Путешествие на «Ослепительном»

Сначала он греб очень робко, чтобы не шуметь. Но потом, по мере того как увеличивалось расстояние между ним и «Ослепительным», он размахивал веслами все шире и шире. На полдороге он оглянулся. Теперь его уже не догнать, так как он видел, что если спохватятся, то «Ослепительный» все равно не успеет отрезать его от берега, где он очутится под защитой солдата в мундире армии Соединенных Штатов.

В эту минуту со стороны карантина раздался выстрел, но Джо сидел спиной к берегу и не потрудился даже обернуться. За первым выстрелом грянул второй, и шальная пуля шлепнулась в воду около его весла. На этот раз он обернулся. Часовой наводил дуло прямо на него, Джо, и готовился выстрелить в третий раз.

Джо опешил. До берега оставалось совсем недалеко, но там стоит этот представитель армии Соединенных Штатов и по какой-то непостижимой причине упорно палит в него. Завидев направленное на него дуло, Джо поспешно затормозил лодку, а часовой опустил винтовку.

– Мне надо причалить! По военному делу! – закричал ему Джо. Человек в мундире покачал головой.

– Очень важно, говорю вам. Можно?

При этом он бросил беглый взгляд в сторону «Ослепительного». Пальба, очевидно, разбудила и Француза-Пита, так как парус был поднят и шлюп снялся с якоря.

– Нельзя! – скомандовал сторож. – Тут оспа!

– Но как же мне быть? – отчаянно завопил Джо, подавляя подступившее к горлу рыдание и поднимая весла.

– Стой! – коротко отвечал часовой, вскидывая винтовку на прицел.

Джо быстро взвесил создавшееся положение. Островок довольно просторный. Пожалуй, дальше на нем нет часовых. Лишь бы только где-нибудь высадиться, а там пускай арестуют, пускай заразится оспой, – все лучше, чем оставаться с пиратами.

Он повернул под прямым углом и навалился на весла. Дуга прибрежной полосы была довольно растянута, и до ближайшего пункта, где он мог бы причалить, было довольно далеко. Будь он моряком, он направился бы как раз в противоположную сторону, чтобы поставить погоню против ветра. Теперь же «Ослепительный» легко мог его обогнать.

Но положение еще не определилось. Слабый ветерок то набегал, то стихал, и в зависимости от этого шлюп то нагонял лодку, то отставал от нее. Вдруг ветер засвежел, и парусник подобрался к своей жертве ярдов на сто, но потом опять наступило затишье, и парус «Ослепительного» лениво заболтался из стороны в сторону.

– А, поганец, ты наш ялик затеял украсть! – заорал Франпуз-Пит, хватаясь за ружье. – Сдавайся живо! Или я тебя застрелю, как собаку! – Он отлично сознавал, что не посмеет стрелять на виду у часового, хотя бы и через голову мальчика.

Но Джо не могло прийти в голову, что это пустая угроза, ибо он, ни разу в жизни не нюхавший пороху, за короткое время уже два раза попадал под огонь. Была не была, подумал он, и приналег еще сильнее на весла, меж тем как Француз-Пит метался в бессильной ярости, угрожая беглецу всевозможными пытками, лишь только его поймает. А тут еще на беду Фриско-Кид взбунтовался.

– Ладно, стреляйте, а я посмотрю, как вас за это вздернут на виселицу, – вступился он грозно. – Вы бы лучше отпустили его. Он славный малый и честный, и эта наша с вами грязная жизнь не по нем.

– Э! Да и ты, я вижу, заодно с ним, подлая крыса! – прохрипел капитан, окончательно выходя из себя. – Мне недолго и тебя пригвоздить.

