Алас в тумане войны – 2. Бетхэй и оплот

Лум-ай должен был быть один. А раз их двое, то может ли находиться здесь какая-то вина шир-тулана, что один из детей вдруг пропадёт бесследно? Проблемой меньше…

Но Талами снедала совестливая боль – пожирала всё нутро и медленно разгрызала разум. Даже если Амилэй распорядился, чтобы в его спальне поставили кроватку для малышей и следил за ними, не мог же он вечно присматривать, верно? В конце концов у правителя всегда много обязанностей и ему необходимо следить, дабы государство здравствовало, процветало, а в любых городах правили мир и покой.

Стоило довериться какому-нибудь слуге и пойти отдыхать от разных дел… Что если вдруг этот слуга сделает что-то не так и дитя света умрёт? Это хороший ход. – Так думала Талами.

Глава 6.

Отдай мне свою веру. Подари же доброту свою!

Я полон порока, интриг и гордости!

И, вместе с тем, ничтожен, словно грязь…

Я полагал – владыка поможет мне.

Но я не мог служить ему, не таясь.

Талами тайно, используя своих доверенных людей схватила нянечку, пока отсутствовал царственный супруг и связала её, пригрозив убить всю её семью. Та, боясь гнева сейи, пообещала молчать, не пытаясь даже помешать и только смотрела, как жена правителя, её господина, берёт в руки одного из спящих детей, что был с тёмными волосами и заворачивает в какую-то ткань. Подумав, она повесила ребёнку наконечник имперской серебряной стрелы с выгравированным именем.

Ранее шир-тулан даровал второму мальчику имя в миру Разящий, да повелел внести это «прозвище» в летопись, поэтому все стрелы личной гвардии стали менять.

Для сейи не составило труда добыть несколько экземпляров с именем.

Она грустно посмотрела в зелёные глаза ребёнка – такого спокойного, молчаливого, понимала этому мальчику суждено было стать воином, но теперь его дальнейшая судьба в её руках. Крепенькое и здоровое тельце в будущем могло превратиться в воинственную груду мышц. Если не заболеет, конечно, не застудится или не сломает себе что-нибудь.

У Талами не хватило духу поднять руку на божество, как и у слуг – суеверных и преданных божествам до самых костей. Но некоторые в её окружении были способны на такой ужасный поступок, будучи уверенными в том, что они спасают целую империю и самого шир-тулана.

Сейи положила ребёнка в корзину и передала доверенному слуге, отправившись за пределы дворца. Тот следовал за ней по пятам, стараясь не отставать. Слуга впервые видел эти тайные ходы, поэтому боялся заблудиться в них и потерять свою госпожу из виду.

Место, где был младенец пустовало и другой ребёнок, почувствовав отсутствие брата, открыл глаза и рот и… громко разревелся. Он кричал так сильно и самозабвенно, что это привлекло стражей снаружи покоев шир-тулана. Те бурей вломились внутрь, обнаружив с виду спокойную нянечку, убаюкивающую ребёнка на руках.

Один из стражей, очень бдительный, подошёл проверить и обнаружил, что второго лум-ая нет. А у самой девушки руки были в следах от верёвки, она дрожала как крошечный лист.

«Где божество?» – Строго спросил он, хватаясь за меч.

Другие трое стали более серьёзными и переглянулись. Кто-то тоже начал оглядывать окружение.

«Что-то не так. Здесь слишком пусто и беспорядок.» – Сказал один мужчина из группы.

Стражи очень быстро, почти мгновенно сошлись на том, что необходимо сообщить шир-тулану о случившемся, и двое из них вылетели прочь. Один встал за дверьми, сторожа, а другой бросил на пол артефакт для немедленной телепортации к ближайшему бессмертному существу.

В это время, за пределами императорского дворца, Талами велела слуге пустить по реке корзинку и навести морок, чтобы ребёнка никто не смог обнаружить. Ни духи, ни аши, ни… люди. Река огромна и длинна, она простирается на всю ширь большой страны. А сама иллюзия не вечна, поэтому в конце этого нелёгкого пути для лум-ая, его всё равно кто-то найдёт.

