепа, окинул аудиторию равнодушным взглядом. Все затихли.

– Доброе утро, абитуриенты. У вас три месяца испытательного срока, поэтому вам больше других курсов нужно усиленно трудиться, от вашего старания будет зависеть, станете ли вы полноправными студентами. Вас слишком много, и будет жёсткий отсев, – по моей коже, пополз мороз. С моими скудными магическими способностями я кандидат на вылет номер один.

– Я профессор Дэймон Ворд, у вас буду вести магисторию, также я веду спецы у ведьм и колдунов. Сегодня мы поговорим о нашей стране, о форме правления: абсолютная монархия. И о правящих сиренах, власть которых длилась тысяча триста семьдесят восемь лет. Это самое долгое правление за всю историю. Двенадцать лет назад произошло массовое убийство сирен. Как это произошло? – профессор кивнул, и позади меня заговорила Тасмин.

– На мой взгляд, очень грамотное свержение. Победить сирен не представлялось возможным, они владели четырьмя стихиями, противостоять им никто не мог. И тогда их фавориты драконы, верные нынешнему президенту, убили их ночью, – ненавижу историю, они говорят с такой радостью о смерти моих родных. – Операция была массовая. В то же время, великий Элифас победил Келлу, императрицу, правившую уже сто двадцать восемь лет.

– Как вы считаете, это принесло пользу стране? – спросил профессор.

– Несомненно, – ответил Алонзо.

– И какая же польза от этого? – не выдержала я.

– Мы, драконы, перестали пресмыкаться перед императрицей, перестали быть рабами, получили уважение.

– Императрица всегда лояльно относилась к драконам! Как и все сирены. Если вы помните, Алонзо, сирены всегда выбирали в фавориты драконов, они с них брали минимальную дань.

– А изобретения? – спросил он. – Всё, что создали драконы, присваивали монаршие, тот же магфон возьмите. Создали его драконы, а лицензия принадлежала сиренам. Я уже молчу о том, что творила ваша бабушка, Адалаида. Она надела на дракона ошейник-артефакт, который не позволял ему обернутся в человека. И он, как собачка, сидел на башне, охранял, отпугивал захватчиков.

– Это миф! – в гневе выкрикнула я.

– Как же миф! – возмутился Алонзо. – Одним из таких драконов был мой дедушка! И он так и не смог вернуться в человеческий облик до сих пор!