С этими словами он ринулся на юношу, но Фриско-Кид пустился удирать от него, перебегая от кокпита к бушприту и от бушприта к кокпиту. Тут ветер рванул парус, и Француз-Пит оставил одного молодца ради другого. Подскочив к румпелю и отпустив парус (так как ветер оказался попутный), он направил судно прямо на Джо. Последний сделал было еще одно отчаянное усилие, но, убедившись, что ему не уйти, сложил весла и сдался. Француз-Пит обогнул остановившуюся лодку и выхватил из нее Джо.

– Отмалчивайтесь! – шепнул Фриско-Кид ему на ухо, в то время как разъяренный Француз привязывал ялик. – Не отвечайте ему ничего. Пусть говорит, что хочет. Всего лучше не обращать внимания.

Но англосаксонская кровь вскипела в Джо, и он не вытерпел.

– Слушайте, мистер Француз-Пит, или как вас там еще называют, – начал он, – поймите хорошенько, что я намерен от вас уйти и уйду. Так лучше всего потрудитесь меня высадить на берегу сами. Если же вы этого не сделаете, то я засажу вас в тюрьму. Это верно, как то, что меня зовут Джо Бронсон.

Фриско-Кид испугался за Джо. Капитан онемел. Каково! Этот мальчишка, этот щенок позволяет себе оскорблять его на борту его собственного судна. Неслыханная дерзость! Он знал, что не вправе по закону удерживать у себя людей против воли, но в то же время не решался и отпустить его: как бы не выдал. Утверждая, что он может засадить капитана в тюрьму, мальчик высказал неприятную истину. Оставалось прибегнуть к нахальству.

– Эге, так вот оно что! – Его пронзительный голос неистово зазвенел. – Тогда ты и сам попадешься! Ты греб вчера ночью на лодке? Отвечай. Ты воровал железо – да? Ты убегал от погони – да? И после всего этого ты еще мне угрожаешь тюрьмой? Каков мальчик, а?

– Но ведь я же не знал, – возразил Джо.

– Ха, ха! Забавно! Расскажи-ка это судье, доставь ему такое удовольствие – он засмеется тебе в лицо.

– Я утверждаю, что я не знал, – повторил Джо с достоинством. – Мне в голову не приходило, что я затесался в воровскую компанию.

Фриско-Кид вздрогнул, услышав этот эпитет, и если бы Джо в это время взглянул на него, то увидел бы на его лице выступившую пятнами яркую краску.

– А теперь, когда я это узнал, – продолжал Джо, – я настаиваю, чтобы меня высадили на берег. Я не сведущ в законах, не умею различать, что правильно, а что нет, и я охотно пойду на риск и готов предстать перед любым судьей Соединенных Штатов. И у меня перед вами, во всяком случае, есть некоторое преимущество, мистер Пит.

– Преимущество, – какое? Ты сам подлый воришка…

– Нет, вы не смеете меня так называть! – Джо задрожал, но не от страха, и лицо его побледнело.

– Воришка, – повторил Пит.

– Вы лжете!

Джо предвидел, какой взрыв произведут эти два словечка, и потому не особенно удивился, что из глаз его вдруг посыпались искры и голова загудела, как котел, когда он спустя минуту поднимался с пола кокпита, цепляясь за дверцы.

– Ну-ка, повтори еще раз, что ты сказал! – прорычал Француз-Пит, снова замахиваясь кулаком.

От сознания своего бессилия слезы подступили к глазам Джо, но он не потерял самообладания и гордо ответил:

– Вы лжете, я не вор. Вы можете меня убить, если хотите, но я все-таки повторю, что вы лжете.

– Руки прочь! – Фриско-Кид бросился на капитана, как кошка, и отпихнул его в сторону, спасая приятеля от второго удара. – Отвяжитесь от него, говорят вам! – продолжал он, взяв тяжелый железный румпель и становясь между ними. – Пора с этим покончить. Что вы, одурели, что ли, не видите, на кого напали? Он говорит сущую правду и твердо будет стоять на своем. Вы его можете укокошить, но ничего от него не добьетесь. Руку, приятель!