И, что вполне возможно, усыновит.

Пусть ему достанется хорошая семья! – Пожелала Талами.

Божества от рождения, конечно же, беспрекословно прекрасны, однако больше всё-таки похожи на людей до пробуждения сил. И не способны воздействовать на умы других.

После того, как сейи проводила тоскующим взглядом уплывающую корзинку с ребёнком, она направилась обратно во дворец. Слуга заботливо накинул на плечи своей госпожи тёплый плащ, быстро нагнав её.

Когда Талами уже была в своих покоях и торопливо собиралась, умываясь и переодеваясь во всё ночное, чтобы к приходу царственного супруга сделать вид, будто она уже давно почивала, сам шир-тулан уже возник подле своих оставшихся охранять лум-ая стражей. Он сразу догадался, что что-то нечисто и оглядел всё духовным зрением. О, конечно здесь не обошлось без вмешательства близких и любимых. Амилэй не был зол на Талами, он понимал, что ею движет забота о своих людях и страх за страну в целом.

Подойдя к нянечке, шир-тулан приподнял её лицо к себе за подбородок и спросил, глядя прямо в глаза, словно прожигая душу: «Моя царственная супруга Талами угрожала?»

Девушка отвела взгляд, но, закрыв глаза, чуть заметно кивнула. Ей было страшно. Всё же шир-тулан был её господином, но и его жену она не могла ослушаться.

«Ладно. Живи.» – Смилостивился государь, отпуская девчушку. – «Но с завтрашнего утра покинешь дворец. Приказ шир-тулана нельзя оспорить, а ты даже не стала бороться и защищать второго лум-ая, который, возможно, был бы новым правителем. Прочь с глаз!»

Перепуганная насмерть девушка разрыдалась и вылетела из императорских покоев.

Правитель взял Бетхэя на руки и заявил, что никому не отдаст, даже если мир вверх пятками перевернётся. И только на утро он устроил разнос своей царственной супруге, придя к ней, как обычно бывало, весь расслабленный и с радушной улыбкой на прекрасном лице.

Сделала ли что-то сейи с ребёнком сразу с ходу выяснить не удалось, потому что слово «нет» было честным. А то, что она брала его на руки пару раз не было преступлением и Заклятье Истины давало сбой, говоря, что Талами невиновна, пусть и причастна.

Тогда Амилэй придрался к её верному слуге. Но тот оказался нем, словно у него был отрезан язык. И всё же шир-тулан божество, поэтому наградить человека даром речи не составило труда просто пожелав этого.

Ошеломлённый наградой слуга молчал до последнего, пока государь окончательно не пришёл в ярость и не приказал отправить его на пытки. Этим резким приказом всегда добросердечный шир-тулан удивил стражей, но они бросились исполнять приказ и схватили слугу перепуганной до смерти сейи, продолжавшей юлить.

Амилэй, не видя существенных изменений, махнул рукой: «Раз все молчат, уведите.»

«С…сей… госссп-пожа… не при ч-чёмм!» – Выдавил из себя слуга, поворачивая голову так, чтобы его лица никто не мог разглядеть из-за длинной чёлки.

Жалкое было зрелище.

Тут то Талами и не выдержала. Она бухнулась на колени и молила простить слугу, ведь он не виноват и сам ещё совсем юный. Она призналась в преступлении, совершённом во благо и даже заявляла, что готова была вернуться, чтобы начать искать второе божество и вернуть его обратно.

Амилэй, по природе своей, был милосердным и отходчивым – он легко простил Талами за государственную измену.

К сожалению или счастью многих, но с того случая шир-тулан глаз не спускал с ребёнка и лум-ай рос немного избалованным. Правитель очень опекал сына, поэтому готов был хоть из преисподней владыку мира достать, чтобы тот играл с ребёнком в прятки или салочки. И, самое ужасное для злых глаз и языков, Амилэй сделал так, что чародейство и заклинательство – престижные профессии и создал множество школ. Но по большей части в столице. А самых талантливых и верных короне он пригласил ко двору. И Бетхэя стало кому защищать.