Он обернулся в сторону Джо, и они обменялись дружеским рукопожатием.

– Вы парень горячий и, как видно, не робкий.

Француз-Пит скривил рот, изобразив на лице что-то вроде улыбки; затем пожал плечами и скосил глаза.

– А! Вот что! Больно щекотлив, недотрога? Не желает, чтобы я называл его ласкательным именем. Ха, ха! Моряки любят пошутить… Ну да ладно, давайте мириться. По рукам, что ли, а?

Он тоже протянул было руку Джо, но не дождался ответного жеста.

Фриско-Кид выразил одобрение кивком головы, а Француз-Пит пошел в каюту, пожимая плечами и криво улыбаясь.

– Наденьте парус и забирайтесь к Хантерс-Пойнту, – крикнул он снизу. – А я нынче буду за повара и состряпаю вам такой обед, что оближете пальчики. Француз-Пит – знаменитый повар!

– Он таковский – любит втирать очки и всегда берется сам за стряпню, когда хочет задобрить, – сказал Фриско-Кид, надевая румпель на головку руля и выполняя данное ему приказание. – Но верить ему нельзя!

Джо ответил молчаливым кивком. Ему было не до разговоров. Он весь дрожал от пережитых волнений и проверял самого себя, так ли он вел себя, как подобает, но совесть его оставалась спокойной.

Глава XIII

Подружились

С Тихого океана подул свежий полуденный ветерок. Остров Энджель скоро скрылся из виду, и навстречу бороздившему волны «Ослепительному» плыла береговая линия Сан-Франциско. Скоро они очутились в самом центре рейда, проходя мимо кораблей, собравшихся здесь со всех концов света. Потом они пересекли фарватер, по которому сновали в обе стороны пассажирские пароходы, совершающие рейсы между Оклендом и Сан-Франциско. Один из этих пароходов прошел очень близко от них, и пассажиры его столпились у борта, чтобы полюбоваться стройным маленьким шлюпом с двумя мальчиками на кокпите. Джо позавидовал этим людям. Все они едут к себе домой, а он – он сам не знает, куда его несет по воле какого-то Француза-Пита. Он чуть было не решился позвать на помощь – нет, это было бы безрассудно. Он отвернулся и задумался, поглядывая на окутанный дымкой город, о странных особенностях жизни на море.

Фриско-Кид незаметно следил за ним и за его мыслями, которые видел насквозь.

– Там ваши родные живут? – спросил он внезапно, указывая рукой на город.

Джо вздрогнул, удивившись догадке товарища.

– Да, – ответил он.

– Расскажите что-нибудь о них.

Джо сначала был довольно краток, но товарищу этого показалось мало, и пришлось продолжить поподробнее. Фриско-Кид интересовался всякими мелочами, но особенно тем, что касалось миссис Бронсон и Бесси. Больше всего он расспрашивал о Бесси. Он засыпал Джо вопросами о его сестре.

Некоторые из этих вопросов показались Джо такими наивными и неожиданными, что он не мог удержаться от улыбки.

– Ну а теперь и вы расскажите мне о своих, – сказал Джо, воспользовавшись наступившей паузой.

Фриско-Кид как-то сразу приутих и нахмурился. Лицо его сделалось строгим. Он сидел молча и лениво болтал ногами, устремив взгляд на верхушку мачты, как бы давая знать, что об этом не стоило спрашивать.

– Ну, что же? – поощрял его Джо.

– У меня нет родных, нет дома. – Он с трудом выдавил из себя эти слова и стиснул зубы.

Джо почувствовал, что нечаянно задел больное место и попробовал загладить неловкость.

– Ну, расскажите тогда про ваш прежний дом.

Он не подозревал, что на свете есть мальчики, у которых никогда не было родного очага, и бессознательно еще больше бередил рану товарища.

– У меня никогда не было дома.

– О! – Джо был до того поражен, что перестал церемониться.

– А сестры у вас есть?

– Нет!

– А мать?

– Я был так мал, когда она умерла, что не могу ее вспомнить.

– А отец?

– Я почти не видел его. Он ушел как-то в плавание и пропал без вести.

– О-о! – Джо не знал, что сказать. Наступила тягостная тишина, прерываемая журчанием воды у форштевня[10]. К счастью, как раз в это время Пит вышел на смену, стал у руля и послал их обедать.

Мальчики почувствовали облегчение, а за обедом уже болтали совершенно непринужденно. После обеда Фриско-Кид опять сменил Пита, и капитан уселся за стол. Джо вымыл посуду и убрал каюту. Потом они все трое сошлись у кормы, и капитан, очевидно, желая восстановить добросердечные отношения, разговорился и очень занимательно стал рассказывать про жизнь ловцов жемчуга в Южных морях.

За этими разговорами день прошел незаметно. Они уже давно отдалились от города, обогнули Хантерс-Пойнт и теперь быстро подвигались вперед вдоль берега Сан-Матео.

На берегу Джо заметил компанию велосипедистов, огибавших утес Сан-Бруно-Роод, и живо представил себе, как он сам недавно катался на велосипеде по той же дороге. Это было месяца два назад – не больше, но ему показалось, что это происходило когда-то давным-давно: так много с тех пор было пережито.

Вечером после ужина они подходили уже к болотам, за которыми раскинулся Редвуд-Сити. Ветер спал с закатом солнца, и «Ослепительный» двигался довольно тихо. Вдали показался другой шлюп: он шел прямо на них, подгоняемый замиравшим попутным ветерком.

Фриско-Кид сразу объявил, что это «Северный Олень». Француз Пит сощурил глаза и тотчас согласился. Он, видимо, чрезвычайно обрадовался этой встрече.

– Им командует Красный Нельсон, – сообщил Фриско-Кид своему приятелю. – Ужасный человек, доложу вам. Я всегда побаиваюсь его при каждой встрече. Они там, наверное, задумали какое-нибудь крупное дело. В таких случаях они всегда приглашают Француза-Пита, он большой мастер на всякие штуки.

Джо с любопытством стал смотреть на приближавшееся судно. Оно было немножко больше «Ослепительного», но одинаковой конструкции, то есть с главным расчетом на скорость хода. Огромный парус напоминал гоночную яхту, на нем пестрели копны для трех рифов на случай сильного ветра. В оснастке, в рангоуте, на палубе все было пригнано к месту – нигде ничего лишнего.

Как бегучий, так и стоячий такелаж находился в образцовом порядке. На всем лежала печать законченности и щегольства, наложенная рукой истового моряка.

«Северный Олень» приближался медленно в сгущавшихся сумерках и стал на якорь неподалеку от них.

Француз Пит, последовав примеру Нельсона, бросил якорь и немедленно отправился к нему на ялике.

Мальчики в ожидании его возвращения растянулись на крыше каюты.

– Вам такая жизнь по душе? – нарушил молчание Джо.

Приятель повернулся к нему на локте.

– Да, но не совсем. Свежий, соленый воздух, вода, свобода и все прочее – это хорошо: но мне не нравятся… – он замялся немного, – но мне противно воровать.

– Так почему бы вам не бросить это?

Джо боялся признаться самому себе, до чего полюбился ему этот мальчик, и почувствовал непреодолимое желание вывести его на прямую дорогу.

– Я и брошу все это, как только найду другое занятие.

– А почему не сейчас? – спросил Джо.

«Теперь самое время, – подумал Джо про себя. – И если он действительно хочет уйти, то как жаль, что не решается порвать сразу».

– А куда я пойду? Что я буду делать? На белом свете нет никого, кто бы подал мне руку. Я уже однажды пробовал и получил хороший урок! Поневоле призадумаешься, прежде чем опять сунешься пытать счастье очертя голову.