И, как повелось, всё государство искало маленькое дитя света, для того чтобы спасти. Достаточно было одного приказа великого шир-тулана. Однако больше половины людей надеялись найти второго лум-ая ради того, чтобы убить и покончить с ещё не начавшейся рознью навсегда.

Сейи было стыдно и совестно из-за проступка, поэтому она тоже стала искать маленького Аласа, чтобы привести во дворец.

Глава 7.

Право найти и собрать воедино все части.

Порою ощущаю себя целым миром – и небо так холодно, да клубятся облака на до мной. И ураганы то мне не страшны. И бури бессильны… Однако ж… Я был несчастным, с ношей на плечах непосильной, шёл я дорогой чуждой всем, зато ровной, красивой.

Позднее лето – великолепное пора перемен и празднований! Нет той страны, в которой бы жители не проводили каких-нибудь весёлых и красивых обрядов, иль пиршеств. Поэтому шир-тулан отправляется в соседнее государство, покидает страну, свою сейи, подданных, любезно ответив на приглашение одного радушного божества. Талами сама изъявила желание остаться дома, сославшись на плохое самочувствие.

В это время совсем ещё маленький, но уже почти юный, совершенно безголовый, Бетхэй, благодаря своей неслыханной в истории мира истерике, достиг невозможного – убедил Амилэя оставить его во дворце за главного. ОДНОГО. Мальчику на плечи легли обязанности временного правителя, под курированием регента – верховного маршала Арэйма. Которого, от услышанного, внезапно свалила мигрень, заставляя не вставать с постели ближайшие пару дней.

Но проходит время и довольный, да отдохнувший шир-тулан возвращается во дворец, к семье и верноподданным, ждавших родного правителя, как никого другого в своих жизнях. С таким радушием государя не встречали ещё никогда, он был немного сбит с толку, не понимая откуда столько радости на него одного свалилось. Чётко ощущался в воздухе какой-то подвох.

И в этот роковой момент, воспользовавшись случаем, наследник почти слёзно просит отца отпустить его на поиски младшего брата, чтобы вернуть его в семью. Шир-тулан, опасаясь нового скандала, даёт своё добро и отпускает юношу на поиски, готовя масштабный «конвой».

Бетхэй, разозлённый беспокойством царственного отца, берёт своего слугу и в спешке покидает императорский дворец. Окольными путями, разумеется.

Во время путешествия лум-ай прячется и костерит божественное благословение, что запрещает ему убивать и калечить других. Будь его воля – он бы сразу показал врагам, где звёзды на небе погасли!

Однако всё, на что способен был юноша это – сковывающие цепи, которые лишали всех чувств и запрещали двигаться любому живому существу. На неживых это не распространялось… Поэтому лум-ай всеми силами избегал встреч с нежитью, включая полуживых и кровососущих. Последних двух видов он боялся хуже грозы от гнева Амилэя, по этой нелепой для божества причине и скрывал свою сущность, притворяясь обычным человеком.

Юноше было не по себе от того, что слуга постоянно молчит с тех пор, как они уехали, поэтому доставал его, кидая семечки в широкую спину. Затем лум-аю стало совестно и он попросил прощения. А после всё равно заставил мужчину тащиться следом за своим конём. Бетхэй действительно был избалованный, но Теянри, слуга, не сказал ни слова против, убеждённый в неприкосновенности лум-ая. Он покорно принимал на себя все тяготы сопровождения царственной особы.

Дорога была несколько опасна и посему юноша направлял слугу куда-то вперёд.

Вскоре наступили сумерки и не бывавшему снаружи юноше в подобное время суток, да ещё и на природе, стало страшно. Он то и дело хватался за край плаща Теянри, словно тот мог спасти его от неведомой жути, скрывавшейся во тьме.