– А я, как только выберусь отсюда, пойду прямо домой. Пожалуй, выходит, что отец был прав. И почему бы нам не отправиться вместе?

Последние слова он сказал, не подумав, они вырвались у него бессознательно, и Фриско-Кид отлично понял это.

– Вы сами не знаете, что говорите, – ответил он. – Ведь надо же придумать такую чепуху! Чтобы я пошел с вами! Ну, а что скажет на это ваш батюшка, все прочие? На что я ему сдался? Куда он меня определит?

У Джо сердце болезненно сжалось. Он испугался, что под влиянием минутного настроения сделал предложение, быть может, и в самом деле слишком рискованное. Трезво взглянув на дело, он попробовал представить себе мистера Бронсона, отечески принимающего в свой дом какого-то проходимца без роду, без племени, вроде Фриско-Кида…

Нет, об этом, конечно, и думать нечего!.. И, забыв про свои собственные невзгоды, он принялся усердно ломать голову, стараясь изыскать какой-нибудь другой способ, чтобы избавить Фриско-Кида от этой постылой жизни.

– Он, пожалуй, отправит меня в полицию, – продолжал развивать свою мысль Фриско-Кид, – и посадит в тюрьму. А я лучше сдохну, чем буду сидеть за решеткой. А потом я вам должен признаться, Джо, что я слеплен из другого теста, нежели вы, и вы это отлично понимаете. Я бы почувствовал себя вроде рыбы на сухом берегу. Нет, придется подождать маленько, прежде чем уходить отсюда. Ну, а вам, разумеется, остается одно: отправляться прямехонько домой. При первой оказии я вас ссажу, а потом уже как-нибудь полажу с капитаном.

– Ну уж нет, – горячо возразил Джо. – Если я и сбегу, то устрою это таким образом, чтобы вы из-за меня ни в коем случае не пострадали. Выбросьте, пожалуйста, из головы вашу затею. Я-то уйду, об этом нечего беспокоиться, а вот как бы устроить, чтобы и вы ушли со мной вместе? Давайте убежим как-нибудь вдвоем, а там будь что будет… не станем загадывать далеко вперед. Что вы на это скажете?

Фриско-Кид покачал головой и, устремив взгляд на звездное небо, отдался мечтам о хорошей жизни, которая волею судеб для него недоступна. Серьезная сторона жизни яснее, чем когда-либо, представилась умственному взору Джо, и он лежал молча, погрузившись в глубокую думу.

Невнятный гул голосов долетал к ним с палубы «Северного Оленя», с берега неслись звуки церковного колокола, а летняя ночь медленно окутывала их своей теплой мглой.

Глава XIV

На устричных отмелях

Хриплый голос Француза-Пита вывел мальчиков из забытья и вернул к трезвой действительности.

– Эй, вы там! Шевелитесь! – заорал он во все горло. – Снимайся! В дорогу! Шо! Сезни! Кид! Кливер! Поворачивайтесь! Живо!

Джо растерялся было в темноте, плохо соображая, где что лежит и как что называется, но все-таки он уже за это время освоился настолько, что догадался сбросить сезни в кокпит. Затем его позвали поднимать большой парус. Втащили якорь, поставили кливер, свернули канаты и привели все в порядок.

– Отлично, отлично, – одобрил Француз-Пит, когда Джо перешагнул через перила кокпита. – Великолепно! Из вас выйдет хороший моряк.

Фриско-Кид поднял крышку с одного из ящиков кокпита и вопросительно взглянул на капитана.

– Ну да, – ответил моряк, – выставляйте огни!

Фриско-Кид зажег в каюте зеленый и красный фонари и понес их вместе с Джо вывешивать на фордуны[11].

– Они еще не решаются, – произнес Фриско-Кид полушепотом.

– На что? – спросил Джо.

– Да на то отчаянное дело, которое затевается и о котором я вам говорил. Дело лихое, и Француз-Пит боится рискнуть. Красный Нельсон старается его подзадорить; сам он смыслит мало и выжидает, пока Пит согласится.

– Куда же мы теперь? – спросил Джо.

– Не знаю, должно быть, за устрицами, на отмели, судя по направлению.

На этот раз путь обошелся без приключений. Ночной ветер – попутный и ровный – держался около часа, а потом стих. Француз-Пит стоял у руля, а Джо и Фриско-Кид то подтягивали, то опускали шкоты. Джо никак не мог попять, как это капитан угадывает направление. Ему казалось, что они должны неминуемо заблудиться в окутывающей их непроглядной тьме.

Густой туман надвинулся со стороны океана и хотя клубился поверху, не спускаясь на поверхность воды, но закрывал от них звезды, лишая их последнего слабого света.

Однако Француз-Пит инстинктивно угадывал направление и на вопрос удивленного Джо похвастался, что берет «верхним чутьем».

– Я чую течение, ветер и скорость, – добавил он. – Я даже чувствую, когда близко земля. Честное слово! Как это выходит, не знаю сам. Знаю только, что чувствую землю, как будто рука моя тянется, тянется и, вытянувшись на несколько миль, достает до земли, и я дотрагиваюсь до нее и узнаю, что она лежит там.

Джо недоверчиво посмотрел на Фриско-Кида.

– Истинная правда, – подтвердил тот. – Как поживешь на море долгонько, так научишься узнавать чутьем. А у кого обоняние острое, тот и по запаху узнает землю.

Прошло около часа, и Джо догадался по лицу и движениям капитана, что они приближаются к цели своего путешествия. Француз-Пит держался начеку и упорно вглядывался в темноту, как будто выжидая чего-то с минуты на минуту.

Как ни приглядывался Джо, он ничего не мог различить в черной мгле.

– Пощупайте дно шестом, Кид, – приказал Француз-Пит. – Я думаю, что пора.

Фриско-Кид отвязал от крыши каюты длинный тонкий шест и, став на узенькой палубе у борта, погрузил один конец шеста в воду.

– Футов пятнадцать, – сказал он.

– А что на дне?

– Тина.

– Обождите немного и позондируйте опять.

Минут через пять шест был опущен снова.

– Десять футов, на дне ракушки!

Француз-Пит потер руки с довольным видом.

– Отлично, отлично, – приговаривал он. – Я всегда попадаю на место. Старика не проведешь!

Фриско-Кид продолжал работать шестом и докладывать результаты разведки, а Джо все не мог надивиться глубине их познаний по части морского дна.

– Девять футов – раковины, – монотонно докладывал Кид. – Одиннадцать – раковины. Четырнадцать – мягко. Шестнадцать – тина. Нет дна.

– Ага, канал, – заметил Француз при последнем известии.

Несколько минут «не было дна», а затем вдруг раздался возглас Фриско-Кида:

– Восемь футов – твердо!

– Стоп! – скомандовал Француз-Пит. – Ступайте на нос, Шо, и отпустите кливер, а вы, Кид, приготовьте к отдаче якорь.

Джо нашел кливер-фал, отпустил его и, перехватывая обеими руками, стянул вниз.

– Бросай! – раздалась команда, и якорь пошел ко дну, которое оказалось на очень незначительной глубине.

Фриско-Кид вытянул обратно лишнюю цепь и закрепил ее. Потом убрали паруса, навели порядок, спустились вниз и завалились спать.

Было шесть часов утра, когда Джо проснулся и вышел в кокпит взглянуть на погоду. Дул сильный ветер. «Ослепительного» швыряло во все стороны и неистово дергало на цепи. Чтобы устоять на ногах, Джо ухватился обеими руками за гик[12], который был у него над головой. День выдался пасмурный, небо заволокло тяжелыми свинцовыми тучами, проносившимися нескончаемой чередой.