Слуга вздохнул: «Господин, тебе бы укрыть голову капюшоном или надеть корону.»

Тот огрызнулся: «Я тогда плохо вижу! Или мешает!»

Мужчина хмыкнул и не стал спорить, лишь заверив: «Это ещё не предел темноты, как ты знаешь. Снаружи стольного Ирита нет вечных огней и сила шир-тулана не действует за пределами круга.»

«Да-да… сосредоточие! Помню.» – Юноша всё-таки набросил капюшон. – «Мне неприятно находиться во тьме, она будто пожрёт меня, обглодает кости… и…» – Он схватился за лицо, глядя сквозь пальцы на дорогу. – «Это же ужас!..»

Слуга смиренно перехватил поводья и привязал к своему седлу. Только спокойно вздохнул, вместо тысяч слов. А что тут скажешь? Юношу можно понять – наследник под строжайшим присмотром и только изредка нарушавший комендантский час, который должен был соблюдать лишь он один и все его слуги. Жизнь во дворце была для лум-ая достаточно строгой.

Кроме как для Теянри. Он же оплот всё-таки.

Чувствуя себя странно и уловив подозрительные звуки со стороны леса, мужчина поёжился и постарался укрыться плащом посильнее. Не помогало. Какие-то нехорошие предчувствия терзали его душу, предостерегая на пути. И он вправду пожалел, что не озаботился поиском ночлега раньше.

Заметив, что слуге «холодновато», юноша снял с себя шарф и, сложив как умел, скомкав и спутав концы, запустил тому в голову. Конечно слуга не поймал, но лицо его описало всё, что он думает о своём через чур заботливом господине.

Проехав ещё около получаса спутники остановились подле одного огромного дерева. Слуга молчал, не зная больше вариантов, которые мог бы предложить привередливому лум-аю. А больше то и выбирать было нечего, не на улице же ночевать, верно? Это понимал и сам юноша.

Он с яростью дёрнул слугу за локоть: «Что это?! Древо духов? Ты можешь поставить обереги для защиты?»

При слове «обереги» Теянри странно взглянул на господина и едва подавил улыбку, но ответил с совершенно серьёзным выражением на лице: «Древо духов – это дом странника. Я удивлён, что ты этого не знал, уважаемый лум-ай.»

«Кто ты такой, чтобы оскорблять меня?!» – Юноша был в таком гневе, что спрыгнул с коня и выругался, проклиная наглость бессовестного слуги.

Мужчина запоздало попытался помочь господину с вещами, но тот словно был околдован злобой и, войдя в древо, хлопнул у него перед носом дверью. Стреножив коней, Теянри развалил кучу листьев огромного лесного лопуха, готовясь спать снаружи, пока не получил сапогом в бок. Удар был безболезненным, но неприятным.

«Заходи немедленно!!!» – Потребовал юноша, отчаянно хмурясь. – «Я признаю, что погорячился и прошу прощения.»

«Как прикажешь.» – Произнёс слуга, глядя на лум-ая, как на дурака.

Неудивительно, что несмотря на всю любовь государя Амилэя к своему сыну, он не назначил его великим судьёй. Видать опасался несправедливых решений и недовольства народа.

С другой же стороны… Этот мальчишка совершенно несамостоятельный балбес!

Ночь прошла на удивление спокойно, даже для слуги, который, порой, просыпался, привыкший ко внезапным пробуждениям лум-ая. Но юноша выглядел очень бодрым, полным сил вершить не благие дела. Страшно представить, что он задумал.

Позавтракав и умывшись, оба, слуга и господин, отправились дальше.

Теянри кое-чего не понимал, посему нагнал юношу и поинтересовался: «Как ты собираешься найти Аласа? Он, возможно, даже не знает своего настоящего имени и живёт обычной жизнью.»

Избалованный Бетхэй вздёрнул подбородок: «Хм! У меня есть свои способы поиска. К тому же я чувствую брата. Он недалеко от какого-то города в небольшой деревушке.»

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.