Джо искал глазами землю. Она лежала милях в полутора от него. Это была длинная низкая песчаная полоса, о которую разбивался прибой. За ней тянулись унылые болота, а вдали виднелись холмы Контра-Коста.

Взглянув в другую сторону, Джо весьма удивился, заметив на расстоянии какой-нибудь сотни ярдов небольшой шлюп, нырявший на якоре. Он стоял у них с наветренной стороны. На корме его Джо разобрал надпись «Летучий Голландец». Это было одно из тех самых суденышек, которыми любовался Джо около городской верфи Окленда. Немного левее от него колебалось на волнах «Привидение», а дальше еще с полдюжины парусников.

– Ну что, моя правда?

Джо оглянулся.

Француз-Пит вылез из каюты и торжествовал, наблюдая раскрывшуюся перед ним панораму.

– То-то и оно-то! Говорил я вам – что? Нет, старый не промахнется. Я вижу ночью, как кошка. О! Я свое дело знаю.

– А что, как погода? Разыграется буря или нет? – спросил Фриско-Кид, выглянув из каюты, где он разводил огонь.

Француз-Пит минуты две всматривался испытующим взором в небо и в море.

– Может, разыграется, а может, и нет, – нерешительно заявил он. – Готовьте завтрак, да поживее, а там попробуем закинуть сеть.

Повсюду над каютами показались дымки, свидетельствующие о приготовлении первого завтрака. На «Ослепительном» с завтраком покончили скоро и тотчас же поставили парус на один только риф и приготовились сняться с якоря.

Любопытство Джо было сильно задето. Очевидно, они находятся среди устричных отмелей. Но как же они ухитряются ловить на дне устриц, да еще в такую погоду? Впрочем, он вскоре понял. Откинув половицу кокпита, капитан вытащил две треугольные стальные рамы. Он привязал крепкую веревку к кольцу, специально для этой цели вделанному в вершину каждого треугольника. Прилежащие к этой вершине стороны треугольника – прутья в дюйм толщиной и до четырех футов длиной – расходились под прямым углом. На концах эти прутья были связаны основанием треугольника, к которому была приделана драга. Последняя состояла из полосы стали в ярд длиною, усаженной рядом длинных и острых стальных зубьев. Ко всем трем сторонам этой металлической рамы была прилажена в виде большого мешка крепкая рыболовная сеть, назначение которой, как легко догадался Джо, состояло в том, чтобы забирать со дна срезанных драгой устриц.

Связанные веревкой, обе драги были закинуты – одна по правую, другая по левую сторону судна. Опустившись на самое дно и растянув до конца привязь, они заметно стали задерживать ход судна. Джо прикоснулся к вытянувшейся струной веревке и по ней ясно чувствовал толчки и царапанье драги о дно.

– Вытаскивай! – скомандовал Француз-Пит.

Мальчики ухватились за веревку и вытащили драгу. Сеть была переполнена илом, тиной и мелкими устрицами, среди которых кое-где мелькали и крупные.

Содержимое вывалили на палубу, а пустую драгу опять закинули в воду. Крупные раковины отобрали и сложили в кокпит, остальные вышвырнули обратно. Отдыхать было некогда, предстояло опорожнить и другую сеть, а, отсортировав добычу, надо было вытащить обе драги, чтобы дать возможность Французу-Питу повернуть «Ослепительного» на другой галс. Вся флотилия занималась тем же делом. Некоторые парусники подходили к ним очень близко, и пираты обменивались приветствиями и перебрасывались отрывистыми словами и шуточками. Но работа была не из легких; не прошло и часа, как Джо начал выбиваться из сил от непривычного напряжения. У него ломило спину, руки были порезаны до крови от неосторожного обращения с острыми раковинами.

– Отлично, отлично, – подбадривал его Француз-Пит. – У вас дело идет на лад, и вы скоро и этому научитесь.